Новое рабство

«Сработаемся!» – подумал он.

Когда собрание и линейка подошли к концу, Иван Громов, похлопав по плечу своего нового начальника, с нарочитой веселостью поздравил его:

– Ну что, Тоха, теперь ты у нас большой начальник! Поздравляю!

– Да ну тебя! Нашел с чем поздравлять. С тем, что у меня теперь будет меньше покоя, чем у вас? Тут и за себя-то не хочется отвечать, а теперь еще и за вас придется. Велика радость. Ну прям всю жизнь мечтал покой потерять.

– Не дрейф! Прорвемся! Если что, поможем и поддержим! Постараемся тебя не подвести!

– Поддержатели! Неподволители! Сами себя не подводите, уже какая-то помощь от вас будет. Посмотрим, как вы умеете поддерживать. Поживем увидим. Хочется, чтобы никому не пришлось придерживать камень за пазухой для своего «любимого» комсорга. Не все любят подчиняться такому же студенту, как и они сами. Многие будут думать, что этот не свое на себя берет.

Другие тоже стали ручаться в своей поддержке:

– Да мы, Антон, всегда за тебя!

– Да ты же нас знаешь!

– Да мы тебя никогда не подведем!

Подошел бригадир и сказал:

– Ну что, Абакумов. Подавай команду идти всем получать фартуки, – деловито произнес Прокопченко.

– Вот и началось, – невесело подумал новоиспеченный комсорг.

Получив фартуки, связав как надо их лямки и повесив себе на плечи, не спеша толпой пошли на выделенное для работ хлопковое поле. Пошли пешком, и это означало, что поле находится недалеко. Пройдя минут десять, бригада подошла к этому полю.

Глава 4. Рабский труд

Вот оно, хлопковое поле – белоснежное и бескрайнее, с неповторимым ароматом. Красота и гармония с природой. Здесь можно наслаждаться свежим воздухом и чувствовать единение с окружающим миром. Но так может думать только неопытный новичок, который впервые соприкоснулся с этой деятельностью.

Хлопкоробы, которые уже не один год трудятся на полях, знают, насколько тяжел и вреден этот труд. В этой главе я расскажу о том, как они работают, о тонкостях их труда. Возможно, кому-то она покажется скучной и рутинной, но без нее невозможно понять, о чем пойдет речь в дальнейшем. Если вам интересно узнать о том, как именно собирали хлопок, о всех его этапах и нюансах, то я рекомендую прочитать эту главу.

Осенний запах прелой листвы, словно невидимая сила, пробуждал в моей памяти картины знойного солнца, песка, взметающегося под ногами, и бесконечных рядов белых кустов. Я ощущал на губах вкус пыли, в горле першение от сухого воздуха, а на руках – мозолистые ладони, огрубевшие от тяжелой работы.

Годы пролетели незаметно, вытесняя старые воспоминания новыми. Но каждый год, когда ветер доносил до меня этот осенний запах, я словно возвращался в прошлое – на то поле, под палящим солнцем, с мозолистыми руками и тяжелым сердцем.

Лишь теперь, спустя много лет, я наконец-то смог освободиться от этой зависимости. Теперь осень для меня – это время умиротворения, ярких красок и прохладных вечеров. Однако иногда, в тихие осенние дни, я все же вспоминаю о том поле, о своем прошлом и о запахе с вредным оттенком, который навсегда останется частью моей памяти.

В начале каждого сезона по сбору хлопка бескрайние поля, покрытые пушистыми белыми шапками, обжигались беспощадным солнцем. Жара стояла в воздухе, наполненном запахами земли и чего-то едкого, химического. Это был запах дефолиации – обработки растений смесью вредных веществ, которая должна была заставить листья опасть, обнажив ценные волокна.

В воздухе витали пары ядовитых веществ, которые использовались не только для дефолиации, но и для борьбы с вредителями. Пестициды, щедро распыляемые самолетами на полях, проникали в легкие, кожу и попадали на пищу. Хлопкоробы дышали ими, ели их, не имея возможности вымыть руки перед едой.

Врачи предупреждали о последствиях такого образа жизни: проблемах с печенью, почками, селезенкой, легкими и сердцем. Но их голоса тонули в гуле пропаганды, которая воспевала «белое золото» как символ процветания нации. Партия, как всеведущая мать, знала лучше, что нужно ее народу. И народ верил, надеясь на светлое будущее, которое обещали ему с трибун.

Но в тишине ночей, когда боль разжигалась в суставах, а кашель не давал уснуть, люди задавали себе вопрос: стоит ли «белое золото» таких жертв?

Городские узбеки, выросшие в условиях комфорта и удобств, разительно отличались от своих сельских сородичей.

Сельские жители обычно были невысокого роста и отличались хрупким телосложением, что напоминало вьетнамцев, которые когда-то столкнулись с американскими дефолиантами, предназначенными для уничтожения джунглей. Суровые и вредные условия сельского труда оставили свой отпечаток на их физическом развитии.

С раннего детства сельские узбеки проводили по пять месяцев в году на хлопковых плантациях. Их жизнь была подчинена ритму сельскохозяйственных работ, и, помимо сбора хлопка, им приходилось выполнять множество других задач: прополку, обработку земли и борьбу с вредителями.

Даже зимние месяцы не приносили облегчения от тягот сельского труда. В декабре и январе в спортзал школы завозили курак – незрелые коробочки хлопка. После уроков школьники были обязаны заниматься его очисткой, отделяя ценные волокна от оболочки. Этот утомительный процесс занимал много времени и сил, лишая детей полноценного отдыха и развития.

Таким образом, жизнь сельских узбеков была полна лишений и тяжелого труда. Их физическая выносливость и стойкость были результатом постоянной борьбы с природой и суровыми условиями жизни.

Приезжим студентам тоже приходилось нелегко на этом «курорте».

Хотя это место и казалось курортом, на самом деле здесь не было ничего курортного. Вокруг простиралось только бескрайнее поле, на котором тянулись бесконечные ряды хлопковых кустов.

Подъем был в шесть утра, безжалостно вырывая студентов из сна. У них было полчаса, чтобы привести себя в порядок и позавтракать скудным завтраком. После этого они отправлялись на поле. Поначалу студенты с воодушевлением и энтузиазмом шли на работу. Спустя некоторое время они уже шагали по дороге, двигаясь медленно, словно нехотя. Их лица были загорелыми, а глаза, уставшие от тяжелого труда, без радости смотрели вперед.

К семи утра все были на своих местах. Работать приходилось весь световой день, двенадцать часов подряд, пока не заходил последний луч солнца. Руки болели от непрерывной работы, спина ныла от неудобной позы, а пот лил ручьями. Но никто не жаловался, все понимали, что это необходимо ради будущего, ради страны.

Домой труженики возвращались чаще пешком, уже в темноте. Усталость была настолько сильной, что ноги подгибались, а глаза закрывались сами собой. Но они шли, духовно поддерживая друг друга, рассказывая истории из дома, о родных и близких.

Так продолжалось каждый день, без выходных и праздников. Это было настоящее испытание, проверка на прочность как физическую, так и моральную. Но студенты выдерживали, потому что верили, что их труд окупится в будущем, подарит им возможность получить образование и изменить свою жизнь к лучшему.

Теперь перейду к описанию работы на полях, где выращивают хлопок. Раньше я думал, что сбор хлопка – это разовое мероприятие. Мне казалось, что как только хлопкороб или комбайн соберут урожай с одного поля, на этом все закончится. К нему уже не возвращаются. Как в случае с любыми другими сельскохозяйственными культурами. Однако я глубоко ошибался.

На одном кусте хлопчатника может вырасти до ста коробочек, которые раскрываются не одновременно. В теплую погоду это может происходить в течение двух месяцев, а в холодную – до пяти. Из этого следует, что на одном поле хлопок можно собирать много раз.

Вот почему работа хлопкоробов не прекращается в течение всего сезона. Когда созревшие коробочки собраны, через несколько дней или недель работники возвращаются на поле, чтобы собрать новые, которые успели раскрыться. Такая непрерывная деятельность требует от людей много труда и терпения.

Еще одним моим заблуждением было предположение, что комбайнеры могут самостоятельно собрать хлопок с полей, а студентов привлекают лишь для ускорения процесса. Однако реальность оказалась иной.

Во-первых, комбайны не способны полностью собрать хлопок, даже с уже распустившихся коробочек. Их мощные механизмы, предназначенные для эффективного сбора, не могут полностью собрать урожай.

Поэтому на следующий день после работы комбайнеров студентов отправляют на эти же грядки, где они повторно собирают мелкие ошметки и волокна «белого золота», оставшиеся на верхних и нижних ветках кустов, а также упавшие на землю. Из-за этого за день приходилось совершать множество наклонов, что негативно сказывалось на позвоночнике.

Чтобы собрать как можно больше хлопка, логично было бы собирать только крупные остаточные его пушки, не тратя время на мелкие. Однако происходило это не так. Время от времени за студентами проходил бригадир и указывал на их упущения, говоря, что поле после сбора должно оставаться черным. Но зачем? Ведь завтра оно снова покроется белыми распустившимися коробочками. Это какой-то абсурд. Мнение студентов полностью игнорировалось.

Студенты института, не скрывая горечи, называли себя не хлопкоробами, а крохоборами. Это ироничное прозвище отражало их тяжелый труд – сбор остатков хлопка после прохождения комбайнов.

Руководство института, словно не замечая этой печальной реальности, настаивало на выполнении установленного плана по сбору, передавая его студенческой бригаде, как будто они имели дело с нетронутым полем.

Каждый день студенты сталкивались с разочарованием и физическим истощением. План по сбору чистого хлопка составлял 40 килограммов на человека. Представьте себе: вам нужно собрать не менее 40 килограммов окурков, разбросанных по кустам и под ними. Вот с чем приходилось сталкиваться студентам.

Они не могли не завидовать рабам-неграм, которые работали на тех же плантациях до введения механизации. Их труд, хоть и был тяжким, был более целенаправленным и, возможно, менее унизительным.

Эта ситуация вызывала у студентов чувство безысходности, гнева и протеста. Они осознавали абсурдность происходящего, но не могли ничего изменить. Они были заложниками системы, которая требовала от них невозможного.

Те, кто во время студенчества работал на сборе хлопка, хорошо знают, что означает слово «партизан». Работа была утомительной, а дневная норма казалась недостижимой. На других полях, за пределами видимости бригадира, урожай мог быть богаче. Если и нет, то хотя бы можно было не терять времени на мелочевку.

После обеда многие молодые люди незаметно уходили на поиски более богатых хлопком участков. Они отправлялись на «охоту», как бы говоря «в партизаны». Их поход был своеобразной формой протеста, тихим бунтом против несправедливой системы. Они не нарушали правил, но искали пути, чтобы получить то, что им полагалось. Уходить приходилось далеко, чтобы не попадаться на глаза бригадиру.

Опытный бригадир видел их уход, но делал вид, что ничего не замечает. Он знал, что «партизаны» принесут больший урожай, чем если бы работали под его строгим надзором. В конечном итоге, его успех зависел от общего результата, и он нес ответственность за невыполнение плана в первую очередь.

Уходя далеко от своих грядок, парни собирали до двадцати пяти килограммов хлопка (если это был подбор) и несли его одним тяжелым тюком на плечах обратно к оставленному полю. Обратный путь занимал больше времени.

Часто случалось, что девушки, а также парни не «партизаны», работая на своих грядках, собирали больше хлопка, чем «летуны». Но последние все равно не отказывались от своего дела. Им было легче переносить тяжести, чем собирать общипки хлопка. А главное было то, что, благодаря своему уходу, «партизаны» получали еще и глоток свободы.

В стремлении набрать побольше хлопка «партизаны» порой шли на невероятные усилия, подвергая себя чрезмерным физическим нагрузкам и свой позвоночник большой опасности. Одной из таких практик было ношение грузов весом до тридцати килограммов в фартуках.

Некоторые опытные хлопкоробы могут усомниться в достоверности подобных утверждений. Однако позвольте мне поделиться своим личным опытом, который подтверждает, что это было возможно.

Чтобы нести такой тяжелый груз, хлопок тщательно утрамбовывали ногами в два фартука. Затем один фартук аккуратно укладывали поверх другого, а лямки обоих, предварительно удлиненные веревками, связывали в прочный узел. Получался огромный тюк. Без посторонней помощи поднять на плечи такую кипу было бы просто невозможно. Товарищи были необходимы для того, чтобы помочь поднять груз. Самый сильный «партизан» умудрялся последним самостоятельно взвалить груз себе на плечи. Такие богатыри в этих походах очень ценились.

Ранее я уже рассказывал о процессе сбора чистого хлопка. Однако есть еще один важный этап, который заслуживает отдельного внимания – подбор. В прошлом, когда на хлопковых плантациях работали рабы, они не знали о таком понятии, поскольку в их время не существовало механизированной уборки.

После того как комбайны несколько раз проходили по полю, на земле неизбежно оставалось много хлопка. С каждым новым проходом количество упавших волокон увеличивалось. Кроме того, встречались полураскрывшиеся коробочки, из которых даже самыми ловкими пальцами было трудно достать волокна. В таких случаях работа комбайнов становилась бесполезной, и студенты начинали собирать хлопок вручную. Теперь они сами были как комбайны.

Этот метод сбора хлопка заключается в следующем:

* Кисти рук в кожаных перчатках складываются в замок в нижней части куста хлопчатника.

* Затем резким движением рук и всего тела хлопок с коробочками буквально срывается с куста, оставляя лишь голый хлыст.

* Собранные таким образом урожай хлопка бросается под ноги в центр между рядами грядок.

* Вторым движением, наклонив ниже тело, они пальцами выгребают все паданки между кустами также в тот же центр.

Если на кусте всего одна или две коробочки, то студенты срывают их по отдельности.

Эта тонкая техника должна выполняться очень быстро, чтобы сбор был эффективным. По мере продвижения сборщика в центре грядки остается бело-серая полоса грязного хлопка, которая часто уходит так далеко, что не видно ее конца.

Для удобной и безопасной работы с кустарниками требовались кожаные перчатки. Однако студентам их не предоставляли, и они вынуждены были из дома вести свои. Многие старались быть подготовленными и привозили с собой несколько пар перчаток, но из-за постоянного использования они быстро изнашивались. Кожа трескалась, швы рвались, а пальцы пробивались наружу сквозь дырявые места.

Покупка перчаток становилась серьезной статьей расходов для студентов, которые хотели сохранить свои руки в целости и сохранности. Альтернативы не было. Обойтись без них было невозможно, и хлопкоробам приходилось работать даже в сильно изношенных перчатках.

Конечно, можно было собирать коробочки по одной, но такой подход был бы неэффективным. В этом случае объем выработки за день значительно падал, а риск повреждения кистей рук становился немного меньше, но все же оставался. Несмотря на использование перчаток, руки все равно страдали от царапин и порезов.

Многие студенты, понимая опасность подобных травм, дополнительно обматывали руки медицинским бинтом. Это помогало снизить риск получения повреждений и защитить раны от инфекции. Однако такой способ не мог полностью решить проблему, а лишь немного смягчал ее последствия. Кроме того, бинт быстро рвался.

Эта проблема оставалась только в пределах студенческой среды. Для руководства института ее просто не существовало. Только в некоторых учебных заведениях, таких как музыкальные, медицинские и другие, где ценились рабочие руки студентов, ее учитывали. В таких случаях выход был прост: этих студентов просто не отправляли на сбор хлопка.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.