Яд королевского сада

Амелия не ответила, ощущая нарастающее напряжение. Слуги замерли, боясь нарушить тишину. Себастьян медленно обошел ее, его шаги были точными и размеренными. – Вы хотите знать мое отношение ко всему этому? – спросил он, и его голос прозвучал грозно. – Тогда слушайте внимательно, пусть каждое мое слово врежется в вашу память.

Амелия замерла, чувствуя, что воздух стал тяжелым. Она понимала, обратного пути нет, она зашла слишком далеко.

– Перед смертью отец рассказал о вас. Мало того, что мне выпала честь стать королём столь рано, – его голос наполнился горечью, – так теперь ещё вы добавляете забот. Скажите, должен ли я этому радоваться? – в его голосе звучало обвинение, обида чувствовалась в каждом слове. – Что ж, на всё воля господа, и я должен принять свою судьбу, как и вы свою. – Амелия осознала, что ее жизнь в этом дворце зависит от прихоти и настроения короля. В его глазах она видела не только гнев и разочарование, но и глубокую усталость, понимая, что он сам является заложником судьбы.

– Не всё так просто, Ваше Величество, – произнесла она, и ее голос дрожал, но звучал твердо. – Я не выбирала свою судьбу, как и вы. Возможно, вместо борьбы нам стоит найти общий язык. Вместе мы сможем изменить это положение.

Они замолчали, задаваясь вопросом, стоит ли им продолжать эту изнурительную битву, или же достаточно поднять головы и посмотреть в будущее, которое они могли бы строить вместе, рука об руку.

– Отныне со мной так не разговаривайте! – отрезал он, словно вынося приговор. – Через два дня венчание, так что будьте готовы стать достойной королевой, подобной великим предшественницам,и услужливой женой.– С этими словами он вышел, оставив Амелию наедине с мыслями.

Слёзы подступили к глазам, но она подавила сиюминутную слабость.«Достойная королева… Услужливая жена…» Эти слова казались пустыми и бессмысленными, как и мечты о счастливой семейной жизни.

Когда король ушел, страх уступил место решимости. Подойдя к окну, она вгляделась вдаль, скоро венчание, и это означает, она станет не пешкой, а равноправной спутницей короля, готовой обсуждать решения наравне с ним, как королева, как жена. Она готова бороться за своё будущее, даже если придется противостоять королю, даже ценой жизни.

Выходя из зала, Амелия замерла, увидев женский силуэт, входящий в покои Его Величества.

Глава 3

Рассвет окрасился в нежные тона золотого, предвещая не только новый день, но и судьбоносную перемену в жизни будущей королевы Амелии. За стенами её покоев лишь недавно началась суматоха. Слуги сновали по коридорам, готовясь к важнейшему событию дня – венчанию. Воздух был наполнен ароматами благовоний, смешанных со свежим, едва уловимым запахом лилий.

Дверь в покои медленно распахнулась, и в комнату вошла Мелисса, сопровождаемая седовласой дамой, чья стать внушала уважение, изучала спокойствие. Её лицо, изборожденное тонкими морщинами, свидетельствовало о прожитых годах. Платье цвета утренней зари, нежно-розового, подчёркивало её скромность и утончённый вкус. Оно было лишено излишнего блеска, но его простота была изысканна, отражая глубину и опыт Мирты, назначенной наставницей юной королевы.

– Доброе утро, Ваша Светлость,– произнесла она тихим голосом, – я Мирта, и буду вашей правой рукой. Позвольте мне помочь вам подготовиться к этому важному событию. – Амелия старалась сохранить внешнее спокойствие, внимательно слушая опытную наставницу. – Не волнуйтесь, Ваша Светлость, – мягко успокоила Мирта, пододвигая к Амелии небольшую шкатулку из черного дерева, – Мы здесь, чтобы поддержать вас. Этот день, несомненно, станет тяжёлым испытанием, но вы должны выдержать его с честью. В этой шкатулке находятся семейные драгоценности – ожерелье Королевы Дианы, символ мудрости и силы рода. Оно должно принести вам удачу.

Мирта открыла шкатулку, и оттуда заискрилось великолепное ожерелье из крупных бриллиантов, обрамленных тончайшей золотой сеткой. Амелия взяла его в руки, чувствуя тяжесть и возложенную на неё ответственность. День обещал быть долгим и изнурительным. После церемонии венчания предстоял торжественный ужин.

– Приготовьтесь, моя дорогая, – сказала наставница, начиная причёсывать волосы Амелии, – сегодня вы сделаете свой первый, важный шаг на пути к великому будущему. Ваша поступь должна быть уверенной, ваши слова – взвешенными, а решения – мудрыми.

Мирта с мастерством укладывала волосы в сложную причёску, напоминавшую корону. Затем помогла надеть свадебное платье– шедевр королевских портных, сшитый из плотного атласа белого цвета. Ткань, украшенная вышивкой и кружевом, переливалась на свету. Оно идеально подчёркивало молодость и красоту будущей жены и королевы, не отвлекая внимание от её достоинства и царственного положения. Наконец, Амелия стояла перед большим зеркалом, в полной готовности встретить первый день на пути правления. Отражение показывало не испуганную девочку, а уверенную в себе женщину, готовую нести бремя короны.

* * *

Леди стояла посреди кипящего предсвадебной суеты дворца. Вокруг неё мелькали придворные, слуги несли роскошные букеты, источающие опьяняющий аромат роз, орхидей и других редких цветов. Звуки настраиваемых оркестровых инструментов просачивались сквозь толстые дубовые двери. Мастера , с утомлёнными, но довольными лицами, наблюдали за завершением работы над огромными гобеленами, изображающими историю королевства, от его основания до настоящего времени – тысячелетия истории, вплетённые в ткань из дорогих нитей золота и серебра. Воздух дрожал от напряжения – каждое действие, каждое движение было пропитано ожиданием. Мирта с тревогой наблюдала за будущей королевой. Её слова, «Вы прекрасны, Ваша Светлость», прозвучали как попытка прорваться сквозь стену беспокойства, которая окружала Амелию. На её лице, несмотря на внешнее спокойствие, отражалось глубокое недоверие. Она всегда мечтала о замужестве по любви, о встрече с прекрасным принцем из сказки, который покорит ее сердце нежностью, лаской и заботой. Вместо этого перед ней стоял холодный и расчётливый монарх, чей образ был овеян легендами о жестокости и бесчувственности. Даже его портреты, расположенные по всему дворцу, не излучали теплоты. Они были написаны мастерами своего дела, но в них отсутствовало живое человеческое тепло.

Мирта мягко прикоснулась к плечу.– Не стоит так сильно волноваться, милая. Всё будет хорошо.– Она рассказала будущей королеве о своём опыте, о том, как она сама переживала свое свадебное торжество, как она боялась не удовлетворить ожидания своей семьи. Поделилась историями о женщинах королевской крови, которые смогли найти счастье в своих браках, несмотря на все трудности.

Амелия вдохнула глубоко, стараясь успокоиться. Она представила себе будущее, не как тяжёлое бремя, а как возможность для изменений, как шанс внести свою лептину в жизнь королевства.

– Пора.– поторопила её Мирта, выходя из дворца.

* * *

Высокие своды собора, расписанные фресками, изображающими сцены из древних легенд и библейских историй, казались бесконечными. Свет, проникающий через витражи с изображениями святых, рисовал на полу радужные пятна. Оркестр играл торжественную музыку, звуки которой распространялись по всему собору. На лице Себастьяна застыла маска, скрывающая любые эмоции. Он ожидал свою будущую супругу, Амелию де Мартель, и в этот момент его терзали угрызения совести за то, как жестоко и несправедливо он обошелся с ней накануне. Ведя себя как тиран, он не оставил ей выбора, и теперь, чувствовал себя виноватым. Она, невинная жертва обстоятельств, была так же лишена свободы, как и он, но, будучи королем, Себастьян не мог позволить себе показать свои истинные чувства. Он должен был оставаться неприступной крепостью, как и подобает монарху.

Когда Себастьян поднял взгляд на леди Амелию, его сердце сжалось. Она стояла перед ним, и в этот момент он осознал, что сейчас решается их судьба. Никакие слабости не имели права на существование в их мире, – Мы должны решить это, – произнес он почти шепотом, стараясь оградить их личный разговор от посторонних ушей, – нам не оставили выбора. – Амелия лишь кивнула, не в силах произнести ни слова. В её горле образовался ком. Она понимала, что любое сопротивление было тщетным. Их судьбы были связаны неразрывно, как нити в старинном гобелене. – Я не хочу быть для вас бременем, – наконец произнесла она, – Если это наша участь, я приму её с достоинством.

Король ощутил, как её слова затронули его. Он не желал, чтобы она страдала, – Мы – союз, единое целое, – ответил он мягче, чем обычно, и в его голосе прозвучала нотка нежности, которую сам не ожидал от себя.

Их взгляды встретились, и в тот же миг, как вспышка молнии, между ними промелькнула искра – искра искренности, словно они на короткое время были сами собой, без маски равнодушия и королевских обязанностей. Это мгновение стало для них обоих спасением, напоминанием о том, что в их сердцах есть место для настоящих чувств.

Её плечи расправились, и она немного расслабилась, осознав, что не одна на этом трудном пути. Внутри неё зародилась надежда, некий росток, пробивающийся сквозь камни. Они могли стать не просто королём и королевой, но и партнёрами, которые поддерживали бы друг друга в любых испытания.

Амелия медленно шагнула вперед, стирая разделяющую их черту. Каждое ее движение было размеренным, она боялась нарушить хрупкое равновесие, установившееся между ними, боялась разрушить это шаткое перемирие. Когда оне остановилась рядом, священник начал произносить слова брачной клятвы, не подлежащие отмене.

Себастьян взял ее руку, его прикосновение оказалось теплым и успокаивающим, он слегка сжал ее, как будто эти слова давались ему нелегко. – Перед лицом Бога Всемогущего и в присутствии собравшихся здесь свидетелей, я, Себастьян IV, принимаю тебя, Амелия де Мартель, в законные жены. Обещаю любить тебя, почитать и оберегать, как гласит святой закон Божий, во всякое время, в здравии и болезни, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас.– произнес он, и его голос звучал глубже и весомее.

– Амелия де Мартель, принимаешь ли ты Себастьяна IV в законные мужья? – обратился к ней священник.

Амелия замерла, ощущая тяжесть клятвы, бремя ответственности, которое ей предстояло нести. Но, встретив взгляд короля, своего будущего супруга, она собралась с духом и произнесла: – Перед лицом Бога Всемогущего и в присутствии собравшихся здесь свидетелей, я, Амелия де Мартель, принимаю тебя, Себастьян IV, в законные мужья. Обещаю повиноваться тебе, любить и почитать тебя, как гласит святой закон Божий, во всякое время, в здравии и болезни, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас .– Ее голос прозвучал решительно твердо. Она приняла свою судьбу, не собираясь ей противиться.

Священник провозгласил их мужем и женой, и зал взорвался аплодисментами. Себастьян наклонился, и их губы встретились в первом супружеском поцелуе. Это было робкое, легкое касание. В нем не было страсти, лишь зарождающееся чувство близости и доверия. Отстранившись, Амелия почувствовала румянец на щеках и странное спокойствие в душе. Они вместе повернулись к залу, где их ждали сотни взглядов.

* * *

По прибытии во дворец, где все еще ощущалось торжественное волнение, первым, кто поздравил новоиспеченную королеву, оказался юный принц Луи. Он был младшим братом короля и выглядел, как настоящий аристократ: его светлые волосы падали на плечи, а густая шевелюра придавала ему особый шарм. Его завораживающие голубые глаза сверкали от радости, когда он, с искренней улыбкой на лице, подошел к Амелии. – Поздравляю, Ваше Величество! – произнес он, уважительно склонив голову, – Нас не успели представить. Я принц Луи, безусловно, менее известный, чем мой старший брат.

Амелия слегка смутилась, – Благодарю, Ваше Высочество.

– Позвольте мне оказать вам честь первым засвидетельствовать свое почтение. Я надеюсь, что вам понравится наш двор и все его прелести. – с доброй улыбкой ответил Луи.

Она улыбнулась чуть шире, оценив его галантность и искренность. – Я слышала много хорошего о французском дворе, надеюсь, мои ожидания будут оправданы.

– Уверен, что так и будет, – с уверенностью произнес принц. – У нас много традиций и обычаев, которые делают жизнь во дворце поистине уникальной. Если вам потребуется помощь или совет, не стесняйтесь обращаться ко мне. Я всегда к вашим услугам.– Он сделал шаг назад, но прежде чем уйти, добавил – А сейчас, позвольте не задерживать вас, уверен, у вас много дел. Но помните, я всегда рядом, и вы можете рассчитывать на меня в любой ситуации.

Принц Луи слегка поклонился и отошел, оставив Амелию приятно удивленной его вниманием и готовностью помочь. Она не могла не заметить, как его искренность и доброта контрастировали с некоторыми другими членами двора, которые, казалось, были более заинтересованы в собственных амбициях. Несмотря на все трудности, которые могли ожидать ее в новой роли, у нее есть поддержка, и это придавало ей уверенности.

Во время торжественного приема король Себастьян с гордостью представлял свою жену высокопоставленным гостям, собравшимся в роскошном зале дворца. Это событие привлекло множество знатных особ, и Амелия старалась запомнить каждого из них, но, к сожалению, это оказалось непростой задачей. Множество лиц, нарядов и разговоров сливались в один клубок, и лишь несколько фигур выделялись на фоне остальных. Среди всех присутствующих ей запомнилась высокая темноволосая дама с яркими зелеными глазами.

Себастьян, замечая, что Амелия не сводит глаз с этой женщины, представил её с особым почтением: – Это мадам Софи де Монморанси, недавно овдовевшая. – Амелия вспомнила, что именно её она видела в покоях короля в тот вечер.

Мадам де Монморанси привлекала внимание не только своим внешним видом, но и тем, как она держалась – каждое её движение излучало уверенность, редкое качество, особенно для женщин при дворе, где интриги и зависть были повседневной нормой. Когда Себастьян продолжил, его голос был полон уважения: – Ваше Величество, мадам де Монморанси отличается острым умом, благодаря чему занимает важное положение при дворе.– эта фраза, произнесенная с легкой улыбкой, должна была подчеркнуть значимость Софи, но Амелия ощутила, как в ней растет беспокойство. Неужели эта женщина так важна для короля?

Софи де Монморанси, грациозно выполнив реверанс, ответила: – Вы слишком добры, Ваше Величество. Для меня великая честь быть здесь и разделить с вами радость этого знаменательного дня. – её голос звучал как нежные переливы арфы, но в его тоне скрывалась какая-то загадка.

Амелия, кивнув, пыталась скрыть растущее любопытство. Что делала она в покоях короля, и какое влияние имела на него? Эти мысли не давали ей покоя, и она не могла избавиться от ощущения, что Софи де Монморанси таит в себе нечто большее, чем просто дружеские отношения с королем. Себастьян, явно заметив замешательство Амелии, добавил: – Мадам де Монморанси – моя давняя подруга и советница. Её проницательность не раз помогала мне в государственных делах. – этот ответ должен был развеять все сомнения, но вместо этого только усилил тревогу. “Советница?” – мелькнуло у неё в голове.

Софи, заметив, что королева погрузилась в размышления, поспешила вставить свое слово: – Ваше Величество, я всегда готова поддержать короля в его начинаниях. Мы с Себастьяном знакомы давно, и я горжусь тем, что могу быть полезной в трудные времена. – слова звучали искренне, но в них ощущалась скрытая глубина, которая заставляла Амелию чувствовать себя некомфортно.

В зал вошел еще один высокопоставленный гость – герцог, который, заметив короля и королеву, направился в их сторону.

За длинным столом, уставленным деликатесами, царила атмосфера живого общения. Гости, облаченные в великолепные наряды, охотно обменивались мнениями на самые разнообразные темы. Разговоры переходили от свежих новостей из придворной жизни до интригующих слухов о предстоящих свадьбах, и высоких назначениях. Каждый из присутствующих стремился продемонстрировать свое остроумие и эрудицию, добавляя свои наблюдения. Внезапно беседа приняла неожиданный поворот, когда кто-то из гостей поднял тему искусства. Один из мужчин, с явным энтузиазмом, начал рассказывать о новой картине, которая недавно появилась при дворе. Он подробно описывал не только саму работу, но и контекст её создания, упоминая о художнике, его вдохновении и технике исполнения. Все вокруг слушали с интересом, обсуждая мастерство мастера и глубину скрытого смысла, заложенного в произведении. В этот момент в разговор вмешалась молчаливая до этого момента мадам де Монморанси. – Искусство, – произнесла она, – это отражение души художника. Оно способно выразить чувства и мысли, которые не под силу словам. Не так ли, Ваше Величество? – и обратила свой взгляд на короля, в ожидании его реакции.

Амелия, сидящая с мужем во главе стола, была поражена глубиной и тонкостью её суждений. Она внимательно посмотрела на мадам де Монморанси, осознавая, что каждая её фраза содержит в себе скрытый смысл, искусно завуалированный вежливым тоном – Вы совершенно правы, мадам, – ответила Амелия, не дожидаясь, когда король вмешается в разговор. – Искусство действительно способно говорить на языке, недоступном обычным словам. Оно проникает в самую суть человеческого существования, заставляя нас чувствовать и размышлять, даже когда слова оказываются бессильны.

От слов королевы глаза мадам де Монморанси вспыхнули. В воздухе повисла тишина. Остальные гости, поглощенные обсуждением живописи и скульптуры, не замечали этого напряженного момента. Амелия поняла, что Софи де Монморанси была не просто придворной дамой, она была искусной манипуляторшей.

Вечер медленно подходил к концу, и гости начали прощаться, выражая благодарности за теплый прием. В воздухе витали легкие нотки печали и радости, смешанные с ароматами изысканных блюд и вин, которые были поданы за ужином.

Мадам де Монморанси тоже поднялась из-за стола, когда Себастьян подошел к Амелии с решительным выражением и властным тоном, произнес: «Отправляйтесь в свои покои и ждите меня там». Эти слова прозвучали как приказ, в них не было места для обсуждений. Она бросила быстрый взгляд на мадам де Монморанси, и в ее глазах промелькнула тень – зависти или, быть может, угрозы. Затем молча покинула зал.

Глава 4

Королева послушно направилась в свои покои, повинуясь приказу мужа, не смея перечить или возражать. По пути она ощущала на себе взгляды придворных, следящих за каждым ее шагом. Кто-то смотрел с сочувствием, кто-то – с любопытством, а кто-то – с нескрываемой завистью. Войдя в покои и закрыв за собой дверь, она прислонилась спиной к ней, пытаясь успокоить учащённое дыхание. Комната, которая когда-то казалась ей уютной и безопасной, внезапно стала чужой и холодной, несмотря на яркие языки пламени в камине, которые слабо освещали её пространство. Ночь была темной и безлунной, лишь редкие звезды, как далекие огоньки, мерцали на небе. Издалека доносились звуки музыки и веселья, напоминая о празднике, но сейчас они казались ей далекими и незначительными.

В комнату ворвалась Мелисса, за ней следовали две служанки и Мирта, – Король скоро прибудет, вам нужно подготовиться… – произнесли они с волнением. – Амелия, растерянно глядя на них, не могла понять, к чему именно ей следует готовиться.

Дверь вновь отворилась, и на пороге появился Себастьян, – Вышли все отсюда! – прогремел он, и его голос был подобен удару хлыста, заставившему Амелию вздрогнуть. Слуги, не дожидаясь дальнейших указаний, поспешно покинули комнату, оставив их наедине.

Себастьян вошёл внутрь, плотно закрыл за собой дверь и, подойдя к камину, остановился рядом с ней. В наступающей тишине витало напряжение. Амелия стояла, не смея пошевелиться, боясь нарушить эту тишину, словно она могла разбудить зверя, дремлющего в нем. Огонь в камине потрескивал, отбрасывая на стены танцующие тени.

Наконец, король прервал молчание: – Амелия, – начал он, не отрывая взгляда от завораживающего огня, – теперь вы моя жена.

– Ваше Величество… – тихо произнесла она, подбирая слова, которые могли бы выразить её чувства в этот момент.

Себастьян, заметив её замешательство, повернулся и, наконец, встретил её взгляд. В его глазах читалась решимость, но также и некая уязвимость, которую он пытался скрыть. – Я знаю, что это может показаться неожиданным, – продолжал он, – но я не могу позволить себе потерять вас.

Еще вчера они были врагами, но сегодня что-то изменилось, стена, разделявшая их, дала трещину. Амелия старалась сохранять спокойствие, но внутреннее волнение не утихало, заставляя ее дрожать. Комната была залита теплым, мягким светом свечей, создавая атмосферу интимности.

Не зная, как начать, она снова прикусила губу, затаив дыхание. В этот момент он, словно не в силах сдержать свои чувства, приблизился к ней. Его взгляд был полон нежности и понимания, что заставляло ее сердце биться быстрее, готовое вырваться из груди. Внутри нее разгоралась буря: от страха до надежды, от сомнений до желания.

Вспоминая разговоры с сестрами о замужестве, она мысленно обращалась к ним за помощью, пытаясь унять страх перед неизвестным. Они рассказывали ей о радости и близости, о важности доверия к партнеру. Каждый их рассказ добавлял ей уверенности, но тревожные мысли все еще роились в голове.

Себастьян протянул руку и аккуратно, как будто дотрагиваясь до чего то столь хрупкого, взял ее за ладонь. Амелия почувствовала тепло его прикосновения. Он медленно, ласково провел пальцем по ее запястью.

Мир вокруг перестал существовать, вселенная сжалась до размеров этих четырех стен. Каждый тик часов стал отчетливее, даже время, казалось, замерло в ожидании их решения.– Вы готовы? – тихо спросил король.– Амелия кивнула. Первые шаги навстречу чему-то новому всегда полны неуверенности, и сейчас она чувствовала себя стоящей на краю пропасти.

Он нежно коснулся губами ее шеи, чувствуя, как по ее телу пробегает дрожь. Она закрыла глаза, отпустила волнение и позволила моменту захватить ее целиком. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь их дыханием. С каждым мгновением их тела сближались, и тепло Себастьяна окутывало ее, даря ощущение уюта. Он плавно развернул ее спиной, и она почувствовала, как его сильные руки аккуратно распутывают завязки платья. Ее дыхание перехватило, когда он ослабил корсет, даря ощущение свободы. Тепло его тела стало еще более ощутимым, и она повернулась к нему навстречу, увидев в его глазах ожидание.

Себастьян слегка улыбнулся, видя ее реакцию, понимая, как каждое его движение вызывает в ней всплеск эмоций.

Он наклонился ближе, их губы соприкоснулись в более страстном и глубоком поцелуе. Она чувствовала , как его руки исследуют ее талию, затем, поднимаясь выше, нежно касаются груди. Кончиками пальцев он очертил контуры, отчего у Амелии вырвался тихий вздох. Расстегнув крошечные пуговицы юбки, Себастьян отступил на пару шагов, чтобы полюбоваться ее обнаженным телом.

Он был поражен. Ее красота завораживала. Она стояла перед ним, не поднимая глаз, принимая его восхищение как должное. Каждый изгиб ее тела вдохновлял его.

В наступившей тишине он понял, что этот момент навсегда останется в его памяти, и шагнул ближе, стремясь запомнить каждую деталь.

Бережно уложив ее на кровать, Себастьян сбросил с себя одежду и прижался к ней своим горячим телом. Он был подобен огню, согревающему в холодную ночь, и это тепло проникало в нее, растапливая.

Амелия прижала ладони к спине, чувствуя напряжение его мышц. В каждом прикосновении ощущалась сила и нежность, власть и забота. Его губы нашли ее губы, и мир вокруг померк – остались только они, только эта мгновенная страсть, которая взрывалась, словно фейерверк на темном небосводе.

Внезапно король отстранился, ощущая учащенное сердцебиение. Внутри боролись противоречивые чувства. Он закрыл глаза, пытаясь разобраться в своих мыслях. Что, если этот миг – всего лишь иллюзия, которая исчезнет, оставив лишь горечь и сожаление?

Когда Себастьян открыл глаза и встретил ее взгляд, полный ожидания и надежд, в нем что-то изменилось. Он почувствовал, как власть и забота сливаются в одно целое. Он не может причинить ей боль. В этот момент ему стало понятно: преграды, которые он возвел вокруг себя, оказались выше и крепче, чем он предполагал.

Он оставил Амелию в постели, ее тихое дыхание звучало, как мелодия, с которой не хотелось расставаться. —Доброй ночи, – произнес король, и его слова повисли в воздухе, наполняя комнату недосказанностью. Собравшись с силами, он поднял с пола свою одежду и, стараясь сохранить хладнокровие, направился к двери, чувствуя, как внутри него решимость борется со страхом, ведь он был пленником собственных противоречий.

Каждый шаг к двери давался с трудом, но Себастьян знал, что такова его жизнь, такова его роль – сохранять дистанцию, оберегать сердце. И все же, вопреки его намерениям, в душе росло странное понимание, что ограды, которые он возвел вокруг себя, как неприступную крепость, не смогут защищать его вечно, и что рано или поздно они рухнут под натиском чувств.