Нехимическая зависимость. Иллюзия свободы

Анастасия Егорова

Нехимическая зависимость. Иллюзия свободы

Введение

– Я считаю, что тебе нужно обратиться

к врачу, у тебя зависимость от компьютера –

– Дорогая, это не зависимость, это моя работа! –

Из реальной истории

Предлагаю эксперимент.

Прежде чем начать читать эту книгу, отложите свой телефон и ноутбук. Попробуйте прожить без мобильных устройств и интернета, засекая время, сколько вы продержитесь.

Если вы прожили более суток без гаджетов и не испытывали желания проверить соцсети и мессенджеры – ваши отношения с технологиями здоровые.

Если несколько раз вспоминали о телефоне или социальных сетях – у вас легкая степень зависимости. Однако вы можете самостоятельно ее преодолеть.

Если после отказа от устройств, появились раздражительность, агрессия и попытки «заглушить» стресс (алкоголь, переедание, чрезмерный спорт) – вам нужна помощь специалиста.

Если вы не можете расстаться с телефоном, убеждены, что жизнь вне интернета сера и бессмысленна,-это серьезная нехимическая зависимость. Самостоятельно справиться не получится: пора проблему решать.

Одним из парадоксальных аспектов поведенческих зависимостей является то, что они часто воспринимаются людьми как проявление их личной свободы. Человек считает, что он сам выбирает, сколько времени проводить за компьютером, какие покупки делать или насколько интенсивно работать. Однако на самом деле эти действия становятся вынужденными и неконтролируемыми, что приводит к утрате истинной свободы выбора.

Кроме того, поведенческие зависимости могут создавать ложное ощущение контроля над жизнью. Например, человек, страдающий шопоголизмом, может думать, что покупка новой вещи поможет ему справиться со стрессом или улучшить настроение. На самом деле это лишь временное облегчение, после которого проблема возвращается с новой силой.

Поведенческие зависимости представляют собой серьёзную угрозу для психического и физического здоровья человека. Они создают иллюзию свободы, которая на самом деле является формой рабства. Для преодоления этой проблемы необходимы комплексные меры, включающие как индивидуальную работу с психологами, так и изменения в социальной среде. Только таким образом можно вернуть человеку настоящую свободу и контроль над своей жизнью.

Понятие поведенческой зависимости представляет собой одну из наиболее актуальных проблем современной психологии и социологии. В условиях стремительного развития технологий и информационной среды поведенческие аддикции становятся всё более распространёнными явлениями.

Целью данной книги является анализ феномена современных поведенческих зависимостей. Нехимическая зависимость, так же как и зависимость от психоактивных веществ, связана с потерей самоконтроля. Зависимость состоит в непреодолимости желаний и мотивов пережить интенсивные положительные эмоции. А кто из нас не любит положительные эмоции?

Человек часто зависит от множества вещей, воспринимая их как естественную часть жизни. Мы охотно проводим время за просмотром ярких картинок и коротких роликов в гаджетах, общаемся в мессенджерах, занимаемся спортом ради удовольствия, едим сладости или смотрим несколько серий любимого сериала подряд. Современному обществу сложно отказываться от многочисленных привычек – как относительно безобидных, так и разрушительных. Любая зависимость направлена на получение мгновенного удовольствия, кратковременной «награды». Однако за эту иллюзию счастья человек неизбежно расплачивается долгосрочными последствиями: ухудшением здоровья, потерей времени и ресурсов.

Аддикция – деструктивная модель поведения, формирующаяся как попытка избежать реальности. Она возникает, когда человек стремится изменить своё психическое состояние, чтобы уйти от травмирующих ситуаций или сложных жизненных этапов.

Как отмечает российский психиатр А. О. Бухановский, зависимое поведение представляет собой хроническое психическое расстройство, ведущее к патологическим изменениям личности. Учёный подчёркивает, что мотивы таких действий иррациональны и не поддаются логическому анализу в момент их совершения. При этом зависимость причиняет системный вред: медицинский (ухудшение физического и психического здоровья); психологический (эмоциональное истощение, конфликты в семье); материальный (финансовые потери); правовой (риск нарушения закона).

Автор научных трудов в области клинической психологии и психиатрии В. Д. Менделевич считает, что в основе классической отечественной наркологии лежит ошибочная парадигма о психопатологизации наркологических расстройств. Между тем определение «аддиктивное влечение» с точки зрения науки, относительно химической и нехимической зависимости, будет сегодня приемлемым. В. Д. Менделевич отмечает, что основным диагностическим критерием зависимости химической или нехимической природы является наличие изменённого состояния сознания. Известно, что в основе химической зависимости лежит употребление психоактивных веществ, однако нехимической зависимостью называется расстройство, в основе которого лежит не вещество, а определённый поведенческий паттерн, то есть стереотип действий, отрицательно влияющий на качество жизни. Несмотря на то что нехимические зависимости находятся вне фокуса внимания психиатров и наркологов нашей страны, они не только описаны теоретически, но и широко встречаются в практике клинических психологов.

Нехимическая зависимость может быть менее опасной для физического здоровья, однако финансово, социально и психологически человек способен серьёзно страдать от неё. Такая зависимость часто формируется внутри семейного взаимодействия. Семья является одним из ключевых факторов возникновения нехимической зависимости, поэтому семейная психотерапия становится оптимальным выбором при коррекции таких расстройств. В 2015 г. Т. Робинс и Л. Кларк в своём исследовании указали, что химические и нехимические зависимости имеют общие биологические механизмы. Это означает, что часть нехимических аддикций может реагировать на терапевтические методы, применяемые при лечении химических зависимостей.

Нехимическая зависимость характеризуется быстрой наградой, долгосрочными физическими затратами и существенными рисками. Например, человек прибегает к просмотру специфического видеоконтента для снижения тревоги, раздражения или тоски, обеспечивая себе кратковременную эйфорию. Важную роль играет отсутствие навыков эмоциональной регуляции, которые могли бы скорректировать поведение и направить его в полезное русло. Люди с игроманией, шопоголизмом или пищевыми аддикциями отмечают, что уровень положительных эмоций снижается со временем. Повторяя одни и те же действия, приносящие удовольствие, они теряют эффект новизны.

Из-за снижения интенсивности положительных эмоций зависимому человеку необходимо не просто повторять одни и те же действия, но и увеличивать энергозатраты для достижения требуемого эффекта. Так, при просмотре специфического видеоконтента мужчины замечают, что со временем перестают получать удовольствие от одних и тех же роликов. Отсутствие положительного эффекта побуждает их не только к бесконечному серфингу в интернете, но и к поиску социально неприемлемого контента.

А как определяется грань между нормой и отклонением сегодня?

Представьте, что вы наблюдаете за стаей императорских пингвинов: все они крупные, стройные, с чёрно-белым оперением и жёлтыми «бровями» над глазами – вы бы назвали их шикарными, будь пингвины людьми. Среди этой стаи вдруг появляется маленький белый пингвин-альбинос, и вы ловите себя на мысли: «Так быть не должно! Это противоречит эталону красоты императорских пингвинов!».

Сегодняшняя норма – это стандарт, принятый большинством. Порнозависимость, к примеру, не вписывается в рамки нормы. Многие нехимические аддикции остаются без внимания: например, проблемой порнозависимости практически никто не занимается. Мужчины, пытающиеся избавиться от систематического просмотра порно, отмечают в терапии, что резкий отказ («больше никогда не буду смотреть эти ролики!») вызывает состояние, схожее с абстинентным синдромом при отмене психоактивных веществ. Однако такая «абстиненция» не влечёт серьёзных медицинских последствий.

При нехимической зависимости абстинентный синдром лишён симптомов гипертонического криза и физиологических нарушений. Но если резко отказаться от видеоигр, интернет-серфинга или гаджетов, возникает подавленность, агрессия, ярость – эмоции, которые сложно контролировать.

В основе любой зависимости лежит работа нейромедиаторных систем. Кратко о главных «игроках»: серотонин – регулирует торможение поведения; дофамин – управляет системой вознаграждения, мотивацией и оценкой стимулов.

Именно дофаминергическая система играет ключевую роль в формировании нехимической аддикции.

В нейробиологических исследованиях выявлены нарушения функционирования префронтальной коры головного мозга у людей, склонных к химическим и поведенческим зависимостям. Префронтальная кора регулирует импульсивность действий и отвечает за торможение. Помимо префронтальной коры, во время азартных игр, покупки лотерейных билетов, интернет-серфинга или компьютерных игр активизируются миндалина и мезокортиколимбическая система. Постоянная стимуляция этих зон мозга при одновременном подавлении префронтальной коры приводит к закреплению аддиктивных паттернов поведения, формируя нехимическую зависимость.

Употребление психоактивных веществ или вовлечённость в нехимическую зависимость могут быть следствием одних и тех же триггеров. Например, хронические конфликты в семье, стресс на работе, отсутствие навыков саморегуляции создают благоприятную почву как для алкоголизма и наркомании, так и для нехимических аддикций. Наследственность также играет роль: если родители имели зависимость, их потомство может унаследовать склонность к наркотикам, игромании, клептомании, интернет-зависимости или порнозависимости.

В. Д. Менделевич относит к аддиктивному поведению религиозный, политический и спортивный фанатизм, подчёркивая, что любая чрезмерная увлечённость вредит человеку и его окружению.

Сегодня исследователи предлагают различные классификации нехимических аддикций. А. В. Котляров выделяет следующие:

– зависимость от внешности – фанатичное посещение косметологов, стремление к «идеалу» из соцсетей;

– идеологическая зависимость – фанатизм в религии, секты, астрология, эзотерика;

– экзистенциальная зависимость – навязчивый поиск смысла жизни с игнорированием других сфер (метафизическая интоксикация, зависимость от психотерапии);

– сексуальная зависимость – нимфомания, порнозависимость, частая смена партнёров;

– зависимость от одиночества – патологическая потребность в изоляции;

– созависимые отношения;

– компьютерные аддикции – игромания, интернет-серфинг, хакерство;

– медиазависимость— одержимость ТВ, рекламой, сериалами;

– экономическая зависимость – сверхценность денег, материальных благ;

– гэмблинг – зависимость от азартных игр;

– трудоголизм – работа как идея-фикс;

– шопоголизм – компульсивные покупки;

– гаджет-аддикция – чрезмерное использование смартфонов;

– виктимные зависимости – мазохизм, стокгольмский синдром, садизм;

– прочие формы – графомания, ургентная зависимость, «запойное» чтение, спортивная одержимость.

В данной книге перечислены не все нехимические зависимости, но часть из них включена в многоосевую классификацию болезней и сопутствует тяжёлым психическим расстройствам, таким как шизофрения. Формирование нехимической зависимости обусловлено комплексом факторов: семейным воспитанием, социальной средой, культурно-национальными особенностями и менталитетом.

Теоретическая и эмпирическая база по нехимическим аддикциям остаётся ограниченной, что препятствует их полному включению в классификации психических расстройств. Дефицит исследований провоцирует дискуссии: считать ли поведенческую зависимость болезнью или личным выбором?

Вопрос о медицинском сопровождении при лечении нехимической зависимости, к сожалению, в отечественной психиатрии остается открытым в силу недостаточного изучения данного явления. Не менее актуальной на сегодняшний день является нехимическая зависимость детей и подростков. Средства, которые способны приводить к нехимическим зависимостям на сегодня более, чем достаточно: от гаджетов, мессенджеров, компьютерных игр до серфинга в сети Интернет.

Анализ исследований поведения подростков и детей в практике психотерапии и клинической психологии позволяет определить значимость компьютерных игр, как доминантной деятельности для ребенка младшего школьного возраста и подростков. В определенный момент в жизни ребенка или подростка, учебная деятельность, хобби, общение со сверстниками, литература, обычные прогулки незримо вытесняются компьютерными играми.

Личность подростка, «живущего» в компьютерном мире игр имеет высокий уровень эмоциональной и психической незрелости. В силу инфантильности, такой подросток несамостоятелен в бытовых ситуациях, имеет слабые дружеские связи в реальном мире, мало выходит на улицу. Интернет-технологии не стоят на месте, современное общество не может их совсем исключить из своей жизни, жесткие ограничения и манипулятивное поведение, стороны взрослых, по принципу: «Если ты не сделаешь домашнюю работу, я отберу у тебя телефон» не работают. Современные информационные технологии, играют важную роль в нашей жизни, прочно найдя свое место, в коммерческой, коммуникативной, производственной, культурной сфере деятельности.

Люди, через погруженность в мир информационных технологий, спорт, работу стараются избавиться от своих трудностей. Для современного подростка, застенчивого, хрупкого, не умеющего отстаивать свою точку зрения среди друзей и одноклассников, страдающего от недостатка внимания в семье, «уход» в компьютерную игру или просмотр видеоконтента в сети Интернет – способ снизить отрицательные эмоции, ощущения в реальной жизни. Выбор положительного «прокаченного» по своим компетенциям, компьютерного героя для подростка может быть и своеобразной компенсацией собственного неприятия личности. Коварно работает и система поощрений в компьютерных играх, то, чего ребенок не может достичь в реальной жизни, невозможность «заработать бонусы» в учебе, в отношениях, в иных увлечениях, он получает в компьютерной игре.

Это способ почувствовать себя значимым, супергероем. И если для ребенка, подростка – способ «уйти» в нереальный мир может быть связан с компенсацией чего-то значимого, то у взрослого человека – погружение в зависимость нехимического характера, это еще и способ снять с себя ответственность за события реальной жизни.

Большинство современных компьютерных сетевых игр дают человеку способность чувствовать себя конкурентоспособным. Л. О. Пережогин и Н. В. Вострокунов делают предположение, что геймерство среди подростков является самой распространенной формой нехимической зависимости современности.

М. Г. Чухрова отмечает, что зависимость может быть специфична и выражена в разных географических точках нашего мира, так, например, интернет-зависимость в Италии составляет от 0,8% от населения, а в Гонконге зависимость наблюдается у – 26,7% населения. Возникновение зависимости обусловлено не только демографическими, социально – экономическими факторами, внутренним климатом социального окружения человека, но и генетической предрасположенностью к зависимости. Однако, нельзя все списывать на гены. В формировании химических и нехимических зависимостей играют роль не только «плохие гены», но и патофизиологические процессы, сопутствующие расстройства у детей и взрослых.

Сегодня шопоголизм, увлечение видеоиграми и социальными сетями, трудоголизм, чрезмерные физические нагрузки, нарушения пищевого поведения, беспорядочные сексуальные связи и другие формы зависимого поведения влекут негативные социальные последствия. Эти явления противоречивы: часть из них социально приемлемы (например, трудоголизм или спортивные аддикции) в рамках современных норм.

Дискуссия о том, следует ли приравнивать нехимические зависимости к психическим расстройствам или рассматривать их как крайние варианты поведения, продолжается среди психиатров, клинических психологов, нейробиологов и поведенческих терапевтов.

Зависимости в животном мире

От зависимости страдают не только люди. Встречаются случаи аддикций и среди животных. В рамках научных экспериментов учёные всего мира изучают формирование зависимых состояний у «братьев наших меньших».

Так, алкоголь или иные вещества, способные изменять поведенческие паттерны, употребляют не только домашние животные, живущие рядом с человеком. Иногда люди сами подают плохой пример, предлагая питомцам алкоголь. Однако даже без человеческого вмешательства в дикой природе животные, птицы и насекомые могут потреблять этанол, содержащийся в фруктах, которые часто входят в их рацион.

Нейробиолог Орегонского медицинского университета К. Олсон с коллегами в 2014 году исследовали пение зебровых амадин под воздействием алкоголя. Учёные напоили птиц соком с содержанием 6,5% алкоголя. Авторы отметили, что амадины, как типичные певчие птицы, учатся петь уникальные песни аналогично тому, как люди осваивают речь. В ходе эксперимента выяснилось, что после употребления алкоголя птицы не только охотно пили, но и меняли структуру своих песен: в некоторых фрагментах они начинали «мямлить», искажая ритм и мелодию. При высоком уровне этанола в крови амадины пели тише, с нарушенной акустической структурой. Исследователи зафиксировали снижение амплитуды звука и рост неопределённости в ритме из-за дезорганизации под воздействием алкоголя. Примечательно, что изменения наблюдались только в пении, а координация движений оставалась нормальной. Поведенческих отклонений у птиц после «возлияний» обнаружено не было: они пели «пьяно», но вели себя как трезвые. Это исследование помогло глубже понять влияние алкоголя на нейронные цепи, отвечающие за вокальные навыки. Интересно, что одни амадины под действием алкоголя старались чётче артикулировать «слоги», а другие, напротив, путались в ритме и мелодии.

Чаще всего учёные изучают воздействие алкоголя на лабораторных крыс, домашних животных и приматов. Однако есть нюанс: у приматов и крыс отсутствует речевой аппарат, схожий с человеческим, тогда как у птиц и людей нейронный контроль и поведенческие реакции при воспроизведении звуков имеют общие черты.

Птенцы амадин учатся сложным трелям у своих отцов (самцы поют разнообразнее самок), а дети осваивают речь через взаимодействие с родителями и окружением. Исследование песен «пьяных» амадин может помочь учёным понять, как алкоголь влияет на нейронные механизмы речи.

Для человека систематическое употребление алкоголя разрушительно, но как он действует на животных и насекомых?

Биологи Ф. Винс, А. Цитманн, М. А. Лашанс и Р. Спанагель наблюдали за дикими бурозубками в тропиках Западной Малайзии. Они выяснили, что эти зверьки регулярно употребляют алкогольный нектар из цветочных почек местной пальмы.

Бурозубка – миниатюрное создание: длина тела 5–8 см, вес 4–16 г. Её вытянутая мордочка напоминает хоботок. Эти землеройки – естественные опылители бертамовой пальмы. Представители семейства землероек в целом безвредны для человека, хотя иногда могут разорять ульи в поисках пчёл. Из 70 видов землероек большинство питается насекомыми или червями, но малазийские бурозубки выделяются: их рацион включает нектар с содержанием алкоголя до 3,8% – рекордный показатель среди натуральных продуктов. Секрет в дрожжах, живущих в пальмовых почках. Несмотря на регулярное употребление, бурозубки не проявляют признаков опьянения. Их устойчивость к алкоголю – результат длительной эволюции взаимодействия с пальмой.

Анализ шерсти землероек показал, что концентрация алкоголя в их организме значительно превышает человеческие показатели при аналогичном потреблении. Учёные предполагают, что умеренное или высокое употребление алкоголя присутствовало у бурозубок на ранних этапах эволюции, но польза такого поведения и механизмы снижения интоксикации остаются неясными.

В отличие от «трезвых» малазийских землероек и зебровых амадин, перохвостая тупайя – главная посетительница «пальмового бара». Она потребляет больше нектара, чем другие виды, но ведёт себя прилично. Предположительно, в случае с животными, алкоголь может оказывать положительный психологический эффект, однако доказательств этому пока нет.

Такой своеобразный бар в малазийских джунглях, систематически посещают серые древесные и малайзийские крысы, а также толстый лори. Чаще всего, в «баре» появляются тупайи и лори. Они каждую ночь проводят на пальме 86-138 минут.

Б. Винс, изучавший «барную жизнь» малазийских животных, установил камеры наблюдения вокруг пальмы и в процессе исследования ни разу не было зарегистрировано серьезных поведенческих изменений у «выпивающих» животных.

К сожалению, в эволюционном процессе, человеку такая устойчивость к алкоголю не передалась, нам остается только завидовать малазийским тупайам и бурозубкам, они -то как раз, пьют и не пьянеют.

Р. Дадли, биолог из Калифорнийского университета в Беркли, около 25-ти лет изучал механизм влечения людей к алкоголю и в 2014 г., в своей книге «Пьяная обезьяна: почему мы пьем и злоупотребляем алкоголем» вывел гипотезу о том, что влечение к спиртному начало формироваться еще у наших предков – приматов, которые эвристически обнаружили, что запах этанола может привести их к спелым фруктам. Изучая поведение обезьян, Р. Дадли выявил закономерность, что животные ищут фрукты, которые созрели настолько, чтобы сахар в них ферментировался. В результате ферментации сахара, в соке образуется около 2% алкоголя, и обезьяны с удовольствием поглощают такие забродившие фрукты.

Приматологи К. Кэмпбел и В. Уивер из Калифорнийского университета в Нортридже собрали надкушенные фрукты, выброшенные паукообразными обезьянами, живущими в Панаме, и обнаружили в этих фруктах 1-2% алкоголя, который является побочным продуктом естественного брожения дрожжей. По результатам анализа мочи этих обезьян, исследователи выяснили, что моча содержит вторичные метаболиты алкоголя. Ученые пришли к выводу, что животные использовали ферментированные фрукты для получения энергии.

Впоследствии, К. Кэмпбелл, совместно с Р. Дадли и А. Маро изучали диету шимпанзе в Уганде, чтобы подтвердить гипотезу Р. Дадли о «пьяных обезьянах». Наблюдение за животными, позволило обнаружить этанол в пище, которую они едят, а также определенное количество алкоголя было обнаружено в моче шимпанзе, но серьезных поведенческих и физиологических последствий потребления перезрелых фруктов выявлено не было. Фрукты, предпочитаемые обезьянами, содержали концентрацию алкоголя, равную концентрации в слабоалкогольном пиве или сидре. Таким примером, являются плоды дерева джобо.

К. Кэмпбелл сделала предположение, что обезьяны получают больше калорий из ферментированных фруктов, чем из неферментированных, а чем больше калорий, тем больше энергии. Ученые пришли к выводу, что такой приоритет выбора фруктов у человеческих предков был аналогичным, они отдавали предпочтение плодам, которые насыщенные этанолом, потому что, они дают больше энергии организму.

Однако, у исследовательницы К. Милтон гипотеза биолога Р. Дадли вызвала сомнения, и она опубликовала свою статью с критикой исследования Р. Дадли в журнале «Интегративная и сравнительная биология». К. Милтон в своей статье утверждает, что этанол скорее отпугивает приматов, чем привлекает их. Фрукты содержат более высокий уровень этанола, и как люди, так и другие приматы избегают употребления фруктов в таком состоянии, как раз ориентируясь на запах. К. Милтон скептически отмечает, что пользы от этанола нет, это просто приятный токсин. Она выдвинула собственную теорию влечения человека к этанолу, суть которой заключается в том, что люди не обладают врожденной мудростью в области пищевых привычек, в отличие от приматов. Человеческая культура ферментировала алкоголь на протяжении тысячелетий, и в результате по опыту предыдущих поколений, люди научились его любить. По мнению К. Милтон, у причины такого влечения к алкоголю у людей нет ничего общего с питанием, здоровьем, они испытывают влечение к любым веществам, способным изменить их сознание.

Если с приматами все более-менее понятно, то с африканскими слонами по сей день не очень просто. В 2006 году, ученые С. Моррис, Д. Хамфис, Д. Рейнольдс решили опровергнуть миф о пьяных слонах Южной Африки. Африка, достаточно экзотическая страна, где существуют разные витиеватые, причудливые фольклорные история, и история о пьяных диких слонах является одной из них. Предположение о том, что африканский слон становится пьяным, поедая плоды дерева марулы, является веселой историей для туристов, прессы и даже научных трудов. По мнению С. Морриса, слон может и потребляет плоды марулы иногда в пищу, но явных доказательств опьянения слонов в диких условиях нет. Согласно расчетам ученых, взяв для сравнения физиологию человека, слону весом 3000 кг., чтобы опьянеть до состояния изменения поведения, нужно принять примерно 10-27 литров 7% этанола.