скачать книгу бесплатно
– Конечно, мы же друзья. Что ты мне хотел сказать? – Трир напрягся и оглянулся по сторонам. Кроме рулевого, который был далеко, и к тому же стоял к ним спиной и видеть их не мог, на верхней палубе никого не было.
Промиус загундосил. – Я же солдат, ведь так? Меня же взяли сюда, как солдата. А почему тогда ко мне относятся, как к маленькому мальчику? Почему Ольдих меня так унизил? Мне же выдали меч и лук, как и всей остальной команде. Почему мне не поручают нормальной работы на судне, а отправили чистить бочки к Ольдиху?
Трир облегчённо вздохнул, – Твоя правда, мой друг. И моя недоработка. Значит, решено. Я лично завтра об этом поговорю со всеми, и тогда самому последнему матросу на этом корабле будет понятно, что Промиус это член нашей команды, а не пассажир на этом судне. И я согласен с тобой, воину не дело заниматься чисткой бочек. Пора тебя приобщать и к серьёзным вещам. Я тебе обещаю, что поговорю об этом с капитаном. А вместе с матросами, тут Ольдих прав, тебе и вправду не стоит сейчас находиться. Там все уже напились и ведут глупые пьяные разговоры. Но их же можно понять. Они три дня сидели на вёслах и порядком устали, и им всем необходимо немного расслабиться. А завтра, когда мы уже прибудем на место, я попрошу твоего отца, чтобы ты не оставался на корабле, а пошёл вместе с нами, когда мы будем бить этих зажравшихся римлян.
Мальчик на секунду засомневался в том, такой ли уж плохой Трир, но тут же вспомнил, что тот говорил совсем недавно о его отце. Поэтому Промиус изобразил довольное и благодарное лицо. – Спасибо, я буду очень благодарен вам.
Трир, уже полностью избавившись от подозрений, совсем расслабился. – Ну, ладно-ладно. Пора ложиться. Иди к отцу в каюту, а то рассвет скоро, а ты нам будешь нужен свежим и отдохнувшим. Скажи, что это я приказал. Не дело тебе с пьяными сидеть, а они ещё неизвестно, когда лягут. А я пойду, посмотрю, не надо ли мне сменить рулевого. Может, стоит сейчас и спит с открытыми глазами. Знаю я эти матросские уловки.
Промиус, которого никто не сдерживал, пулей слетел по лестнице к капитанской каюте и слегка постучал в дверь. Тут же раздался грозный голос. – Кто там ещё?
– Это я, – прошептал мальчик.
В голосе отца прозвучали нотки удивления. – Промиус? Ты что так поздно шатаешься, а ну входи. Мальчик вошел в каюту, и закрыл за собой дверь.
Хильдебальд повторил вопрос. – Ты почему ещё не спишь? Мальчик жестами показал, чтобы папа закрыл дверь и молчал, и что говорить он будет очень тихо.
Промиус рассказал отцу всё. И про то, что знает Ольдих, и про разговор, который они подслушали, и про разговор с Триром на верхней палубе. Отец был вне себя от возмущения и гнева, но потом резко остыл и улыбнулся. – Ты молодец. Ты поступил очень по-взрослому. Да и в Ольдихе, этом увальне, я тоже не сомневался. Но нам сейчас надо выполнить задание Гейзериха. Я всё-таки солдат, который должен исполнять приказ. А позже мы разберёмся с этими крысами. Ну, а ты пока продолжай делать вид, что ничего не знаешь. Также слушайся приказов помощника и других старших матросов. Всё нормально, сын, я знаю, что надо делать.
Промиуса уже отпустила тревога, и он смотрел на отца восторженными глазами и понимал, что с ним ему уже ничего не будет страшно. Вот сколько против него всего, а он ничего и никого не боится, и они обязательно, обязательно победят всех врагов, потому что и сильнее, и умнее их… У мальчика уже невыносимо слипались веки, и он провалился в глубокий сон.
Промиусу снилось то, как перед ним склоняют колена пленённые римляне, а он, размахивая мечом, стоит рядом с отцом. Только у римлян были какие-то другие лица и одежды, не такие, какие он видел у них в Карфагене, и почему-то они все сидели в воде. И тут же появился Трир, который засвистел в свой рожок, и он при этом так неприятно улыбался…
Сон Промиуса действительно прогнал рожок помощника капитана, возвещавшего о всеобщем построении на верхней палубе. Промиус протёр глаза и, хватая на бегу сандалии, устремился на верхнюю палубу. Поднявшись наверх, он обнаружил, что все уже были построены в две шеренги, и отец с помощником стояли перед ними. Промиус оказался последним, кто выбежал на верхнюю палубу.
Как только он появился, Трир повернулся к капитану и обратился. – Командир, тут вот парни поговорили между собой и просят вашего разрешения стать в общий строй ещё одному члену экипажа. Команда считает, что он достоин этого. Это его первый военный поход, и не дело, что он будет сидеть на судне, когда мы будем добывать себе славу, сражаясь с римлянами. Просим вас за юного матроса Промиуса.
– Я ведь верно говорю, парни? – сказал он, повернувшись к общему строю.
Строй мощным хором проорал, – Даёшь матроса Промиуса. Давай его к нам.
Хильдебальд улыбнулся. – Смотрите, помощник. Это ваше решение. Вы и несёте за это ответственность. Разрешаю принять юного матроса.
Под общий радостный гул Промиус встал в разомкнувшийся ради него строй, и он на секунду забыл и про изменника Трира, и про все вчерашние разговоры. В эти секунды он был просто счастлив.
– Земля! Вижу землю! – закричал вестовой с вышки.
– Ну что ж, вот и славно, – сказал Хильдебальд, обращаясь к Триру. – Думаю, через час-другой при таком ветре мы будем на месте. Всё, что надо делать, ты и так знаешь. Надеюсь, вы донесли команде все задачи, которые стоят перед нами?
– До всех и до каждого, командир.
Хильдебальд поднял глаза к небу. – Ну, тогда всем нам удачи. Да хранит нас всех Свянтовид.
– Парни, ну вы всё слышали, – обратился к команде Трир. – По местам.
Команда быстро рассосалась по палубе и по нижним трюмам. На палубе из строя остался один Промиус. Он изумлённо смотрел по сторонам. А ему, ему что сейчас делать? Все всё знают, и только он один не в курсе. Видимо, всё дело в том, что он проспал построение, и поэтому ничего не знает. Промиус хотел было спросить у отца, но тот ушёл на нос корабля вместе с Триром, и мальчику было неудобно переспрашивать у них, чем же ему действительно заняться, раз он уже в команде?
– Кстати, а где Ольдих? – подумал мальчик. Ведь на построении толстяка почему-то не было видно. Наверное, тот, как и Промиус, тоже проспал общее построение и сейчас лежит возле своих бочек.
Промиус спустился на нижний уровень, в тот угол, где они вчера их чистили. Ольдиха там не было. Странно, его куртка лежала здесь, также валялся его нож, а где же тогда он сам?
– А ты чего здесь шляешься, матрос? – ему почти проорали в ухо.
Промиус вздрогнул от неожиданности и повернулся. Перед ним стоял старый матрос Ульрик, правая рука помощника Трира.
– А где Ольдих? – пролепетал мальчик.
– Он в самом низу, в складском трюме. Готовит место для наших трофеев, – сказал Ульрик и улыбнулся, обнажив рот с коричневыми зубами. – Помощник капитана сказал, чтобы я тебя забрал на подготовку к высадке. Ведь ты же уже настоящий солдат, как тут все говорят?
– Да, – с вызовом сказал Промиус, – меня только что приняли в общий строй.
Ульрик доверительно положил руку ему на плечо. – Ну вот, значит, тогда должен нести ответственность и иметь обязанности, как настоящий солдат. Умеешь точить мечи?
– Да, смотри, как я свой заточил. Мальчик вытащил меч из ножен и дал потрогать лезвие Ульрику.
Ульрик уважительно зацокал языком. – Ну, что ж, неплохо, но можно и лучше. Идём со мной, я покажу тебе, как сделать так, чтоб лезвие было настолько тонким, что, когда его вонзаешь в тело врага, то это будет так, как будто нож входит в масло.
Ульрик противно захохотал, и от этого смеха и от картины, которую так живописал матрос, у мальчика похолодела спина.
– Ну, что ж ты стоишь, идёшь или как? Или ты всё-таки боишься? – насмешливо спросил Ульрик.
– Ничего я не боюсь. Конечно, идём, – с вызовом ответил Промиус.
Глава 7. Испорченный праздник.
Утро разбудило Тэсию криками телёнка во дворе, которого тащили волоком на кухню. Несчастный издавал такой жалобный вой, что не услышать эти страдания никак было невозможно. Девочка недовольно нахмурилась. Ну как можно перебивать такой сладкий сон? Вот прямо с утра всё настроение испортили.
Тут же раздался стук в дверь. – Маленькая госпожа уже проснулась? Хозяйка сказала, что при таких Содоме и Гоморре, что доносятся со двора, вы вряд ли уже спите, и велела вас подготовить к церемонии.
– Кто там? Ты, что ли, Абеба? – недовольно спросила девочка.
Настроение у неё теперь испортилось окончательно. Тэсия вспомнила, что ей сегодня предстоит. – Нет, я ещё сплю. Отстаньте все от меня, – недовольно проворчала она и накинула одеяло на голову.
Рабыня, несмотря на отказ, всё же вошла. – Простите, маленькая госпожа, но хозяйка так и сказала, что если вы будете против, вас всё равно надо разбудить. Вот я принесла платье для церемонии крещения, а вот костюм для празднования Дианы-охотницы.
Тэсия сразу вскочила с кровати. Как она могла такое забыть? Сегодня же, кроме нуднющей церемонии, будут ещё и соревнования лучников, и она тут же начала примерять на себя костюм охотницы.
Рабыня начала возражать. – Простите, маленькая госпожа, но празднования Дианы будут позже. Вначале надо готовиться к церковному обряду.
– Я сама решу, что мне сейчас надевать, – деловито ответила Тэсия, крутясь в разные стороны.
– Но только не сегодня, моя дорогая, только не сегодня, – сказала вошедшая в комнату, Лидия. – И давай, не показывай мне свой характер, времени у нас и так не слишком много. Отцу надо как можно раньше отправиться в Рим. Поэтому мы должны сегодня успеть провести и церемонию «крещения», ну и празднование, посвящённое твоей любимой Диане. Давай, я сама тебе расчешу волосы.
Лидия забрала из рук Тэсии гребень, который девочка вертела в руках. Тэсия обиженно замолчала, позволив надеть на неё белое платье к церемонии, и также не проронила ни слова, пока мать расчёсывала её волосы.
Тем временем Неро помогал матери на кухне. Сегодня и у него тоже хватало забот. Если на церемонии крещения он был просто зрителем, то на праздновании Дианы-лучницы он должен быть оруженосцем Тэсии, неся за ней колчан со стрелами. В большой клети, стоящей в углу кухни, стоял телёнок, тот самый, чьё жалобное мычание разбудило сегодня Тэсию. На кухню зашёл отец Дарион и попросил позвать главного повара, и Неро помчался во двор, искать Лисиппа.
Крепкий и жилистый повар, пятидесятилетний грек Лисипп, бывший раб, служил в семье Леонтия так давно, что за давностью лет никто уже не помнил, когда он здесь появился. И хотя он получил от своего господина вольную, но так и остался служить при семье Леонтия, кочуя вслед за хозяином по всему миру.
– Святой отец, вы что-то хотели? – недовольно спросил вошедший грек, вытирая руки о кусок первой тряпки, попавшейся ему на глаза.
Священнослужитель выглядел слегка взволнованным. – Да, я хотел бы знать, будет ли готов хлеб к церемонии открытия? Мне нужно то, что я просил. Хлеба должны быть двух видов. Один должен быть белым, свежим из нежнейших сортов пшеницы, а второй грубого помола и желательно чёрствым. Всё это очень важно, вы понимаете?
– Ну, насчёт чёрствого хлеба, можете не сомневаться. Он всегда есть в наличии, а свежий будет готов точно вовремя. Лисипп всегда пунктуален, – ответил грек.
Дарион кивнул. – Хорошо. Тогда вот ещё что. Можно ли я вас попросить, чтобы вино к празднованию подавали не крепкое, дурманящее кровь, а что-нибудь полегче, разбавленное водой? Я не хочу, чтобы светлый праздник был омрачён винными возлияниями.
Лисипп улыбнулся. – Это можно сделать, но если только хозяин сам не попросит ему принести что-нибудь покрепче. Боюсь, к празднику Дианы без крепких напитков нам точно не обойтись. Вот и жертвенный телёнок готов, – он указал на пленника, томившегося в клетке.
– Жертвенный телёнок?! Боже Праведный, какое святотатство в такой день! Дарион с ужасом на лице осенил себя крёстным знамением и стремительно вышел прочь из кухни, как из прокажённого места.
Лисипп, держа в руках нож, подошёл к телку. – Не переживай. Диана тебя встретит, и там тебя ждёт жизнь точно получше этой. Грек похлопал телёнка по могучей шее.
Пробил полдень. Все, кто был в доме, собрались в большом дворе. Неро был вместе с другими рабами, расположившись за оградой, ибо мест во дворе хватило лишь для хозяев и для многочисленных соседей, которые были приглашены на церемонию.
Хоть Леонтий и был в опале, но Лидия была всё же из знатного рода, и поэтому местному люду было лестно быть приглашёнными на такую интимную церемонию. Тем более церемонию, как говорили, будет вести римский священник, посланный сюда, по слухам, самим папой Львом Первым. Хотя на самом деле всё было совсем не так, но Лидия постаралась распространить именно такие слухи.
Неро чуть пораньше смог занять удобное место для обзора, но его, в конце концов, по мере наплыва любопытных, начали оттеснять от забора, и он вцепился в ограду, чтобы не потерять это удобное место. В центре двора стоял Дарион, за ним возвышался большой крест с распятым на нём сыном Божьим, а за крестом полукругом стояли мальчики-хористы, которые прибыли утром из близлежащей местной церкви. Перед Дарионом стоял маленький столик, на котором лежали два хлеба и два сосуда.
Дарион подал знак, и тут же из дома появились Леонтий и Лидия, державшие за руки Тэсию. Девочка была в белоснежном платье, длинные белокурые волосы развевались на лёгком ветру и, судя по всему, она была в прекрасном расположении духа. Тэсия была настолько очаровательна, что у Неро перехватило дыхание, и он уже не мог оторвать от неё глаз. Мальчик плохо слышал, что говорил священник. До него долетали лишь отрывки фраз святого отца. Да и ему, впрочем, было неважно, о чём там говорит Дарион. Он сейчас видел только одну Тэсию. Он любовался каждым её движением. Как на неё брызгали из сосуда воду, и как она дурашливо отряхивалась от летящих в лицо брызг. Как она отламывала хлеб, и как смешно морщилась, когда ей дали отпить из сосуда.
Все вокруг одобрительно кричали, а Неро ничего не замечал вокруг. Даже когда обносили всех присутствующих вином, хлебами и сыром, чтобы они тоже могли выпить в честь маленькой хозяйки. Он всегда чувствовал, что его влечёт к ней, но боялся самому себе признаться в этом. Кто он и кто она? Неро увидел её впервые около года назад. Он сам родился в этом поместье немногим более десяти лет назад. Вскоре после того, как Леонтий и Лидия отбыли по месту службы мужа в далёкие земли, где собственно, и родилась Тэсия. Сюда хозяева вернулись чуть более года назад, когда Леонтий попал в опалу. Тогда они всей семьёй покинули римский дом Лидии и поселились в этом его родовом поместье.
Но только сейчас Неро почувствовал, что Тэсия ему нравится больше, чем друг. Хотя какая может быть дружба между рабом и хозяином, ведь это всё ему только кажется. Но сердце мальчика вопреки здравому смыслу продолжало лелеять надежду. Ведь она же с ним играет. Вот и вчера поведала ему свой секрет. Это же всё не просто так и, вопреки всякому разуму и логике, Неро охватывало неведомое ему ранее чувство….
Неро трясла за плечо мать. – Ты чего стоишь? На что уставился?
Мать бросила взгляд в ту сторону, куда смотрел сын. – Ты чего, на кого уставился? Луциния развернула сына лицом к себе. – А ну, смотри на меня. Говори, о чём ты сейчас думаешь? Неро смущенно потупил взгляд вниз.
– Совсем ты не о том думаешь. Совсем не о том, – раздражённо бросила мать. – Иди лучше принеси лук и стрелы маленькой хозяйке, и будь уже готов, а то скоро всё начнётся.
Приглашённые гости быстро расходились. Празднование крещения это одно, а вот языческие праздники, к которым негативно относилась христианская церковь, это уже совсем другое. Дарион поспешил в дом, стремясь быть как можно дальше от этой вакханалии и бесовщины, и Лидия поспешила вслед за священником.
Во дворе расставили столы, запустив внутрь всю челядь и домашнюю прислугу, разрешив даже рабам присоединиться к празднованию. Из кухни опять раздался испуганный вой телёнка, и вскоре оттуда показались двое здоровенных рабов, которые волокли упирающуюся жертву.
У жертвенного алтаря, держа длинный и тонкий нож в руке, стоял Лисипп, широко улыбаясь во весь рот. Было видно, что этот праздник был ему по душе. Грек подошёл к телёнку, которого била крупная дрожь, наклонился к нему, погладил по шее, и что-то сказал ему на ухо. Телёнок расслабился, перестал трястись, и склонил голову вниз. Грек коротким резким движением вогнал ему нож в бок, меж рёбер. Телёнок охнул и беззвучно упал на землю.
Леонтий, схватив бокал и подняв его над головой, воскликнул. – Прими, Диана, этот дар. Пусть твоя рука никогда не дрогнет, и покараешь ты своих недругов и завистников, и никто не уйдёт от твоей стрелы справедливости, – и он одним глотком осушил бокал. – Засим я открываю наши малые секулярные игры в честь Дианы-покровительницы и в честь десятого дня рождения Тэсии, моей любимой дочери. Лисипп, вели открыть вина и налить всем страждущим.
Присутствующие криком приветствовали это хозяйское решение. Леонтия, уже даже не от вина, а от скорейшего прибытия в римские казармы, охватило радостное возбуждение, и он хотел поделиться своим хорошим настроением со всеми. Правда, вот Лидия убежала в дом, чтобы поддержать пришедшего в большое уныние священника. Супруга, правда,и сама тоже не разделяла симпатию и интерес Леонтия к языческим праздникам.
– Ну и ладно, – подумал Леонтий. – Главное, что дочка вон какая сейчас счастливая. Был бы у него ещё и сын, вот тогда Леонтий был бы просто безмерно счастлив. Хотя и дочурка тоже весьма бойкая растёт. Вон, как с луком лихо управляется. Многим мальчишкам её возраста даст фору.
Раздались звуки группы греческих музыкантов, которых Леонтию посоветовал пригласить Лисипп. Под эти звуки, издаваемые игрой на щипковых инструментах, выскочила девушка-мим, изображающая Диану-охотницу. В белой тунике, в высоких сандалиях, опоясанная вокруг всего тела зелёным плющом и держащая в руках лук. Одновременно с ней выбежало и несколько девушек, изображающих быстроногих ланей, которые начали резвиться и ласкаться возле Дианы, кружась в хороводе. Потом лиричная музыка сменилась на тревожную, и в центр выскочило трое рабов, изображавших волков, которые принялись нападать на беззащитных животных.
Оркестр опять сменил тональность исполнения и в нём зазвучали победные нотки, и на авансцену вышла Диана, которая исполнила свой акробатический танец с луком, безошибочно пуская импровизированные стрелы в коварных хищников, которые падали бездыханными к её ногам. Толпа зрителей закончила это выступлением одобрительными криками и рукоплесканиями.
Леонтий встал и выкрикнул. – Раздать всем вина и начать подготовку к стрелковым соревнованиям. Приглашаются все желающие. Все, кто умеет держать лук в руках.
К Тэсии подбежал Неро. Девочка нахмурилась. – Ну, ты чего, заснул там, что ли? Не слышишь, что давно уже объявили начало соревнований? Что ж ты такой неуклюжий? И зачем я только тебя взяла в свои оруженосцы?
Неро, опустил голову, сглотнув накативший комок обиды. – Простите, маленькая госпожа, я задумался.
Тэсия гневно на него взглянула. – О чём ты можешь ещё думать? Какие у тебя ещё могут заботы, кроме того, чтобы помогать мне? Ну, давай же скорее лук, недотёпа.
Леонтий снова встал из-за стола. – Сначала мы устроим детские состязания, и мишенью у нас будут яблоки, которые мы насадим на ограду.
Тэсия капризно надула губы. – Я не хочу участвовать в детских. Я хочу наравне со всеми.
Леонтий рассмеялся. – Хорошо, дочь моя, в честь твоего дня рождения пусть будет так. Мы не будем разделять участников. Пусть все участвуют наравне. И тот, кто будет точнее, тот и будет признан лучшим стрелком.
Тэсия подошла к отметке стрельбы и Неро передал ей стрелу. Тэсия взяла лук, натянула тетиву и прищурилась. Ветер слегка растрепал локон, и он прикрыл глаз. Девочка дунула в его сторону, чтобы он не мешал.
Но тут раб из обслуги, стоявший чуть в стороне, прохрипел, и, схватившись руками за горло, упал. Стрела пронзила его прямо в кадык. Тэсия в ужасе опустила лук, непонимающе смотря на него. Стрела по-прежнему была в её руках.
Тут из-за ограды со стороны дома с криками и воплями выскочили десятки вандалов, окружив всех находящихся на празднике. Леонтий, выхватив меч, бросился на непрошеных гостей. Одного он заколол сразу, второго он полоснул по шее, и тот, упал, заливаясь кровью.
Тогда один из нападавших, бросился к Тэсии, и, прижав её к себе, приставил ей нож к горлу. Это был Трир, и он был настроен очень решительно. – Думаю, тебе стоит остановиться, римлянин, иначе это последнее, что увидит девчонка.
Леонтий остановился, тяжело дыша, с ненавистью смотря на врага. Его схватили сзади и скрутили руки два крепких воина-вандала. Тут из толпы выскочил Неро и бросился на вандала, державшего девочку, но, получив удар плашмя мечом по голове от одного из воинов Трира, упал на землю без сознания.
Из головы стала сочиться кровь, и Луциния бросилась к сыну, но вандалы оттащили её вместе с ним в сторону.
С другой стороны дома тут же показался второй отряд, во главе которого был Хильдебальд. Он быстро оценил обстановку, лицо его приняло недовольное выражение, и он повернулся к Триру. – По-моему, я сказал, что мы выходим на разведку, или что, мы уже воюем с маленькими девочками?
– Он, – Трир кивнул на Леонтия, – убил двух наших людей.
Леонтий, прекрасно знавший язык вандалов, повернулся к Хильдебальду. – Кто вы такие, и что вы делаете здесь, на моей земле?
Хильдебальд, удивлённо вскинул брови. – Откуда такие познания в нашем языке, римлянин?
Пленник расправил плечи, стараясь осободиться от плотно державших его стражей, – Я, Леонтий, соратник великого полководца Аэция, к сожалению,предательски убитого. И в своё время под его руководствоммы мы били вас, когда хотели, и где хотели, и поэтому твой язык для меня не в новинку, вандал. А кто ты вообще такой, чтобы я удостаивал тебя своим ответом?
– А, Аэций. Да, помню, славный был воин, – с ухмылкой сказал Хильдебальд. – Вижу, что говорю с достойным мужем. Кстати, не только ты можешь похвастаться знанием чужих языков, – и тут вандал перешёл на римский язык. – Ты сейчас видишь перед собой человека, который столько выслушал предсмертных хрипов на твоём языке, что их хватило бы на очень длинную застольную речь. Я, Хильдебальд, командир отряда Гейзериха, призванный охранять эти южные рубежи, пока наш главнокомандующий сейчас входит со своим флотом в устье Тибра.
Леонтий дёрнулся. – Зачем? С какой целью? У нас же с вами мирный договор.
– Да, был. Мирный, с Валентинианом. Но не с узурпатором Максимом, – усмехнулся Хильдебальд. – Тем более, мы здесь не совсем незваные гости. Мы по личной просьбе вдовы Евдоксии.
Леонтий с ненавистью вскинул глаза на противника. – Ты всё врёшь, вандал. Она же нынешняя жена василевса Максима. Как такое может быть?
Хильдебальд усмехнулся, – Ты думаешь, она это сделала по любви? Только так он и смог стать вашим правителем, или как это у вас называется. Так что это обычная женская месть, ну а мы тут затем, чтобы помочь ей вершить справедливость и возмездие.
Леонтий вскипал от возмущения. – Мы и без вас сами разобрались бы. Нечего вам тут делать на священной римской земле.
Хильдебальд изобразил удивлённое лицо. – Простите, или я плохо вижу, но у вас сегодня секулярные игры, или я не узнал Диану-охотницу? А римская церковь вроде, как бы, помягче сказать, не очень приветствует это на священной римской земле, – рассмеялся Хильдебальд. Последние слова он произнёс подчёркнуто издевательски, и чеканя каждое слово.
Леонтий, дрожал от злобы и ненависти. – Вот это совершенно тебя не касается, дикарь. Были бы здесь мы один на один, я бы намотал твои кишки на мой меч.
