Тася и Чудовед в Нарисованной стране

– Кто вы и куда направляетесь? – спросил он, оттолкнувшись от берега.

– Я Тася, а это мой друг Чудовед. Мы путешествуем по Нарисованной стране…

– А я речной гном.

И вправду, человечек напоминал гномов на картинках из книжки сказок.

– Вот это да! – изумилась Тася, – а я думала, они все живут в пещерах и добывают золото.

– Верно, – ответил гном, проворно гребя, – я один такой. Так вышло, что я поселился тут в незапамятные времена, когда гномы были единственными здешними обитателями и жили где им вздумается. Но потом появились всякие другие существа, а гномы не очень-то уживчивые. Подумали они – подумали и решили уйти в пещеры. Тем более там нашлось золото, которое все жутко любят. А я остался здесь. Соорудил эту лодку и с тех самых пор живу на реке.

– Выходит, вам ужасно много лет? – Тася оглядела Гнома, – Как сказала бы моя мама, вы неплохо сохранились! А почему вы не ушли с другими гномами?

– Ну, во-первых, только на берегу растут мои любимые речные финики. Правда, они спеют только к осени… А во-вторых, кому-то ведь надо переправлять здешних жителей на тот берег, когда Квяжебяка выходи из спячки и пожирает все, что попадается ей на пути. Эта река – единственное препятствие для нее. Когда она вылезает из своего логова, то в животе у нее так урчит от голода, что она хватает все подряд и тут же сует в свой огромный ненасытный рот. Но дойдя досюда, не может ступить в воду ни шагу.

– Она что, боится воды? – изумилась Тася.

– Наверно, она же большая, но глупая. Может, она тоже думает, что промокнет и превратится в жижу, – пожал плечами Речной гном, – В общем, через реку ей не перебраться, – продолжал Речной гном, – Поэтому, как только проходит слух, что Квяжебяка проснулась, все жители этого берега тут же бросаются сюда, садятся в лодку, и я переправляю их на ту сторону. Там они могу переждать нашествие Квяжебяки. Правда, она в это время пожирает их бумажные домики…

– Она мне решительно не нравится! – Тася призадумалась, как бы отучить Квяжебяку от такого разрушительного обжорства. Гном усердно греб веслом, и лодка послушно скользила по воде, на которой по-прежнему ласково играло солнышко. Вода убаюкивающе плескалась, и Чудовед начал клевать носом и вдруг – бульк! – плюхнулся прямо в реку.

– Ой! – вскрикнула Тася.

Чудовед мигом проснулся и принялся неумело бултыхаться.

Тася перегнулась через борт и протянула ему руку, но он не смог до нее дотянуться. Он жалко перебирал ручками и ножками, стараясь удержаться на воде.

Речной гном вздохнул, выпрямился во весь свой небольшой рост и, опершись о борт, протянул Чудоведу весло, за которое он тут же уцепился. Гном подтянул его к лодке и достал Чудоведа за ворот, словно котенка за шкирку. Чудовед, весь трясясь от пережитого ужаса, уселся поближе к середине лодки и весь съежился.

– С-спасибо, – прошептал он дрожащими губами.

Гном молча покачал головой. Тася с укором посмотрела на Чудоведа, и вдруг ей стало его жалко: такой он несуразный! Тася поспешила его подбодрить:

– Ничего, на солнышке быстро высохнешь.

И правда: когда они причаливали, Чудовед уже распрямился и почти забыл про свое неудачное купание.

– Ну что ж, хорошего вам путешествия, – Гном, оттолкнувшись веслом, направился к другому берегу.

5.

Очутившись на берегу, Тася огляделась. Впрочем, видно было не то чтобы много. В нескольких шагах росли деревья, причем кое-где они так сплелись ветками и корнями, что получился непролазный лабиринт. У Таси загорелись глаза, и она чуть было не направилась исследовать его, но заметила на берегу, неподалеку, склонившуюся над землей фигурку.

– Смотри, Чудовед, там кто-то копошится в земле.

– Так-так, – прищурился Чудовед, – кажется, это Мастер-Кудастер. Опять что-нибудь изобрел… Пойдем посмотрим, что за идея пришла в его сумасбродную голову на этот раз.

Тася и Чудовед подошли к склонившемуся над землей человечку, но он был так сосредоточен на своем деле, что не заметил их.

– Здравствуйте! – воскликнула Тася.

– А? – Мастер-Кудастер поднял голову и рассеянно посмотрел на нее, – здравствуйте!

Он поспешно вскочил на ноги и принялся стряхивать песок с потрепанного сюртука, из многочисленных карманов которого торчали всяческие полезные принадлежности: карандаши, линейка, циркуль, гаечный ключ, огромный шуруп и коробок скрепок. Наконец отряхнувшись, он произнес:

– Мастер-Кудастер, с вашего позволения, – и поклонился, так что шляпа, не менее потрепанная, чем сюртук и даже кое-где прохудившаяся, упала на землю. Он схватил ее и принялся отряхивать.

Тася хихикнула и тоже представилась:

– А я Тася, а это мой друг Чудовед. Мы с ним путешествуем. Вот увидели вас на берегу и решили узнать, чем вы тут занимаетесь.

– О да, Чудовед, где-то я вас видел… Чем же я занимаюсь? – человечек снял очки, протер их полой своего сюртука, – измеряю глубину, на которой нужно будет копать.

– Копать что?

– Траншею, – и человечек снова опустился на корточки, будто позабыв про Тасю и Чудоведа. Тася присела рядом с ним:

– А для чего вам копать траншею?

– Как же, чтобы провести трубу до своего дома.

– Какой любопытный камень! Вы его в реке нашли? – вставил Чудовед. Он поднял отливающий зеленым цветом камешек с кучки бумажек, и они, подхваченные ветром, тут же разлетелись.

– О нет! – Мастер-Кудастер вскочил и стал ловить улетающие бумаги, – Мои чертежи!

Тася бросилась ему на помощь, и вскоре все бумаги были пойманы.

– Вы едва не погубили весь мой труд! – Мастер трагически прижал бумаги к груди.

– Простите, я совсем этого не хотел, – виновато произнес Чудовед.

– Вот всегда так – стоит кому-то появиться, и тут же начинаются неприятности!

– Хм, ну и вежливость! – сказала Тася, – Пойдем, раз мы тут лишние, Чудовед!

– Постойте, – Мастер смутился, – я почти закончил. Сейчас только запишу последние цифры и поеду домой. А вы, раз уж появились, пожалуйте в гости. Посмотрите на мои последние изобретения!

– Ну вот, другое дело, – и Тася подмигнула Чудоведу.

Мастер-Кудастер начиркал что-то на бумагах, свернул их, засунул карандаш и измерительную ленту в карман, и объявил:

– Ну, прошу за мной.

Когда узкая тропинка между деревьями стала чуть шире, Тася увидела под одной из елок причудливую деревянную конструкцию на трех колесах от детского велосипеда, в центре которой торчало что-то вроде ветряной мельницы.

– Это ветряной самоход, забирайтесь! Мое верное средство передвижения, которое не требует никакого топлива, кроме ветра!

– Как это? – изумилась Тася, разглядывая необычную машину.

– Я использовал принцип ветряной мельницы: ветер крутит вот эти лопасти, а от них передается импульс в механический двигатель, который запускает колеса…

– А если ветра нет? – спросил Чудовед, забравшись в самоход.

– Ну, на это случай здесь предусмотрены педали. И самоход работает как обыкновенный велосипед, – Мастер-Кудастер пропустил Тасю, отвязал самоход от дерева и занял место у руля.

Подул ветер, и самоход тронулся.

– Какая любопытная штука! – не уставала восхищаться Тася, – конечно, едет не так быстро, как обычные машины, но зато это так интересно!

– Не один год ушел на ее создание! – сказал Мастер-Кудастер, – Я собираюсь приспособить его для полетов, вот только закончу с трубопроводом.

– А зачем вам трубопровод?

– Для некоторых экспериментов непременно нужна вода, и одного только колодца не хватает. Ну, вот мы и приехали! Слезайте! А я, с вашего позволения, отправлю самоход на отдых.

Пока Мастер заводил свой самоход под большой навес, сшитый из нескольких зонтиков и натянутый между деревьями, Тася рассматривала дом. Первый его этаж был, как обычно, сложен из камня, зато второй был наполовину закрыт стеклянным куполом, похожим на большой перевернутый аквариум. Затем Тася принялась разглядывать двор: там и сям торчали бутылки и банки, наполовину вкопанные в землю. В них копошились мелкие жучки.

– Что это такое? – спросила Тася, когда Мастер-Кудастер вернулся к ним.

– Это моя система освещения. Видите, – он наклонился и достал одного жучка, – это светлячки. Днем они набирают солнечный свет, а ночью излучают его. Так что если ночью меня настигнет какая-нибудь идея, а так чаще всего и случается, – я могу тут же приняться за работу во дворе.

– А это что? – Чудовед указал на каменные глыбы в дальнем конце двора, над которыми было закреплено большое велосипедное колесо.

– Это колодец.

Они подошли поближе, и Тася заглянула внутрь. Каменные глыбы уходили вглубь, и где-то на дне переливалась вода.

– Боюсь, с моими экспериментами он скоро пересохнет. Вот я и решил построить трубопровод прямо до реки. Правда, копать его придется довольно долго…

– А зачем здесь колесо? – спросила Тася, разглядывая необычный колодец.

– На него наматывается веревка, на которой закреплено ведро. С помощью вот этой ручки, – и Мастер-Кудастер показал на ручку от шарманки, прилаженную к колесу, – его можно крутить и поднимать или опускать ведро внутрь.

Тася тотчас же испробовала, как это действует: из колодца и в самом деле показалось ведро, откуда выскочила лягушка и с кваканьем ускакала.

– Да уж, трубопровод и правда не помешает, – сказала Тася. – А зачем вам стеклянная крыша?

– Пройдемте туда, и сами все увидите.

Они зашли в дом. Весь первый этаж занимала одна большая комната, в центре которой были разложены бумаги с чертежами и свалена куча металлических труб. Там и сям были нагромождены самые разные предметы: бруски, рейки и доски, разноцветные мотки проволоки и веревки, наполовину разобранный патефон, стремянка, бутылки всех возможных размеров и форм, металлические коробочки от чая и печенья, бутылочные крышечки, ведро с песком, лопата, несколько резиновых сапог без пары и даже гора жестяных банок из-под газировки. Тася едва не потерялась в этом беспорядке, зато для Мастера-Кудастера это была родная стихия.

– Это моя мастерская, – гордо объявил он, – тут рождаются и созревают мои идеи. Некоторые из них поистине грандиозны! Вот это, – он показал на кучу кирпичей, жестянок и каких-то других непонятных вещей, – морозогрев, который в холод греет, а в жару – охлаждает. Правда, пока я никак не могу придумать, как именно он будет работать. А вот это, – он подошел к патефону, из которого торчали пружинки и прутья, – самописная машина. Она будет под диктовку записывать мои слова, так что не придется больше тратить время на возню с бумажками. Только пока она не закончена. Но ничего, все успеется. Мои изобретения и так опережают свое время…

Видимо, увлекшись мечтами, Мастер приумолк на минутку. Тася между тем заметила у одной из стен ящики из-под посылок. Они были наставлены друг на друга таким образом, что образовывали лестницу на второй этаж. Как и все жилище, ящики были заполнены разными разностями: в одном из них виднелись катушки из-под ниток, в другом – спичечные коробки, в третьем – гвозди разных размеров…

– Это путь на крышу? – спросила Тася, указав на ящики.

– Один из двух.

– А какой второй?

– Пойдемте за мной, покажу.

Они вновь вышли на улицу и обошли дом сзади. Там между деревьями было туго натянуто большое полотнище.

– Вот, пожалуйста, батут! – провозгласил Мастер-Кудастер, – с его помощью можно запрыгнуть на крышу.

– Ух ты! – загорелась Тася, – можно попробовать?

Она взобралась на полотнище и начала прыгать, с каждым разом все выше. Распрыгавшись как следует, она взлетела над домиком и приземлилась на втором этаже. Вслед за ней на крыше очутился Мастер Кудастер.

–Чудовед, тебе лучше забраться по лестнице, – предостерегла Тася, но было уже поздно. Чудовед уже кувыркался на батуте, никак не осмеливаясь приземлиться.

Тогда Мастер-Кудастер скрылся в доме и вернулся с большим сачком. Вместе с Тасей они протянули его над батутом и наконец поймали незадачливого товарища.

– Уффф, ну и разминка для моих старых костей, – произнес Чудовед, выбираясь из сачка.

– Именно поэтому в доме есть еще и лестница. К тому же, зимой батутом не воспользуешься, – объяснил Мастер, открывая дверь в стеклянном куполе.

В противоположность первому этажу, здесь было почти пусто: только на полу стояли точно такие же банки со светлячками, как и во дворе, а в центре комнаты – толстая кипа бумаг и огромная труба на треноге.

– Это моя астрономическая лаборатория. Здесь я по ночам наблюдаю за звездами. Телескоп я тоже соорудил сам, – похвастался Мастер-Кудастер.

Тася задрала голову и сощурилась от солнца. Сквозь стеклянную крышу было видно все небо, и от восторга у нее защекотало в груди. Чудовед тем временем пытался совладать с телескопом.

– Только ничего не крутите! – предостерегающе замахал руками Мастер, – Вы собьете нужный фокус, а я так тщательно его настраивал!

Чудовед покорно отступил от телескопа, запнулся о кипу бумаг и еле удержался на ногах.

– К тому же днем все равно ничего не видно, – продолжал Мастер, – зато ночью можно наблюдать целые звездные миры, другие планеты, полет комет… Но самое главное – сиреневую звезду!

– А что это за звезда? – полюбопытствовала Тася.

– Это самая яркая звезда во вселенной! Я уже давно наблюдаю за ее движением, и совсем недавно вычислил, где она находится. Вот усовершенствую свой самоход, и полечу туда…

Мастер-Кудастер мечтательно прикрыл глаза.

– Только сначала вам придется закончить трубопровод, – напомнила Тася.

Мастер-Кудастер будто очнулся, поморгал и протер очки о полу сюртука.

– Да, – задумчиво произнес он, – трубопровод не терпит отлагательств.

– Тогда мы не будем вас больше отвлекать, – сказала Тася. Взглянув напоследок на небо, она добавила: – Вы и правда настоящий изобретатель, самый-самый изобретательный из всех, кого я видела!

Мастер растроганно заморгал.

– А мы пойдем дальше, – Тася покосилась на Чудоведа, – только спустимся, пожалуй, по лестнице.

6.

Покинув дом Мастера-Кудастера, Чудовед и Тася отправились дальше. И вскоре перед ними показалось еще одно необычное сооружение: если у Мастера не было крыши, то здесь, наоборот, не было стен. Как будто бы их снесли и оставили столько крышу на высоких столбах.

– Это что? Избушка на курьих ножках? – спросила Тася.

– Нет, это жилище госпожи Летиции.

– Это что, местная Баба-Яга?

– Какая еще Баба-Яга! Она художница. И по ее мнению, настоящий художник должен непременно жить на чердаке. Вот она и построила себе чердак. Давай-ка к ней заглянем.

И они зашагали к необычному дому. Подойдя поближе, Чудовед дернул за протянутый сверху шнурок, и где-то над ними тренькнул колокольчик. Но никто не откликнулся. Чудовед, пожав плечами, дернул посильнее – колокольчик тренькнул жалобно, и шнурок остался у него в руках.

– Ой, – воскликнула Тася, – Ну ты и недотепа!

Сверху что-то скрипнуло: отворилась дверца, и из дома высунулась короткостриженная дама с биноклем.

– Кто это смеет портить имущество, не принадлежащее ему по праву?

Чудовед, переминаясь с ноги на ногу, что-то промычал.

– Чего? Я не слышу!

– Это мы нечаянно, – вступила Тася, – вообще-то мы пришли к вам в гости.

– Хм… – дама навела бинокль на Тасю, – странные у вас манеры, однако, – не дойдя до порога, сеять хаос!

– Что-что сеять?

– Хаос! Беспорядок! Разрушение… Впрочем, раз сломали, будете восстанавливать былое из руин собственноручно!… Поберегись!

И дама спустила хлипкую веревочную лестницу. Чудовед, покряхтывая, а Тася подталкивая его, влезли наверх.

Изнутри домик оказался несколько просторнее, хотя это по-прежнему была одна только крыша над полом. Мебели не было, если не считать ширму, расшитую золотыми и небесно-голубыми узорами. Повсюду стояли картины: большие холсты, приколотые к раме множеством нскрепок, и кое-как отрезанные куски картона, – все они были повернуты к стене. Мольберт с неоконченной картиной художница тут же оттащила подальше.

– А почему у вас все картины стоят «спиной»? – спросила Тася.

– Потому, – художница вытащила из кармана своего шелкового халата длинную курительную трубку, подожгла ее и затянулась, – потому, что вы, публика, невежественны, и подлинного искусства не понимаете.

– Мы вовсе не публика, – возразила Тася, – Я Тася, а это – мой друг Чудовед.

– А я, как вы, несомненно, знаете, госпожа Летиция, – она слегка склонила голову.

– Очень приятно, – вставил Чудовед, и протянул руку, но художница, будто бы не заметив этого, продолжила:

– Между тем, пока вы не заговорили мне зубы, верните-ка шнурок и колокольчик на круги своя!

Чудовед уставился на свою протянутую руку, будто впервые увидел ее, но опомнившись, заковылял к двери – чинить звонок.

– Между прочим, ваша веревочная лестница – не самое удобное приспособление, – заметила Тася.

– Что поделать? Путь к искусству должен быть тернист…

– А по-моему, так вы отгоните всех гостей.

Тася насупилась, а художница вздернула подбородок. Чудовед, который никак не мог справиться со шнурком, вставил:

– Кхе-кхе… Тут, к слову, неподалеку живет Мастер-Кудастер. Он изобретатель и точно придумал бы какую-нибудь хитроумную подъемную штуковину вместо этой лестницы… Впрочем, вы наверняка знакомы.

– Ничего я не знакома, – госпожа Летиция задрала подбородок еще выше, – Я не пускаю в свой круг каких-то изобретателей, которые не смыслят ни в чем, кроме шестеренок и винтиков!

– Но почему? – искренне изумилась Тася.

– Потому, что мое Вдохновение слишком пугливо. Каждый посетитель для него – нервный стресс. Оно прячется, и потом его никак невозможно выманить из укрытия. Вот и сейчас оно, бедняжка, снова куда-то сгинуло, – госпожа Летиция нервно затянулась и закашлялась. Тася заботливо принялась хлопать ее по спине, но госпожа Летиция только замахала руками:

– Спасибо-спасибо, довольно!

Когда художница пришла в себя, Тася возобновила свои расспросы:

– Но для чего же вы рисуете? Разве не для того чтобы показывать картины на выставках?

– Вовсе нет. Я рисую тогда, когда этого хочет Вдохновение. Оно как домашний питомец. Его надо лелеять, его надо кормить – но только не консервами, а искусством.

– Пищей духовной, – вставил Чудовед.

– Именно!

– Вот это да, – подивилась Тася, – а на ваше Вдохновение можно взглянуть хоть одним, хоть полглазком?

– Я же говорю, оно спряталось.

– Может, его поискать? – Тася заглянула за ширму, – я один раз нашла пуговицу от папиной рубашки, которую он потерял сто лет назад. А еще складной ножик, который мама засунула в рюкзак, когда собиралась в поход, и забыла…

Госпожа Летиция снисходительно на нее посмотрела:

– Святая простота! Вдохновение, моя милая, – это не пуговица и не ножик. Оно прячется там, где его днем с огнем не сыскать.

– Жалко, – вздохнула Тася, все еще поглядывая по углам: небось, там оно и затаилось, а художница просто не хочет его показывать, – Я бы не стала его обижать.

– Кхе-кхе, – Чудовед наконец совладал со шнурком, – колокольчик как новенький!

– Прекрасно. Надеюсь, он звонит по-прежнему ля-мажор?

Художница подошла к двери и, удостоверившись, что звонок теперь на месте, обернулась к ним:

– Я бы с удовольствием угостила вас чаем, но к нему у меня ничего нет. Как, впрочем, и самого чая. Художники только курят и никогда не едят, – развела она руками.

– Что, совсем никогда? – изумилась Тася.

– Почти.

– Ну ничего, – заверила ее Тася, – Лучше покажите картины, хотя бы одну!

Художница пристально посмотрела на нее и кивнула:

– Так и быть, сделаю для вас исключение.

Затем она подошла к крайнему холсту и повернула его так, чтобы открыть горящим от нетерпения взглядам Таси и Чудоведа.

На картине зашумело и заколыхалось море, из-за горизонта показался корабль под белыми парусами и стал приближаться. В небо взмыли чайки, тревожно крича. Тася замерла и глядела во все глаза. Никогда еще она не видела, чтобы картины оживали.

Летиция тем временем повернула следующее полотно. На нем у распахнутого окна стоял букет солнечно-желтых подсолнухов. Невесомая занавеска колыхалась от ветра, а из сада пахло летом – землей, теплой древесной корой и полевыми цветами. Тася зажмурилась от удовольствия, а когда открыла глаза, увидела третью картину: каменный замок, поросший мхом и оплетенный диким вьюном, в одном из окон – мерцающий свет, а в небе то и дело полыхают молнии.

Тася поежилась:

– Жутковато!

Художница вновь убрала ее к стене:

– Вдохновение бывает в разном настроении. Пожалуй, на сегодня довольно.

Тут из угла послышалось как будто бы урчание: уи-уи-уиррр…

– Тссс, – Летиция приложила палец к губам и чуть слышно прошептала: – это оно, вернулось!

Тася округлила глаза, ей до щекотки захотелось увидеть диковинное Вдохновение. Но художница уже начала подталкивать гостей к двери. Тася, пятясь, на секундочку поднялась на цыпочки и заметила, как что-то округлое, сиреневое, размером с кота показалось из-за ширмы. А может, ей привиделось.

Когда они с Чудоведом спустились на землю, госпожа Летиция затащила веревочную лестницу обратно в свой дом и помахала на прощание:

– Благодарю за беседу, до свидания!

Она тут же скрылась в доме, заперев дверь.

– Хм… – Чудовед почесал затылок, – своеобразная дама!

– Ты еще не видел мою тетю Аллу. Они даже чем-то похожи, только моя тетя курит сигареты и волосы у нее рыжие.

Они побрели вперед.

– Жалко, что я так и не увидела Вдохновение, – вздохнула Тася, – но зато я теперь знаю, как картины оживают на глазах.

Вдруг что-то позади скрипнуло: это выглянула госпожа Летиция:

– Эй, а как зовут этого вашего изобретателя и где он живет?

– Мастер-Кудастер, – ответил Чудовед, – он живет доме со стеклянной крышей, с колодцем из велосипедного колеса во дворе и навесом зонтиков, под которым у него ветряной самоход… Держитесь вот этой тропинки, и не промахнетесь!

– Да уж, спасибо за инструкции. Заходите еще! – и госпожа Летиция вновь скрылась на своем чердаке.

7.

Тася и Чудовед отошли порядочно от дома художницы, когда Тася заметила, что солнце стало клониться к горизонту. Приближались сумерки. Тася вертела головой направо и налево, но домиков, ни обыкновенных, ни диковинных, нигде не было видно. Как будто здесь никто не жил. Или, если жил, то тщательно скрывался и гостей явно не ждал. Тася чуть замедлила шаг, раздумывая, куда бы теперь пойти и чем заняться. Будто угадав ее мысли, Чудовед, зевнул и сказал:

– Уже и сумерки надвигаются. Не пора ли возвращаться?

– Куда? – остановилась Тася.

– Как куда? К тебе домой.

– Но я вовсе не хочу возвращаться, – она уже почти забыла про свой дом.

– И все равно когда-то надо вернуться. И лучше пока на небо не выползла луна, а волки не выползли из своих нор, чтобы на нее повыть.

– Волки? – Тася нахмурилась, – тут что, водятся волки?

– Полно! Каждый ребенок, который рисует ночь, обязательно посадит на небо желтющую и круглющую луну. И волки тут как тут!

Тася принялась вспоминать, рисовала ли она ночь с луной. Чудовед потянул ее за рукав:

– Пойдем обратно, пока совсем не стемнело.

В этот момент еще голубое небо окрасилось в фиолетовый цвет.

– Ну вот, что я говорил!

– Ты что, боишься темноты? – с усмешкой посмотрела на него Тася. Она ни в какую не хотела возвращаться, пусть даже все волки окружат ее и начнут выть так жутко, как умеют.

– Признаться честно, боюсь, – Чудовед потупился, – Дело в том, что в темноте живет Квяжебяка. А мы – все, кого ты встретила сегодня, – человечки солнечного мира.

– Я совсем забыла про эту вашу Квяжебяку, – воскликнула Тася, – А вообще-то надо с ней разобраться.

В ответ на ее слова на небо вползла парочка пузатых черных туч, явно не в самом лучшем расположении духа.

– Ты что? – Чудовед так и присел на своих тоненьких ножках, – И думать забудь! Пока она спит, лучше ее не трогать!

– Ну уж нет, – Тася уперла руки в бока, – Пора разделаться с ней раз и навсегда! Где она живет?

Чудовед поежился.

– Брось трусить. Надо избавить бумажных человечков от этой напасти!

Чудовед попереминался с ноги на ногу и сдался:

– В пещере, вон за тем лесом.

И Тася твердым шагом направилась в сторону леса. Чудовед едва успевал за ней: