Нехимическая зависимость. Иллюзия свободы

Мы получаем удовольствие от еды, от творчества, от созерцания произведений искусства в картинных галереях, от массажа и плавания в море, от фильмов для взрослых, от фильмов для детей, от классической музыки и панк-рока, некоторые получают удовольствие от танцев и прыжков с парашютом. Мы разные, мы все хотим быть в состоянии удовольствия и комфорта, так вышло, что кайф у каждого индивидуальный и неодинаковый. Кто-то получает допинг от фильмов для взрослых, кто-то от корреляционного анализа данных в научных исследованиях. Награда для каждого своя. Вот если задать нескольким людям вопрос: «Любите ли вы пирожные?», ответы будут разные. Один расскажет про удовольствие от лимонного безе, второй предпочтет корзиночку со сливочным кремом, третий выберет пирожное с ягодным желе.

Даже наша тяга к сладкому и удовольствие от пирожных с воздушным кремом могут быть обоснованы специалистами по питанию или являться некоторым эволюционным пережитком с точки зрения биологов. В эволюционном процессе мы запрограммированы на получение калорий из еды. Тут все логично: сахар, жир, все, что содержит много калорий, обеспечит много энергии, но не всегда стремление человека съесть большое количество сладкого для полноты ощущений обосновано в условиях современного мира. Да, возможно, такая стратегия была оправдана в первобытные времена, когда племенам охотников и собирателей нужно было выживать. В «неурожайные» годы им ничего не оставалось, как наедаться теми фруктами, растениями, корешками, которые они нашли, потому что шансов найти другие было немного. Первобытным племенам было тяжелее, чем современным людям. В древние времена человек иногда не доживал до 30–35 лет, эту информацию точно может подтвердить известный российский антрополог, популяризатор науки и просто хороший человек – С. Дробышевский. Шанс, что в первобытном обществе тебя могут сожрать соплеменники и люди из других племен, шанс, что ты можешь умереть от неизвестной болезни или погибнешь вследствие удара по голове из-за куска мяса, которым не захотел делиться с другим человеком, был очень велик. Поэтому быстро съесть найденные в большом количестве плоды для древнего человека – обоснованная поведенческая стратегия. Но у современного человека желание «заесть стрессы» сладким или отказ от еды в стремлении соответствовать современным трендам стройности и красоты приводит к нарушению поведения, иногда к расстройствам пищевого поведения: анорексии, булимии, приступообразному перееданию.

Дело в том, что нарушения пищевого поведения – это некоторые поведенческие схемы, приводящие человека к определенной зависимости. О расстройствах пищевого поведения мы обязательно поговорим в одной из глав этой книги.

Ученые до сих пор ведут дискуссии, для чего человеку нужны одурманивающие средства: пережиток ли это прошлого или же специальная эволюционная «плюшка»?

Кстати, гипотеза о том, что и оргазм выступает как награда за размножение очень сомнительная гипотеза. С оргазмом мужчин, как наградой во время эякуляции, все более-менее понятно, а женщинам он зачем? Миллионы женщин в этом мире спокойно беременеют, вынашивают потомство без оргазмов. Некоторые вообще не понимают, зачем они нужны и не знают, что это такое. А во время секса – соло с самим собой (это так красиво называется слово «мастурбация») оргазм человек получает точно не как награду за размножение. А оргазм во время сна подросткам и взрослым людям зачем? Этими вопросами и вообще вопросами секса, гендера, репродукции занимаются сотрудники, работающие в институте Кинси с 1947 года.

Чрезмерная зависимость соло секса и от секса в целом может не только сигнализировать о дезадаптивности личности, но и может говорить о наличии у человека психического заболевания, кстати, причиной повышенного влечения могут быть и органические нарушения мозга. А что общего между желанием напиться вдрызг, заняться соло сексом под фильм для взрослых, наесться до тошноты сладостей или поиграть в казино? Все эти явления относятся к зависимости. Зависимость – это чаще всего то, что социальное общество называет пороком, а порок, в свою очередь, – это стремление порицаемым способом получить удовольствие в кратковременном периоде, здесь и сейчас. Любовная тяга к другому человеку с патологической слежкой за объектом любви (сталкерство), желанием обладать человеком безмерно с приступами ревности – это тоже зависимость нехимического характера.

Сначала нужно разобраться с историей зависимостей от психоактивных веществ, то есть с теми человеческими привычками, в основе которых инструментом достижения удовольствия является некоторое вещество, а не паттерн поведения.

Представители теории эволюционных пережитков считают, что желание человека выпить могло быть обосновано для наших предков и как-то помогало приспособиться, адаптироваться к агрессивной среде, хотя сегодня эта стратегия поведения постоянно «поддать» нерациональна. Но мы пьем сообща не для того, чтобы потом сентиментально признаваться друг другу в любви под воздействием алкоголя, и даже не потому, что пить в одиночестве неприлично (алкоголиков это не останавливает), а потому что так сложилось в процессе эволюции и об этом писал биолог Р. Дадли, если вы читали первую главу, вы знаете о ком я говорю. Его теория, конечно, противоречива, и не все биологи с ней согласны.

По мнению Р. Дадли, пьем и едим мы сообща, в компании, потому что, с точки зрения эволюции, поделиться едой со своей семьей, стаей, общиной рационально. В рамках эволюционного процесса мы бессознательно совершаем это атавистическое действие и сегодня. Нам как бы нужно, чтобы наша стая, семья, племя выжили. С точки зрения эволюции, пить высшим приматам (люди это – высшие приматы) в компании выгодно хотя бы потому, что, если ты налакаешься один в древние времена, тебя утащит какой-нибудь хищник и сожрет, а на пьяную стаю сородичей не так-то просто напасть.

Нет достоверных фактов о том, когда человек точно начал употреблять опьяняющие напитки. Никто не знает, с чего все началось, неизвестно, сам ли человек нашел какую-нибудь забродившую жидкость или же додумался ее приготовить из ферментированных фруктов. Но есть, конечно же, одна любопытная гипотеза о том, что в этом вопросе ему помогли пчелы. Возможно, первый раз человек попробовал алкоголь в результате того, что какое-нибудь случайное гнездо пчел находилось в дупле какого-нибудь случайного дерева и это дерево вследствие грозы случайно было разрушено. Пчелиное гнездо залило водой, и мед, который там был, через некоторое время забродил, таким образом получилась медовуха. Понятное дело, что эта гипотеза по своей правдоподобности похожа на миф африканского населения о пьяных слонах, объевшихся плодов марулы. Ни одного доказательства, только слова.

Включаем логическое мышление и рациональность: для того, чтобы жидкость с сахаром и дрожжами (как без них-то) забродила и превратилась в брагу, нужно эту жидкость поместить в какой-то сосуд, а человеку как минимум перестать кочевать, стать оседлым.

Возможно, когда человек освоил выращивание растений и решил задержаться на одном месте, тогда и научился этот высший примат изготавливать из растений напитки. Но и подобного плана размышления – гипотеза, которая может быть ошибочной, несмотря на всю ее видимую логичность. Есть еще одна альтернативная гипотеза, которая выглядит более правдоподобно.

В современной Турции есть древнейшее мегалитическое сооружение Гебекли-Тепе. Возраст этого храмового комплекса составляет 12 тыс. лет, примерно IX тысячелетие до нашей эры. Этот храмовый комплекс стал известен археологам еще в начале 1960-х годов. Помимо разных интересных артефактов, в постройке обнаружили несколько каменных ванн, самая большая имеет вместительность 180 литров. Конечно, можно предположить, что древние люди в них купались, кабы не один нюанс: стены этих ванн содержат следы химических соединений, которые называются оксалаты. Так, химики, читающие этот абзац, не возмущайтесь, все вопросы к археологам, это их гипотеза. Оксалаты в каменной древней турецкой ванне могли образоваться вследствие того, что в этой ванне смешивали ячмень и воду для получения браги. В общем, эта гипотеза тоже не имеет серьезных подтверждений, и мы можем фантазировать, что люди собирались в Гебекли-Тепе выпить древней браги, которая может являться прообразом пива. Воображать нам никто не запретит. Одно известно точно: у шумеров были питейные заведения, уж как они там у них назывались, неизвестно. Но как только начнешь читать шумерский эпос, сразу становится понятно, что все пили алкоголь по разным поводам и без.

О возникновении европейской алкогольной традиции и употребления психоактивных веществ описано в научных статьях доктора исторических наук В. М. Ловчева, казанского общественного деятеля. В. М. Ловчев, опираясь на размышления С. Н. Шевердина, считает, что, когда труд человека стал давать некоторый излишек вследствие усердного выращивания растений, человек стал этот излишек откладывать впрок, что в некоторых случаях способствовало брожению продуктов. Выбросить излишек человек не мог, слишком дорого древним людям доставалась еда, и человек употреблял забродившие массы в пищу. Ну, вроде как бы так человек познакомился с алкоголем. Историк считает, что алкоголь – это эволюционный баг, ошибка, некоторая случайность, возникшая из-за того, что древний человек методом проб и ошибок совершал как гениальные находки, так и находки, которые впоследствии негативно влияли на человека.

Вернемся к шумерам. В шумерской мифологии была богиня Нинкаси, ответственная за пиво и другие алкогольные напитки. Благодаря доктору исторических наук В. Афанасьевой, поэту и переводчику с шумерского и аккадского языка, у нас сегодня есть слова гимна богине пива Нинкаси.

«… Ох и знатное пиво готовишь ты,

Мед, вино смешав, ты по капле льешь,

О Нинкаси, ох и знатное пиво готовишь ты,

Мед, вино смешав, ты по капле льешь…»

Тут уж шумерам не отвертеться, согласно фактам и аргументам они точно пили, варили пиво и вино. Изучая письменность шумерского народа как признак цивилизации, мы сегодня знаем не только о шумерском эпосе, но и о том, что они писали долговые записки, в которых фигурировал не только ячмень, золото, но и пиво.

Одна из первых картинок с изображением пивного сосуда датируется около 3200 г. до н. э., этот сосуд имел коническую форму. По мере развития цивилизации сосуд становился более схематичным на глиняных «записках» и превратился в своеобразную иконку с двумя штрихам. От изначального изображения сосуда не осталось практически ничего, штрихи превратились в букву.

Кстати, стихи об алкоголе среди шумерского народа писала женщина по имени Энхедуана. Откуда у нее было столько времени на написание стихов, непонятно, но, возможно, свободное время у этой девицы на написание стихов было, потому что она была царевной и дочерью аккадского монарха Саргона Древнего. В общем, что в древние времена, что в современном мире, семейная преемственность у человечества является важной, и если человек – работник престижной компании, то наверняка он устроит в эту компанию своих родственников или друзей, так со времен шумеро-аккадской эпохи ничего не изменилось. Энхедуана была дочерью царя, и, конечно же, ее папа назначил свою дочь верховной жрицей лунного бога Нанны в Уре. У Саргона была жена – Ташулмут, которая родила ему пять детей. Но только одна Энхедуана среди них сочиняла патетичные гимны шумерским богам, которые были переведены В. К. Афанасьевой на русский язык.

По мнению О. Дитриха, производство алкогольных напитков у шумеров не было предназначено для длительного хранения алкоголя, а носило характер одноразового производства большого количества алкоголя, обусловленное каким-нибудь ритуализованным пиршеством. Такие возлияния присутствовали не только в шумерской цивилизации, впоследствии правители долины Хуанхе в Китае, инки, проживавшие на Южно-Американском континенте, использовали производство алкоголя и его распитие на праздниках, в политических целях, например для налаживания связей с соседними правителями. Правители использовали спиртное и для привлечения рабочей силы, так древнекитайские правители вознаграждали спиртным своих подчиненных за коллективный труд.

Культура корпоративов очевидна и в современном обществе, в организациях. Где-то корпоратив выглядит как строгое распитие шампанского за светскими разговорами, где-то он превращается в новогоднюю пьяную вакханалию, после которой сотрудники мало что помнят с утра.

Навряд ли в древности люди только и помышляли о том, как бы им напиться, вопросы выживания и размножения как вида их все-таки интересовали больше, чем алкоголь. Но желание изменить свое состояние сознания у представителей человеческого рода присутствует очень давно. Церемония распития спиртного в древности была сильно ритуализована и проводилась строго под контролем правительственных сторон.

П. Даути отмечает, что в современном обществе Перу коллективное распитие спиртных напитков сопровождает масштабные проекты, потому как система выплат за труд является неэффективной, а традиция «праздничного труда» – одна из немногих возможностей закрыть проект.

Устраивать пиршества с попойками с древних времен было привилегией богатых и состоятельных личностей. Скажите честно: человек в баре, оплативший всем посетителям заведения, видится окружению как состоятельный? Что изменилось?

У современных полинезийцев, а также в фиджийской культуре существует напиток, который является альтернативой алкоголю, потому как он обладает слабонаркотическим эффектом. Этот напиток называется кавой, но не следует путать его с игристым испанским вином, который тоже называется кавой.

Кава, которую пьют полинезийцы, используется во время различных ритуальных и не очень, неформальных церемоний. Кава не является галлюциногеном, но в ней содержатся активные вещества: флавокавины и кавалактоны, которые, влияя на лимбическую систему человека, оказывают снотворное, расслабляющее воздействие. После употребления кавы у человека появляется чувство эйфории, приятное легкое состояние раскрепощенности во время общения, а потом, в зависимости от количества выпитого, человек погружается в крепкий сон.

Само слово «кава» происходит от протоокеанийского «kavari», что означает «горький корень». Первоначально кавой называли имбирь зерумбет (Zingiber zerumbet), это растение использовали для рыбной ловли как отравляющее вещество.

На островах Фиджи распитие кавы в церемониальных посиделках дозволено только мужчинам. Они садятся в круг в соответствии со своим статусом и передают по кругу чашу с кавой. Такая ритуализация не только объединяет фиджийцев, но и утверждает социальное место каждого участника, участвующего в церемонии распития напитка.