скачать книгу бесплатно
Человек подошёл к убитому зайцу, присел на одно колено и откинул накидку, закрывающую лицо от слепящего солнца. Взору явилось худое морщинистое волевое лицо седой женщины. Старуха подняла голову кверху и свистом позвала беркута. Ловкими и уверенными сильными движениями она вспорола зайцу живот и выпотрошила все внутренности на землю.
– Ты уж потерпи меня, Октай, что не даю его тебе на растерзание, а то ты так всю шкуру испортишь.
Старуха отодвинула в сторону беркута всю требуху и беркут, размахивая крыльями, подскочил к куче и начал жадными рывками раздирать и заглатывать пищу.
Скудная растительность, недостаточная для прокорма скота, вынуждала становище кочевников опять сниматься с места и пускаться на поиски более плодородных земель. Долгие скитания и бесконечные переходы с одного скудного места на такое же, другое, и так уже третий год подряд.
Можно было, конечно, двинуть в сторону Байгаал-далая – Большой воды, но племя было слишком малочисленно, чтобы оказать хоть какое-то давление на другие, более удачливые племена, чтобы те поделились своим охотничьим ареалом. Поэтому и приходилось выбирать из того, что было в засушливых степях. Вот так они и застряли в двух-трёх днях перехода к большой воде.
Уныние, которое было непременным спутником этого племени, на третий год лишений и скитаний уже переполнило чашу терпения и сменилось непременным желанием найти виновных во всех этих бедах. Этим виновным оказалась шаманка Цэрэн, которой и вменили все неудачи и невезение племени, за то, что она, несмотря на все свои камлания и привороты, так и не могла призвать на иссушенную землю хоть самого маленького дождя.
Её даже хотели прогнать, но поскольку других шаманов в племени не было, ей было разрешено остаться, но свою юрту она должна была ставить в некотором отдалении от становища. Цэрэн была крайне нелюдимой и мало с кем разговаривала без особой необходимости, и поэтому решение жить отдельно от всех, её даже обрадовало.
Никто не знал, сколько ей лет, и даже вождь племени помнил её с самого своего детства как немолодого человека. Единственный человек, с кем она вела себя отлично от всех, была её внучка, хотя в действительности она не была её роднёй. Совсем маленькой, ребёнком с вьющимися огненно-рыжими волосами, десять лет назад, её нашли на одном пепелище, посреди разграбленного и сожжённого небольшого поселения. Она лежала среди догорающих костров, в богато отделанной шкуре, а на шее у неё был амулет с каким-то чудным красивым камнем, и при этом она не издавала ни звука. Если бы не Октай, севший рядом с ней, все прошли бы мимо неё.
Цэрэн взяла её к себе и дала имя Эрдэнэ, в честь этого камня, и с этим амулетом девочка никогда не расставалась, почитая его как свой оберег. Вот так они и жили обособленно, вдвоём. Вернее, втроём, третьим был Октай, ручной охотничий беркут, которого Цэрэн подобрала молодым с перебитым крылом и выходила его. Вот благодаря этому умелому охотнику у Цэрэн и Эрдэнэ никогда не переводилось мясо птицы, степных зайцев или других мелких грызунов.
Эрдэнэ брала пример со своей бабушки, и тоже старалась, меньше общаться не только с соплеменниками, но и со своими сверстниками, которые норовили обидеть сироту. Но на всякую обиду, нанесённую ей, она обещала рассказать обо всём Цэрэн, и та призовёт на их головы злых духов, и это почти всегда действовало безотказно, отваживая особо надоедливых. Эрдэнэ предпочитала общению с людьми общение с животным миром, а также играла с фигурками в виде разных зверей и людей, которые делала её бабушка. Это были тотемы и обереги, которые стояли в любой юрте, и защищали её от пришествия злых духов.
Эти тотемы Цэрэн меняла у своих соплеменников на еду и шкуры. Эрдэнэ в последний год, подражая бабушке, также принялась мастерить свои тотемы. Только каждый раз у неё выходили какие-то необычные неведомые животные. То лошади с длинной шеей, то с большими крыльями, то ещё какие-то неведомые создания, и бабушка очень злилась на это. Вот и сейчас, когда Цэрэн варила в котелке обед из того самого зайца, подбитого Октаем, Эрдэнэ старательно вырезала какого-то неведомого шаманке зверя.
– Ну где ты видела лошадь с крыльями? Таких же зверей не бывает. Люди не будут брать такие тотемы. Они в них не верят, – недовольно проворчала Цэрэн.
Девочка, ни секунды не отвлекаясь от работы, тихо проговорила, – Бабушка, ты просто не знаешь. Есть такие звери, и с длинными шеями и с крыльями, есть. Я не вру.
Цэрэн повернулась в сторону внучки и недовольно посмотрела на неё. – Ну и где ты их видела и откуда ты про них можешь что-то знать? Давай рассказывай.
– Я просто знаю, – Эрдэнэ была непреклонна. – А ещё есть такие, с огромными клыками и длинным носом. Они огромные, как самая большая юрта. А ещё есть такие, что плавают в большой воде, и могут вылезать на берег, и там жить.
Шаманка усмехнулась и покачала головой. – Ну хорошо, про этих, с огромными клыками, я слышала очень давно. Уже и не упомню, от кого. Может от твоей прапрабабки. Она тоже делала тотемы, как и мы. Вот, кажется, что я видела у неё такой. Не помню, Эрдэнэ, давно уж это было. А вот про рыб, которые выползают из воды и живут на суше, прости, но такой сказки я никогда ещё не слышала. Даже в Байгаал-далай никто никогда их не видел. Рыба, которая сама выползала на берег и там могла жить? Ты это серьёзно?
Девочка кивнула. – Да, такие, сначала плавают, а потом у них появляются лапы и они выползают на берег. Эрдэнэ, рассказывая это, была невозмутимой.
Цэрэн, видимо, представив себе эту картину, рассмеялась, и от смеха села на пол, и долго не могла успокоиться.
Эрдэнэ была настроена миролюбиво. – Можешь сколько угодно смеяться, бабушка, но я их видела в своих снах.
Цэрэн вытирала рукавом слезы от смеха. – Это правда, во снах мы можем увидеть и то, что будет, и то, что было на самом деле, а также то, чего никогда не будет. Но иногда и такая дурость приснится, что я уж и сама не знаю, как это объяснить. Лучше бы ты сделала фигурку беркута. Вот смотри на Октая и просто делай таких же, как он. И не делай только ему опять большие крылья, а то я уже не знаю, что придумывать, когда отдаю это людям.
Эрдэнэ продолжала вырезать и, не поднимая головы, спросила, – Бабушка, а как ты думаешь, кто были мои настоящие родители?
Цэрэн сразу переменилась в лице, отбросив дурашливое настроение. – Что значит настоящие родители? Я же тебе говорила, что моя дочь…
Эрдэнэ вздохнула,– Бабушка, да я уже давно всё знаю. Меня просто мальчишки дразнят по этому поводу, а я не хотела тебе говорить. Боялась, что ты расстроишься.
Шаманка встала и сжала кулаки.– Кто именно это тебе сказал? Скажи, и я нашлю на него проклятье.
Эрдэнэ бросила поделку и подскочила к бабушке. – Ну не нервничай ты так. Какая разница, кто они были, я же знаю, что ты у меня единственная, и я тебя люблю больше всех на свете.
Шаманка села и, обняв девочку, посадила её рядом и начала гладить по голове, приговаривая, глядя на огонь. – Ты у меня вырастешь большой шаманкой, как моя бабка, и я научу тебя слушать ветер и траву. Ты будешь понимать язык птиц и животных, и я тебя научу всему, что я умею.
Внучка повернулась лицом к Цэрэн. – Бабушка, а ты научишь меня, чтобы Октай меня слушался так же, как и тебя?
Цэрэн кивнула. – Конечно, научу. Только у птицы всегда будет только один хозяин, которого она будет слушаться. Октай тебя тоже любит, но полное подчинение этой гордой птицы ты получишь, если только воспитаешь её сама, с малых лет. Это тебе очень пригодится. Это не только твои глаза, но и твои руки.
– Бабушка, а как ты думаешь, засуха когда-нибудь закончится? Неужели мы всегда будем так жить?
Цэрэн помотала головой. – Да нет, конечно. Дожди обязательно пойдут. Мне приходили видения. Только вот я ещё что-то вижу, и это меня сильно беспокоит. Приходят ко мне такие видения, что в нашей жизни скоро будут очень большие перемены. И тебе, и мне, и всему нашему племени предстоят вскоре тяжёлые испытания. И это не засуха. Большое зло придёт с той стороны, откуда никто не ждёт.
На лице Эрдэнэ появилась тревога. – Бабушка, а откуда ты это взяла?
Шаманка закивала. – Духи неба со мной разговаривают, и я с ними. Октай ведь тоже сын неба. И он тоже мне много чего говорит. Очень он сильно печалится в последнее время. Не к добру это, что-то тёмное ждёт нас.
– Бабушка, а что, на нас тоже нападут и всех убьют, как моих папу и маму?
Лицо Цэрэн приняло гневное выражение. – Прекрати говорить глупости. Тебе никогда не будет угрожать опасность, когда я буду рядом. Уж я и Октай тебя в обиду не дадим.
Цэрэн нежно провела ладонью по волосам девочки. – Не знаю что, но ждёт нас что-то весьма необычное, непонятное.
Девочка вскочила и подбежала к месту, где она делала тотем. – Бабушка, а можно я всё-таки сделаю крылья чуть-чуть побольше? Так же ведь красивее. Ну, пожалуйста, – девочка состроила милую мордочку, явно рассчитывая, что бабушка ей не откажет.
– Хорошо, делай, только давай уже поживее, а то слишком долго возишься. Вот же упрямая, вся в меня, – тихо добавила Цэрэн и улыбнулась.
Глава 5. Аквазоо. Ид.
Саав шёл домой, весь обуреваемый сомнениями. Вот что он сейчас скажет семье? Ура, мы все уезжаем из нашего дома и летим на другую планету, но я ещё не до конца уверен, поможет ли нам моя новая вакцина? Извините, на алтарь своих амбиций я кладу жизнь и благополучие всей нашей семьи, для каких-то там испытаний? Хорош, конечно. Прям образец любящего мужа и отца.
В самом деле, а имею ли я право так рисковать своими самыми близкими людьми? Ведь что такого, что наша планета загибается. На наш век её точно бы хватило, да и на век Ида тоже. И на его детей, и, возможно, еще на пару-тройку поколений. А там глядишь, и нашлась бы новая, менее проблемная планета. В конце концов, другие же лаборатории тоже ведь ведут разработку других направлений, глядишь и у них что-нибудь выгорело. Лучше бы признался в своем бесполезном упорстве и проект признали бесперспективным и закрыли, а я, смирив гордыню, пошел работать простым лаборантом к другим, более заслуженным, профессорам. Зато всё было бы спокойно, и Таана и Ид были бы рядом со мной.
Саав, погружённый в свои сомнения, не заметил, как очутился возле своего дома. Вокруг него под моросящим дождём с радостными визгами и воплями носилась разновозрастная компания подростков. Забыты все распри и обиды, прочь все печали, когда на улице стоит такая прекрасная погода, и счастливая малышня разбрызгивает вокруг себя все окрестные лужи.
К нему радостно нёсся Ид. – Ура, мы идём в аквазоо! Пап, а мне никто здесь не верит, что мы сегодня там будем. Мы ведь правда туда идём?
Таана стояла у входа в дом в довольном расположении духа. – Конечно, идём, Ид. Пусть папа только попробует сказать «нет».
У Саава не хватило духу сейчас признаться в том, что предстоит пережить его семье в ближайшее время. Ладно, скажу после аквазоо, не буду портить им сейчас праздник, – решил про себя, Саав и улыбнулся супруге. – Конечно, мы сейчас туда едем. Пусть только мама соберётся, и мы готовы туда ехать.
Таана улыбнулась в ответ, деланно нахмурившись. – А я давно уже собралась. Только тебя и ждём.
Через час они были на месте. Аквазоо считался жемчужиной всего Таураана. Он занимал естественную впадину, созданную когда-то врезавшимся в планету большим метеоритом. Давным-давно он был наполнен естественной водой, но речки со временем обмелели и теперь, чтобы следить за состоянием воды, таланы прилагали громадные усилия. Во времена засухи его закрывала система громадных раздвижных куполов, которая хоть и не закрывала его полностью, но не позволяла воде быстро испаряться, а во время сезона дождей аквазоо естественным образом пополнял свой водный баланс, да и подводные ключи также вносили свою посильную роль. Аквазоо был призван напоминать таланам их естественную среду обитания и служил большим аквариумом для рыб и прочих водных животных.
В аквазоо были запущены самые разнообразные виды рыб и земноводных, которых привозили с разных планет и созвездий. Попасть на территорию аквазоо считалось большой удачей и привилегией, а уж поплавать в этом гигантском бассейне вообще был удел счастливчиков и любимцев фортуны. Как, например, победителей в общетаураанской лотерее, или награждённых за большие заслуги, ну или, наконец, надо было быть просто учёным, который имел право допуска сюда. Саав после последних удачных испытаний с вакциной сумел уговорить руководство института выдать ему спецквоту, кроме себя, ещё и на двоих членов семьи.
Как раз сегодня был специальный день приёма, день счастливых победителей общенациональной лотереи. Таана с Саавом, стоя позади, улыбаясь, смотрели на сына. – Саав, а ведь это у него действительно в первый раз, его первая самостоятельная большая вода.
– Точно, – спохватился Саав и подбежал к сыну. – Ты помнишь, как я тебя учил? Ты, главное, не бойся. Как только нырнёшь, не дыши резко и быстро. Они, – Саав нежно коснулся наростов позади ушей Ида, – сами поймут, что надо делать. Ты просто доверься им и главное, слушай своё тело, оно само подскажет тебе.
Но все эти советы Саава, честно говоря, прошли мимо ушей Ида. Мальчик был настолько возбуждён от вида воды, что он отца практически уже не слышал. Ему одновременно и хотелось тут же броситься в воду и в то же время, его что-то сдерживало.
Саав и Таана, видя нерешительность сына, решили собственным примером увлечь его за собой. Они разбежались и прыгнули с выступа в воду. Когда они вынырнули из воды, на их лицах царило такое состояние блаженства и удовольствия, какое Ид уже и не помнил, когда видел у них обоих.
Саав, замахал сыну рукой. – Ну, чего ты ждёшь, давай.
Ид оглянулся по сторонам. Все, кто сюда прибыл, все эти счастливые победители лотереи, все они уже были в воде. На берегу оставался только он один. Ид зажмурился и прыгнул. Вода стремительным потоком зашла в нос и рот. Ид хотел было испугаться, но удивительно, что больно совсем не было, вода нормально циркулировала в его гортани, и выходила из наростов за ушами, и он провёл по ним руками. Они двигались волнообразно, выбрасывая толчками через себя еле ощутимые волны воды.
К нему подплыли родители, и отец знаком показал ему, чтоб он следовал за ними, и они резко нырнули. Ид дёрнулся за ними и почувствовал, как струи воды приятно обтекают его тело. Он начал было размахивать руками, но увидел, что родители плывут, вытянув руки вперёд или прижав их к бокам, а основную роль при движении у них играют ноги и их большие гибкие ступни. Мама повернулась к нему, улыбнулась и кивком головы показала, давай за нами. Ид стал повторять движения вслед за ними, и вскоре начал их быстро догонять.
Вдруг Саав стал резко размахивать руками, указывая куда-то в сторону. Ид разглядел в глубине пару водных созданий, плывших с ними параллельным курсом. Видимо, это и есть то, что хотел показать ему отец. Кажется, папа называл их дельфинами. Рыбы, видимо, узнав отца, устремились к нему навстречу. Ид подплыл к ним. Саав и Таана уже гладили животных, и дельфинам, видимо, это очень нравилось, и они кружили вокруг них, касаясь их своими телами.
Вот один из них уткнулся мальчику носом в руку, и Ид прикоснулся к его коже. Она была такая мягкая и упругая, послушная, с перекатывающимися мышцами под рукой. Мальчик никогда в жизни ничего подобного не трогал, и это было так волнующе и удивительно.
А Саав тем временем не мог оторвать глаз от Тааны. Как же она была сейчас прекрасна! Как она красиво движется, какая она гибкая и пластичная, и какая у неё восхитительная кожа! Нет, они должны обязательно жить там, где есть вода, и он расшибётся в лепёшку, но обеспечит им такие условия. Вот они вынырнут, и он всё им расскажет. Да собственно, нечего ему тянуть, он прямо сейчас ей всё и расскажет, и Саав знаками показал Таане и сыну, что пора подниматься на поверхность. Таана удивлённо посмотрела на него, но он знаками показал, что для Саава это первый раз, и такое долгое и глубокое погружение может быть ему вредно.
– Ну как сын, что ты чувствуешь? – спросила Саав у сына, как только они оказались на поверхности. – Голова не кружится?
– Чего ты спрашиваешь, неужели по счастливому лицу тебе что-то непонятно? – Таана перебила его. – Ну, иди ко мне, Ид, иди. Мама тебя обнимет.
Внезапно на всех экранах, стоящих по периметру аквазоо, появилось изображение Амун. Обычно появление Правительницы не предвещало ничего хорошего. В последние годы она появлялась с сообщениями о том, что впереди их ждёт опять тяжёлый и долгий период засухи и всем необходимо переходить к жёсткой экономии воды. Но сейчас ведь только начался сезон дождей, и её появление было как минимум странным. Все находящиеся в аквазоо затихли, ожидая, что скажет Правительница.
Саав сразу понял, о чём сейчас будет говорить Амун. Ну, и хорошо, что это скажет не он, а то у него снова пропал порыв смелости.
– Дорогие соотечественники, дорогие жители планеты Таураан. Амун замолчала, и после недолгой паузы продолжила. – На меня возложена обязанность озвучить то решение, которое принял сегодня Совет Таураана. Все мы знаем, что Таураан – наша планета, наш дом, в котором мы живём уже очень давно, но мы также помним и то, что это не наша родная планета. Нашим далёким предкам пришлось покинуть свою родину, и с тех пор таланы – вечные странники в поисках лучшей доли для нашего народа. Для вас не секрет, в каком состоянии находится сейчас Таураан. Знаете вы и о том, что для полноценного существования нам необходимо часть своей жизни проводить в самой воде.
Такими нас создал Творец. Это наша сущность, и изменить это не в наших силах, да никто и не хочет иного. А вследствие нашего образа жизни на Таураане мы мутируем и, к сожалению, не в лучшую для нас сторону. Спасибо Провидению, что не дало нам пропасть, и мы попали на Таураан, и он смог приютить нашу цивилизацию. Спасибо и нашим учёным, которые помогли изобрести препараты, которые помогают нам безопасно обходиться долгое время без воды. Но, если мы сами себя спросим, – разве это полноценная жизнь для талана? Разве мы хотим именно этого? Разве мы не достойны лучшей участи? Разве мы смиримся с этим?
Скажем спасибо Таураану, он дал нам всё, что мог, но нам надо двигаться дальше. Нам нужен новый дом. Дом, в котором у нас не будет недостатка ни в воде, ни в других полезных ископаемых материалах. И такая планета есть, и совсем недавно мы нашли вакцину, которая полностью поможет нам приспособиться к внешней среде планеты. Мы давно вели разработку этой планеты, и поняли, что уже наступило время принятия серьёзных решений.
В течение нескольких дней мы высылаем на эту планету десант с учёными и группами военных специалистов, которые создадут защитный купол над планетой. Такой же, какой есть у Таураана. И если у них всё пройдёт нормально, то нам всем вскоре предстоит великое переселение. Переселение в лучшую жизнь, в лучший мир, где исполнятся все наши мечты.
Я понимаю, что вам сейчас трудно всё это принять сразу, ведь для многих Таураан – это любимая и родная планета, но мы должны думать и о будущем. Мы должны думать и о следующих поколениях, о нашем здоровом генофонде. Просто настало то время, когда надо принять это нелёгкое решение. Не будем откладывать решение этого вопроса, а просто возьмёмся за руки и сделаем все вместе этот шаг вперёд. Шаг в будущее. Поверьте, мне это решение далось нелегко, но иного пути у нас нет. А пока я поздравляю всех с наступившим сезоном дождей. Приятной всем нам живительной влаги.
Пока шла речь Амун, в аквазоо царила необычайная тишина, но и после её окончания тишина, как будто даже невероятным образом усилилась. Таланы медленно приходили в себя, переваривая только что услышанное. Кто-то начинал искренне радоваться, кто-то хмуро молчал, но равнодушным это сообщение не оставило никого.
Саав почувствовал, что сейчас его сверлят две пары глаз, но если одна была радостно-недоуменная, то вторую вряд ли можно было назвать дружелюбной. Саав повернулся к Таане.
Глаза Тааны искрились негодованием. – Ну, и когда ты всё это собирался нам сказать? И только не говори, что это сейчас говорилось не про твою вакцину и не про эту твою чёртову планету?
Саав, виновато развёл руками в стороны. – Да, вот сразу после аквазоо, я собственно, и хотел это сказать. Честно-честно. Просто хотел это сделать дома в спокойной обстановке, чтоб ты не нервничала и нормально готовилась с Идом к поездке.
Последние слова Саав произносил всё тише и тише.
Таана раскрыла рот от изумления. – К чему я готовилась? К какой поездке? И причём тут Ид?
Саав продолжил невнятно бормотать. – Ну, просто так получилось, что мы все вместе летим в этой первой группе.
Ид радостно подпрыгнул из воды. – Урааааа, мы все вместе летим в космическое путешествие на другую планету, – и глубоко нырнул в толщу воды, стараясь догнать уплывающих от него дельфинов, хватая их за плавники.
Таана судорожно сглотнула. – Но ты же сказал, что это только первая удачная вакцина, и что ты не знаешь, как она ещё поведёт себя в реальных испытаниях. И почему ты решил в качестве подопытных избрать именно свою семью? И почему ты хотя бы не посоветовался со мной об этом? Почему такая простая мысль не могла придти тебе в голову? И к чему такая спешка, в конце концов?
Возмущённая Таана вся пылала огнём. Но теперь, когда всё стало явным, и не надо было ничего скрывать, Саав почувствовал большое облегчение. – У меня просто не было выбора. Амун не всё сказала. Таураан действительно сильно истощается, и периоды дождей нас уже не спасают. Да ты и сама это видишь. Но и это не главное. Гефестиан заметили в созвездии Млечного пути. А там, кроме Земли, для них нет ничего, что может представлять серьёзный интерес. Поэтому, если опоздаем мы, то эта планета будет их. А другой такой планеты, более исследованной, у нас сейчас нет. И это, может быть, наш самый последний шанс. Прости меня ещё раз, что у меня не хватило смелости сказать тебе всё это сразу. Я, когда шёл домой, уже подумывал отказаться от всего этого и попробовать отговорить от этого Совет, чтобы они искали другие варианты, но Амун уже приняла решение.
Саав развёл руками. – А почему я? Просто лучше меня эту планету никто не знает.
Таана тихо спросила. – Сколько у нас есть ещё времени?
Саав пожал плечами.– Я думаю, что два-три дня, максимум, на сборы.
– Я спросила, сколько нам ещё плескаться в аквазоо, трус ты эдакий. Не лишай меня и сына такого праздника, – Таана плеснула в Саава водой и нырнула в глубину, вслед за Идом.
Глава 6. Измена на корабле.
Вечером, как и предсказывал Трир, ко всеобщей радости, подул плотный южный ветер, и помощник капитана выкатил на палубу бочки с вином.
– Это от капитана. За хорошую работу. Отдыхайте и набирайтесь сил.
Команда радостно взревела, схватила бочки и устремилась вниз, в трюм. Часа через два команда была уже мертвецки пьяна. Тела уставших людей были беспорядочно разбросаны по всей жилой палубе, кроме одного угла, в котором собралось дюжина матросов, ведущих меж собой тихий разговор. Ольдих был среди первых, кто, попав в объятия Бахуса, захмелел, после чего он ожидаемо попал в нежные оковы Морфея, а говоря простым языком, забылся крепким сном там же, в окружении своих бочек.
Промиус, умаявшись от работы и от всех переживаний за прошлый день, уснул ещё до того, как команда получила увольнительную. Ольдих не стал его будить, подложил под мальчика свою куртку и после излишеств за ужином бухнулся с ним рядом.
Однако то ли кусок еды, то ли чрезмерное количество выпитой жидкости, попавшей не в то горло, то ли неудобная поза, в которой уснул Ольдих, резко разбудили толстяка. Он прокашлялся, протёр глаза и понял, что сон сейчас быстро не вернуть, и что неплохо было бы промочить горло. Но вдруг он услышал чей-то знакомый голос, который звучал нарочито приглушённо, оттого и привлекал к себе внимание. Ольдих приподнялся и выглянул из-за бочек. Это был помощник капитана.
Трир был настроен очень серьёзно. – А можно не галдеть и внимательно слушать? В общем так, парни, ситуация такова. Капитан наш поплыл. Совершенно раскис оттого, что Гейзерих не взял его с собой в Рим. Но мы же не должны страдать от этого вместе с ним? Ведь все те, кто сейчас поплывёт в Рим, сказочно озолотятся. А мы что, приедем домой с пустыми руками? Это разве справедливо? Мы что, хуже их?
Ольдих тихо придвинулся к мирно спящему Промиусу и зажал ему рот. Секунды спустя мальчик отбивался и вырывался из рук толстяка, глядя на него раскрытыми непонимающими глазами. Ольдих левой рукой прижал палец к своим губам, потом показал на своё ухо и выставил палец в направлении источника звука. Промиус понял, что от него хотел толстяк, и прекратил сопротивление.
А там продолжал ораторствовать Трир. – Хвалиться не буду, но мне удалось успокоить капитана, и он совершенно ни о чём не догадывается. Он считает, что я на его стороне, и пусть продолжает так считать. Пока мы не высадимся на берег, никакой бузы, вы слышите, никакой, чтоб он ничего даже не заподозрил. А я сейчас переговорю с другими несогласными, а таких, я уверен, мы наберем большинство, и вечером поставим ему ультиматум, чтоб он отпустил всех нас на веселье в Рим. На пару деньков. Наберём что надо, и назад. Ну, а если уж он будет сильно упрямиться, тогда нам придётся его как-то успокоить на время, чтоб не мешал, пока мы смотаемся в Рим. Только предупреждаю всех, что в таком варианте обратной дороги в Карфаген нам уже не будет. Нам не простят неповиновения, и вряд ли нас будут ждать дома с распростёртыми объятиями.
Один из матросов присвистнул. – Ого. А что, если Хильдебальд не пойдёт на наши условия?
Трир посерьёзнел. – Тогда пусть пеняет сам на себя. Это его выбор. А перед нами зато уже будет целый свет, и мы будем сказочно богаты. Все дороги теперь будут открыты перед нами, и мы, вернее каждый из нас, найдёт себе местечко на земле, где сможет прожить остаток дней, купаясь в роскоши и богатстве, не переживая, что его найдут. Ну, и кто из вас не хочет стать богатым?
Глаза у матросов загорелись огнём, и они уже хотели прокричать здравицу в честь Трира, но помощник капитана быстро пресёк их порыв. – Тише, тише, не ведите себя, как пьяные свиньи. Вы своим криком сейчас всех перебудите. Хотя выпить тоже не мешало бы, чтоб вы не выделялись из общей массы. Так что пейте, но помните, всё произойдёт следующей ночью. Я подам знак, когда всё начнётся.
Промиус и Ольдих всё слышали. Мальчик смотрел на друга непонимающими глазами, на которые готовы были навернуться слёзы. Он был очень ошеломлён и растерян. Вся эта поездка, представлявшаяся ему как замечательное приключение, начинала приобретать совершенно другие очертания. Матросы, которыми он так восхищался, оказались совсем не теми, какими он их себе представлял. А Трир, помощник капитана, так вообще оказался предателем, и он хочет либо позора, либо даже смерти отца. Ольдих еле удержал мальчика, который хотел броситься к Триру и высказать лжецу всё, что он о нём думает. Толстяк крепко сжал мальчика, притянул его к себе и начал что-то нашёптывать Промиусу на ухо. Мальчик долго слушал, сначала очень недовольно, но потом, нехотя кивнул.
Спустя некоторое время раздался грозный рык Ольдиха. – Ну, чего это ты тут разлёгся? Это тебе что, спальня хозяйская? А ну марш в капитанский отсек. Там тебе и мягкая кровать, и отцовский уют будет обеспечен. А то ноет он, видите ли, неудобно ему. Вот ведь неженка. Нечего тебе тут с настоящими матросами делать. Мал ещё, сопляк.
Взору притихшей компании заговорщиков предстал Ольдих, еле стоящий на ногах и пытающийся вытолкать сонного Промиуса к лестнице, ведущей на верхний уровень. Промиус был очень недоволен и пытался что-то дерзить и вырываться.
Ольдих был непреклонен. – Это ты дома можешь меня не слушаться, а здесь знай своё место. Иди уже, а я сейчас пойду к своим друзьям.
Заговорщики расслабились, и облегчённо вздохнув, принялись за любимое дело, подтрунивать над толстяком. – Иди, иди уже к нам, непросыхающая ты бочка. Мы в тебя сейчас все корабельные запасы зальём, утроба ты ненасытная, чтоб до самых краёв было, да и то, наверное, место всё равно останется, – под дикий хохот, прокричал один из матросов.
Промиус, как и просил Ольдих, не сразу пошёл в отцовскую каюту, а поднялся на верхнюю палубу и подставил горящее от возбуждения лицо обдувающему ветру. Он до сих пор не мог прийти в себя от осознания факта коварства команды, восставшей против его отца. И главное, Трир, папин помощник, которому отец всегда доверял, на деле оказался таким негодяем.
У мальчика душа чуть не ушла в пятки, когда его кто-то сзади взял за плечо. Промиус обернулся. На него смотрел улыбающийся Трир. – Ну что, не спится, Промиус? Всё-всё, не напрягайся. Сейчас отдых, и я тебе не командир, а друг. Ты чего это такой недовольный?
Мальчик понял, что в таком виде его сейчас могут раскрыть, и вспомнил, что ему советовал Ольдих. – Помощник капитана, а я могу быть с вами откровенным?
