Эра Волка

Денис шел не видя перед собой ничего, шел на ощупь, с трудом сдерживая волну собственных чувств, вот-вот готовых прорваться наружу и затопить его в океане боли, как вдруг перед его лицом возникла уже знакомая белая морда.

Глаза собаки сегодня были другими, не такими колючими, и все же отталкивающими. Пес проводил внимательным взглядом выходившего из парадной Дениса, но преследовать не стал. А сам парень был настолько потрясен случившемся, что реагировать на странное животное уже просто не мог. Он лишь ускорил шаг, направляясь в сторону своей машины.

Глава 4

Денис мало знал о женщине, безраздельно завладевшей его сердцем. Она пленила его своей улыбкой и немногословностью. Иногда ему казалось, что вся смешливость и непринуждённость в ней напускные, что эта видимая легкость призвана скрыть какие-то беспредельные глубины, таящиеся ото всех. Но такие мысли он гнал от себя, предпочитая лелеять в сердце полюбившийся образ. И как показали события последних дней совершенно напрасно.

– Что же с тобой стряслось, Катенька? – вопрошал он мча по Малому проспекту, в сторону дома. – Жива ли ты еще? Потому что если жива, я найду тебя, я тебя найду, так и знай!

Разъедающее сердце чувство утраты, с которым Денис покинул Катино жилище, постепенно сменяло градус. Ему удалось убедить себя в том, что еще не все потеряно, что возможно Катя еще жива, и нуждается в помощи. Но разве может размякший и распустивший нюни сопляк, быть ей в эту минуту полезным? Ответ для Дениса был очевидным – нет!

Чтобы выйти из ступора, требовались решительные меры. Сидеть и ждать когда Вениаминыч разберется в случившемся, он не мог. Не в его это было правилах – отсиживаться в стороне. Поэтому в этот же день он вознамерился навестить особняк у залива.

Заскочив домой за липовой ксивой, которой пользовался исключительно в экстренных случаях, он поехал на север города.

На его счастье сегодня была смена другого охранника, которого Денис еще не встречал, а значит и он его никогда не видел, поэтому лишних вопросов задавать не станет. Бодрым шагом служивого Денис подошел к маленькой будке, сунул в нее красную корочку, со своей фотографией, где значилось, что он – Александр Иванов, является младшим следователем убойного отдела и скороговоркой проговорил:

– В связи с чрезвычайным происшествием, в доме вашей сотрудницы Екатерины Александровны, вынужден произвести опрос лиц знавших ее лично.

– Что с Екатериной Александровной?! – воскликнул охранник, непроизвольно вскакивая с места и упираясь макушкой в потолок.

– Следствие не располагает точной информацией, но надеется, что вы сможете пролить немного света на эту темную историю.

– Это вряд ли, – протянул охранник, опускаясь на свой потрёпанный стул.

– И все же припомните, не замечали ли вы ничего подозрительно в ее поведении за последнее время?

– Так она последнее время-то и на работе не показывалась.

– В отпуске была или может на больничном?

– Не знаю. Я охранник, а она начальник, думаете она мне докладывала что-то? «Здрасьти», «до свидания», вот и все что я от нее слышал.

– Ясно, – проговорил Денис, задумчиво. – Ну а вообще, что вы можете о ней сказать?

– Да ничего особенного. Не разговорчивая она баба. Сменщик, правда, брехал, что ее парень какой-то каждую пятницу встречает, а так больше и сказать если честно нечего. Вы расспросите лучше ее команду, они с ней все же больше контакта имели, – и ворота открыл, приглашая Дениса в маленький ухоженный двор.

Мельком осмотревшись, парень отметил две миниатюрные клумбочки с отцветающими бархатцами и металлическую дверь на первом этаже, запертую. Камер по мимо той, что на воротах, у будки охраны висела не было. Быстро взбежав по лесенке, он вошел в здание. На первом этаже был маленький холл с шкафчиком для одежды, в нем же располагались четыре двери – уборная и три кабинетами. На одном висела табличка – Фиалкин Г. Б – директор, на втором— Земцова Е. А. – начальник лаборатории. Денис присвистнул и потянул ручку. Дверь оказалась заперта. На третьей табличке значилось – склад.

Денис открыл шкаф, прикинул на вскидку сколько человек в здании, пять-шесть не больше.

– Да, не велика конторка.

Он постоял, подумал, с кого лучше начать опрос? В обход директора, соваться к персоналу как-то не вежливо, но ежели он в чем-то замешан…

«Нет, нет, начнем с ее подчиненных», – решил Денис, уверенно направляясь на второй этаж.

Там кабинетов не оказалось вовсе. За стеклянной стенкой, располагалась нехитрая лаборатория во весь этаж. Три барышни в белых халатиках и матерчатых чепцах, суетились с колбочками, двое парней тоже в медформе, маркировали темные бутыли с БАДами яркими наклейками.

Денис постучал в стекло, прикладывая к нему раскрытую ксиву. Одна барышня повернулась на стук и дернулась, роняя колбочку на пол, вслед за ней обернулись и остальные.

Высокая и худощава девушка, у которой на бейдже красовалась надпись – старший лаборант, подошла и посмотрела на развернутый документ. Что-то передала не в меру насторожившемуся парню, и тот Дениса удивил. Как вскочет, к окну кинется и прям туда, только подошвы кроссовок сверкнули.

Денис не растерялся, сбежал вниз и бросился во двор, но парня и след простыл. Он к охраннику.

– Где малой?

– Какой малой? – удивляясь спросил тот.

– Выходил сейчас кто?

– Нет, – продолжая прибывать в недоумении сообщил охранник.

– Спрятался паршивец.

Денис обежал кругом особняк. Кроме входной и железной двери под амбарным замком, который продолжал висеть, как весел, деться ему было не куда. Денис забежал внутрь, перешерстил шкаф, сунулся в маленький толчёк, еще раз дернул ручку Катиного кабинета и набрав побольше воздуха в грудь, постучал к директору. Ему не ответили и он попробовал войти. Дверь была заперта. Тогда он снова поднялся наверх, и негодуя забарабанил в стеклянную перегородку. Та задрожала и перепуганные девицы попрятались за ширмы. Правда, оставшийся в лаборатории парень не растерялся, подошел и внимательно изучив ксиву, отворил дверь.

– Вам кого?

– Я и сам хотел бы это знать, – зло выплюнул Денис. – Как звать беглеца?

– Гриша, – на удивление спокойно ответил парень, – Гриша Макаров.

– Чего побежал?

– Да бог его знает. Поймайте, спросите.

Нахальный тон парнишки Денису не понравился, но он не забывал, что в любую минуту сюда могут нагрянуть реальные работники РУВД, и тогда уже ему придется сигать из окна. Он пришел расспросить о Катерине и решил, что о подозрительном парне подумает позже.

– Я собственно, по поводу Екатерины Александровны, – заговорил он проходя внутрь.

– К нам в верхней одежде нельзя! – запротестовали девушки.

– А я вот здесь в стороночке аккуратненько постаю, а вы мне пока про вашу начальницу расскажете.

– Что рассказывать-то? – лениво спросил парень.

– Каким она была сотрудником, каким человеком, в общем, все.

– Почему была? – насторожилась старшая лаборантка.

– Но ведь она пропала, – вкрадчиво начал Денис, – на работе не появлялась уже давно, дома дверь не открывала. А там между прочем такое сегодня приключилось, прям жуть! – вещал Денис, входя в роль дознавателя. – Новости не смотрели?

– Смотрели, – нехотя признался парень.

– Так вот это ее квартира была. Так что вы лучше мне сейчас расскажите, какие у вас по всему этому поводу есть соображения, а то не хочется мне повестки всем слать.

Одной из девушек, той, что первая заметила появление Дениса, сделалось не хорошо, она медленно сползла по стеночке, опадая на пол как тряпичная кукла. Ее тут же подхватили и усадив на стул принялись приводить в чувства.

– А какие у нас по этому поводу могут быть соображения? – отозвался парень, нервно глядя на размягшую сотрудницу. – Мы с ней только на работе пересекались.

– Говори за себя, – посоветовал ему Денис.

– Артем прав, – вступила в разговор – полненькая брюнеточка, подсовывающая обморочной нашатырь, – Екатерина Александровна в свою личную жизнь нас не посвящала. Дружбы с сотрудниками не заводила. Она даже на корпоративы, что Григорий Борисович устраивал, не ходила. Так что мы, если честно, в немалой растерянности прибывали, когда она на работу в понедельник не явилась. А потом еще больше удивились, когда узнали, что и директор не в курсах, где она пропадает.

– А в течении недели, что-нибудь прояснилось?

– Без понятия, Григорий Борисович с ней, наверное, все же связался, потому что после двух дней истерии, он как-то поуспокоился и велел нам работать в обычном режиме.

– Истерика была связана с пропажей начальницы?

– Ну конечно! А вы бы не волновались, если бы у вас сотрудник на работу не вышел и трубку не брал при этом?

– Пожалуй, что да, – согласился Денис, памятуя как Катерина, его тоже раз так прокатывала. – А какой она была начальницей?

– Начальница, как начальница, – ответила брюнеточка, раздраженно.

– За косяки наказывала рублем, – добавил Артем.

– За какие?

– За опоздание, за срыв сроков, за плохую уборку.

– Строгая, – констатировал Денис. – А бывало, что палку перегибала? Ну там кого-то штрафанула на крупную сумму или за совсем уж мелочь какую наказала.

– Думаете среди нас есть кто-то, кто хотел ей гадость сделать? Нет, таких не было, а если бы и были, зачем сознаваться? – ухмыльнулась старшая лаборантка.

– Резонно, – согласился Денис, поняв, что соседей пойдет опрашивать не как представитель органов, а как страдающий от неизвестности влюбленный, коим он, собственно, и являлся, – Ладно партизаны, придется мне все-таки вызывать вас в РУВД.

– Не надо в РУВД, – прошелестела обморочная, – что вы хотите знать?

– Есть ли у нее враги или просто недоброжелатели, может соперницы? Катерина Александровна – девушка видная, может кому дорогу перешла, жениха там увела или еще что?

Все разом усмехнулись.

– Не, это вряд ли, – улыбаясь проговорил Артем, – она… как бы вам сказать? Очень уж себя блюла. Мы ее даже монашкой меж собой прозвали. Ей директор полгода назад цветы таскал, так она его отчитала. Не гоже, говорит, начальству отдельных сотрудников отличать.

– И что?! – чересчур импульсивно спросил Денис.

– Ну, что-что, остался кобелина с носом, – брюнетка засмеялась. – С предыдущей-то начальницей у него таких проблем не было, а тут вот облом случился. Так он потом неделю мрачнее тучи ходил, премии нас всех лишил говнюк.

– А куда делась предыдущая начальница?

– Уволилась. Надоело, видимо, две должности совмещать, – смеясь рассказывала брюнетка.

– Что такой любвеобильный начальник?

– Угу.

– А вы посменно работаете или это весь ваш состав? – продолжал Денис свой опрос.

– Не кроме нас тут работников больше нет.

– Но сегодня же суббота.

– План выполнить не успеваем. Дешевле лишний день отработать, чем неустойку платить, – ответила старшая лаборантка.

– Строго у вас.

– С нашей монашкой не забалуешь, – согласился Артем.

– И все же вы утверждаете, что у нее нет врагов.

– Мы ничего не утверждаем, – подала голос обморочная, – просто среди нас вы их вряд ли отыщите. Екатерина Александровна хоть и строга, но справедлива, без причины никого не наказывает. А за хорошую работу даже премию выписать может.

– Ой, Маш, если она тебе пару раз к зарплате красненькую прибавила за лизоблюдство, это еще не характеризует ее как справедливого начальника, – проговорила брюнетка.

– То есть директора Екатерина Александровна за выделение отдельных сотрудников журила, а сама этим значит не гнушалась? – уцепился за явное противоречие Денис.

– Точно подмечено! – согласился Артем. – Мне допустим она премию ни разу не выписывала.

– И мне – отозвалась брюнетка.

– А беглецу?

– Мы в кошелек друг к другу не заглядываем, – зло бросил Артем.

– Угу, я заметил, – буркнул Денис, понимая, что пора заканчивать этот балаган. С каждой проведенной здесь минутой, он рисковал нарваться на реальных оперов, посланных Вениаминычем, ведь адрес этой богадельни он ему уже прислал. – Ладно, финансовые вопросы оставим, просто припомните, видели ли вы кого-то помимо сотрудников, кто нелестно отзывался о пропавшей или может интересовался ей?

– Это лаборатория, а не торговый комплекс, кто сюда кроме проверки прийти может?

Денис неоднозначно пожал плечами, – ну мало ли.

– Знаете, нас действительно расспрашивать бесполезно, – вновь заговорила обморочная, – мы Екатерину Александровну знали только как начальника. Разговоры она с нами не вела, если что и скажет, то только по делу и то как-то лаконично, сухо, будто каждое ее слово на вес золота. Придет с утра, проверит все ли на месте, отдаст поручения и к себе в кабинет, бумажки заполнять. Вечером перед уходом наведается, проверит как ее указания выполнены и домой. Охранник, правда, сболтнул мне раз, что ухажёр вроде как у нее появился, но мы его не видели. Да и с трудом вериться если честно.

– Это почему? – оскорбился за Катерину Денис.

– Да кому такая нужна? – вставил свои пять копеек Артем. – Ни слова ласкового, ни улыбки, ни наряда привлекательного, во что влюбляться-то?

– Говорят, она хороша собой.

– Мордашка у нее и впрямь ничего, смазливая и фигура что надо, – но выражение, с которым она на всех смотрит, перечеркивает физические достоинства.

– А как она на всех смотрит?

– Как на отбросы! Будто ей одной известны некие тайны Вселенной, которые простым смертным и не понять. – кривясь ответил Артем. – Сомневаюсь, что такая нормального мужика зацепит.

Денис спорить не стал, поняв уже, что несчастные сотрудники лаборатории жизнерадостную и светлю Катеньку, с которой был знаком он сам, в глаза не видели. Зато имеют неплохое представление о Екатерине Земцовой, неведомой Денису. Странная выходила у Катерины характеристика, противоречивая очень уж. Словно в действительности была не одна Катя, а две.

– Вы поговорите лучше с Григорием Борисовичем, может он вам, про нее больше расскажет, – посоветовала Мария, – хотя я если честно сомневаюсь. Наша монашка еще та секретница.

Уяснив для себя основные настроения витавшие в этом террариуме, Денис откланялся и поспешил убраться. Но выйдя из особнячка, к воротам направился не сразу. Оббежал забор по периметру и обнаружил тайный ход, которым, по-видимому, и воспользовался Гриша Макаров – на редкость подозрительный тип, как, впрочем, и обморочная Маша и старшая лаборантка. Тайных ход был сделан мастерски – при беглом рассмотрении в глаза не бросался и открывался только изнутри с помощью крохотной, неприметной кнопочки.

«Да, тухлое местечко», – подумал Денис, пожалев, что не раздобыл жучков. Расслабила его работа в газете. Он все чаще стал подумывать о том, что совершенно напрасно по стопам отца пошел. Тот то был славным корреспондентом, рисковым человеком, сорвиголовой, а Денис в журналистику сунулся лишь из любви к текстам. Но как показала практика он в этом деле до мастерства отца вряд ли дойдет, потому как не горел журналистикой так как он.

Последнее время Дениса прельщали переводы, которыми он по большей части и кормился, а работа в газете, это так – дань уважения отцу. Хотя какая же это дань! Это позор – одну колонку в паршивой газетке раз в неделю подзаборными историйками заполнять!

Глава 5

Пока ехал на Катину работу, пока вел разговоры с ее сотрудниками, еще держался, но стоило сесть в машину и закурить, прикрыв глаза, как вновь накатили воспоминания о сегодняшнем утре. Перед глазами так и стоял пепельный образ Кати. И верно Дениса поглотила бы хандра, продолжи он ворочать в голове мельчайшие подробности увиденного в ее квартире, но позвонил Игорь Аристархович, отвлекая парня от гнетущих мыслей.

– Скажи мне честно, Бойцов, ты в конец охамел, – подозрительно тихим голосом начал главный редактор, – или работа в нашей газете стала тебе не к лицу?

На поставленные вопросы Денису отвечать не хотелось. Во-первых, они были риторическими, а во-вторых, ответы звучали бы положительно, поэтому он просто молчал, дожидаясь главного вопроса.

– Где статья, молчун? – задал его Игорь Аристархович.

– Ее нет, – просто и честно ответил Денис.

– Значит все-таки охамел, – процедил редактор.

Не вступая в спор с начальством, Денис продолжал молчать, решая в эту минуту некую нравственную задачу.

– Что за хрень с тобой твориться, Бойцов? Твою физиономию видели сегодня у генеральского дома. Мне доложили, что ты единственный журналист, которому удалось пройти внутрь и ты явно видел что-то особенное! Что ты молчишь, мать твою!

– Мать мою приплетать к этому делу резона нет, – бесстрастно ответил Денис. – А видел я действительно достаточно, чтобы не распространятся о случившемся.

– Что?!

– Я не намерен писать статью о генеральском доме, – пояснил Денис.

– То есть как не намерен?! – негодовал редактор. – Ты журналист или кисейная барышня?! У тебя работа такая – вытаскивать на поверхность все тайное, и чем оно противоречивее и пикантнее тем лучше. Так что не строй из себя девственницу в борделе и пиши давай статью, а не хочешь писать, просто изложи известные тебе фаты, Лена Шварм доделает остальную работу.

– Лена Шварм-то доделает, – усмехнулся Денис, представляя, что бы понаписала об этой истории его коллега, способная даже из похождений Вини Пуха сделать остросюжетный репортаж.

– Кончай шутки шутить, Денис, – раздражался Игорь Аристархович. – Время до сдачи материала в печать всего ничего, а у меня целая колонка пустует. Либо пиши сталью сам, либо передавай материалы Лене!

– Вы не внимательно меня слушали, Игорь Аристархович, я не намерен распространяться о случившемся в генеральском доме, ни от своего имени ни от имени Лены Шварм, – проговорил Денис и в голосе его звякнуло железом.

– Значит так, Бойцов, я даю тебе час на раздумья. Если по его прошествии я увижу материал по делу генеральского дома, мы забудем этот неприятный инцидент, а коли нет, будешь уволен.

– Второй вариант, – выбрал Денис меньшее из двух зол и положил трубку.

Главного редактора такой ответ естественно не удовлетворил. На телефон Дениса посыпались сообщения с крупными (для еженедельной газетки) цифрами. Но послания эти Денис оставил без внимания.

Начальник Бойцова бы убежден, что информация добытая его сотрудником настолько ценная, что конкуренты подсуетившись, переманили его в свой стан. Но Игорь Аристархович не сдавался, в надежде заполучить щекотливые подробности нашумевшего происшествия, он пообещал Денису не просто колонку, а целый разворот, потом клялся, что поднимет зарплату вдвое, в общем, не унимался, полагая, что нет такой информации, которую нельзя было бы купить у ее обладателя.

Но он ошибался, Денис не собирался продавать материалы. Во-первых, время раскрывать тайны еще не пришло, а во-вторых, писать о возлюбленной в газете было бы предательством.

Стараясь не думать о последствиях неприятного разговора с главным редактором, Денис, направился в сторону Васильевского острова, размышляя, сможет ли потолковать с жильцами нашумевшего дома. Он опасался, что его признали аварийным, а квартирантов расселили по общагам. И это не было бы странно, потому что Денис собственными глазами видел, как разукрасило стены Катиной квартиры сеткой свежих трещин. Но если жильцы все же вернулись в свои квартиры, то, скорее всего, сильно уставшими и не расположенными к беседам. С другой стороны, он не может ждать, когда душевное состояние соседей придёт в норму. Кати нужна помощь, а он даже не представляет, как ее оказать, и за что зацепиться, ведь за три месяца их отношений она не познакомила его ни с кем из своего окружения. Если оно у нее, конечно, было. Отзывы ее сотрудников, заставили Денис сомневаться в этом.

Но как бы ни сложилась судьба дома и его жильцов, а наведаться туда все же следовало. В час, когда на город была наброшена сизая вуаль сумерек, машина Дениса подъехала к Катиной парадной, в нее вереницей шли владельцы и съемщики пострадавших квартир.

Денис вышел из машины и придержал дверь перед женщиной с лохматым шпицем на руках.

– Скажите, – обратился он к даме, заходя за ней в парадную, – я слышал этот дом собираются расселять, его что признали аварийным?

– Признали, но нас деть некуда, поэтому мы временно останемся в своих квартирах, – ответила обладательница несчастливой жилплощади.

По тону женщины Денис сразу понял, что быть знакомым Катерины крайне невыгодно.

– Вы не скажете мне, что здесь сегодня произошло? Я приехал к тётки, она на последнем этаже живет. Но мне ни дозвониться до нее ни достучаться.

– Давно приехали?

– Да нет, час назад, – импровизировал Денис.

– На четвертом этаже? – задумчиво произнесла женщина. – Это Аграфена Стефановна что ли?

– Денис неуверенно качнул головой.

– Ну не знаю, молодой человек, – покачала она головой, поджимая губы. – Рядом с ней ведь девушка жила… М-м-м, не припомню как звать. Так вот в ее квартире и случилась вся та чертовщина, из-за которой нас теперь расселять будут. А я между прочем, в какой-нибудь Парнас ехать не хочу! Я всю жизнь в центре жила, а теперь вот с места сниматься. И все из-за девчонки этой!

– А что, собственно, произошло и почему вы считаете виновной соседку моей тётки?

– Что произошло, молодой человек, я сказать не берусь, потому что никаких разумных объяснений случившемуся у меня нет, а повторять те байки, что старухи наши придумывают, не хочется.

– И все-таки, – настаивал Денис, – как происшествие в одной квартире могло так повлиять на весь дом? Там что локальный Армагеддон случился что ли?

– Очень точно сказано! Именно что Армагеддон. Вы бы видели, как весь дом дрожал. У меня все вазы коллекционные с полок попадали, стекла в серванте лопнули и трещина по потолку в гостиной пошла. Я была уверена, что это настоящее землетрясение. Марусечка моя так бедняжка перепугалась, что и голоса подать не смогла, зажалась в угол и дрожит. Так я ее в охапку, пальто накинула, ноги в сапоги вдела и бегом вниз. Хорошо на Большой проспект не вышла, там говорят, настоящий звездец был.

– Что значит звездец?

– Татьяна Михайловна и Зоя с третьего этажа, тоже вышли на улицу и пошли окна той злосчастной квартиры проверить, они сразу поняли, что это над ними что-то происходит. Так вот, лучше бы они не ходили.

– Почему?

– Ослепли. Говорят, из окон такой свет неземной хлынул, что враз их зрения и лишил. Сказки конечно, про неземной свет, но факт остается фактом – обе в больнице. А соседка тётки вашей я слышала, скончалась, выгорела дотла. Хотя пожара как токового не было. Вот и думайте, что там произошло и что с родственницей вашей, если даже до меня волна эта докатилась, а ведь я на втором этаже живу.

Денис хотел задать этой даме еще кое какие вопросы, но она уже повернулась к нему спиной, переключившись на беседу с потрясенной Марусечкой.

Он хотел обратиться к седовласому старику, что прошел мимо, неся в руке небольшой узелок, но дед казался настолько потерянным, что Денис не решился тревожить его расспросами. Затем в подъезд зашел молодой, мажористого вида парень, и Денис уже открыл было рот чтобы задать свои вопросы ему, но в этот момент раздался телефонный звонок.

Звонил Родион, а это могло означать, что он выяснил что-то стоящее и хочет поделиться эти с другом.

– Да, Родя, – проговорил Денис с надеждой, – есть что новенькое?

– Нет, дружище, ничего, – устало отозвался тот. – Я думаю, что тебе не следует сегодня оставаться одному. Где ты сейчас, давай я прикачу?

– Я на 12 линии, но у меня тут еще есть дела.

– Мучаешь Катиных соседей расспросами?

– Мучаю, – признался Денис.

– Забей, – посоветовал Родион, – я был сегодня с операми на нескольких опросах. Приеду и расскажу, что слышал, а завтра ты допросишь остальных. Идет?

– Идет, – согласился Денис, – жду у себя.

На Беринга, в небольшой, но зато собственной, отдельной квартире Дениса Родион был уже через четверть часа. С бутылкой армянского в одной руке и золотистой птичкой в промасленном бумажном пакете в другой.

– Как насчёт анестезии? – спросил он протягивая бутыль.

– Разве что по одной рюмке, – ответил Дени, – завтра опять на 12 линию, не хотелось бы дышать на людей перегаром. Это знаешь ли не располагает их к общению.

– Что верно то верно, – согласился Родион, но бутылочку все же откупорил, и рюмочки в шкафу нашел. – Я обещал поделиться тем, что сегодня слышал, – проговорил он, нацеживая по пятьдесят грамм в каждую посудинку, – но предупреждаю сразу, всё что я скажу вызовет у тебя лишь скепсис.

– Дай, угадаю, ты был свидетелем опроса достопочтенных бабуль, проживающих в генеральском доме?

– И бабуль тоже, – отозвался Родион, опрокидывая рюмку.

Денис обратил внимание, что его друг – любитель тостов, выпил без каких-либо предварительных «за».