Варенье Отвергнутых

– Раз садится за глупость, то её хотя бы нужно сделать стоящей, – ворошил нейронные соединения юнец.

В момент, когда слюна уже вытекала из рта, создавая новый всемирный потоп, смешиваясь с торчащими волосинками на подбородке, послышался топот ботинок. Трапезу прервала ватага тел в масках. На ком была голова лошади, у другого хоккейная, у кого-то с парой лишних глаз и дополнительными ртами.

Праздник? Сон? – Надеялся про себя парень.

Инстинкт подсказал что нужно спрятаться, но клоунада пузатых, тощих, бородатых, длинных, карликовых, загнутых в вопросы с глазами точками людей озадачила парнишку.

Ровным строем, выстроившись в ряд, в очередь, создав проход- фигуры застыли.

Между ними в сером пальто, в маске обезьяны, с рыжими волосами цокала маленькими каблуками фигура.

Парируя руками как рапирами, пронзая пространство тонкими лезвиями, кажется, они указывала маршрут. После прозвучал голос, женский голос. Нейлоновые слова натягивались струнами, объедения и сдавливая всех присутствующих единой идеей.

Десятки людей, ряженные, стянули со спины гигантские походные рюкзаки и ринулись к продуктовым полкам.

Заводными игрушками они сгребали всё. Консервы, туалетную бумагу, протеиновые батончики, фруктовое и мясное пюре , упаковки с вяленым мясом, крупу, лапшу, сухое детское питание, презервативы, сигареты и даже жвачку.

Парень истуканом наблюдал, боясь пошевелиться. Ненароком заметив, что красный огонёк перестал мигать, сигнализация была в дрёме.

Девушка с огненными волосами в пол голоса говорила с кем-то по телефону.

– Эй, ты чего тут делаешь? – Сипатый, проспиртованный спиртом голос одного из грабителей был адресован юноше.

– Работаю, – безыдейное, как само собой разумеющиеся проронил молодой человек.

– Все сюда, тут у нас палево!

Толпа незнакомцев ведьминым кругом встала возле него, изучая и принюхиваясь.

– Кажется не из наших, – шмыгая огласил голос из колизея тел.

– Контуженный быть может? – Усомнился самый отдалённый тон.

– Я нормальный, – парировал парнишка.

– Может его того, ну, кончить? – Декларировал самый ближний гость, стягивая с себя перчатки.

– Таки я бы вырубил его, всё равно толком ничего не видел.

– Э, а как же, слышал зато! Песок мне внутривенно, если оставим всё как есть!

– Разойдись!

Круг разомкнулся, словно на балетном шоу, все его актеры создали арку для главного действующего лица акта.

– Что тут у вас? – Положив телефон в карман озадачилась девушка.

– Да вот, чучело какое-то нарисовалось. – Очертила ход дела одна из дальних теней.

Временное затишье дала пространство для размышлений каждому из присутствующих.

Супермаркет в спячке был беззащитен и по неволе щедр, неужели вот так просто можно брать и нарушать ход вещей. Что если эти украденные продукты будут нужны с утра людям? – думал про себя парень.

Увидя узкую щель, открытую дверь магазина, соединив 2 и 2 прыжком направился к выходу.

Спасение сквозь мельтешение полок, силуэтов, его любимых продуктов, то, что он больше вряд ли увидит в будущем.

Теперь точно уволят, посадят, так и не попробовав вкуснейшую колбасу, а может убьют, если не успею выбраться. – переваривал беглец, покрываясь испариной.

Если бы он обернулся, то увидел как девушка в маске обезьяны крутит пальцем у виска. Что никто его не преследует, а мирно продолжают под блюз мнущихся и шуршащих упаковок скидывать их в рюкзаки.

Свежие потоки воздуха, подобно выдоху из пасти великана, вваливались из входа. Уличные фонари удильщиками подсказывали куда нужно бежать.

Герой абсурда был близок, он и сам не верил в свою скорость, ему казалось что он бежит на месте, пока пространство растягивается в туннель и заворачивается в форму пончика, оборощая бедолагу в хомячка в колесе.

Когда он покинул прямоугольную постройку, на улице его уже ждали 6 чёрных машин и очередная группа людей в карнавальных масках. Он не был силён в названии марок автомобилей, кажется такие же модели использовали для общественного транспорта, под названием маршрутка. Но зато он знал, что сказать.

– Нет, нет, нет! Пожалуйста, я ничего не скажу, молю, отпустите! – Упав на колени, закрывая лицо руками умолял парень.

– Ну даёт. Ладно, грузите его. – Скомандовал высокий тембр голоса, словно вдохнувший несметный концентрат гелия.

Приоткрыв пальцы, делая маленькую щель для глаз парень увидел перед собой карлика в маске рыбы. С колокольчиками на конце жёлтой ветровки, они звенели пока тот чесал свою лысину.

Паника отступила, юноша уже не сомневался, что это просто розыгрыш, глупая игра в которой ему нужно принять участие чтоб от него все отстали. Мысли о тюрьме уже не внушали хтонический ужас. Все стрёмно наряженные господа и дамы давали ощущения праздника. Ему даже самому захотелось приодеться посмешнее.

Но всё же что-то пугало в их действиях, как-то чрезмерно серьёзно они подошли к своему делу.

Когда двое мужчин, размером со шкаф, подошли и схватили его за подмышки, он ощутил первобытный холод. Он забыл куртку.

– Я оставил кое-что… – Мямлил в натянутой улыбке парень.

После сам осознал, что сказал глупость. Его же скоро переоденут для аутентичности.

Таща его тело в железного коня на него действительно нацепили что-то. Очень странную маску, в которой было одно отверстие, предположительно для носа. Она была ему не по размеру, нацеплена небрежно, так что отверстие для дыхания оказалось у него на щеке.

Закинув мешком картошки его тушу, приказали не рыпаться и сидеть столько, сколько нужно.

Мысли были лёгкими, только почему-то сердце колотило и отдавало по всему телом вибрацией. Дыхание прерывалось на половине вдоха.

В машину заползло пару людей.

– Посидите с ним на всякий-який.

В маске не было просветов. Из-за темноты у парня виделись помехи и какие-то красно-фиолетовые пятна, что возникают при начальном этапе медитации.

– Ну и номер нарисовался тут у нас.

– Не говори, может нашим станет?

– Да кто к нам, вообще, захочет присоединяться?

– Ну, Абортница решит, думаю, че кого.

Тремор и нервный тик напали на юношу, из-за нехватки кислорода он блеванул.

Струя отходов стекала по бороде, растягиваясь лианами.

– Ах-ха-ха, я не буду за ним убирать.

– Этот мудак попал на мои джинсы.

– Ха-аха-ха, так маску посмотри как на него надели. Как на заложника!

– Так-то да. Ладно, сейчас исправим.

Поколдовав с шлемом пустоты, дырка оказалась в районе носа.

– Лучше?

– Угу.

– Доедать будешь?

– Что, простите?

– Ну, что выпустил из себя.

– Н…нет?

– Да я шучу. Заляпался я в тебе как-то больше, чем это нужно.

Посидев, потупив в тишине примерно минут 10, в машину завалились остальные.

– Все в сборе? Подсчёт давайте, я начну: Икона.

– Девальвация.

– Кнопка.

– Кошатница.

– Руко.

– Ять.

– Чёрный Шаг.

– Господи, и тебя взяли, не к добру вышло, из-за тебя, к слову, Чёрный Шаг. Ладно, дальше.

– Тлена.

– Раз, два, три… Все в сборе, полагаю везде уже закончили. Поехали!

Машина тронулась. Кочки на дороге подкидывали всех сидящих в ней. Не одновременно, постепенно, как клавиши на рояле.

Остывшая тошнота желудочной кислотой прилипла к лицу. Почему-то он вспомнил первую учительницу, начальных классов. Она хвалила его за знания, которые не были прописаны в учебниках. Например, почему кукушка подкидывает яйца. При этом она ругала весь остальной класс, из-за чего он не пользовался популярностью, в основном вызывая раздражение. Она не доучила его первые четыре класса, померла от цирроза печени на последнем году. После каждого учебного дня он встречал её в магазине, видя как она кладёт пару глазированных сырков, литр водки и килограмм-другой свинины.

Глупое воспоминание, неуместное – съежившись прогонял мысли парень.

Ехали они долго и нудно. Делая резкие повороты, без остановок. Кажется, он даже провалился в сон под общий гул и гогот, отдаваясь безмятежности неведения.

Вылупившись из сна благодаря чьим-то рукам, что играючи стукали его по рукам, парень проснулся.

– Привет, пора вставать, машины буду разгружать. Я стяну с тебя маску, как в ней нормально дышать вообще? – Лелеял нежный голос

Как была снята пелена, разделяющая помехи с яркими пятнами и белым светом, очам юноши лицезрелась девушка маленького роста, в маске циклопа с маленьким рогом, возвышающимся над искусственной монобровью.

– Меня зовут Кошатница, хоть маска и не соответствует моей натуре… а сколько раз просила дать мне то, что я прошу! Кхм, не важно. А… Как тебя зовут?

– Это, даже не знаю, да и какой смысл.

– Как какой? Огромный! – Удивилась Кошатница, поглаживая по волосам безымянного заложника.

– Вы меня всё равно кончите, сами говорили.

– Нуууу, я не «сами говорили», я – Кошатница. И таких вещей не глаголю. Мне мила идея, что появится ещё один соратник, соидейник!

– Я не знаю чего хочу.

– Ещё и брыкается! Точно впишешься в коммуну. Замолвлю за тебя словечко в общем. – сомкнув один глаз, наклонив шею и приблизившись к покрытой слизью физиономии парня, довела до сведения Кошатница.

– Хе, это я если что подмигнула.

– Если ты считаешь иначе, почему не снимешь маску?

– Правила такие. Не серчай и не дрейфь, скоро лучше познакомимся. – Мурчала Кошатница

– А…

– Эй вы! Выходите. – Шершавый голос укоризненным тоном призвал Кошатницу с безымянным.

Выбираясь из маршрутки оба чуть не поскользнулись. Было светло. Солнце мариновало Землю и все живые ингредиенты на ней.

Местность была открытой, поле с редкими деревьями и порядка 20-ти автомобиле. Чётко обозначенной дороги не было, лишь оставленные следы колёсами машин. И это стало сигналом тревоги для безымянного.

Оборачиваясь вокруг, он походил на сплошную голову совы. На горизонте были лишь пустыри. Окружающие его люди без устали копали лопатами снег.

Кошатница куда-то умчалась, прося немного её подождать. Но парень не запомнил ничего о ней, кроме диссонанса, что расцветал от её нежного голоса и маски циклопа с бровью гусеницей.

Кто-то был без чехла на голове, кто-то в них оставался, будто существа из разных измерений не замечали друг друга, работая патологоанатомами космического масштаба, расчищая снег и землю, как внутренние органы мёртвых вселенных.

Держа большие чаны, из которых шпарил кипяток, миряне поливали заледенелую почву. Иные подхватывали и долбили ту кирками, оставшиеся делали подкопы лопатами.

Топчась на месте, он решил сделать первые шаги и прогуляться. Совершив первый уверенный для себя шаг, на него сразу обрушился ливень острых взглядов. Инстинкт подсказал ему, что нужно бежать, а робость в свою очередь пригвоздила к месту. Так он и застыл, одной ногой вперёд.

Решив влиться в толпу, безымянный решил тоже покопать, демонстрируя вовлечённость.

Кто-то рассмеялся, заражая по цепочки хихозом всех вокруг.

Пальцы отмерзали, становясь ледокольными иглами.

В голове крутились воспоминания о мифах и легендах. Юноша ощутил, что давно мёртв, и с ещё большим энтузиазмом ворошил снег, пытаясь пробить промёрзшую землю для сотворения своей колыбели смерти, своей персональной могилы для летаргического сна, пока не начнётся второе пришествие.

Мурашки икринками покрыли кожу, озноб был проигнорирован.

В мозгу звучало лишь: «Успеть, не остаться духом, быть со всеми, не быть одному».

Группа людей в ораторском сопровождении девушки с магазина подкралась сзади.

– Ты чего? – Тыкнув несколько раз пальцем в волосы парня, пристально наблюдала девушка.

– Да, я играю! Я здесь за этим? – Дрожа повернулся парень, оставив руки на земле.

– В каком-то смысле. Замёрз?

– А вы поделитесь продуктами? В мою ямку киньте чего-нибудь, а то я ничего не взял. Будет голодно.

– Почему вы ему одежду хоть не дали? Изверги.– Стягивая с себя пальто порицательно прошипела дама своим подчинённым.

– Простите.

– Извините.

– Да, куда ему? – неуверенно прошептал один из них.

На ходящее ходуном тело, в эпилептическом припадке было нацеплено пальто, что спало спустя 10 секунд.

– Ох… Отведите его в центр. – стянув с себя маску обезьяны, начала массировать весок девушка.

Парень смотрел пристально в её лицо. Он увидел маленькие, лилипутские черты лица.

Брови невидимой тканью, глаза с одну копейку. Нос высушенной креветкой, что подают в дешёвых барах. Рот тайным карманом, еле заметным, но опытным воришкам в самый раз. Детское, недоношенное лицо, невинно смотрело на него. Хлопая глазами, без ресниц, сердобольно провожая в неизвестность.

Клонило в сон, всё тяжелее было держать себя в сознании.

– Моя яма, вы положили туда йогурт или сосиски? – из последних сил в надежде протянул юноша.

Трое парней тащили его. Двое держали за ноги, один за руки, словно толпа аборигенов.

– Всё готово! – воскликнул тот, что держал руки

Безымянный крутил головой. На месте где бригада что-то копала, по его молчаливым соображениям место для упокоения, или сокровища, образовались деревянные крышки с ручками, как на кадках.

С духом викингов их отворяли, одну за другой, освобождая их тайны. Десятки глубинных ям завыли, оправданным приговором после смертного вердикта.

Десятки людей строем спускались в эти таинственные ямы. Ритуально напевая в унисон песню: Поедает конец начало, а безвременье в тоске. Всё нам мало, голодаем идеями и планом. Рухнем дирижаблем прямо в мозг, загорелся восторг. Выше тело от души, от формы слизи освободись. Перемены иль слияние, не в силах признать счастье отчаяния.

Машины заезжали с другой стороны, всё так же в бездну.

Люди, что шли позади заметали следы вениками.

В очереди на спуск, у парня начались симптомы гипотермии, он ворочался, скользил, пока его пытались удержать.

Глаза медленно смыкались. Моргание словно телепортировало его.

Моргнул. И он уже внутри, в строе спускается по лестнице.

Моргнул. Очутился в месте на подобии кухни.

Моргнул. Чуть не окочурился, чудом не рухнув в длинный туннель вниз в стене, когда в полудрёме начал болтаться из стороны в сторону.

Моргнул. Освещённое помещение, шумит генератор.

Моргнул. Вокруг в горшочках растения, с ультрафиолетовыми лампами.

Моргнул. Над ним нависла толпа, укутывая в одеяло. Кипятя воду. Запихивая под спину и ноги грелку.

Моргнул. Провалившись в сон.

Болезнь пробуждения

Овации покалывания щёк от жжения привели меня в чувство. Решив не открывать глаза сразу, немного обдумать что делать, в случае опасности. Хотя и до последнего не верилось в реалистичность фарса произошедшего.

Уши сворачивались в уроборос, не желая больше проходить цикл холода, согревая само себя.

Руки и ноги сводило, но зато всё было на месте. Кроме носа, по ощущениям он отпал как у древнеегипетских статуй.

Муть в мыслях смешивалась с мусором пережитого за последние сутки. От нервов мои глаза пошли ходуном, а ноги отдались танцу судорог.

Хотелось пить. Обезвоживание вероятно было из-за того, что моё тело было укутано слоями тёплых вещей, из-за которых всё затекло.

Помню, как в детстве специально перевязывал шарфом части тела, держал минут 10, а после любовался узорами. Похожие узоры были на настенных, пещерных рисунках или вазах в древнем мире, которые не менее любил рассматривать в журналах про разные эпохи.

Вдруг послышались голоса. Они были едкими, еле слышными, можно сказать даже шипящими. Изначально не получалось разобрать, но привыкнув к тону и интонации, смог вникнуть.

– Так-ш, по аналишам у него ничего по нашшей теме нет.

– Угу-ш. – со склизким шлёпаньем что-то упало вниз.

– Мы уже исхудали настольшко, ш-што челюсть-ш отваливается.

Маленькая группа голосов подошла предположительно к моей кровати. Закрытые глаза под кожей кружились яблоками на тарелке.

Было сложно различить их, словно это был один человек. Голоса жутко похожи.

– Ну-ш можшет он не спит?

– Позвать-ш врача?

– Нет-нет-ш, ш-может у него-ш всё-таки есть-ш какие-то болячки?

– Обыщем!

Тени склонились надо мной, перегородив свет. У одного из них капала слюна.

Густая, тягучая жижа попав мне на щёку, ползла глистом в рот. Начало щипать ранку на нёбе.

Шевелиться было страшно, по этому пришлось принять мутную струю, выделяемую из полости рта.

– Эй вы! Свалите от сюда. Сказала же, не вам! Наркоманы. – Звенел строгий женский голос.

– Мы есть-ш ш-хотим!

– Торчать вы хотите. И простудой можете перекусить. Подсели на эту дрянь как бомжей сюда приняли. Чёрт-те что.

– Да-ш, не мы ш-виноваты в общем-то. Помочь хотели, тольшко и всего.

– Кстати, я вам говорила как избежать распада. Вижу челюсть одна отпала.

– Да, да-ш. Не до этого было. Мы приберём за ш-собой.

– Так вот, у кое-кого вторичный сифилис. Распространение инфекции в организме про лимфатическим и кровеносным сосудам, характеризуется в виде локализованных или диффузных поражений кожи и слизистых оболочек, поражения внутренних органов. У кого-то похуже, вкупе с другими болезнями, так что…

– Хватит-ш, ты говорила!

– Не говоря о том, что это крайне заразно!

Кажется её не слушали, хотя это звучало мощно и убедительно.

– Лечение, – продолжала девушка, – в течение 20-ти суток бензилпенициллина новокаиновая соль, бициллин, курс…

– Хватит-ш! Я больше не могу!

Странные шипящие типы гурьбой почавкали прочь.

Решив приоткрыть один глаз, расслабившись их скоропостижным уходом, сразу же пожалел об этом.

Три гротескные фигуры на фоне пещеры стремились к арке. На спине циркулировала отвалившаяся плоть, смешанная с одеждой. Пережёванные волосы, сгоревшими от удара молнии деревьями качались от движений. Кариесные, почерневшие зубы на голове каждого, коронами защищали голову. От очередных шагов отскакивал звук рвущейся кожи. Оставленные следы, ртутными озёрами источали испарение.

Я попытался вылезти из норы тёплых вещей, но не смог толком пошевелиться.

– О, проснулся. Не шевелись, сейчас тебя распутаю. – скрестив руки и затопав одной ногой, как заяц, приказала девушка.

Я застыл. Неужели меня превратят во что-то похожее на тех существ?

Первое, что бросилось в глаза был белый халат, длинный, прямо до самых колен. Обычные оливковые штаны выглядывали вуайеристом из под подола больничного халата. Волосы завязанные в нескончаемый хвост, напоминали чурчхелу. Чувство голода пробудилось нежитью.

Открыв рот я попытался произнести звук, но тут же заметив мои попытки что-то выдавить, странная особа опередила меня.

– У тебя было обморожение и шок. Я провела классическую процедуру. Сняла всю уличную одежду, позвала народ согревать тебя до покраснения. Сначала все грели руками, кто-то телом. – Резво снимая первый слой одеял тараторила девушка.

– А, где я очути… – не договорив, меня перевернули на бок и вытянули из под спины уже остывшую грелку

– Делали массаж, растирали шерстяную ткань, кто-то даже дышал. Представляешь как заботились? Правда были и те, кто тебя на дух не переносил, и чуть не задушил на месте!

Когда капуста из утеплительных предметов была снята, телу всё ещё было сложно шевелиться. Всё из-за ткани, которая была обмотана на всём мне.

– А это зачем? – Заинтересовавшись, глазами указывая на перевязки.

– Рада что спросил! Ты к слову внимательный! Так вот, наложение марли служит для тепловой изоляции зон поражения тканей. Если бы мы сразу начали тебя отогревать, тереть и прочее, то у тебя было бы падение венозного и артериального давления! Из-за быстрого поступления охлаждённой крови в базовый кровоток и контраста температур между ещё обмороженными глубинными слоями мягких тканей и уже согретыми кожными покровами. Не многие в наше время интересуются мнениями, все боятся будто свою личность потерять в чужих суждениях.

Я не знал что ответить, мои познания о мире были ограничены. Но хотелось как-то показать что мне было интересно. По этому я наиграл улыбку.

Мы смотрели друг на друга молча. Возможно минут 5, возможно вечность. Но по её взгляду было видно, что она копошиться в своих мозгах. Стеклянный взгляд врача отражал предположения, гипотезы, открытия.

Наконец она прервала тишину.

– Меня Анестезия звать. Местный врач, хоть и не доучилась до конца, но база знаний огромна! Тебя как?

– Боря.

Не знаю почему, но я решил ей довериться.

– Нет-нет-нет. Тут лучше так не называйся. Или ты уже так представлялся кому-то?

– Это звучит обидно.

Меня ошарашило её невежество. Это первый человек, с которым у меня получается диалог с момента изоляции. Которому я доверился, видимо зря, у них же здесь игра.

– Пойми, тут у некоторых прошлое угнетающее, больное и печальное. Имена такого рода напоминают о всём, что переживали, о мире, где раньше жили. Да, субъективно, но ты в гостях, так что не стоит обижаться. К тому же, первые имена вообще давали исходя из опыта, который предшествовал событиям рождения ребёнка, ну или признаками и поверьями. В каких-то культурах люди сами давали себе имена достигая зрелости. Боря это хорошо. Но где ты в этом?

– В смысле о мире, где раньше жили? Мы что…

– Нет-нет, образно, ты что. Хотя не совсем. Я могу многое объяснить, но боюсь слишком прямолинейно. Давай позову кое-кого.

Меня сейчас точно убьют, на пытки, или эксперименты пустят. Панический ужас выбраться от сюда, в свою кровать, в свой бардак.

Оглядываясь, вокруг предстал ужас. Пещера, с парой-тройкой арок, ответвление в которых делилось на 2 туннеля. Освещение было в виде лампочек протянутым сплошным кабелем. Кровати, в имитации больничной палаты. Медицинские ширмы скрывали некоторые участки комнаты. Пол застелен коврами, на которых красовались тумбочки со множественными ярусами хранения. Шумел электрогенератор.

Под решёткой, в углу было большое отверстие, со всю стену, от пола до потолка. Я вспомнил как чуть не упал в такое, пока меня сюда тащили.

Баснословное множество вопросов, жажда достать из себя хоть один из них привела лишь к ступору и смотрению в одну точку.

Пока я был в трансе, вспоминая цепочку событий, ко мне уже кто-то подошёл.

– Привет. – Насыщенный и густой тембр заполнил комнату.

Повернувшись я увидел девушку из магазина.

Мне не показалось тогда, у неё детское лицо, противное и недоношенное. Противоестественное видение, взрослая девушка с такой рожей. Я невольно скривился и отодвинулся.

После понял насколько это невежливо и подвинулся назад. Заливаясь краской я двигался туда сюда, пока она меня не остановила.

– Уродка? Да, она самая. Горжусь между прочим, не каждый бы смог пожить в моей шкуре. Кхм, но я пришла сюда не хвастаться или спорить, скорее допрос. Хочешь сам начать?

Казалось, что её голубые, звёздчатые глаза лопнут от давления. Губы разорвутся от перегрузки сказанного, их из последних сил придерживали пухлые щёки. А уши отсохнут осенними листьями. Широкий лоб уличной стеной ждал пока вандалы напишут граффити. Длинные, рыжие волосы периодически загораживали облик, но она практически сразу их поправляла. Каждый раз на свет появлялся всё тот же ребёнок, вечный цикл рождения. Её лицо было красное, перенапряжённое, походившее на лепрекона.