Роковая грань

Мужчина во фраке покачал головой.

– Прости, но он хочет говорить только с доном.

– Небеса и святая Мария, – простонал отец. – Марио, развлеки даму.

Синьор Верроне проводил взглядом уходящих мужчин и посмотрел на Пьетру.

– Что вам принести? Шампанское, вино или пунш?

– Вино.

– Вино сегодня превосходное. Юноша, – подозвал он официанта, – вина синьорине.

Пьетра взяла бокал и сделала глоток.

– Я могу называть вас по имени? – вкрадчиво осведомился новый знакомый.

– Конечно, синьор Верроне.

– Марио.

– Марио, – повторила. – Вы родились во Флоренции?

Он поднял бокал.

– Ваше здоровье. Да, во Флоренции. Как вы узнали?

– Акцент, – улыбнулась Пьетра. Обычно общество незнакомых мужчин ее настораживало, но рядом с этим человеком она чувствовала себя спокойно. – И давно вы оттуда уехали?

– Относительно. Я вдоволь поездил по Италии. Но в итоге выбрал Рим. Я люблю этот город. В нем есть что-то… – Марио пощелкал пальцами, подбирая нужное слово. – Первобытное. Мне нравится эта атмосфера. Страх, кровь, секс.

Сделав вид, что не услышала последнего слова, Пьетра снова пригубила вино.

– Как давно вы работаете на отца?

– Относительно, – повторил синьор Верроне. – Сегодня я опоздал, и мне нет прощения… – Он оглядел гостей. – А где же ваш супруг?

Щеки девушки горели огнем.

– У меня нет супруга.

– Я хотел сказать, ваш нареченный.

Рука Пьетры непроизвольно потянулась к висевшему на шее крестику.

– У меня нет нареченного.

– Я вам не верю.

– Марио, дьявол тебя побери! Это ты – или мои глаза меня обманывают?!

Внезапно появившийся из-за спины Пьетры Сантино, один из помощников отца, избавил девушку от необходимости продолжать разговор. Он приблизился к Марио, и мужчины крепко обнялись.

– Ты не был здесь с прошлой Пасхи, мерзавец!

– Пару месяцев назад я задержался в Риме на несколько дней. Между прочим, ради тебя. Но в тот вечер, который мы провели в компании синьорины Оланди, ты выпил чересчур много. Тебе отказала память.

Сантино с довольным видом потер руки. Пьетра нахмурилась, пытаясь вспомнить, кому принадлежит эта фамилия. Юная дочь двоюродного брата синьора Тото, свежая и прекрасная, как первые весенние цветы в тосканских полях.

– Беатриче, – назвал ее имя Марио. Глупое, на взгляд Пьетры, и чересчур старомодное, из его уст оно прозвучало как часть языческого заклинания. – Ты мог бы позвонить и рассказать, как у вас дела, Санни. Или хотя бы из вежливости отписаться коротким письмом.

– Ты скачешь по миру в таком темпе, что до тебя ни дописаться, ни дозвониться.

– Я стою перед тобой. Выкладывай.

Бросив смущенный взгляд на Пьетру, Сантино наклонился к уху Марио и тихо заговорил, умудряясь еще и жестикулировать. Девушку при виде этой сцены разбирал смех. Уже готовая расхохотаться, она перевела взгляд с рук Сантино, говоривших красноречивее слов, на лицо Марио. И смех застрял у нее в горле.

Что изменилось в лице синьора Верроне? Точного ответа на этот вопрос она бы не дала. Или не хотела давать, потому что в противном случае следовало бы опуститься слишком глубоко в себя и признать существование тех сторон души, о которых не следует думать даже в постели с законным супругом. На одно жуткое мгновение Марио превратился в другого человека. Его глаза вспыхнули, губы тронула обольстительная улыбка – он выглядел так, словно наконец-то добился взаимности желанной женщины. Или как тонкий знаток вин, отведавший что-то особенное. Или как любитель хорошо и со вкусом поесть, размышляющий о сытном ужине.

– Так и было, клянусь, – закончил рассказ Сантино. – А ведь она недавно была девственницей!

Марио расхохотался. Смеялся он так заразительно и громко, что пара-тройка стоявших рядом с ними девушек и молодых людей заулыбались, а почтенные пары с недовольным видом воззрились на возмутителя спокойствия. Правила приличия предписывали синьору Верроне замолчать или хотя бы смеяться тише, но он продолжал хохотать как довольный ребенок.

– Прекрати, разольешь вино, – предупредил Сантино.

Марио подошел к столу и хотел поставить бокал, но рука вздрогнула, и напиток выплеснулся на белоснежную скатерть.

– Это ты виноват, – упрекнул собеседника синьор Верроне. – Неси новый.

– Ты невыносим, – сообщил другу Сантино. – Эй! Вина синьору Верроне! Вечер только начался!

Пьетра не могла поверить своим ушам. До появления этого мужчины вечер был таким размеренным и спокойным. А теперь он пьет как моряк, только что вернувшийся из долгого плавания, хохочет во все горло, не задумываясь о том, как выглядит со стороны, смеет разговаривать с отцом так, как позволено разве что ей. Да еще и спрашивает у нее о муже. Откуда папа притащил этого недотепу? И о чем он думал, подпуская его к гостям?!

– Ваш бокал пуст, – обратился к девушке Марио. – Возьмите новый и выпейте с нами. Поднимем тост за Сантино, который обзавелся женщиной.

Глаза синьора Верроне блестели, щеки заливал румянец, несколько прядей упали на влажный лоб.

– Вы пьяны! – возмутилась Пьетра.

К своему стыду, она осознала, что сейчас он кажется ей особенно красивым.

– Простите, – с покаянным видом потупился Марио.

– Вы не студент на разгульной вечеринке, – продолжила девушка суровым тоном. – Вас пустили в приличное общество, а вы ведете себя так, словно родились на улице под Понте Веккьо!

Растерянный Сантино, успевший принести вино, не торопился вмешиваться.

– Соберите волосы и повяжите галстук нормально! Вы пришли в дом моего отца, на мой день рождения! Я не хочу видеть тут дикаря!

– Я всего лишь заставил синьорину задуматься о том, что и в ней живет дикарка. Нет ничего плохого в том, чтобы пить вино, громко смеяться и носить длинные волосы. Творец наделил нас не только душой, но и телом. Есть духовные удовольствия, а есть чувственные. Посмотрите, как осуждающе некоторые гости смотрят на ваши ноги и на ваше декольте. Бог наделил вас длинными ногами и красивой грудью для того, чтобы вы прятались под одеждой? Я любуюсь вами – и получаю удовольствие. Я вдыхаю запах ваших волос – и он мне нравится. Мне нравится звучание вашего голоса. Мне было приятно прикоснуться к вашей руке. И я не стесняюсь говорить об этом вслух. У вас тоже есть чувства. Получать удовольствие от того, что вы видите, слышите или ощущаете, не стыдно. Бросьте вызов этому обществу напыщенных святош. Посмотрите. Они завидуют мне. – Марио переложил бокал в другую руку. – Я делаю то, что хочу. А они скованы придуманными ими же приличиями.

Сантино ткнул друга локтем в бок, заставляя замолчать, но Пьетра уже повернулась к мужчинам спиной и направилась к беседке, затерянной в тихой части сада. Она была в бешенстве. Посидеть несколько минут вдали от всех и успокоиться. А потом отправиться в постель. Завтра нужно поехать к парикмахеру, купить туфли и платье. Открытие оперного сезона они с отцом не пропускали никогда.

Оказавшись в беседке, Пьетра села на каменную скамью и взяла оставленную вчера книгу – сборник средневековой итальянской поэзии. Ее до сих пор слегка потряхивало, и она сделала пару глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. В конце-то концов, ничего страшного не случилось. Вероятно, синьор Верроне милый молодой человек, просто выпил слишком много вина…

Не такой уж и молодой, под тридцать.

Их разделяет целая вечность.

О чем она думает, какое ей дело до того, сколько лет стотысячному помощнику отца?..

– Вот вы где.

Марио стоял на ступенях, не торопясь приближаться. Девушка подняла книгу, пытаясь воздвигнуть преграду между ними.

– Уходите, – отрубила она. – Я не хочу вас видеть.

– Я хочу попросить прощения.

– Вы хам, синьор Верроне.

– Только не говорите, что я впал в немилость, и мы перешли от имен к фамилиям.

Пьетра положила книгу на скамью.

– Я могу присесть? – поинтересовался Марио невинным тоном.

Не получив ответа, он устроился напротив девушки и положил ногу на ногу.

– Мне кажется – или вы напуганы?

– Я разочарована.

Сказав это, Пьетра поняла, что ее сердце колотится как сумасшедшее, а кровь снова приливает к щекам.

– Невыносимо думать о том, что я произвел плохое впечатление. Мне не хотелось бы заканчивать первый вечер нашего знакомства на такой ноте.

– Какое вам дело до того, на какой ноте закончится первый вечер нашего знакомства? Вряд ли вы увидите меня еще раз.

– Я буду часто бывать в доме вашего отца.

– Надеюсь, в мое отсутствие?

Пьетра поднялась, но Марио удержал ее, взяв за руку. Какие холодные у него пальцы. Да еще в такой жаркий день.

– Вы прекрасны как мадонна, – проговорил он тихо. – Признаюсь, я был удивлен, узнав, что у вас нет мужчины.

– У меня холодное сердце, – высокомерно проронила Пьетра, в очередной раз спрашивая себя, что на нее нашло, и почему она позволяет себе подобные речи. – И еще не нашлось смельчаков, решивших его растопить.

Синьор Верроне поднес руку Пьетры к губам и поцеловал. На несколько долгих секунд она замерла, зачарованная его глазами. Светлые и ясные, на лице с кожей оливкового оттенка они смотрелись странно. Она уже была готова простить ему и выпитое вино, и громкий смех, и наглые слова. Только пусть остается подольше. Она будет сидеть и смотреть на него. Изучать мельчайшие черты его лица и запоминать их. Он и вправду очень красив, ей не показалось. Классическая красота итальянских мужчин из романов, которыми она зачитывалась года три-четыре назад – и продолжает зачитываться до сих пор, пусть и тайком. Но они были пустыми, ненастоящими, мертвыми. А он живой. И стоит только протянуть руку…

– Вы даете мне шанс?

Опомнившись, Пьетра отдернула руку и отошла на несколько шагов, спустившись со ступеней. Не хватало еще, чтобы их кто-нибудь тут застал.

– Вы вольны делать все, что вам заблагорассудится. Вы ведь всегда так поступаете. А я принадлежу к обществу напыщенных святош.

– Это всего лишь ваш выбор. Вы вольны его изменить.

– Вы не понимаете, о чем говорите, Марио. Вы родились в другом мире.

– Да, вы правы. Но в каком бы мире мы ни рождались, выбор прост.

Пьетра убрала за ухо выбившуюся из прически прядь.

– Расскажите мне о Беатриче, – неожиданно попросила она.

Марио поднял брови.

– Зачем?

– Я хочу знать. О чем вы говорили с Сантино?

– Вас интересуют общие детали? Или, – он выдержал паузу, – постыдные подробности?

Усилием воли девушка заставила себя посмотреть ему в глаза.

– Постыдные подробности.

Марио принял более расслабленную позу и улыбнулся.

– Я обязательно поделюсь ими с вами в более подходящей обстановке.

Пьетра не сдержала обреченного вздоха, и собеседник, довольный ее реакцией, кивнул.

– Простите, но я должен идти. Уверен, мы скоро увидимся.

Девушка ограничилась ответным кивком. К глазам подступили слезы. Праздничное настроение, в котором она пребывала каких-то несколько минут назад, улетучилось, оставив после себя холодную пустоту. Она уже хотела увидеть Марио снова. Она стояла, не решаясь сделать первый шаг в направлении выхода из сада, и ее преследовала навязчивая мысль, постепенно перерастающая в желание. Сейчас она сядет рядом с ним, обнимет, с наслаждением запустит пальцы в его волосы и будет целовать, забыв обо всем.

– Я могу признаться вам кое в чем? – заговорил Марио.

– Да, конечно, – ответила Пьетра, стряхивая оцепенение.

– Ненавижу алкоголь. Я пью только по особым случаям, и только тогда, когда из вежливости нужно взять бокал. Это неприятное ощущение затуманенного рассудка… вот чего я никогда не понимал в людях. Чувства могут достигать невероятной остроты. Мы пребываем на вершине блаженства, вдохнув запах кожи любимой женщины. Плачем, слыша прекрасную музыку. Забываем обо всем, пробуя изысканную еду. Но кто-то решил, что чувства обостряются с помощью алкоголя. А табак? Это ужасно. Мы напрочь забываем о том, как мудра создавшая нас сила, и падаем с головой в придуманные другими удовольствия. Но что мы знаем об истинной глубине удовольствий, придуманных природой? – Он сложил большой и средний пальцы, оставив между ними небольшой промежуток. – Ничего. Мы бродим по миру как слепые котята, даже не подозревая, какое наслаждение таит в себе трезвость рассудка. Ни одно вино, даже самое тонкое, не сравнится с чувствами, которые можно испытать при близости с желанной женщиной.

Пьетра провела языком по губам.

– Да, наверное… вы правы.

– Вы со мной согласны? В плане мужчин.

– Наверное, вы правы, – повторила девушка смущенно. – Я не знаю. У меня еще не было мужчин.

Марио виновато улыбнулся.

– Похоже, я снова смутил вас.

– Все хорошо, – уверенно кивнула девушка. – Я вам верю. Когда-нибудь… я узнаю.

– Обязательно узнаете, если захотите. – Он посмотрел на солнце, которое почти опустилось за горизонт. – Что же, мне и правда пора. Сделайте одолжение, присмотрите за Санни. Вот кто точно способен напиться до беспамятства и подпортить вам праздник.

Глава вторая. Что же заставило вас пойти на поклон к Джулиано Бертони?

25 мая

Рим, Италия

– Снова уезжаешь.

Аллегра стояла у окна вполоборота к своему мужчине и рассеянно болтала остатки шампанского в высоком хрустальном бокале. Стефано открыл шкаф и уставился на галстуки в поисках подходящего. Он проснулся не так давно, и голова была тяжелой.

– Ты объявил мне бойкот?

– Прости, милая. Я не услышал твоего вопроса.

– Я не спрашивала. Я констатировала факт. Ты снова уезжаешь.

– Ненадолго.

– Надеюсь, ты не забыл.

Галстуков было слишком много, и Стефано, тихо чертыхнувшись, достал первый попавшийся. Неброский, серо-стальной. Кажется, подарок одного из сослуживцев на день рождения. На прошлый? На позапрошлый? Детектив Стефано Гальярди получил бессмертие три века назад, и дни рождения считал глупостью, помогающей людям скрасить их недолгую жизнь. В таком он не нуждался.

Не нуждалась и стоявшая у распахнутого окна женщина, допивавшая шампанское. Дорогое, как и все, что было на ней надето – длинное платье из алого кружева с разрезом, почти полностью открывавшим левую ногу, черные туфли на высоком каблуке, украшавшее шею бриллиантовое колье и поблескивавший на запястье платиновый браслет. Аллегра повернула голову, и длинные серьги поймали свет уличных фонарей. Волосы цвета воронова крыла были собраны в сложную прическу. Стефано вспомнил, как сегодня утром она сидела перед зеркалом и бережно расчесывала их, а потом заплела в косу, пожаловалась, что со времени последнего визита к парикмахеру они отрасли почти до колен и забралась в постель.

– Черт, – сказал детектив Гальярди. – Милая… я забыл.

Аллегра рассмеялась и поставила пустой бокал на подоконник.

– А я уж было решила, что с тобой что-то не так, и на этот раз ты не забудешь.

– Я и подумать не мог, что привыкнуть к этой традиции будет так сложно.

– К традиции? – изобразила удивление женщина.

– К празднованию… хм. Даты начала отношений.

– Это трехсотая дата, Стефано.

После переезда в Италию – или, если говорить точнее, после возвращения в Италию, так как именно тут он прожил тридцать лет смертной жизни и получил новую жизнь – они договорились расстаться с истинными именами и последовать примеру других темных существ, придумав себе новые биографии.

Он превратился в детектива Стефано Гальярди, сотрудника отдела по расследованию убийств, трудоголика, сделавшего отличную карьеру, хотя начальству было непросто смириться с его привычкой часто работать в темное время суток. Она превратилась в Аллегру Лиццио, владелицу ночного клуба, посещаемого, в основном, богатыми иностранцами и влиятельными дипломатами, не имевшую в своем шкафу ни одной пары дешевых туфель и даже дома одевавшуюся так, словно предстоит выход в свет. Женщина обращалась к нему «Стефано», настаивала на том, чтобы и он использовал ее светлое имя, но для детектива Гальярди все это было игрой.

Пандора. Вот как ее зовут на самом деле. Гордая красавица с оливковой кожей и карими глазами, в которых притаилась бесконечная тьма. Она получила бессмертие на несколько месяцев раньше, и Стефано помнил тот вечер, когда увидел ее впервые в саду своего друга. Тогда он и подумать не мог, что именно друг подарил вечность этому чарующему созданию, не представлял, что через несколько дней он сможет обратиться к нему «создатель», а Аллегру будет называть сестрой. Он посмотрел ей в глаза и понял, что больше себе не принадлежит. Даже если он уйдет отсюда, то обязательно вернется. И будет возвращаться до тех пор, пока эта женщина не скажет ему «да».

– Твое платье восхитительно.

Аллегра поднесла к лицу руку с растопыренными пальцами и сделала вид, что обмахивается веером.

– Вы смущаете меня, синьор.

– Трехсотая годовщина. Ты уверена, что нам нужно считать так долго? Люди…

– Люди так долго не живут. – Она взяла бокал и направилась на кухню для того, чтобы наполнить его снова. – С кем встречаешься? С очаровательной дамой?

Стефано проследовал за ней и остановился в дверях, глядя на то, как женщина устраивается на высокой барной табуретке. За секунду до того, как она поправила платье и прикрыла ногу, он успел разглядеть надпись на внутренней стороне бедра – их темные имена, стилизованные практически до неузнаваемости. Стоило ли ради этой глупости терпеть часовую пытку иглой из храмового серебра?.. Вопрос без ответа.

– С одним из людей Джулиано Бертони.

Аллегра подвинула к себе блюдо с клубникой и отправила одну из ягод в рот.

– Разве его люди не могут быть дамами?

– Вероятно. Но сегодня это не дама.

– Значит, сегодня я не буду ревновать.

Стефано улыбнулся, и женщина ответила ему улыбкой. На ревность они времени не тратили. В этом не было смысла. Даже если кто-то из них пользовался предоставленной другому свободой, рано или поздно они закрывали дверь своего дома и засыпали в одной постели.

– Я люблю тебя, – сказал он.

Аллегра сделала глоток шампанского.

– Желаю, чтобы встреча прошла хорошо, – промурлыкала она, блаженно зажмурившись.

***

– Синьор пожелает сделать заказ?

Официант поправил белоснежное полотенце, висевшее на сгибе локтя, и почтительно склонил голову в ожидании ответа. Стефано оглядел зал ресторана. В такой час, как и следовало ожидать, почти все столики пустовали, только в противоположном углу хорошо одетая молодая пара пила вино.

– Воды, будьте добры, – ответил детектив Гальярди. – Заказ мы сделаем тогда, когда придет мой спутник.

– Синьор Верроне уже здесь, – огорошил гостя официант. – Он говорит по телефону, придет через пару минут. И… – Молодой человек улыбнулся. – Он часто бывает здесь по вечерам. Я знаю, что он не ужинает.

Стефано пожал плечами.

– Тогда и я откажусь от ужина. Принесите вина. На ваш вкус.

– Посоветуюсь с сомелье.

Детектив Гальярди расстегнул пиджак, принял более удобную позу и посмотрел на часы. Опаздывать он ненавидел и по старой привычке пришел раньше назначенного времени. На целых полчаса. Судя по всему, синьор Верроне тоже любил пунктуальность. Стефано заочно поставил ему первый плюс. Хотя, конечно же, не первый и даже не второй.

С Марио Верроне он никогда не встречался, но сведений о нем получил достаточно, чтобы остановить выбор именно на этом человеке. Или не человеке, уж слишком он выделялся из своего окружения. Но это не имеет значения, потому что детективу Гальярди позарез нужна помощь. Если уж не только назначил встречу приближенному Джулиано Бертони, да еще и явился на эту встречу в гордом одиночестве, то отступать некуда. Том отговаривал от отчаянной затеи как мог, повторял, что нужно попытаться еще раз, допросить свидетелей и более основательно порыться в вещдоках. Напарник был умен, но молод. Слишком молод. У него волосы вставали дыбом при мысли о том, что квестура использует расследования. Но когда-нибудь он поймет.

Официант принес вино и подал Стефано бокал, молчаливо предлагая оценить напиток. Детектив Гальярди сделал глоток, вкуса не распробовал, но кивнул, и юноша поставил на стол второй бокал.

– Если передумаете насчет ужина, могу предложить мясо по-французски, синьор. Отлично подойдет к вину.

– Спасибо, я учту.

Стефано смотрел в спину удалявшемуся официанту и медленно водил указательным пальцем по оставленному на темно-зеленой скатерти меню.

Джулиано Бертони начал карьеру в квестуре на должности обычного следователя, а теперь трудился на высоком посту в министерстве юстиции. За эти годы он обзавелся десятками полезных знакомств. Кража бумаг из секретных архивов, мошенничество в финансовой сфере, фальсификация документов и информации, сотрудничество с террористическими организациями – так выглядела малая часть списка значившихся за ним преступлений.

Стефано вспомнил открытую лекцию, на которой побывал пару недель назад. Светловолосая женщина, слишком юная для серьезного поста в Интерполе и слишком красивая для того, чтобы там находиться, битый час говорила о том, что скоро к проблеме с наркотиками и насилием прибавится еще одна. Информационные преступления. Сегодня ваши секреты можно защитить только в том случае, если вы поместите их в наглухо закрытый сейф, а потом забетонируете и уберете подальше от чего-то, что хотя бы отдаленно напоминает компьютер.

Но в окружении синьора Бертони был как минимум один человек, способный достать секреты даже из похороненного глубоко под землей сейфа. Именно его детектив Стефано Гальярди и дожидался этим вечером.

– Здравствуйте, – раздалось у него за спиной. – Похоже, вы любите являться пораньше. Мы сработаемся.

– Синьор Верроне, полагаю.

– Кто бы мог подумать, что я буду сидеть за одним столом со следователем из квестуры.

– С детективом, – сухо поправил Стефано.

Марио занял второй стул и сложил руки перед собой. Он явно ждал, что «следователь» нальет ему вина или, на худой конец, предложит угоститься, но детектив Гальярди не спешил.

– Люблю это место, – вновь заговорил синьор Верроне. – Вы не голодны?

– Нет. Но если вы хотите поужинать, официант порекомендовал мясо по-французски.

– В итальянском ресторане. – Он выдержал многозначительную паузу. – Спасибо, я не голоден. А еще я не ем мясо. Выпьем за встречу? Или сначала поговорим о деле?

Стефано не мог отделаться от мысли, что представлял этого человека другим. Точнее, не-человека, как он и подозревал. Вампиров такого вида он встречал не так уж и часто, и все они были женщинами. Инкуб, бессмертное существо, питающееся удовольствием. Высший инкуб, и, судя по ощущениям, древний. Старше него как минимум раза в три.

– Как вас сюда занесло? – не удержался от вопроса детектив Гальярди.

Марио вопросительно поднял брови.

– К дону Бертони, – пояснил Стефано.

– Я искал работу.

– Я о вас наслышан, в своем деле вы хороши.

– Я располагаю талантом и опытом, – без ложной скромности ответил Марио.

– И работаете на человека?

– Это полезный человек.

Стефано наполнил второй бокал и протянул его собеседнику.

– Рад знакомству, синьор Верроне.

– Взаимно. Думаю, теперь мы можем перейти к именам. А заодно и к делу. Я тороплюсь, а вам, наверное, хочется вернуться к своей подруге. Подумать только, вы вместе три сотни лет. Непривычно для вампиров. Наверное, вы любите ее?

Марио поднял бокал, с улыбкой кивнул детективу Гальярди и сделал глоток. Стефано почувствовал, как волосы на затылке становятся дыбом, и попытался ответить на улыбку, но вышло скверно.

– Я должен был знать, с кем собираюсь работать.

– Как вы узнали про мою подругу?

– Это было несложно. – Марио поболтал вино в бокале. – Люди и темные существа много говорят. А я внимательно слушаю. Умение слушать – полезный навык. А вот привычка болтать сверх меры никого не доводит до добра. Вы к болтунам не принадлежите, так что подробности о вашей карьере узнать было непросто. Пришлось воспользоваться связями Джулиано в квестуре. И выдумать кучу небылиц касательно того, зачем мне эти связи понадобились.

Стефано, успевший поднести бокал к губам, замер.

– Он не знает о том, что вы мне помогаете?

– Пока что нет, а потом поглядим. Между прочим, ради встречи с вами я улизнул с дня рождения его дочери.

Детектив Гальярди кивнул, выражая благодарность.

– Сколько исполнилось синьорине?

– Двадцать. Юна и свежа как лесная нимфа.

Увидев выложенную Стефано на скатерть пачку сигарет, внимательный официант тут же принес маленькую стеклянную пепельницу. Марио поморщился, но от комментариев воздержался.

– Итак, что же заставило вас пойти на поклон к Джулиано Бертони?

Вместо ответа детектив Гальярди бросил на стол маленький пакетик из прозрачного полиэтилена. Синьор Верроне с подозрением воззрился на собеседника.