скачать книгу бесплатно
– Батюшка, вы велели разорвать помолвку с Гавином, я разорвала. Вы велели мне поступать в Тёмную Академию, я поступила. А теперь вы приказываете мне забрать документы и отправляться домой? Кто же станет уважать решения князя, который сам не ведает, чего хочет?
Другая бы сорвалась на визг, а эта – ничего. Даже голос, хоть и звенит холодом, остаётся всё таким же привлекательным. Рискнуть что ли? От поколения к поколению кровь драконов должна же становиться жиже. Это у короля Льва все жёны померли, может, у его сыновей-то всё и не так? Может, выживет?
– Дура, – рявкнул грубо, зато доходчиво. – Не знаешь – не лезь. Когда велел тебе поступать, всё иначе было, а теперь – не так. Многое изменилось.
Виорика удивилась. Сразу успокоилась, склонила голову набок.
– А что изменилось-то, отец?
– Многое, – уклончиво ответил без ответа он.
Да как же, так тебе сейчас всё и расскажу. Не женское это дело – лезть в политику. Сиди дома, вяжи… что вы там все вяжете… Ну, сиди дома да детей рожай. Вот.
Княжна покосилась на него, прищурилась.
– Это связано с тем, что нашим деканом стала принцесса Авиталь? – спросила, и тот вздрогнул.
Стерва! Как есть стерва! Эх, хороша была бы королева! Такую в светёлке не запрёшь, вязать не станет. Всё королевство под себя подогнёт и не поморщится. Стерва!
– Не твоё дело, – ответил грубее, чем хотел. Потому что в точку попала, в десяточку.
– Потому что наш декан – женщина? Или… или потому что Авиталь перестала быть наследницей? – нежно и вкрадчиво продолжала дочь допрос.
– Потому что… я так решил! Достаточно тебе этого, – рявкнул князь, и подумал: «Ох же ж и бестия! Был бы парень, цены бы не было такому княжичу. Жаль, девкой уродилась.».
Солнце лобзало крыши, бросая сквозь ветви яблоневого сада косые красные лучи на отца и дочь. Здесь, во внутреннем дворе большого каменного дома, их никто не мог подслушать, об этом князь Баллард позаботился заранее. Дом принадлежал его «кузену». По крайней мере, все вокруг считали, что дом принадлежит именно тому, кого называли «кузеном» князя. Поэтому приезд родственника из Гранат не мог никого насторожить. Отъезд тоже не вызовет подозрений.
Небольшая потайная дверь в сад открылась, пропуская высокую фигуру хозяина дома.
– Не хотел вам мешать, – мягким, словно кошачьи лапки, чуть хрипловатым голосом, произнёс вошедший. – Виорика, девочка, оставишь нас с батюшкой наедине?
«Племянница» с досадой наклонила голову. «Дядя» поцеловал её в лоб. Дождался, пока девушка закроет за собой дверь.
– Отчего она такая мрачная? – спросил тихо.
Баллард отвёл глаза. Никогда не мог выдержать этот взгляд. Наклонил голову почтительно.
– Приказал домой отбывать. Строптивая слишком. Зря плёткой не учил.
Собеседник хмыкнул.
– Подожди отсылать. Пусть пока учится.
– Но…
– У меня поручение ей будет. Небольшое.
Князь вздрогнул и почтительно поклонился.
– Ступай, – тихо посоветовал родственник. Он никогда не приказывал, только советовал. Но никто и никогда не осмелился бы нарушить его совет. – Пришли её ко мне в башню. Наедине надо поговорить. По-родственному.
Баллард поклонился ещё ниже и поспешил покинуть сад.
***
В комнате профессора холодного оружия по стенам были развешены самые разнообразные экспонаты. Дикие, зловещие, благородные, с виду невинные, изящные. Ржавые и отполированные, инкрустированные драгоценными металлами и камнями, и железные, простые, как мул крестьянина, – все они свидетельствовали о глубинной жажде человека убить себе подобного.
Авиталь знала, что Кинжалус в прошлом много путешествовал, побывал в самых дальних уголках Четырёхлиста. Он был кочующим убийцей и, видимо, свою коллекцию собирал в этих дальних поездках.
Кинжалус родом происходил из гномьего племени, и это равно как помогало ему в профессии, так и мешало. Легко убивать, когда ты едва достигаешь жертве до пояса и находишься совершенно на ином уровне, чем тебя ожидают увидеть. Легко быть незаметным, легко пробираться в самые труднодоступные места. Но запоминающаяся внешность – это, безусловно, минус для того, кто привык скрывать лицо. После завершения каждого дела, карлику приходилось спешно уезжать как можно дальше. Желательно не просто в соседнее королевство, а в какую-нибудь отдалённую его область.
В настоящее время Кинжалус уже отошёл от дел, даже легенды о его таинственных и всегда успешных делах забылись, а бумажные дела в башне городских стражников покрылись толстым слоем пыли. Авиталь с любопытством смотрела на героя, пережившего сказки о себе самом. Карлик сидел на высоком стуле, к которому была приставлена трёхступенчатая лесенка, и пил чай с малиной. Он немного болтал ногой, наслаждаясь ароматом. Стёкла полукруглых очков запотели, и маленьких, острых глазок видно не было.
«Да ведь он специально скрыл свой взгляд», – догадалась Авиталь. Она, как всегда, предпочла широкий подоконник. Когда Ренулф, исчерпав запасы братского красноречия, наконец уехал, принцесса провела пару лекций у второкурсников и четверокурсников и поспешила найти профессора Кинжалуса, последнего, кто видел Хризоплюста в день убийства несчастного . Авиталь не подозревала самого профессора холодного оружия. И дело вовсе не в том, что тот отошёл от дел: бывших убийц не бывает. Человек может годами выращивать капусту, а потом взять и всадить нож для бумаги в нужную точку на шее ближнего своего. Но Кинжалус не был наделён магией, а потому вряд ли участвовал в магическом убийстве. Конечно, преступление могло быть организованно группой, но ни один опытный убийца не согласится, во-первых, быть кем-то второстепенным, а во-вторых – быть в группе с магом-убийцей. Хотя бы потому, что последний может легко избавиться от лишнего свидетеля.
– И всё же, Ваше высочество, – Кинжалус откашлялся и наставил на неё мутные стёкла, – чем вам может быть полезен ваш дряхлый слуга?
Она могла бы изобразить беспечность и пойти методом окольных вопросов. Собственно, именно так изначально и действовала: они поговорили о былом, про учеников и программу обучения, о пропавшем наследнике, принце королевства Медного, и Хризолите. Погадали, кого Старуха назначит своим преемником. Авиталь повосхищалась коллекцией оружия, безусловно, лучшей и наиболее полной в Четырёхлисте. Можно было бы и дальше идти этим путём, но внезапно принцесса поняла, что запотевшие очки Кинжалуса это не средство скрыть от неё выражение пытливых глаз. Тролль возьми! Профессор даёт ей, Авиталь, возможность хоть язык высунуть, хоть покраснеть девочкой. Он же сам ничего не видит! Он словно демонстрирует, что не хочет знать ничьих тайн, не хочет влезать ни в какие интриги. Мудро. Уж кто-кто, а убийца знает: меньше знаешь, дольше спишь. А, значит, нет и смысла юлить и скрывать что-то от того, кто не пытается узнать лишнего.
И она решила пойти ва-банк.
– Профессор, мне сказали, что вы последним видели декана Хризоплюста…
Авиталь дала ему возможность отгадать вопрос самому. Кинжалус крякнул.
– Мне довелось много лет быть убийцей, – ухмыльнулся он, – а вот свидетелем я не был ни разу.
Она молчала, дожидаясь, пока старик откашляется, отхлебнёт чаю да как следует высморкается в белоснежный огромный платок. Гномы считали ниже своего достоинства пользоваться маленькими отрезками ткани. Нет, настоящий носовой платок должен быть такого размера, чтобы его можно было использовать и как скатерть, и как плащ, и как саван. Кинжалус не был чистокровным гномом, но традиции предков чтил.
– Декан Хризоплюст считал себя умнее многих, – тихо прошептал, наконец, Кинжалус, – для профессионала это страшная ошибка. Считать врага или жертву – глупцом.
– Но люди глупы, – возразила Авиталь.
– Глупы, да, – согласился Кинжалус, – но порой они умнее, чем мы о них думаем.
Они помолчали. После минуты задумчивого молчания, принцесса нарушила тишину:
– Я не знала Хризоплюста. Что это был за человек?
Старик усмехнулся:
– На первом курсе есть мальчик… как его… нахальный такой с синими волосами. Из Гранат.
– Кэолэн?
– Да-да. Хризоплюст был таким же. Самонадеянным. Последние пару месяцев своей жизни он что-то затевал. С кем-то переписывался, совал нос в чьи-то тайны и был очень воодушевлён. У меня нет привычки интересоваться делами других, и я, конечно, ни о чём не спрашивал.
«Но ушки-то поднялись на макушке. Ах ты ж старый проныра!» – мысленно хмыкнула Авиталь. Настоящий убийца всегда держит нос по ветру, он в курсе последних событий и многих тайн. Эти знания, если ими не бравировать, могут весьма облегчить работу. А профессиональные привычки остаются навсегда.
– В день, когда я видел его в последний раз – это было за два дня до того, как мы обнаружили труп в сквере Висельников – я подошёл к нему, чтобы поговорить о новичках, обсудить программу и поделиться мнениями. А профессор Хризоплюст почему-то попросил меня перенести разговор. Он ожидал экипаж, чтобы ехать в Кривохолм, и был уже одет. Я понял, что встреча предполагается быть весьма важной, и спросил, не будет ли каких-то распоряжений. «Профессор, – ответил декан, – Вы – опытный педагог. Не стану напоминать Вам, что вся информация об адептах нашего факультета конфиденциальна и поэтому не может быть доступна третьим лицам. И да, велите наложить на девичье общежитие дополнительные чары против магии следования». Вот и всё, что он мне сказал.
– Почему вы решили, что он ехал на встречу?
– А иначе зачем ему было надевать ожерелье молодости? – улыбнулся старый профессор.
Глава 8. Урок обольщения
Ми выписалась на следующий день. Ещё бледная после перенесённой болезни, она, шатаясь, добрела до комнаты и устало в неё ввалилась. Дело в том, что башню декана и этажи примыкающих корпусов соединял коридор, но внутренним его ходом вправе был ходить только сам декан. Поэтому Ми понадобилось сначала выйти на улицу, а затем уже подняться на второй этаж.
Первому курсу отводилось лишь три комнаты девичьего этажа: две больших, в каждой из которых проживали по четыре девочки, и одна, рассчитанная на двоих. На втором курсе ученицы размещались по двое, а с третьего – каждая из адепток жила отдельно. «А убивать друг друга мы будем?» – как-то невольно вспомнилось Мышке, и спокойный ответ: «Будете. Но не на первом курсе». Ми сообразила, что скорее всего, весь ужас начнётся курса с третьего. Тогда логично, что третьекурсниц селят по одной, ведь любая из соседок может стать твоей убийцей, а не спать круглые сутки невозможно.
Мышка зашла в комнату и чуть не застонала: на своей кровати сидела Виорика. Уже вернулась! Однако златокудрая красавица не обратила на вошедшую никакого внимания. Гранатовая княжна молчала, сгорбившись и опустив руки, вся ушедшая в себя. Да что с ней?
– Виорика? – Ми заставила себя обратиться к первой к недружелюбной соседке.
Она неожиданно поняла, что ей жаль девушку, которая явно была чем-то глубоко подавлена. Виорика подняла на Мышку безучастный взгляд. Ми испуганно шагнула к ней, опустилась рядом, взяла за руку и сочувственно заглянула в лицо.
– Что с тобой? Что-то случилось? – спросила, замирая от собственной дерзости.
Княжна недоумевающе посмотрела на Мышку, а затем выдернула холодную руку.
– Ты обнаглела, немочь? Стирка только по понедельникам, а ты мне уже покрывало изгадила!
Ми вздрогнула, испуганно вскочила и отошла к своей кровати. Нельзя быть такой жалостливой дурой! Ещё парочка лет, и эта неуместная сострадательность может стоить Мышке жизни. Ми наспех проглотила лекарство, съела бутерброд и отправилась на занятия. Благо, они на факультете убийц не всегда начинались с раннего утра, иногда и в одиннадцать, а то и в двенадцать дня. Впрочем, Ми уже знала, что с каждым курсом время занятий становилось всё более непредсказуемым. Урок мог начаться как в шесть вечера, так и в четыре утра. «Смерть приходит вовремя – гласит кодекс, – и только она определяет сроки».
Сегодня первым предметом был урок обольщения. Госпожи Нимфеи в классе не было. На её месте сидела какая-то старушка, которая преспокойно вязала, уставившись в пёстрый клубок. Ми изумилась: им что, поменяли преподавателя? Класс по обыкновению шумел, но старушка не обращала ни на кого внимания, ловко перехватывая петли.
Одна Дженни осталась невозмутима.
– Госпожа Нимфея, – пророкотала она мощным, глубоким голосом, как только вошла, а дверь за ней закрылась почти сразу после Ми, – почему Вы сегодня так странно выглядите?
Старушка не без хитринки глянула на великаншу, и тут все обнаружили и поняли, что перед ними и правда их профессор. Из обольстительной красавицы Нимфея превратилась в уютную бабушку, накинула себе лет сорок или триста, волосы поседели, кожа сморщилась, а вместо очей, пылающих огнём и страстью, на ей лице моргают голубенькие старческие глазёнки.
Адептки надменно оглядывали потрёпанный, залатанный халатик в цветочек, букли и толстую, тёплую шаль неопределённого цвета. Парни потрясённо молчали. Кэолэн присвистнул.
– Молодец, душенька, – старушка-Нимфея легко поднялась со стула, разом распрямив сутулую спину и будто прибавив роста, – это и есть тема нашего урока. Запомните, лапушки: быть очаровательным – не значит быть красавцем или красоточкой, потрясать всех окружающих изысканными манерами или роскошью. Очарование – оно… ин-ди-ви-дуально! —Нимфея выразительно направила в потолок палец с розовым ноготком. – Вы должны чётко понимать, для кого какой образ подходит, и какой из ваших целей удобнее всего послужит та или иная личина. Ну и, конечно, уметь аккуратно в неё облачаться. Иногда вам нужна маска непринуждённого светского красавца. – И тотчас лицо её изобразило высокомерную даму. – Иногда – алчного маньяка. – Адепты отшатнулись от внезапной злой гримасы, исказившей черты. Ноздри Нимфеи хищно раздувались, глаза глянули кровожадно. – Порой стоит прикинуться простодушным дурачком или безмозглым пьяницей. – Она икнула и расплылась в глупой широкой улыбке. – Вы должны уметь являть именно тот облик, который сыграет вам на руку в конкретных обстоятельствах, лапушки. А для этого, что? Для этого нужно прежде всего понять, кого именно человек желает увидеть перед собой. Или боится, – Нимфея хитро подмигнула.
Дверь открылась, и в класс вошла госпожа декан. Она выглядела как всегда строго. Шёлковое лиловое платье с чёрным лифом, отложным воротничком и длинными рукавами, волосы, собранные в высокую причёску – типичная учительница, или классная дама.
– Добрый день, госпожа Нимфея. Вы позволите?
Обольстительница присела в реверансе. На глазах изумлённых учеников она снова преобразилась. Лицо, ещё мгновение назад бывшее простоватым и добродушным, стало суровым и холодным. Нос, казалось, загнулся. Осанка, манеры – теперь перед ними была светская пожилая дама, и весь класс невольно подтянулся, поёжившись.
– Госпожа декан, прошу вас! Рада приветствовать вас на нашем занятии.
Авиталь кивнула, усмехнувшись, и один из стульев торопливо подскакал и замер перед ней. Она не любила стулья, но если стул сам просит… Принцесса заняла место рядом с учительским столом и внимательно оглядела группу.
– Несколько позже мы с вами будем разбирать различные типы людей, их страхи и ожидания, – строго продолжила Нимфея, – но сейчас я хочу оценить ваши природные способности, вашу наблюдательность, логику и артистичность. Вы разобьётесь на пары, где один будет угадывать предпочтения другого. А потом наоборот. Итак, я называю, а вы выходите в центр аудитории.
Классы в Академии были круглыми, как амфитеатры. Посреди каждого – нечто вроде сцены, а парты поднимались, будто зрительские ряды. Нимфея открыла журнал, пробежалась взглядом по именам.
– Беата и Маркас. Беата, твоя задача понять, какая личина будет очаровательна для Маркаса.
Маркас, силач, уступающий ростом и размером лишь Дженни, ухмыльнулся, встал, сунул руки в карманы и вразвалочку спустился из дальнего ряда вниз. Толстушка Беата тяжело вздохнула. Весь класс знал, что Маркас хам ещё тот. Угодить Маркасу? Да это нечто из разряда невыполнимого. Но Беата поднялась и, мягко ступая, подошла к забияке, запрокинула голову, вглядываясь в лицо верзилы, но вряд ли видела его из-за могучего квадратного подбородка. Увы, девушка была весьма небольшого роста. Не карлица, но на пробежке оказывалась последней, сразу после Ми.
– Хочешь яблоко? – спросила доброжелательно и жестом фокусницы вынула из широкого кармана фартука румяный фрукт.
– Ну? – насмешливо фыркнул Маркас.
Она протянула ему лакомство, и вечно голодный детина тотчас засунул его в пасть и захрустел.
– Я выполнила? – с надеждой спросила Беата преподавательницу.
Нимфея покачала головой.
– Выполнишь, если он что-то сделает для тебя, – подсказала она.
Беата задумалась.
– Яблоко было вкусным?
– Ага.
– Тогда дай мне взамен… что-нибудь. Неважно что.
Он расхохотался:
– Да вот ещё.
Толстушка снова вздохнула, дотронулась до засученного рукава его рубашки:
– У тебя пуговица оторвалась, давай пришью? А ты мне дашь… ты мне… карандашик поточишь?
– Ещё чего!
– А ты немногословен, – Беата задумчиво наклонила голову.
– Ну…
Авиталь с любопытством всматривалась. Да и вся группа притихла. Нимфея молчала, не подсказывая, но тихонько постукивая карандашиком по столу.
– Ну… Хорошо. Давай я тебе свой ужин отдам? А ты мне… э-э… анекдот расскажешь, – упала духом Беата.
Это был тактический ход: всем однокурсникам был известен волчий голод Маркаса. Силач заколебался, но, видимо, желание позабавиться оказалось сильнее.
– Ещё чего… Сапоги почистишь?
Беата покраснела и, обычно всегда мягкая и дружелюбная, сдвинула светлые бровки и рявкнула:
