Возвращение к единению

На скромном троне – Лейос был уверен, что в тронном зале поставили более помпезный – восседала рыжеволосая женщина. В свои пятьдесят с лишним лет она выглядела всё ещё весьма молодо и ухожено, хотя возраст уже тронул морщинами лицо. Короны на ней не было, самые обыкновенные блуза и длинная юбка под стать классической моде. Происхождение выдавало лишь то, что сидела она на троне. И, пожалуй, осанка.

Первыми поклонились королеве гости, она поприветствовала их прохладно-благородной улыбкой.

– Её Величество, фрау Агнет де Сонне, – представил её Энгель, и только после этого встал лицом к гильдийцам со стороны правой руки королевы.

Вперёд вышел Марк. Лейос пропустил часть беседы мимо ушей, засмотревшись за портреты прежних правителей и божеств, но был уверен: ничего важного они пока не обсуждали. Наверняка, просто знакомство, любезности. Ему пришлось отвлечься, когда Марк его представил.

– Двуглазый давно не появлялся при дворе. Ваше стремление помочь достойно дара господина Адриша. Однако, герр Энгель рассказывал, что вы изначально просили возможности подумать. Если не сочтёте за грубость, могу ли я узнать, что же всё-таки заставило вас прийти сюда?

«Дар-дар-дар. Сглаз самый настоящий»

Разумеется, Лейос так не ответил, даже если и очень хотел. Иногда он уговаривал себя перестать так болезненно реагировать на напоминание об этом, но, сталкиваясь непосредственно, ничего поделать не мог. Иногда ему казалось, что живёт не он, а Дар. Дар рисует в его альбоме. Дар флиртует с девушками в кофейне. Дар засыпает между Эвер и Кристианом, грея их морозными зимними ночами.

Лейоса не существует. Существует только Дар.

Он мельком глянул на одну из картин. Чистейше-белый, как акварель в новой кюветке, в которой ещё не успела побывать не до конца промытая кисть, восьмиглазый павлин стоял, раскинув пышные перья роскошного хвоста. Адриш в одной из своих самых известных ипостасей. Оба глаза павлина сияли голубым, Лейос даже не разглядел зрачков. Остальные шесть глаз взирали на людей из хвоста птицы, венцом расположившись на плотных перьях.

«И за что ты дал их, целых два своих глаза?»

Иногда он ругал Адриша на чём свет стоит, спрашивал у пустоты, зачем оно ему. Но вспоминая, как радовались соседи, когда приходили благодарить маму за сбывшееся предсказание, как восхищались папой, когда тот сообщал безошибочные факты прошлого и тем помогал, Лейос сталкивался с мыслью: а может и не зря оно всё?

Может быть, однажды дар, перестанет вредить? Станет его помощником и соратником?

Мечты. Далёкие и нереальные.

Лейос не полезет. Будет стыдиться того, что не умеет видеть, но не полезет. Стыд пережить легче, чем справляться с последствиями дара. В конце концов, стыд хотя бы доказывал, что Лейос всё ещё лишь носитель, не сам Дар.

Признавала ли королева Дар? Безусловно, как и все люди вокруг. Но видели ли они Лея? По крайней мере, хотя бы двое точно.

– Я хочу помочь не из-за дара, фрау Агнет, – заговорил Лейос, пытаясь очертить хоть какую-то границу между собой и Даром. – Среди «Примирителей» есть якши, мой народ. И мне хочется узнать, зачем они здесь и чего добиваются.

Судя по всему, королеву ответ устроил. По крайней мере, больше вопросов у неё не возникло. И только она хотела заговорить снова, как позади распахнулась дверь.

В зал вошла женщина, явно не придворная. Похожа она была больше на кого-то из гильдии, чем хоть на кого-нибудь из дворцовых. Разве что слуг, но для кухарки или горничной ухмылялась она уж слишком нагло. И почему-то сильно была похожа на Эвер, только старше и развязнее.

– Ваше милейшество, доброго дня! – поприветствовала она королеву и прошла по залу, поигрывая цепочкой на ладони.

– Альбина, мы договорились встретиться позже, – вздохнула королева Агнет. – У меня гости.

– Так разве я не вовремя? Да и тут у нас любимчик Адриша. Думаете, я такое пропущу? – Лейоса она нашла быстро и подмигнула ему. – Хоть раз вживую на него посмотрю. Сколько диковинок не видела, а такую – впервые.

Лейос оторопел. Ладно ещё его личность только к дару сводили, но тут буквально назвали… вещью?

– Фрау, я бы попросил. Диковинки в музеях увидите, – процедил Лейос. Не так смело, как хотелось бы.

– А, так ты из обидчивых, – хмыкнула женщина и развела руки. – Ладно-ладно, нежненьких не беспокою.

– Я не нежненькая, мне скажи, – с вызовом бросила Эвер, глядя на женщину исподлобья.

Марк мягко постучал дочь по плечу, молча прося положиться на него, но сказать что-либо не успел.

– Пожалуйста, прекратите. Мы здесь собрались не для конфликта, – громко прервал спор Энгель, чем вызвал только усмешку у Альбины.

– Опять нудишь. Как обычно, – она закатила глаза.

– Альбина, – тут уже повысила голос королева.

Женщины замолчали, одними глазами ведя понятный лишь им диалог, и только после этого Альбина отмахнулась.

– Поняла-поняла. Извините, что прервала и всё такое.

Марк как бы невзначай кашлянул и, поймав, взгляд Альбины, качнул головой в сторону Лейоса.

– А, ну, и ты, глазастик, извини, – лениво сказала она.

Лейос отмахнулся. Его и это устроило, он просто хотел прекратить перепалку.

– Что ж, на этом конфликт объявляю исчерпанным. Продолжим, – объявила королева Агнет.

Эвер дёрнула Лейоса за рукав, заставив чуть нагнуться.

– Ты чего руками машешь? Доволен этой подачкой? – зашипела она.

– Эви, не сейчас. Уладили, и хорошо.

– Чего хорошего? Себя-то в обиду не давай, ты чего? – она легко постучала по лбу.

Лейос поджал губы и снова перевёл взгляд на королеву, показывая, что на этом хватит. Эвер шумно вздохнула и скрестила руки на груди. Она замолчала, пусть Лейос и краем глаза видел, как она раздражённо шуршала ногой по ковру. Лейос виновато глянул на неё, но ничего не сказал. Пока.

«Позже с ней поговорю»

Тем временем королева говорила.

– Я полагала, вы познакомитесь позже, но будем следовать тому, как сложилось. Фрау Альбина Хоффман. Опытная путешественница и мой приближённый информатор. Рано или поздно вы бы пересеклись в работе.

– Обращайтесь, – протянула Альбина игриво.

Не дав времени на реакцию, Агнет продолжила:

– Вернёмся к делу. Лейос, как вы уже говорили, вы хотите узнать, зачем якши здесь. В этом наши интересы совпадают.  Однако, вы не знаете всей информации. Якши уже просили аудиенции.

Лейос сначала подумал, что ослышался, но по перешёптываниям среди согильдийцев понял, что ошибки нет.

– И что хотели? – спросил Марк.

– Перемирия. И весьма настойчиво требовали.

– Вы говорили с ними? – спросил обнадёженный Лейос.

– Нет, – холодно ответила королева Агнет. – Подобные разговоры должно вести не по прихоти. Полагается всё обсудить с господином Наваяташем, советниками, предводительницей гвардии и теми другими, кто ведёт Эрбештадт к процветанию. Просьба подождать не устроила якшей. После этого пришли «Примирители».

– Не клоните ли вы к тому, что из-за отказа и начались бесчинства? – Марк задумчиво прищурился.

– После не значит вследствие, но мы предполагаем, что так оно и есть. Мы не можем быть уверены, что «Примирители» и просящие аудиенции связаны, – Энгель пожал плечами.

Он смотрел на Альбину с заметным недовольством, то и дело возвращая взгляд к ней, а та лишь скучающе накручивала на палец локон таких же серебристых, как у советника волос.

– Вы не отказали? Лишь предпочли подумать? – уточнил Лейос.

Королева кивнула.

– Всё так. Забыть века вражды нельзя, к миру нужно подходить с умом. И, как оказалось, к примирению они на самом деле не готовы.

Лейос нахмурился, путаясь во взглядах на проблему. Как якша, он находил миллион оправданий своим сородичам и их поступкам, но как всю жизнь разделявший быт с людьми, он понимал, что мир строился иначе.

«И всё же должны же быть у них причины так поступать»

«В конце концов, они не причиняют вреда, лишь беспокоят. Это не то, что когда-то делали люди с якшинскими поселениями»

«Месть? Решили преподать урок? Это действительно нужно, когда хочешь мира?»

И какая-то его часть ответила:

«Для мира нужно понимание. Как люди могут понять страх якшей, если сами никогда не испытывали его?»

– После начала беспорядков мы сами попытались выйти на контакт с «Примирителями», но теперь не ответили уже они, – сообщил Энгель.

– То есть диалог не строится то с одной, то с другой стороны, – констатировал Марк.

– Негусто, – подала голос Альбина. – Работы много будет.

– Именно так, – вздохнула королева Агнет. – Поэтому вы и стоите сейчас здесь. Каждый из вас может помочь Эрбештадту вновь обрести спокойствие.

Она поднялась.

– Я лично нанимаю вас. Отныне вы желанные гости во дворце. Архивы, финансы, силы гвардии – вы можете пользоваться всем, что посчитаете необходимым. Для этого свяжитесь с герром Хоффманом. Он всё устроит.

– Обращайтесь ко мне по любым вопросам. Передо мной же отчитывайтесь по ходу дела. После аудиенции я помогу вам сделать пропуски, с которыми вы сможете посещать дворец. И, герр Арден, – обратился он к Марку, – обсудим способы связи.

***

Встреча с королевой вскоре закончилась, но, как и пообещал Энгель, теперь нужно было заняться пропусками.

Эвер действовало на нервы всё: и эта беготня, и та наглая женщина, и Лейос, который несколько раз пытался с ней заговорить. Ну вот надо же! Просто проглотил и всё! Мир с тобой сюсюкаться не будет, смелее надо быть. Эвер только демонстративно отворачивалась.

– Эв, не думаешь, что ты к Лею жестока? – вкрадчиво начал Кристиан.

– Не беси, – стало ему ответом, и на этом диалог завершился, толком не начавшись.

За делами Эвер могла только подогревать свои возмущения. Поэтому, когда всех просили лишь подождать, пока сделают пропуски, Эвер отпросилась погулять, лишь бы не оставаться с друзьями. С одной стороны, именно один из них вызывал в ней раздражение, с другой – это раздражение выливать на них было недопустимым. На кого угодно, только не на них. Эвер никогда не молчала, если что-то не устраивало, но в случае с ребятами она в буквальном смысле рот с мылом вымоет, если скажет то, что сделает больно. Лучше перебеситься.

Сунув в карман временную расписку о том, что здесь она не посторонняя, Эвер бесцельно шаталась по дворцу. Заглядывалась на картины, изучала вензеля на колоннах, вдыхала аромат палочек-благовоний, которые иногда встречались в коридорах и залах. Думала: купить, может, в мастерскую такие? Потом решила, что смесь ацетона с запахом цветов или шоколада будет смердеть ещё хуже, чем обычный ацетон. А вот в комнату такие можно. Или Кристиану подарить, он такие штучки любит. У Лея не видела таких. И ему взять на пробу?

Подобные мысли отвлекали, и вместе с успокоением приходил стыд.

«Крису нагрубила. С Леем не говорила из-за пустяка. Если обидятся – заслужила»

«Нельзя так»

Она почесала запястье, отошла чуть в сторону, к стене коридора, будто ей навстречу кто-то шёл. Почему-то показалось, что она не может занимать столько пространства.

Эвер погрузилась в мысли, планировала, как бы извиниться перед Леем и Кристианом. Он же не плохая подруга, правильно? Конечно, она иногда горячилась, и что Лей, что Крис всегда говорили, мол, ничего страшного, не переживай. Но она переживала. Она должна быть хорошей подругой для них. Хорошей дочерью для Марка. Хорошей жительницей Эрбештадта.

Однако, она отвлеклась, когда за поворотом пустого, далёкого от сердца дворца коридора услышала приглушённые голоса. Говорили советник Энгель и та беспардонная женщина из зала, Альбина. В целом, её не удивило, что кто-то по имени Альбина может вести себя так борзо. Отец с детства привил ей особую нелюбовь к этому имени.

Поначалу Эвер хотела развернуться, не желая влезать и подслушивать чужую беседу, причём далеко не мирную. Судя по голосу советник явно места себе не находил от раздражения.

Эвер передумала уходить, когда услышала циничный голос Альбины:

– Ну что, мамочке пожалуешься? Ой, я же забыла, где она.

– А тебе откуда знать? Ты даже в день похорон туда дорогу не нашла, – ответил ей советник.

Зря успокаивалась. Эвер скрипнула зубами и, сжав кулаки, вышла из-за угла. Её задела даже не суть диалога. Сам голос женщины вызвал в ней бурю злости. Наглая стерва. Высказаться за Лея точно будет не лишним.

Эвер не обратила внимание на изменившегося в лице Энгеля, она целенаправленно шла к Альбине, едва сдерживая себя от непотребного поведения. Марка нельзя разочаровать.

В отличие от изумлённого советника Альбина даже приободрилась.

– О, та самая «не нежненькая»? Подслушивать нехорошо, вообще-то.

Усилием воли Эвер проигнорировала это, сразу перешла к делу:

– Извинитесь перед Лейосом.

– Ушки почисть, дорогая. Кажется, у тебя проблемы со слухом.

– Да, подачки слышать не привыкла.

– Твоего глазастого дружка всё устроило.

– Меня не устроило. Извинитесь.

– По-хорошему, ты действительно должна принеси правильные извинения, Альбина. Это фактически твои коллеги, имей хотя бы базовое уважение, – Энгель скрестил на груди руки.

– Ну хорошо-хорошо, – она закатила глаза и прежде, чем Эвер успела что-либо сказать, протараторила с виноватым лицом: – Герр Двуглазый, простите меня великодушно за непозволительные слова. Я сожалею.

Она потупила глаза. И тут же её губы растянулись в вызывающей ухмылке.

– Упс, кажется, он не слышал.

Эвер уставилась на Альбину, и с каждой секундой на ей лице удивление сменяла неприкрытая злость.

– Издеваешься? – незаметно для себя перешла она на «ты».

– Конечно. Хоть что-то должно же меня веселить, – Альбина пожала плечами. – Один мне про какое-то родство заливает, вторая извинений требует. Скучно.

– Какое-то родство, Бина, какое-то родство? – руки Энгеля взметнулись. Очевидно, он хотел ими всплеснуть, но в итоге просто сдержанно опустил. – Я твои черты везде узнаю.

– Не колышет. Раз обе проблемы себе нажила, решай, – отрезала Эвер.

– Это и твоя проблема тоже, дорогуша.

– Ага, и дворец тоже мой. Не приплетай.

– В каком-то смысле она права, фрелейн Эвер. Разговор действительно касался вас.

Энгель всё же вернул себе самообладание, но по резким движениям было видно, что он тормозил себя. Он старался держать лицо нейтральным, но всё же на нём пролегла тень негодования. И в его слова Эвер верилось больше. Она чуть отступила, но лишь для того, чтобы принять более устойчивое положение. Тело быстро перешло в готовность к обороне.

– И что за разговор? – настороженно спросила Эвер

Альбина приподняла брови и выжидающе посмотрела на советника, мол, объясняй. Советник Энгель выдохнул, собираясь с мыслями.

– Я объясню, но прежде позвольте мне задать пару вопросов.

Эвер кивнула.

– Сейчас, когда мы занимались пропусками, я заглянул в ваше личное дело. Там мало информации. Лишь сказано, что вы родом из Подречья и что Маркус Арден вас удочерил несколько лет назад. Всё верно?

– Ну, правильно всё. Есть проблема?

– Кто вас растил?

– Отец один. Матери не было.

– Отец рассказывал что-то о ней?

– По пьяной лавочке только. Говорил, что меня ещё совсем малую принесла, мол, мне не нужна, забирай. Отец забрал. Имя говорил редко, но знаю, что тёска, – она указала большим пальцем в сторону Альбины.

– Кем была, не знаете?

– Толком не поняла. Отец говорил только, что много где была. И что я похожа на неё.

Энгелю этого хватило, он обратился к женщине.

– Пояснишь?

– Как отца-то звали? – спросила Альбина.

– Урия. Урия Хаммеркопф.

Уголки губ сначала поползли вверх, обнажились в широкой улыбке зубы, а в тёмных глазах женщины сверкнул задор. Короткое хихиканье быстро переросло в смех.

– А ты, братишка, угадал, оказывается, – она легко толкнула советника в плечо.

Энгель промолчал, но красноречиво повёл плечом и отступил. Эвер непроизвольно сжала кулаки. Мысли, словно куча мелких магнитиков, отталкивались и соединялись, выстраивая логическую последовательность из фактов, и эта линия плавно привела к одному слову, которое Эвер всю сознательную жизнь не могла никому сказать.

– Мама?

– Получается, так, дорогуша. А это дядюшка твой, поздравляю.

Кристиан хоть и не часто говорил об отце, но, когда Эвер спросила, хотел бы он увидеться с ним когда-нибудь, Кристиан отвечал, что видеть и объявляться в его жизни не хочет. А вот Эвер всегда думала, что очень хотела посмотреть в глаза матери. Теперь, когда жизнь наконец столкнула её с той, в ком она нуждалась всё детство, Эвер поняла ход мыслей Кристиана. Внутри что-то с треском коротнуло, высекая искру гнева.

– И что отец в тебе нашёл? – прошипела Эвер.

– Уричка-то? Много чего, хотя сам мне дать ничего не смог бы. Пару ночей разве что, и те выклянчивал. Не будь он красавчиком, и того бы не получил. Вот тебе и пару ночей, – она смерила Эвер насмешливым взглядом.

– Почему ты не сказала ничего о ребёнке? – встрял в разговор Энгель. – Наша кровь, позаботились бы.

– А меня в семье кто ждал? – она старалась выглядеть весёлой, но Эвер уловила в словах ядовитую желчь. – Да и в мёртвой зоне мне как-то не до этого было.

– Ты была с ребёнком в Каменном лесу? – выпалил Энгель.

– Беременная, – поправила Альбина.

– Как тебя вообще туда занесло?

– Интересно стало. Туда нутро звало. Или как ты это назвал? Какие-то голоса?

– Бина… – Энгель виновато поджал губы, но взглянув на Эвер, вновь надел маску спокойствия. – Ты даже не постаралась… обратиться к врачу, если не хотела ребёнка?

– Надеялась, что проклятие в мёртвой зоне само справится. Да и ещё раз повторюсь, мне не до этого было. А потом поздно стало. Родила и отцу отнесла. Имя уже он давал. Хотя, судя по всему, ты и ему не особо нужна была.

– Ты… Да как тебя королева при себе держит вообще?

Эвер даже не могла нормально дышать. Грудь будто сама вжималась в лёгкие, заставляя спину ссутулиться. Ровное дыхание ушло, остались прерывистые вдохи, неравномерные, разной глубины и длительности. Импульс с сигналом повыдёргивать патлы этой женщине тормозился лишь мыслью: Марк разочаруется.

– Видимо, я ей нужна, – она внимательно следила за Эвер и удовлетворённо прикусила губу, когда та дёрнулась навстречу, но тут же остановилась.

– Сука, – просипела Эвер.

– Альбина. Это отвратительно. Замолчи, – сиреневые глаза Энгеля похолодели, как тогда, когда он тормозил гвардейца-спутника в гильдии.

Альбина отмахнулась.

– А что, я разве что-то не так сказала? Это просто факт, да: ни мне, ни отцу она не нужна оказалась. Так бывает, дочери иногда оказываются ничейными. Правда, братик?

– Она моя дочь.

Эвер даже слегка передёрнуло. Даже не от знакомого голоса Марка, не от подавленной злости в нём. «Моя дочь». Её это словно эмоционально выдернуло из ситуации. Она обернулась.

Широким шагом к ним из-за поворота приближался Марк, хмурый, враждебный. И его глаза, жёлтые, как драконье золото, сверкали неподдельным гневом. Позади шёл обеспокоенный Лейос и Кристиан, который на вид казался спокойным, если бы не дёрнувшаяся щека.

Марк с демонстративным покровительством потрепал Эвер по волосам, ещё больше успокаивая и отстраняя от ситуации. Как тогда, когда уносил из Подречья.

– Герр Хоффман, верно говорит: это отвратительно. Я никому не позволю так общаться с ней. Возьмите слова назад, фрау Альбина.

– Интересная у вас компания: Двуглазый, дочурка, её защитничек и… – она посмотрела на Кристиана и прищурилась. – И, видимо, немой.

– Иногда молчание – золото. И вы, похоже, небогаты, – парировал юноша, вызвав у Энгеля лёгкую улыбку.

– Фрау Альбина, вы должны уже три извинения, – сурово продолжал Марк.

– А вы, кажется, не умеете считать, – Альбина помрачнела, и её глаза, как показалось Эвер, стали ещё чернее.

– Как же? Поправьте, если ошибаюсь, – он начал загибать пальцы. – Лейосу – за «диковинку», Эвер – за «ничейную» и герру Хоффману за то, что приходиться из-за вас краснеть.

– Герр Арден, вы не должны… – Энгель не договорил, Марк остановил его поднятием ладони.

Альбина утробно усмехнулась, издав гортанный низкий рык, напомнив Эвер животное в обороне. Женщина усмехнулась, но усмешка её была уже не весельем, походя больше на оскал.

– Скука. Не работа – сплошная скука, – прорычала Альбина.

Она развернулась на каблуках, изящно откинула с плеч длинные волосы, которые Эвер, как оказалось, взяла в наследство у неё, и направилась прочь из коридора, медленно и с непоколебимым достоинством.

– Повеселись хорошенько. Ма-моч-ка, – выплюнула ей вслед Эвер.

Альбина не ответила, только хихикнула напоследок и громче обычного стукнула каблуком, скрывшись за поворотом.

– Прошу меня простить за эту сцену. Я глубоко сожалею, что вам пришлось слышать всё это от неё.

Энгель глубоко поклонился. Марк лишь покачал головой в ответ.

– Не вы извиняться должны. Вас она задела, очевидно, так же, как и нас.

– Не без этого, – признал Энгель и обратился уже к Эвер, – И тем не менее, фрейлейн Эвер, я всё же должен кое-что сказать вам. От имени всей семьи Хоффман прошу прощения за то, что вам пришлось называть Подречье своим домом.

Эвер не пошевелилась. Она даже не понимала, как реагировать на это. Как будто её жизнь особо не изменилась, но шарахнуло так, что необходимо будет вечер провести в горячей ванне и спать ложиться далеко не с ребятами. Перед ними ещё объясняться…

– К вам у меня претензий нет. Ни к вам, ни ко всей семье – сколько вас там? – она неопределённо повела ладонью. – Но кое-что уясните: у меня не было матери. Значит, родственников с её линии – тоже. Ваша семья – не моя.

Она отвернулась, но всё же сделать шаг к друзьям сначала не смогла. Остановило знакомое чувство, которое липкими чёрными нитями проникало в любую из сфер её жизни, в любую ситуацию, в любой разговор.

– Простите, герр Хоффман.

Только после этих слов она вновь смогла двигаться.

Энгель не ответил ей, да и Эвер было в целом всё равно, даже если бы он и хотел что-то сказать. Она отгородилась от ситуации, не позволяя себе думать от этом вплоть до самого вечера, когда все наконец вернулись в гильдию. Марк не пытался завести с ней разговор, друзья тоже тактично не лезли.

И всё-таки перед ними Эвер извинилась. Под самую ночь, когда ребята перед сном решили устроить урок межрасовых языков. Целовала Лея в щёки, говоря, что погорячилась. Держала за руки Кристиана, уверяя, что он совершенно не бесит. А потом, когда убедилась, что они не сердятся, сказала, что заночует сегодня не с ними. Парни приняли это без вопросов.

Правда, спать Эвер одной не хотелось. Поэтому она сделала то, чего не делала давно: напросилась в постель к Марку. Будучи подростком, она часто будила его посреди ночи и со стыдом жаловалась на кошмары. Эвер боялась, что Марк разозлится. Марк сам приносил подушку и одеяло из её комнаты.

Так и сегодня мужчина пустил дочь к себе без вопросов, когда увидел, как она стояла в дверном проёме со своим постельным. Заговорили не сразу. Некоторое время Марк читал вслух, пока Эвер, прикрыв глаза, лежала у него под боком. Успокаивалась, наслаждалась, когда мужчина по-отечески гладил по плечу.

Эвер всегда обнимала Криса и Лея, кода спала. Марк же всегда обнимал её. Безопасность – вот чем были объятия для Эвер. И часто эту безопасность давала она. Иногда же сама нуждалась в ней.

Когда ложились спать, и Марк, погасив основной свет, зажёг ночник, Эвер тихо спросила:

– Ты никогда не жалел о том, что забрал меня?

Мужчина вскинул брови, будто услышал самое абсурдное заявление в своей жизни, и твёрдо мотнул головой.

– Никогда. Что за вопросы?

Эвер потёрла запястье, промолчала. Абсолютно логичный вопрос. Она должна убедиться, что всё ещё нужна.

Марк ненавязчиво остановил её, накрыв руки, большой смуглой ладонью, и чуть наклонился, пытаясь заглянуть в глаза.

– Это всё из-за слов той женщины?

– И из-за них тоже. Иногда кажется, что я только проблемы тебе приношу.

Мужчина обхватил её лицо и, встретившись наконец с девушкой взглядами, со всей нежностью поцеловал в лоб.

– Какие проблемы? Заступиться за тебя перед странной дамой, которая не мать даже на словах? Не велика беда.

Он мягко пригладил её щёку большим пальцем, и девушка чуть сощурила один глаз.

– У меня никогда не будет родных детей. Судьба забрала у меня эту возможность, но взамен подарила тебя, Львёнок. Мою дочку.

Губы Эвер сжались в тонкую линию, и прежде, чем она успела издать какой-либо звук, Марк притянул её, пряча в больших и тёплых объятиях.