Отчаяние

Женщине уже за шестьдесят, но выглядит она сильно старше своего возраста. У неё нет близких, то есть она сама по себе.

Раньше я расспрашивала у мамы про неё, потому что было интересно, как мисс Дарлинг смогла пережить… то время. Она является одним из самых старых жителей Архейнхола. Когда мама добралась сюда с отцом, то мисс Дарлинг уже была здесь, поэтому ничего я особо и не узнала.

Когда мы дошли до дома, то мой взгляд сам по себе отыскал её окно с задернутой шторой, которая шевельнулась. Она наблюдает, как и в большинстве случаев.

– У меня всегда от неё были мурашки, – сказав это, Эллиот поморщился, – страшная женщина.

– А мне кажется, что она… просто одинокая, – задумчиво произнесла я.

– Возможно, Эйви. Увидимся завтра? Может быть, прогуляемся? Сходим, посмотрим на самоубийц? Они как раз должны будут завтра уезжать.

– Хорошо.

Как раз нужно посмотреть на то, как они будут уезжать и что будут с собой брать. Чем больше информации, тем лучше.

– Тогда до завтра!

– А можно я пойду с вами?

– Нет, Тоби.

– Но почему, Эйви? Только не говори, что это опасно. Там нет ничего опасного!

Нет. Просто у меня есть иррациональный страх, что брата могут забрать, даже несмотря на то, что у него есть я и мама. Они решат записать его к ликторам, по возрасту он как раз проходит. Но все эти размышления я не смогу объяснить ему, потому что он не поймет.

– Эйви, позволь ему. Тоби будет с нами, ему не о чем беспокоиться, – Эллиот поддержал его, а я вновь недовольно поджала губы.

– Ну, хорошо.

– Ура!

Брат обнял меня, а после радостный убежал в комнату.

– Ты слишком переживаешь за него…

– Потому что я боюсь, Эллиот, – в особенности, зная, что скоро мы решим покинуть пределы квадранта. Там будет ещё страшнее.

– Эй, – он положил свою руку ему на плечо, – пока я с тобой, то тебе не о чем беспокоиться.

Выдала кивок, глядя ему в глаза. Да, пока Эллиот со мной…

Глава 4

Как и обычно, я забрала брата после его смены и уже дома мы решили дождаться Эллиота, потому что он работает дольше всех нас.

Сегодня мама как раз собирается ночевать у Кларка, поэтому я не стала её предупреждать, что вечером нас с Тоби дома не будет.

Автобус с самоубийцами отходит в десять вечера, поэтому у нас будет ещё полчаса свободного времени.

Обычно их мало кто провожает, потому что люди, которые соглашаются добровольно покинуть квадрант… у них никого нет. Либо они сбегают, как сделал мой отец. Либо уезжают семьей, как сделаем мы.

Перекусив, я решила надеть свою рабочую одежду, чтобы в случае чего её было не жалко, а сверху, хоть скоро солнце и будет садиться, надела любимую кепку.

Брата заставила надеть кофту на молнии, потому что вечером может быть сильный ветер.

Следующие полтора часа мы валились на матрасах и разговаривали. Тоби даже заставил меня вновь ему почитать и почти было снова не уснул, когда я резко прекратила и вскочила с матраса, сказав, что нам уже пора.

На этот раз мы зашли за Эллиотом, постучав в дверь.

– Идем? – спросила у него шепотом. – Отец спит?

– Да, только уложил его, – парень кивнул глазами, а после вышел, тоже решив надеть на себя всё черное.

Мы вышли, когда солнце почти скрылось за горизонтом. Его последние лучи, словно натянутые золотые нити, обвивают землю, окутывая все вокруг в нежное, размытое свечение. Воздух наполнился прохладой после знойной дневной жары, принося с собой тихий шёпот вечера.

– Там много военных, поэтому держитесь рядом.

Эллиот не любит последних почти также, как и я. Возможно, мы просто их боимся, потому что в квадрантах они чувствуют вседозволенность.

Автобус уезжает с северо-западного выхода, а не из центра, чтобы привлекать меньше внимания, ведь любопытные, такие, как мы, всегда найдутся. Наблюдать не запрещается, но я знаю, что многие военные не в восторге от лишних глаз.

Хоть с каждой минутой только темнеет, то людей не убавляется. Будто все они, кто не работает, решили выйти вечером, чтобы немного остудиться из-за дневной жары.

До места назначения мы добираемся за сорок с небольших минут, и я вижу тот самый транспорт, на котором в дальнейшем придется уехать и нам.

Мы с братом одновременно переглядываемся, словно подумали об одном и том же.

Стекол на транспорте нет, вместо него только решетки. К дискам приделаны специальные заостренные крепления, напоминающие стрелы. На крыше стоит пулемет, который ещё есть и сзади, об этом говорит выглядывающее дуло. Покрашен он весь в черный цвет, а белыми буквами на нем написано название нашего квадранта. Архейнхол.

Я ни разу не была в салоне автобуса, но думаю, что там есть только обычные сидячие места.

Выглядит он устрашающе, как и любой другой вид оставшегося транспорта.

Иногда на нем привозят и тех, кто решил стать жителем Архейнхола или, кто решил переселиться из других квадрантов. Но доставляют к нам редко кого, возможно, одного или двоих за несколько месяцев. Некоторым везунчикам удается добраться до самых ворот на своих двоих, но таких я встречала еще реже.

Сейчас автобус пустует, но я уже вижу, как возле него собираются самоубийцы. Их легко вычислить по скромным рюкзакам, в которую им удается запихнуть всю свою жизнь.

Мужчин всегда больше, чем женщин, а детей почти никогда не бывает.

Мы останавливаемся в стороне, неподалеку возле ангара, который сейчас закрыт.

Военных действительно здесь больше. Я замечаю одного мужчину с бородой на лице, которого выдает его обувь. Он движется прямо к автобусу и начинает громко говорить:

– Через пятнадцать минут выдвигаемся. Позже я зачитаю список и сверю ваши имена и фамилии с личной карточки. Если вас там не окажется, то вы должны будете уйти и записаться на следующую неделю. С момента, как вы выйдете за пределы Архейнхола, то более не будете являться его жителями. Каждому в автобусе будет выделен кафоликон на первое время, дальше мы высадим вас в конечной точке назначения, а после уедем. Если вы по какой-либо причине передумаете и захотите вернуться, когда мы уже будем за воротами, то это будет невозможно. – Он говорит это всё спокойным и уверенным голосом, зная, что его сейчас слушает каждый из присутствующих, ведь это в их интересах. – Напоминаю, что вернуться обратно вы будете вправе только по истечению шести месяцев. Если попробуете раньше, то вас либо выгонят, либо убьют, поэтому советую хорошо подумать за эти последние пятнадцать минут.

Да, есть еще один главный минус, который мужчина только что озвучил. Возможность возвращения на протяжении шести месяцев в этот же самый квадрант. Это делается для того, чтобы кафоликон просто так не выдавался, ведь люди могут изменить решение, как только его получат. А ещё для того, чтобы человек понял и пожалел о своем решении из-за суровой реальности, которая его поджимает за пределами квадранта.

Я заметила, как одна из женщин отбилась от толпы и затрясла головой, говоря что-то стоящему мужчине. Из её глаз потекли слёзы, когда он схватил её за руку. Между ними явно завязался конфликт, потому что женщина вырвалась и отошла на несколько шагов назад, а после и вовсе ушла в сторону.

Помимо той женщины передумали ещё двое мужчин.

Таким образом получилось двенадцать человек, кто всё-таки решился.

– Сейчас их будут называть, – тихо произнес Тоби.

Так и произошло. Каждый, кого тот мужчин стал называть, начал подходить к нему и показывать свою карточку, после чего залазил в автобус.

– Почему она не поехала с ним? – Тоби имеет в виду ту женщину, смотрящую на мужчину, который скрылся уже в транспорте.

– Потому что страх в ней пересиливает те чувства, которые она к нему испытывает, – задумчиво ответил Эллиот. – Никогда не забуду, как мы с отцом добирались сюда… Хорошо, что теперь всё это позади. Я больше никогда не выйду за пределы квадранта.

– Там… Там было так страшно? – сглотнув, спросила я, потому что ранее ни разу не спрашивала, что испытывал Эллиот, находясь по ту сторону.

– Да.

В его взгляде отразился тот самый пережитый страх, который затаился в глубинах души, подобно тени, следящей за каждым шагом.

Когда все зашли в автобус, то туда же зашел один из военных.

К бородачу подошли ещё три других мужчины в такой же военной обуви, и среди них я узнала парня, который недавно застрелил мистера Пасона. Не знаю почему, но я по инерции сделала шаг назад, и это не укрылось от друга.

– Ты чего, Эйви?

Мотнула головой в разные стороны, не зная, как объяснить.

Они обменялись короткими фразами и разошлись.

Тот самый мужчин, называвший имена, сел за руль. Через еще десять минут они тронулись с места, а я, как и Тоби с Эллиотом, стали смотреть им в след.

Отсюда стало видно, как автобус скрывается за самыми первыми воротами, чтобы подъехать уже к другим. На этом моменте они закрываются и никогда не видно, что происходит дальше, но я знаю. Они проезжают через ещё одни, вторые, самые основные.

Мы стоим на месте около десяти или чуть больше минут, и каждый из нас думает о своем. Та женщина тоже ещё не уходит, и к ней подходит один из военных, который велит возвращаться, если она передумала.

– А вы чего тут стоите? – не сразу понимаю, что обращаются к нам, потому что всё ещё смотрю на женщину.

– Мы уже уходим, – первым отзывается Эллиот, беря меня и Тоби за руки.

– Если так интересно, то можете записаться и отправиться через неделю, – усмехается мужчина, когда я уже смотрю на него. – Хотите, устрою?

– Нет, – говорю я.

– Покажите ваши карточки.

– Это еще зачем? – задает вопрос друг, и я чувствую, как он напрягается всем телом, чуть сильнее сжимая мою руку.

– Ты ничего не спутал, парень? Я не обязан тебе объяснять, по какой причине хочу взглянуть на твою карточку.

Теперь взгляд незнакомца изменился, в нем появилась злоба и презрение.

– Знаю. А вы должны знать, что мы вправе не показывать удостоверение, если не собираемся покинуть Архейнхол, – Эллиот пытается сохранить спокойствие, но кажется, это только больше выводит его из себя, потому что он делает шаг по направлению к нам, и я вижу, как Эллиот чуть задвигает Тоби себе за спину. Этот жест не укрывается и от незнакомца.

– А это у нас кто? – он мерзко усмехается, глядя на моего брата. – Пусть покажет свою карточку.

– Он…

– Я имею полное право это требовать, потому что подозреваю его в том, что ребенок сирота.

Эллиот закрывает рот, потому что знает, что военный и правда в праве такое требовать.

– Я его сестра, – произношу сквозь зубы, выступая вперед, чтобы он перестал смотреть на моего брата. – Он не сирота.

– Тогда ваши карточки. Быстро.

Я не доверяю незнакомцам. Если он увидит наши карточки, то будет знать, где мы живем, где работаем, как нас зовут и прочее. Это опасная информация, если мы уже ему не понравились.

– Напомнить вам ещё один закон? Я могу задержать его до тех пор, пока не выяснится, кто он такой и есть ли у него родственник.

В доказательстве своих слов незнакомец достал наручники из-за пояса.

– Эйви… – услышала голос Тоби, но уже полезла в карман за карточкой.

– Что здесь происходит? – голос раздался неподалеку, и стоило мужчине услышать его, как он выпрямился, а я увидела того парня… Маршалл, если не ошибаюсь.

Не знаю, узнал ли он меня, когда мы встретились взглядами.

– В чем дело, Донован?

– Хочу убедиться в том, что мальчишка не сирота, Маршалл, – ответил Донован, когда Маршалл остановился рядом с ним и ещё раз обвел меня взглядом, после чего переключился на Тоби и только потом на Эллиота.

– Я его сестра, – повторила для него и опять привлекла внимание Маршалла.

– Тогда…

– Иди. Я здесь разберусь.

– Но…

Стоило только Маршаллу взглянуть на него, как тот осекся и кивнул, удаляясь, но косясь в нашу сторону.

– Теперь… я советую всё-таки показать вам ваши карточки, чтобы ни у кого более не возникло вопросов.

Маршалл протянул руку, и Эллиот первым достал свое удостоверение. После таким же образом поступили я и Тобиас.

Он внимательным взглядом изучил каждую, а после вернул.

– Советую быть осторожнее с Донованом, – произнес он, – если он попадется вам в следующий раз, то делайте, как он говорит. Иначе пацан может вскоре стать сиротой.

– Это угроза? – спросила я.

– Предупреждение, Эйвери Рид, – мне не понравилось, что он специально выделил имя и фамилию.

Эллиоту тоже, судя по интонации, прозвучавшей в следующем предложении.

– Мы поняли.

Когда Маршалл собрался сказать что-то ещё, то прозвучала сирена, которая означает только одно.

Пожиратели пытаются пробраться внутрь квадранта.

– Чёрт… Быстро уходите отсюда! – отдал приказ Маршалл, чтобы затем взять рацию и связаться с кем-то на той линии. – Ты успел…

Эллиот потянул меня и Тоби за собой, заставляя возвращаться обратно, когда Маршалл бросил последний взгляд на нас и скрылся из вида.

– Вы его слышали! Нам нужно быстро уходить отсюда… Если пожиратели прорвутся, то нужно успеть спрятаться…

Обратно до дома мы побежали, как и другие люди. Только военные направились к зонам стены, подготавливая своё оружие.

Сирена. Её не было слышно последние восемь месяцев, и я уже забыла, какую панику она заставляет испытывать меня каждый раз, когда я слышу её. Но вот, словно призрак, она вновь нарушает тишину, пронзая воздух своим тревожным внезапным криком. Сердце замирает, в голове закручивается водоворот мыслей, а внутри нарастает холодный страх.

Люди прячутся по домам, запирая двери и створки окон. Квадрант с каждой минутой становится всё более пустым.

Мы залетаем в дом и поднимаемся по ступенькам, скрываясь по разным комнатам. Тоже закрываю дверь на несколько замков, а окно изнутри прикрываю деревянными створками, слыша теперь и звук бешено колотящегося сердца.

Мы с Тоби садимся на один из матрасов, и я обнимаю брата, начав поглаживать его по волосам.

Света теперь практически нет, поэтому вижу лишь очертания брата.

– Мне страшно, Эйви, – шепчет брат, – очень страшно…

– Знаю, Тоби, – продолжаю всё так же гладить по волосам, – скоро она закончится.

Надеюсь на это. Самая долгая тревога была пять лет назад, которая длилась почти двадцать минут. Тогда пожирателям удалось пробраться внутрь квадранта и погибло много людей.

Мысленно отсчитываю секунды, которые складываются в бесконечно долгие секунды.

Четыре с половиной минуты, вот сколько сирена длилась на этот раз. Когда всё затихает, то чувствую, как по виску скатывается холодная капля пота, а из груди вырывается облегченный выдох.

– Всё, – шепчет Тоби, но мы продолжаем сидеть в обнимку.

– Да, всё…

Через десять минут я слышу стук в дверь, поэтому приходится встать с кровати и открыть дверь, чтобы вновь увидеть Эллиота.

– Всё в порядке? – спрашивает он.

– Да. А у тебя? Как отец?

– Перепугался, но сейчас уже хорошо, – друг входит на порог комнаты, и я закрываю за ним дверь. – Давно пожиратели не пытались проникнуть сюда, видимо, их что-то привлекло.

Я выдала кивок, потому что на большее не способна.

Пожиратели. Не такие. Или просто обращенные. Это не только ночной кошмар для каждого человека, а реальность.

После биологической войны, случившейся более семидесяти лет назад, не только мир стал меняться, но и люди, которые слишком поздно поняли, что сделали.

Сначала подумали, что это просто вирус, который начал слишком быстро распространяться. Симптомы были похожи на обычную простуду, включающие в себя кашель, насморк. Но было главное отличие – пониженная температура тела. Не могу точно утверждать, догадывалось ли тогда правительство разных стран о том, что они просчитались, потому что заболевших становилось всё больше. При этом никакого лекарство не создавалось, хоть и пытались. А затем… за считанные месяца прежний мир пал. Люди стали меняться: изначально всё началось с обычного кашля с примесью крови, повышенной бледности кожи, расширенного зрачка, который никак не реагировал на свет. Некоторые умирали, смертность в те года превысила всевозможные значения. А другие… тем, кому не повезло, обращались. Их кости начали ломаться, перестраиваясь и создавая более жутких существ, их челюсть начала разрываться с кусками плоти, глаза стали мутными без четкого оттенка, будто пелена. При всём этом человек оставался жив и чувствовал всю ту ужасную боль. Никто не мог точно понять, когда случится обращение. Это могла произойти с любым в любой момент времени. Над теми людьми ставили эксперименты, возможно, им правда пытались помочь, но… всё было бесполезно. В конечном счете их убивали. Однако, это был не конец, как поняли позже.

Вирус начал модифицировать и подстраиваться, поэтому он начал сам себя убивать, заставляя таким образом приспосабливаться. Ученые думали, что такое невозможно, но они ошиблись, когда собственными глазами увидели первых живых мертвецов. Со временем последние не перестали меняться, их организм каким-то неведомым образом создал броню из костей, наростов и всякой другой хрени, чтобы защититься от пуль, которыми их хотели уничтожить.

Мертвецы требовали чужой крови, при этом они не трогали тех, кто был таким же, то есть мертвым. Тогда и решили, что нужно срочно создать лекарство, так как позже выяснилось, что вирус есть абсолютно в каждом человеке. Но все попытки вылечить больного заканчивались весьма… трагично. После многочисленных опытов и экспериментов единственное, что удалось создать – это подавитель. То, что на время может сдерживать вирус. Кафоликон. Тот, кто принимает это лекарство, не обращается, но стоит ему прекратить, как в любой момент человек может стать новым пожирателем. Кафоликон – не лечит и не избавляет от болезни, а только сдерживает тот вирус, который уже внутри.

Даже спустя много лет никто так и не смог разработать препарат, который полностью поборол вирус…

Находились смельчаки, которые решали бросить вызов болезни, но их ждала либо смерть, либо обращение. Поэтому с каждым годом желающих рисковать собственной жизнью становилось всё меньше, а потребность в кафоликоне только выросла. Препарата стало не хватать, поэтому теперь люди работают за него, а не только за деньги. Те, кто находится за пределами квадранта, общины получают кафоликон за определённую работу, мне неизвестно какую. Возможно, им выделяют определенное количество за то, что многие из общин борются с пожирателями.

Глава 5

Когда мы с Тоби попрощались с Эллиотом, то легли спать. Мама так и не пришла, поэтому, вероятно, она решила остаться у Кларка.

– Почитаешь?

– Хорошо, но совсем немного, хочется уже спать.

Я включила фонарик и продолжила читать с того места, где остановилась в прошлый раз.

Брат в этот раз отказался засыпать, в отличие от меня, у которой глаза начали слипаться после десятой страницы. Поэтому пришлось прерваться и пообещать, что завтра прочту побольше.

– Всё, Тобиас, теперь спать, – я выключила фонарь и отложила его вместе с книгой в сторону.

Через пять минут, когда я почти уснула, то услышала тихий голос брата:

– Эйви, спишь?

– Нет, – сквозь сон произнесла я.

– Но засыпаешь…

– Засыпаю, – улыбнулась.

– Как думаешь… нам удастся добраться до Фрейзхола?

– Да.

– Ты в этом так уверена, Эйви, – прошептал Тоби, а в его голосе послышалась дрожь, – а как же пожиратели? Я видел их всего несколько раз и каждый раз чувствовал такой ужас… Что будет за пределами квадранта?

Дорогой Тоби, если бы ты знал, что я тоже испытываю неподдельный страх при одной лишь мысли о них. Но я никогда не признаюсь тебе в этом, потому что тогда из меня получится плохая старшая сестра.

– Мы справимся, Тоби. У тебя есть я и мама, поэтому беспокоиться не о чем. Мы будем стараться избегать встречи с обращенными, а если вдруг и встретимся… то убьем их. Мама отлично стреляет, ты знаешь это, поэтому мы справимся, – повторила я, действительно веря в это.

– А если меня… укусят или поцарапают, Эйви, я обращусь… не хочу становиться таким…

– Ты никогда не станешь одним из них, Тоби. Я обещаю тебе это.

Если один из обращенных поцарапает или укусит человека, то с вероятностью в девяносто процентов он станет пожирателем. Таким образом в организм человека заносится еще больше вируса, поэтому даже кафоликон не поможет в таком случае. Люди уже пытались, даже увеличивали дозировку, но результат один. Лишь немногим, у кого была совсем небольшая царапина, удавалось справиться, но перед этим он или она страшно мучились.

Но с моим братом никогда такого не случится. Он не станет одним из пожирателей. Я защищу его, сделаю всё что в моих силах, но не позволю этому случиться.

Я услышала, как в дверной проем вставили, а затем повернули ключ.

Ночью? Так поздно мама ещё не возвращалась.

Практически тут же послышалась какая-то возня за дверью, поэтому я насторожилась и даже приподнялась на матрасе, а брат спросил:

– Мама?

Наверное. Кроме неё никто не может быть.

– … да тихо ты, – услышала мамин голос, когда дверь уже приоткрылась, – только не разбуди детей… они уже спят…

Из коридора показался тусклый свет, поэтому я увидела, как в дверном проеме появилось два знакомых силуэта, один из которых принадлежит моей маме, а другой Кларку. Какого чёрта он тоже пришел сюда ночью?

Как только дверь за ними закрылась, то я включила свет рядом с матрасом, нажав на кнопку светильника.

– Эйви! – мама вздрогнула, приложив ладонь руки к груди. – Ты почему не спишь…? И ты тоже Тоби! – она увидела, что мы с братом смотрим на них.

– Что он здесь делает? – вместо объяснений задала вопрос, глядя на Кларка.

Его короткие рыжие волосы немного отросли с момента, когда я видела его в последний раз. Борода, которую мужчина отращивает, прибавляет ему несколько лишних лет, и он не выглядит на свои тридцать восемь, а на все сорок пять точно.

Кларк крупный, у него развитая мускулатура из-за его работы. Еще он хорошо обращается с оружием, и его навыки нам бы пригодились, но не при каких условиях он не уйдет с нами.

– Я думал, что ты поумнеешь, так как тебе уже скоро двадцать, но ты всё такой же бестолковый ребенок, – тут же отозвался он и снял обувь.

– Эйви, что ты такое говоришь? Кларк может приходить сюда, как и я к нему. Как и ты с Тоби, если захотите пойти к нему…

– Не бывать такому! – я сжала кулаки, а Кларк прошел и налил себе стакан воды, чтобы выпить за несколько глотков.

Мама тоже разулась и покачала головой.

– Почему ты осталась не у него? – прозвучало грубовато, поэтому я решила добавить. – Сейчас уже поздно.

– В комнате случился небольшой потоп, поэтому его устранят только за пару дней, а мы поживем здесь.

– Как мог случиться потоп, если ванная находится в отдельной комнате? Не из раковины же?

– Эйви, смени тон и лучше расскажи, почему вы ещё не спите? – я промолчала, поэтому женщина обратилась к брату. – Тоби, может быть, ты поделишься?

– Я… – брат взглянул на меня, и я кивнула. – Мы… ходили с Эллиотом посмотреть на то, как уезжают за пределы квадранта…

– Опять? Только недавно же там были. Лучше туда сейчас не ходить, особенно после того, что было сегодня… Пожиратели напали на квадрант, вы должны были слышать сирену.

– Мы были в безопасности, мам, – сказала я, а на мои слова усмехнулся Кларк. – Что смешного?

– Неважно, – ответил он.

Какой же он раздражительный. Один его только вид выводит меня из равновесия.

– Эйви, Кларк говорил, что нам лучше не соваться туда, где вы были, потому что в большинстве случаев пожиратели рвутся к воротам. Ему виднее, его работа связана с…

– Ты только и делаешь, что слушаешь, что говорит Кларк, мам! Повторюсь. Ничего не произошло. А даже если бы и произошло, то ты бы об этом не узнала, потому что постоянно находишься у него, а про нас с Тоби ты забываешь…

Я вскочила с матраса, замечая, как скользкий и липкий взгляд Кларка прошелся по моим оголенным ногам и рукам, а мне захотелось передернуться, но сдержалась, быстро одевшись.

– Эйвери! Что на тебя нашло? И куда ты собираешься идти на ночь глядя?!

– Прогуляюсь, а то ты же не выносишь, когда мы с Кларком ругаемся. Но извини, этого никак не избежать, если мы с ним оказываемся ближе, чем на метр.

– Я запрещаю тебе выходить на улицу, Эйвери Рид! – мама повысила голос, что делает крайне редко.

Брат же поджал губы.

– О, ты ещё помнишь фамилию отца, удивлена.

– Эйвери!

Я вышла, стараясь не хлопать за собой дверью, чтобы случайно не разбудить соседей. Быстро спустилась по лестнице и оказалась на улице, где практически не горит никакой фонарь.

Даже сейчас воздух кажется нагретым или это из-за того, что я слишком разозлилась?