Любовь с первой страницы

Наивный. Именно поэтому я и купил «Дукати», а не «Триумф», поэтому я приехал на мотоцикле, а не «Астон Мартине», подаренном дядей Дугласом. Это был средний палец, который не нужно поднимать.

В холле звуки шагов отскакивали от деревянных полов и высоких сводчатых потолков. На круглом столе перед раздваивающейся лестницей стоял букет размером с Эйфелеву башню, а воздух наполнял интенсивный аромат роз из маминой оранжереи. Лепестки были упругими и бархатными, а стебли толстыми и прямыми. Лучше этих роз я ничего не встречал. Рядом с вазой я положил шлем и сумку.

– Все собрались в желтой гостиной и очень ждут тебя, – сказали Оливия.

– Не понимаю, почему ты не захотела отметить день рождения в Эдинбурге, – пробубнил я. – Зачем сидеть в этом серпентарии целых две недели?

Оливия обняла мою руку и посмотрела с мольбой.

– Но ты же не сбежишь, правда?

– Ничего не могу обещать.

В желтой гостиной, которую также называли малой, хотя она была около ста квадратных метров, собрались члены нашей семьи. Мама полулежала на кожаном диване в облегающем бордовом платье и листала глянцевый журнал. Её роскошные светлые волосы были искусно уложены крупными локонами. На лице – вечерний макияж, подчеркивающий голубые глаза и пухлые губы. На ногах – черные туфли-лодочки на высоком каблуке. Даже дома она одевалась так, словно собиралась на официальный банкет королевской четы. Честно говоря, я не мог припомнить дня, чтобы она позволила себе выйти из своих покоев в халате.

На противоположном диване сидел мой старший брат Маркус и его жена Пенелопа.

– Наконец приехал, – без особого энтузиазма сказал брат, оторвав взгляд от смартфона.

Маркус выглядел как юная версия отца – такой же холодный, равнодушный кретин, прячущий скверный характер за дорогими костюмами.

– Привет, Пенелопа, – поздоровался я, проигнорировав его.

Она робко улыбнулась. Золовка пыталась походить на мою мать, но окрашенные волосы тонкими прядями обрамляли бледное лицо. Она пережила три замершие беременности, что делало её уязвимой, а Маркуса – нетерпеливым. Ему исполнилось тридцать восемь, и он считал, что в этом возрасте полагалось давно иметь наследника. Его совершенно не заботило, что каждая последующая попытка причиняла Пенелопе ещё больший вред. Как я уже сказал – холодный, равнодушный кретин.

– Явился – не запылился, – сказала мама. Она наморщила аккуратный носик, оглядев меня с ног до головы. – Хотя… Ты похож на клубок пыли и дорожной грязи.

Она грациозно поднялась с дивана, подошла ко мне и подставила поочередно щеки для поцелуев. Меня уже давно перестало задевать подобное поведение. В детстве, когда няни приводили меня к ней, и я рвался, чтобы на радостях обнять ее, она поступала точно так же.

– А ты все так же божественно красива, – любезно сказал я, толком не касаясь губами её щек, но она все равно провела про ним ладонями, будто я мог их испачкать.

Господи, ну почему я не мог родиться младшим братом Сэма? И он, и его родители тоже были аристократами, но каким-то образом остались адекватными!

– Мне кажется, или я вижу на твоей куртке трупы комаров? Фу-у-у… – Мама взяла Оливию под локоть и оттащила от меня. – Перепачкаешься же. – Она окинула дочь придирчивым взглядом и принялась выправлять светлые волосы Оливии из-за ушей. – Ну сколько раз повторять, чтобы ты не выставляла свои уши напоказ. Они же топорщатся…

– Мама, у Оливии идеальные уши, – вмешался я.

– С которыми её никто не возьмет замуж.

– Я пока не собираюсь искать мужа, – сказала Оливия.

– И очень зря. Чем дальше, тем меньше достойных мужчин. Когда ты наконец соберешься, все хорошие уже будут заняты.

– Оливия только начинает жить, – возразил я.

Она была потрясающим врачом. Закончив школу экстерном на два года раньше положенного, Оливия бросила все силы на изучение медицины. Не понимаю, как мама может говорить про брак, когда её дочь десять лет горбатилась ради возможности помогать людям.

– Тогда пусть не плачется мне потом. Я ее предупреждала. – Мама снова села на диван и принялась листать журнал, хлестко переворачивая страницы, практически отрывая их.

Отец прошел мимо, задев меня плечом, хотя в гостиной размером со школьный спортивный зал было предостаточно места, и сел на диван рядом с матерью.

– Надеюсь, вы не собираетесь весь вечер стоять в дверях? – с недовольством спросил он.

– Это удобно, так можно быстрее уйти.

В одно мгновение на меня посмотрели все присутствующие. Наверное, каждый их них сейчас продумывал мое убийство. «Думай о сестре, – напомнил я себе. Мысленно я открутил крышечку фляжки, припрятанной во втором внутреннем кармане куртки, и осушил её до дна.

Это будут чертовски долгие две недели.

Я ночевал в своей спальне, а на утро в примыкающей к ней гардеробной нашел свои старые вещи, предусмотрительно выстиранные и выглаженные слугами. Хорошо, что они позаботились об этом, потому что в кофр мотоцикла влезли только бритва с трусами, а мои любимые белые майки, черные джинсы и кожанки, которые я носил лет так с семнадцати, никогда не выйдут из моды.

Весь день я провел с Оливией: мы объезжали на лошадях территорию замка, купались в озере и дурачились, как дети. За ужином я набросился на еду, будто был героем ДиКаприо из фильма «Выживший». Роуз как-то назвала мой желудок черной дырой.

– Джейми, – начала мама, когда нам подали дораду, целиком запеченную в духовке, – как у тебя дела на любовном фронте? Ты ничего нам не рассказываешь.

– Потому что нечего, – сказал я и выжал на рыбу дольку лимона, а потом подал знак слуге, чтобы тот принес мне виски. Разговоры, которые начинаются с таких вопросов, ничем хорошим закончиться не могут, и мне срочно нужно было подзаправиться.

Мама постучала красные ноготочками по столу и бросила нетерпеливый взгляд на отца. Тот смотрел в тарелку и накалывал на вилку зеленый горошек.

– Знаешь, директора медиаконцерна «Скрин Шотланд» недавно был у нас в гостях вместе со своей дочерью. Замечательная особа. Очень миловидная, скромная и с приличным наследством.

Мама всегда оценивала людей с холодным расчетом – так же, как разделывала рыбу на своей тарелке: кости-простолюдины в одну сторону, филе-богачи в другую.

– А как её зовут? – зачем-то спросил я, хотя совсем не горел желанием знакомиться с девушкой, выбранной мамой. Брак по расчету, как в случае Маркуса и Пенелопы, никогда не входил в мои планы.

Мама нахмурилась, а затем нетерпеливо передернула плечами.

– Какая разница, как ее зовут? Главное, что она тебе очень подходит.

Я прожевал рыбу и с трудом проглотил, залив все стаканом виски. Он был медовым, с нотками вереска. Фамильный виски Маккензи. Я его ни с чем не спутаю. Он был лучшим в мире.

– Ты предлагаешь мне жениться на безымянной девушке?

– Тебе двадцать восемь.

– И это в половину меньше того возраста, когда я собираюсь остепениться.

– Может, хватит прыгать из одной постели в другую? – не унималась мама. – Ты даже имен этих девушек не запоминаешь.

Я искренне возмутился из-за этого предположения.

– Неправда! Я веду список.

Оливия прыснула со смеху, но под строгим взглядом отца прикрыла рот атласной салфеткой и закашлялась, сделав вид, что подавилась. За столом повисла пауза, и решив, что я победил в этой маленькой дуэли, засунул остатки рыбы в рот, пока слуги не унесли мою тарелку, а следом постучал указательным пальцем по пустому стакану. Ещё одна порция виски мне не помешает.

Никакой список я, конечно, не вел. Такого длинного листа бумаги попросту не существовало, но я бы не отказался пополнить его именем Мелани. В том, как она смотрела на меня, чувствовался интерес, который я всегда умел использовать себе на пользу.

Вчера ночью, лежа в постели, я не удержался и открыл «Тиндер». Увеличил радиус поиска до разрешенных ста миль, чтобы захватить Диорлин. Свайпал, надеясь увидеть сверкающие голубые глаза и красивые полные губы, но профили, к моему огромному разочарованию, принадлежали другим. У какой-то девушки ресницы напоминали опахала. Ужас, да и только.

– Джейми, я так понимаю, ты все еще прозябаешь в должности штатного оператора? – спросил брат, когда нам подали ягненка с картофельным пюре.

Кусок мяса чуть не встал поперек горла. Похоже, они решили высечь меня по очереди.

– Упаси господи. Я внештатный.

– Я так и думал, – самодовольно сказал он.

Вместо ответа я отсалютовал ему полным стаканом и опрокинул целиком в рот.

– Ягненок сегодня нежнейший, – вмешалась Оливия.

Она бросилась отрезать кусочек мяса, и нож противно заскрипел по фамильному фарфору. Я передернул плечами, когда волосы на затылке встали дыбом. Взмахнув рукой, подозвал слугу.

– Проследите за тем, чтобы мой стакан всегда был полон.

– Почему в тебе напрочь отсутствует целеустремленность? Взял бы пример с Маркуса, – вклинилась мама.

– Боюсь, он и этого не сможет, – злорадно улыбнулся брат.

Опорожнив ещё один стакан, я изогнул брови.

– Я могу постараться. Только уточните, в чем мне надо подражать Маркусу? Вряд ли мне подойдут его костюмы, у меня слишком хорошая фигура, чтобы прятать её под жилетками и пиджаками. Да и не знаю, вылизывать отцу задницу, чтобы перенять семейный бизнес, – это как-то мерзко.

– Заткнись! – взвился брат. Пенелопа протянула руку, чтобы погладить его по плечу, но он оттолкнул её. – Не лезь!

Пенелопа съежилась. Мой отец должен был сейчас вмешаться и поставить старшего сына на место, но его, кажется, все устраивало. Как ни в чем ни бывало, он отправил очередной кусок мяса в рот.

– Не говори так с женой, – процедил я.

– А тебя никто не спрашивает, как мне обращаться с ней! – рявкнул Маркус. – Ты – ничтожество. У тебя только язык хорошо подвешен.

– Во втором ты абсолютно прав, и женщины меня за это очень любят.

– Джейми! – ахнула мама. – О таком не говорят в приличном обществе.

– Ты ожидала от него другого поведения? – с насмешкой спросил отец, наконец подняв на нас глаза. – Это же Джейми.

Я оскалился в подобие улыбки. По сравнению с непогрешимым Маркусом я всегда был для него недостаточно талантлив, прилежен, ответственен, но если в детстве мне приходилось это терпеть, то теперь – увольте. Я встал со стула и широкими шагами направился прочь из столовой.

– Джейми, куда ты? – воскликнула Оливия.

– Проветрить мозги.

– Ты же пьян!

Я не потрудился ответить, ускорил шаг, схватил шлем с круглого столика в холле и выбежал в теплый августовский вечер. Вскочил на мотоцикл и повернул ручку газа до упора. Щебенка взмыла в воздух, заглушая восклицание Оливии, выбежавшей за мной следом. В первые минуты у меня не было цели и плана. Только одна мысль жглась и пульсировала в голове: прочь отсюда, прочь.. прочь… прочь. Спустя шестьдесят миль я наконец смог сделать глубокой вдох и понял, что не взял с собой ни телефон, ни кошелек, чтобы оплатить номер в какой-нибудь ближайшей гостинице, но и возвращаться в дом к родителям пока не хотелось. Сегодня вечером мне нужно было развеяться.

В свете фар мотоцикла мелькнула прямоугольная табличка с названием следующего населенного пункта. Передо мной лежал Диорлин, а Мелани была единственной, кого я знал во всей округе. Сжав ручки, я прибавил газа и наклонился вперед, с грохотом рассекая мирный зеленый ландшафт.

Глава 3. Мелани «Волшебные холмы»

«Его мужественность погрузилась в ее теплый рот, и Эрик, удовлетворенно застонав, сомкнул губы вокруг чувствительного бугорка между ее бедрами». Я вычеркнула предложение, понимая, как глупо звучит описание позы «69». Зря я использовала мужественность. Может, лучше эрекция? Нет, она тоже женского рода. Тогда… Я не успела подобрать более подходящее заместительное и вписать его в текст, как тишину спящего городка прорезал рев мотоцикла. Если это не Джейми Маккензи, то я проглочу метлу. Но что он здесь забыл?

В следующую секунду словно стрела, пронзившая мишень, мотоцикл резко затормозил перед окном. Скрежет шин по брусчатке отозвался волнением в груди. И это абсолютно точно был Джейми, хотя он еще не снял шлем. Я узнала его по фигуре. Когда он направился к книжному, от меня не укрылось, что он пошатывался.

Дверь распахнулась, колокольчик встревоженно зазвенел. Может, он попал в аварию и серьезно ранен?

– Что случилось? – спросила я, отложив ручку, и вскочила ему навстречу, чтобы в случае необходимости подхватить и оказать помощь.

Джейми подошел к прилавку и только после этого потянул черный шлем вверх. На долю секунды я задержала дыхание от восхищения, когда моему взору открылось красивое лицо с резко-очерченными скулами. Положив шлем на прилавок между нами, Джейми растрепал огненно-рыжие волосы правой рукой и посмотрел на меня. Его глаза подозрительно блестели, а взгляд блуждал.

– Почему тебя нет в тиндере? – спросил Джейми.

Я ожидала чего угодно, только не этого.

– Ты искал меня на сайте знакомств? – поразилась я. И ещё больше удивилась, почувствовав в его дыхании запах виски. – Ты что, пьян?

Он пожал широкими плечами. Раньше мне казалось, что кожанки носят только пижоны в романтических фильмах, а в реальной жизни они смотрятся глупо, но Джейми был исключением – черная кожа подчеркивала его статную фигуру и гармонично дополняла образ байкера.

– Я выпил всего пару стаканчиков.

Его беззаботность вывела меня из себя. Никто не должен садится за руль пьяным!

– Тебя не учили правилам дорожного движения?

– Я надел шлем. Я молодец.

– А о других водителях и пешеходах ты подумал?

Он отмахнулся.

– На дороге ни живой души. В этой глуши все уже спят. Кроме тебя. Я рад.

– Господи, что ты несешь? Если ты не думаешь о себе, то подумай о тех, кто будет тебя оплакивать.

– Вряд ли на мои похороны придет кто-то, кроме Оливии.

Он усмехнулся, а я, наоборот, нахмурилась, гадая, какая боль притаилась за этой насмешливой полуулыбкой. Может быть, родители Джейми отказались от него, как мои – от меня?

Джейми оперся локтями на прилавок и подался вперед, смотря на меня снизу вверх. Прищурившись, он внимательно изучал мое лицо, не пропуская ни одной детали. От этого взгляда у меня по рукам и спине побежали мурашки.

– У тебя есть парень?

Очередной неожиданный вопрос выбил почву из-под ног.

– Ты приехал ко мне, чтобы задать этот вопрос?

– В том числе. А ещё ты очень красивая.

– Э-э-э… – протянула я, а внутренний голос восторженно заверещал. Не припомню, когда мне последний раз делали комплименты. – У меня нет парня.

– Тогда ты замужем?

Джейми почесал подбородок, покрытый короткой рыжей щетиной, при этом его взгляд скользнул вниз. Я проследила за ним и поняла, что он выискивает обручальное кольцо. Его у меня, конечно, не было, зато я увидела стопку листов под его локтями и вспомнила, что пять минут назад искала метафору к слову «эрекция». О боже, моя рукопись опять лежала прямо у Джейми под носом, и если он перевернет её к себе, то увидит… Сердце бешено заколотилось о ребра. Я схватилась за край папки, но Джейми точно пригвоздил её локтями к прилавку.

– У меня нет мужа, – сказала я, а потом предусмотрительно добавила: – И жениха тоже. И даже планов на брак.

– Противница брака. М-м-м, – проговорил он, словно на его языке растаяли спелые ягоды малины. – Я полностью на твоей стороне, Мелани. Брак – это отстой. Секс без обязательств куда приятнее.

Его взгляд скользнул к моей груди, из-за чего я тут же отпустила стопку листов и скрестила перед собой руки.

– Если это флирт, то ты определенно умрешь девственником. Не верю, что кто-то покупается на подобные низкопробные подкаты.

– Мой первый раз случился в пятнадцать лет. Так что можешь не волноваться за меня.

Я покраснела и плотнее прижала руки к груди.

– Разве в таком признаются малознакомым людям?

– Я ценю честность. А что насчет тебя?

– Ты хочешь знать, как я отношусь к честности или когда лишилась девственности?

Джейми подмигнул мне, но вместо отповеди я неожиданно разразилась смехом. Может быть, дело в том, что со мной никто давно не пытался флиртовать? Или это паника, что он догадается, какой скучной на самом деле была моя сексуальная жизнь?

– Какой же ты дурак, – смеялась я. – Но ужасно милый дурак. Подожди здесь. Я сварю тебе кофе, чтобы ты протрезвел. Не хочу, чтобы из-за твоей глупости Оливия соскребала тебя с асфальта.

Я быстро скрылась за шторой позади прилавка, чтобы подняться на кухню.

Из спальни дедушки рядом с лестницей доносился мерный храп. Мазь подействовала. На кухне, после недолгих сомнений, я взяла только одну кружку, вскипятила воду и залила четыре чайные ложки быстро растворимого кофе кипятком. А потом добавила три ложки сахара, чтобы скрыть его горечь.

Через пять минут я спустилась, отодвинула шторку и чуть не выронила кружку. Джейми расстегнул куртку и держал в руках мою распечатанную рукопись. Как, святые угодники, я могла забыть о том, что она осталась лежать на прилавке? Мне стало одновременно горячо и холодно. Кровь застучала в висках.

– Положи, пожалуйста, на место, – с трудом выговорила я.

Заметив меня, Джейми изогнул брови.

– Ты написала порнушку?

– Это современный любовный роман.

Сделала три шага, поставила кружку на прилавок и протянула руку, которую он откровенно проигнорировал.

– Герой изначально был брюнетом. Когда он стал рыжим? – В уголках губ появилась улыбка. – «Настоящее пламя, прикоснись к нему и обожжешься».

В голосе сквозило самодовольство. Видимо, он решил, что я внесла изменения после знакомства с ним. И, черт, он был прав!

– Месяц назад. Смотрела «Чужестранку». Там как раз у главного героя рыжие кудри.

– Ах! – улыбка стала шире. Он, конечно, не поверил мне.

– А теперь отдай обратно. Я не разрешала тебе читать. Это личное.

– Истории пишут для того, чтобы ими делиться, – ответил Джейми, перелистывая страницу.

Щеки опалило. Я даже не знала, на какой странице он был. Господи Иисусе, сделай так, чтобы не на постельной сцене. Сердце забилось так высоко в горле, что меня им чуть не стошнило.

– «Его мужественность погрузилась в ее теплый рот», – прочитал Джейми, приблизив верхний лист к лицу и разглядывая буквы, а потом поднял на меня изумленный взгляд. – А что не так со словом «член»?

Пульс подскочил. Я на самом деле была на грани сердечного приступа.

– Я не понимаю, что это за чертов бугорок между бедрами? Господи, ты что, так назвала клитор? Ещё бы написала кочка… – в полнейшем потрясении пробормотал он. – А под ней что, прячется овраг?

Последнее слово вырвало меня из ступора. Он издевался надо мной! Я резко подалась вперед, чтобы выхватить стопку листов, но Джейми прытко отскочил. Похоже, этот негодяй протрезвел.

– Отдай!

– Чувствительный бугорок… Вот же черт. Я бы не хотел облизывать бугорок. Надеюсь, он не с земляным привкусом?

Я обогнула прилавок и бросилась к Джейми, но он поднял рукопись над головой. Я подпрыгнула, но безуспешно. Бесстыжий!

– Это мое!

– Ну так забери, – улыбнулся он.

Я приподнялась, балансируя на цыпочках, всем телом ощущая его близость. Джейми вкусно пах мускусом, сандаловым деревом и медом. Он положил ладонь на мою талию, но я была слишком ошеломлена, чтобы отстраниться. Прикосновение дарило устойчивость. Я сама оперлась на его ладонь, но когда от нее через мое тело прошел импульс приблизиться, инстинкты оказались сильнее – я уперлась руками ему в грудь. Маклая хлопковая ткань сильно контрастировала с крепкими мускулами и жаром кожи под футболкой.

– Какого роста твоя героиня?

– Тебя не касается!

– Если она коротышка, как ты, а рыжий Эрик с его огромной мужественностью высокий, как я, то в позе 69 им будет очень неудобно. Ты же понимаешь, да?

Я промолчала, тяжело дыша и снова подняла руки над головой, чтобы дотянуться до папки. Когда доберусь до нее, выкину этого паршивца из магазина и постараюсь не представлять нас в этой дурацкой позе.

– Но мы можем проверить, так ли это на самом деле. Вдруг я ошибаюсь?

Голос Джейми неожиданно охрип и стал таким глубоким и возбуждающим, что у меня сбилось дыхание. Я перевела взгляд с рукописи на Джейми. Зеленые глаза стали еще темнее.

– Если хочешь, я могу быть сверху, – прошептал он, склонившись к моему уху.

От этого места вниз по спине пробежали мурашки, и мои руки дрогнули. Кончик указательного пальцы случайно коснулся разгоряченной кожи Джейми в вырезе футболки и вспыхнул, словно его лизнуло пламя огня.

– Я буду очень осторожен.

Мое тело превратилось в один оголенный нерв. Каждое слово, каждое движение Джейми отдавалось внизу живота сладкой дрожью. Это было чертовски приятно и так непривычно. Джейми повернул голову и поцеловал маленький шрам на моем подбородке. Его губы были горячими и мягкими, а само прикосновение нежным. Осторожная ласка зажгла каскад крохотных искр на моей коже, и внутренний голос, этот слабовольный предатель, попросил не прерывать её хотя бы несколько секунд.

Руки Джейми плотнее обхватили мою талию и притянули меня к своей крепкой груди и бедрам. Животом я ощутила, что он хотел меня, и очень сильно. И кажется, он хотел, чтобы я это знала. Неожиданно к смущению добавилась… эйфория.

– Тебе понравится, – прошептал Джейми. Его голос стал совсем низким и вибрировал во всем моем теле. – Просто доверься мне.

Джейми поцеловал родинку над моей верхней губой. Я прикрыла глаза, позволяя бережно исследовать себя. Его ладонь скользнула к лопаткам. Я прерывисто вздохнула, захваченная вихрем восхитительных ощущений. Они пьянили не хуже виски. Его поцелуи были как виски: обжигающе горячими и пробуждающими тайные желания. Господи, Джейми по крупицам похищал мою волю, целуя меня.

Джейми

Целовал

Меня

Глава 4. Джейми «Идиот»

– Идиот! Кретин! Ненавижу!

Один за другим на мою голову и спину обрушивались удары. Они не были болезненными, я их толком не замечал, потому что меня били подушкой. Зато рассерженный голос Оливии грозился разорвать мои барабанные перепонки. Я перевернулся на бок, прижал одно ухо к кровати, а второе закрыл ладонью.

– Как ты посмел сесть пьяным за руль? Где были твои мозги?

– У меня все под контролем.

Очередной удар пришелся на лицо, и я поморщился, не открывая глаз.

– Я работала в отделении скорой помощи! Я видела таких умников, как ты. То есть то, что от них оставалось!

Я осторожно приоткрыл один глаз. Оливия возвышалась надо мной, держа двумя руками закинутую на плечо подушку. Её грудь судорожно вздымалась, и тяжелое дыхание вырывалось из гневно раздутых ноздрей.

– Оли, не бузи, ничего же не случилось.

Я еле успел закрыть глаза, как на мое лицо обрушился ещё один удар.

– Я поседела за эту чертову ночь! Все больницы по три раза обзвонила. Места себе не находила. Глаз до рассвета не сомкнула.

– А родители?

Вместе ответа – поджатые губы.

– Они… были, наверное, заняты.

Понятно. Врать она никогда не умела.

Я отвернулся и тут же получил смачный удар подушкой по затылку.

– Джейми, я не хочу хоронить тебя в закрытом гробу!

На последнем слове ее голос сорвался, и чувство стыда обрушилось на меня, как лавина. Я сел на кровати и поднял на Оливию полный раскаяния взгляд.

– Извини.

– Извини? – задохнулась она от возмущения и снова огрела подушкой по голове. – Думаешь, этого достаточно? Когда я проходила ординатуру, то шесть часов помогала хирургу собирать раздробленную ногу и руку одного байкера. И знаешь что? У нас не вышло! Сначала пришлось отнять ногу, а потом руку, а потом начался сепсис…

Она всхлипнула. Я потянулся к ней, но она даже не шелохнулась, лишь опустила взгляд на мои руки. Оливия задрожала, и слезы покатились по её раскрасневшимся щекам.

– У тебя красивые руки, Джейми… – между всхлипами выдавила она.

Стыд уже душил меня. Я откинул одеяло и поднялся с кровати, чтобы обнять сестру. На мне всегда были боксеры, спортивные штаны и футболка. Я привык к этому с детства, когда во сне еще скидывал с себя одеяло. Сколько бы родители ни занимались модернизацией замка, здесь всегда стоял жуткий холод.

После секундного колебания Оливия прижалась к моей груди.

– Пообещай, что этого не повторится, – пролепетала она, вытирая нос о мою белую футболку.

– Обещаю.

– Самым дорогим поклянись!

– Это тобой, что ли?

Она усмехнулась сквозь слезы.

– Просто не делай этого больше никогда, ладно?

Наверное, разбейся я насмерть, родители бы переживали только о двух вещах: мама о платье для похорон, а отец о реакции СМИ. Но у Оливии разбилось бы сердце.

Я поцеловал её в лоб, покачивая в объятиях, и вспомнил, как в детстве утешал её после ночных кошмаров.