Доброе утро, сеньора игуана!

скачать книгу бесплатно


Чувствуя камилову ревность, я старалась не общаться с Нелли, пока он находился в Ла Косте. Как только он с ребятами уехал, я позвонила ей и пригласила пройтись – сделать несколько кругов по кампаменто. Она снарядилась по-спортивному и пошла так быстро, что ещё час после этой прогулки я потела. Выслушав мои новости и соображения относительно Камило, она неожиданно поведала мне некоторые подробности его деятельности в прошлом году. Через пару месяцев после своего появления в Институте Бананерос он вступил в близкие отношения с Мануэлой, которая вместе с Марианой и Рикардо поступила к нему учиться играть на скрипке. Как только дело дошло до родителей девочки-старшеклассницы, вышел скандал, который докатился до тогдашнего президента, доктора Маркеса, и донья Нелли пережила несладкое время. Разумеется, Мануэла перестала заниматься.

Продолжая рассуждать над тем, что же за птица такая этот Камило, мы с доньей Нелли заключили, что он, конечно, ребёнок, капризный, талантливый, неусидчивый, безответственный и безвольный, который не терпит разговоров «против шерсти», а хочет только, чтобы его все принимали и любили.

– Но, тем не менее, мы работаем для достижения определённой цели, и ради этой цели мы должны сотрудничать с тем, кто есть. Я ценю Камило и вижу в нём будущее, – говорила эта энергичная женщина в ярко-зелёной футболке, бодро шагая по щебёнке ночного кампаменто под стрёкот цикад.

Мы вернулись домой, – в дом доньи Нелли, – и я увидела оставленную на диване со вчерашнего праздника гитару. Нелли, заметив мой брошенный на гитару взгляд, мягко сказала:

– Ана, я пока не возвращаю гитару, я начала на ней… заниматься.

Я обрадовалась и похвалила. Это была её мечта – научиться играть на гитаре.

– У меня есть некоторые видео-уроки, которые я нашла в интернете… – мы уже присели за стол с вечерним чаем и арепой, и донья Нелли открыла компьютер.

У тёмного стола стояли две лавки и два табурета. Обычно мы сидели друг напротив друга, донья Нелли – лицом к двери, я – спиной. Чтобы смотреть видео, я пересела на табурет в торце стола. В ролике какой-то не то мексиканский, не то аргентинский парень долго рассказывал, как гитару держать, потом начал о постановке рук… Я спросила ректору, какова её цель в обучении. Оказалось, что самая простая – аккомпанемент к песням. Тогда я предложила ей свои услуги:

– Вам нужны только элементарная постановка рук и несколько аккордов, а это я Вам и сама могу дать. Надо просто выбрать песню, самую простую… Скажем, «Besame mucho».

Я показала, как ставить тонику – аккорд ля минор – и ритм боле?ро. Для первого урока этого оказалось достаточно. Донья Нелли села смотреть сериал «Белая рабыня», а я принесла лист нотной бумаги и начала записывать «Besame mucho» – мне хотелось, чтобы занятия имели теоретическую базу, и чтобы донья Нелли понимала, что? она играет. Перед сном я поиграла ей на сяо, снова порадовавшись тому, как безотказно успокаивающе действует звук этого инструмента. Почти заснув под музыку, Нелли всё-таки вышла проводить меня, стала смотреть на звёзды, достала телефон, где у неё была установлена программа, распознающая созвездия и планеты. Мы нашли Марс, созвездие Скорпиона, обнялись и разошлись спать.

Пришёл вторник, день Марепы. Я проснулась с тяжёлой головой после трёх дней, проведённых с Камило. Всю ночь лил дождь, но утром снова светило солнце и занимался новый влажный и жаркий день. Я пробовала убедить Камило в том, что наши школы в районных центрах надо оставить в покое и только для просветительских концертов – ничего более серьёзного там не выйдет, процесса музыкального образования наладить не удастся. Лёжа и слушая утренних птиц, я готовилась к тому, чтобы поехать в Марепу и объявить двум школам о том, что мы развернём то, что с ними начали, в сторону дидактических концертов. Непродуманные и спонтанные выступления, которые мы устроили там в понедельник, оставили у меня тягостное и кисловатое послевкусие. В то время, когда нам с Камило пришлось срочно подготовить две минуты музыки для видеоролика, я считала, что оба мы понимаем смысл происходящего. Тогда мы сляпали номер по срочному заказу, на злобу дня, и оба, как мне казалось, знали, что это не работа, а халтура, хоть и удачная. Для Симона, мальчика с виолончелью, это было вредно, потому что он сделал для себя вывод: «Так можно». После дурацких концертов в Марепе и Ригородо я поняла, что только я одна страдала от чувства халтуры, а для Камило это был привычный стиль работы.

Всё утро я, как обычно, бегала по Институту «Бананерос», трудясь над организацией обучения младших. Однажды Даниэль сказал мне:

– Хорошо тебе, ты можешь с детьми заниматься непосредственно музыкой, а я в большинстве классов даже заикнуться пока ни о какой музыке не могу.

– Мне, конечно, хорошо, но путь до занятий музыкой с этими детьми не такой короткий, как тебе представляется. На то, чтобы отобрать детей, сотворить из них группу, организовать и согласовать расписание, оповестить родителей у меня ушло почти два месяца, и даже после этого снова и снова возникают новые вопросы. Завести музыкальную школу на пустом месте – это совсем непросто.

Я попросила Сандру вызвать мне такси на 13:45 – в два часа я должна была быть в Марепе. Вопрос о транспорте так и не был решён, я не могла даже напрямую звонить дону Густаво, а должна была всё время действовать через Сандру, только тогда я могла быть уверена, что оплата такси согласована. Наскоро пообедав, я вышла к воротам института и стала расхаживать взад и вперёд под большим фикусом в ожидании дона Густаво. Когда на часах было 14:15, я позвонила ему. Оказалось, что его вызывали на 14:30, но, когда он, наконец, приехал, и мы двинулись в Марепу, выяснилось, что ошибся-таки он сам – его вызвали на 13:30. Дон Густаво стал сокрушаться, я успокаивала его:

– Если бы я могла звонить Вам напрямую, этого бы не случилось, проблема существует, и она – гораздо глубже.

Он оставил меня у ворот «Луиса Карлоса Галана» с обещанием вернуться за мной в половине шестого в школу доньи Кармен. В «Галане» я не обнаружила своих детей, и стала звонить Эльвину, который ответил, что уже отпустил их:

– Вы всегда так пунктуальны, но сегодня в два Вы не приехали, и я распустил их по домам.

Не имея никаких дел и не имея вообще ничего в Марепе до четырёх часов, я позвонила дону Густаво с просьбой вернуться за мной. Узнав, в чём дело, дон Густаво стал сокрушаться больше прежнего, и в конце концов предложил мне поехать не в Бананерос, а в Ригородо. Логика в таком предложении была – от Марепы Ригородо находилось в пятнадцати минутах езды, а от Бананероса – в получасе. Он привёз меня на главную площадь этого райцентра, которая была устроена точно так же, как сотни других центральных площадей райцентров этой страны: в центре – сквер, на него смотрит костёл, вокруг сквера – торговые ряды, рестораны и закусочные. Площадь Ригородо приятно поразила меня чистотой, и сам городок показался мне опрятнее Марепы и Афартадо.

Мы присели в маленьком кафе лицом к костёлу и съели по фруктовому салату. Дон Густаво не мог провести со мной и двух минут, не поднимая каких-нибудь глубоких тем:

– Какими ты увидела нас, жителей этой страны? Каково кардинальное отличие привычных тебе людей от нас?

– Раньше я думала, что латиноамериканцы только сидят под пальмой, едят банан, танцуют и снова садятся под пальму. На севере, где всего один урожай в год, люди борются за еду, они не могут не работать, даже если бы этого хотели. Здесь, в условиях, когда манго и авокадо просто падают с неба на землю, урожай одних фруктов переходит в урожай других, надо прикладывать особые усилия, чтобы чем-то вообще заниматься. И я нашла здесь людей, которые прикладывают эти усилия и трудятся по-настоящему. Этого я не ожидала.

Утром я писала Камило, что надо менять программу с районными центрами, потому что то, что я там сейчас делаю, не имеет никакого смысла – условий нет, дети каждый раз приходят новые… Но, проезжая по улочкам Ригородо, я стала думать, что эти дети так же, как и привилегированные дети элитного Института Бананерос, имеют право участвовать в том процессе, который мы пытаемся организовать. Войдя в школу доньи Кармен, я была полна решимости заниматься. Меня встретили несколько девочек из третьего класса, и мы стали ждать остальных. Дети носились мимо нас и орали так, как будто всем им сказали: «Сейчас – последняя минута, когда вы можете вдоволь накричаться». Наконец появился и Альберто, profesor de art?stica. Библиотека была занята, компьютерный класс тоже, и нам пришлось обосноваться в маленьком душном (при такой жаре!) классе без стульев и доски. Туда набилось семнадцать человек детей, из третьего, пятого, седьмого, восьмого, девятого классов.