Вивиан будет молчать

Городов на побережье Балтийского моря в области действительно много, и мне сразу же хочется побывать в каждом. Светлогорск (Раушен), Зеленоградск (Кранц), Пионерский (Нойкурен), поселок Отрадное (Георгенсвальде), Куршская коса… Подумать только! Величественные прусские курорты, а ныне тихие обители хранителей стихии. Как было бы чудесно сесть в поезд и отправиться в настоящее странствие в простой будний день…

Ах да, я же обещала Саше больше не прогуливать и серьезно взяться за учебу. Обещания надо держать. К сожалению.

Мы едем к морю в теплый субботний день, но очень скоро жалеем. Из-за людей невозможно увидеть и полуметра незанятого песка. Картина отдыхающих на пляже бывшего Кранца напоминает «Битву под Оршей» неизвестного художника, репродукцию которой так любит мой дедушка. Спасибо пожилой супружеской паре, которая останавливается от выкриков на шустром английском моей недоумевающей мамы и советует нам отправиться на Куршскую косу, так как сейчас людей там нет. Папа радушно благодарит пару и, даже не оборачиваясь на этот кошмар, следует к машине.

По дороге мне хочется узнать у него, как он приспосабливается к правилам дорожного движения в разных странах, но я молчу. Входящее сообщение. Саша, а кто же еще?

«Ты чего такая? Совсем не рада семейной вылазке?»

«Я рада! Ты что, не видишь? Посмотри на мое счастливое лицо».

Поворачиваюсь к другу и корчу довольную рожу. Мы смеемся, и папу это задевает.

– Над чем это вы там хохочете?

– Ви просто радуется такому приятному дню! Да, Ви?

– Да! – охотно соглашаюсь я, чтобы пресечь на корню возможные вопросы.

Горячий песок ласкает ступни, и я принимаю его игру. Желтый лак на ногтях то исчезает под неровными зыбкими волнами, то появляется снова. Солнце начинает сильно припекать, и я повязываю толстовку на голову. Где-то среди пожухлых от жары зеленых кустов показался рыжий хвостик. Я надеюсь, что это лиса, а не дикий кабан. Достаю из кармана шорт телефон и фотографирую дюны так, чтобы неба было совсем не видно – его заменяет синеющее вдали море. Как обычно, не редактирую фото и загружаю его в «Инстаграм» с одним лишь смайликом-волной в описании. Резко меняю свое решение и добавляю подпись: «I’m glad I can hear the sea talking[8]».

Вижу, как Саша делает селфи на фоне дюн, и подбегаю, чтобы испортить ему кадр. К нам присоединяются родители, и я начинаю чувствовать себя намного лучше – это наша первая общая фотография за много лет.

В месте с волшебным названием «Танцующий лес» тишина и умиротворенность. На верхушках скрюченных тоненьких несчастных деревьев не поют птицы, только вдалеке слышится смех таких же туристов, как и мы. Отчего эти сосны корчатся в конвульсиях и обречены на вечные страдания? Я вижу между нами ряд сходств, но обещаю себе, что не буду вечно страдать. Между кажущимися сплетенными стволами я замечаю похожую на себя фигуру среднего роста, тоненькую, в таких же джинсовых шортах и с повязанной на голове толстовкой.

– Ты знала, что, по легендам, здесь был шабаш ведьм? А теперь этот лес – портал в другие эпохи. Очуметь! – поворачиваю голову и вижу Сашу, читающего одновременно Википедию и какой-то самодельный сайт в двух окошках на экране. – А ты чего тут застыла?

Хочу показать ему странную девушку, но ее, конечно, уже и след простыл.

В сам Калининград мы ездим почти каждый день – покупаем вещи для дома (необходимый минимум), оформляем документы. Атмосфера в городе мне нравится, он не похож ни на одно из моих прошлых мест жительства, одинаково спокойный и сумбурный. Оксюморон. В этом я везунчик – все мои прежние дома не успевали мне надоесть. И Калининград, я уверена, не успеет этого сделать. Ведь я живу в коттеджном поселке и буду видеть город крайне редко.

Я не люблю города ночью. Везде, где жила, улицы по ночам оживают даже больше, чем днем. Учреждения и магазины закрываются, но город продолжает жить в своем магнетическом шальном ритме, стирая день со всей его шаблонной бутафорской обыденностью.

В Калининграде все не так. Этот город с относительно небольшим центром ночью кажется вымершим и заброшенным. Здесь нет громких доброжелательных компаний, которые просто собрались для веселого времяпрепровождения. Здесь нет людей. Они все спят. В своих домах.

– Это была очень плохая идея, Саш!

– Да ладно тебе, Ви! Зато смотри, какой красивый собор. Почти что призрачный. Пойдем, поздороваемся с Кантом.

В Рыбной деревне – уютном квартале, построенном на променаде реки Преголь в типично прусском стиле, – ни души. На часах два ночи. Белых ночей здесь не бывает, поэтому мы сначала чувствуем себя некомфортно на освещенной слабыми фонарями мистической улице. Единогласно решаем дойти до Кафедрального собора, а там подняться с острова на главный проспект и посмотреть на руины Королевского замка. Впереди возникает шумная группа молодых людей. «Только не это», – думаю я и хватаю Сашу за рукав джинсовки. Хохот становится громче, люди подходят ближе…

– О! Ребят, вы не видели тут коробку? – спрашивает нас один из них – тощий парень в клетчатой рубашке. Я вспоминаю, что действительно обратила внимание на одинокую коробку, стоящую в арочном проходе между домами. Смотрю на Сашу.

– Ви, ты не видела? Я не видел.

Раздосадовано вздыхаю – мне придется ответить.

– Я видела коробку, да. Дальше, в паре домов отсюда. Там такая арка…

Ребята искренне радуются, благодарят нас и двигаются вперед.

– Туристы! – слышу я из-за спины.

– Наверное, это какой-то квест, Ви. Интересная задумка, да? Ви?..

Руины замка хорошо освещены и по периметру окружены невысокой кованой оградой. Но люди и туда умудрились накидать мусор. Подумать только, на том месте, где сейчас стою я, когда-то был второй этаж настоящего замка! Да, многое меняется с бурным течением времени. Пройдут века, и никто никогда не узнает о том, что Вивиан Ковальчик стояла здесь в теплую августовскую ночь и по-детски радовалась возможности официально прогуливать сон. Можно подумать, я бы заснула.

Возможно, сотни лет назад на этом самом месте стояла такая же потерянная душа, которой, ввиду рокового стечения обстоятельств, пришлось встать на путь чудовищнейшей лжи. А может, и нет. Надо же найти себе хоть какое-то оправдание. Это решение не далось мне легко.

После войны Королевский замок восстанавливать не стали: в шестидесятых его снесли, а чуть поодаль построили величественное коробочное сооружение, до сих пор гордо носящее имя Дома Советов[9].

Дом Советов – недостроенный советский робот, смотрящий на меня своими пустыми разбитыми глазницами, якобы ища понимания. Он выглядит так же чуждо и отстраненно, как я, поэтому улыбаюсь собрату по несчастью. Все судят его за нелепый внешний вид, за несоответствие имени. Он такой же Дом Советов, как и я – Вивиан Ковальчик. Простой заброшенный недострой. Простая заброшенная я.

Идем вдоль по Ленинскому проспекту – главной улице города. Перед чемпионатом мира по футболу здесь отреставрировали много зданий, и я действительно чувствую себя в Европе. Хватаюсь за Сашу и ускоряю шаг. Людей на улице чрезвычайно мало, и это начинает пугать. Машину мы оставили на парковке около торгового центра «Европа». Забавно, тут я тоже могу быть «в Европе».

В небольшой круглосуточной кофейне ни души, кроме двух работников. Заказываю латте и парочку макарунов, а Саша – ромашковый чай с протеиновым батончиком. Становится ясно, кто собирается спать, а кто нет.

– Ты, кажется, хотела наладить режим сна?

– После такой насыщенной ночи? Ни за что! Спасибо за экскурсию.

– Да пожалуйста.

– Готов вернуться на работу?

Саша радостно кивает. Вот что значит, когда человек любит свое поприще!

– Давно бы вернулся, устал уже отдыхать. Вот высплюсь сегодня – и послезавтра на работу. Видите ли, они дали мне еще недельку! Невиданная щедрость. А ты, Ви? Готова?

Перевожу взгляд на парня и девушку за стойкой. Интересно, им так же, как и мне, претит ночной сон или же они, как Саша, мечтают поскорее заснуть?

– Ты бы лучше выпил эспрессо! Тебе еще машину вести.

– Я превосходный водитель. С закрытыми глазами могу… Да не пугайся ты так, это шутка! Отвечать собираешься?

Надеялась, что не заметит.

– Не хочу я в школу, не хочу. Вчера прислали форму с курьером. Я еще не открывала.

– С таким настроем не то что в школу… Ты же мне обещала. Нормальное настроение в обмен на справку, Вивиан. Заметь, я даже хорошего настроения от тебя не прошу.

– Я исправлюсь, правда. Вот в понедельник у нас занятий в расписании нет, будет открытие учебного года. Запустишь меня, как рыбку в аквариум, и все. Справлюсь!

– Смотри у меня.

В прогулках по ночному городу много плюсов. Один из них – отсутствие пробок. За полтора часа мы добираемся до дома, но в предрассветное время спать мне не хочется еще больше. Сонный паралич не боится ни света, ни пения птиц. В арендованном нами доме три спальни, гостиная, кухня-столовая, две ванные комнаты, комната отдыха в подвале и гараж. Мебель внутри уже была, хоть и самая обычная, зато новая. Мне сначала показалось, что я попала в одну из инсталляций в «Икеа». Подумать только, везти всю мебель из Польши! «Зато стильно», – сказал папа. «Дешево и сердито», – сказала мама. «Какая разница, ведь через девять месяцев меня здесь не будет», – подумала, но не сказала я.

В моей комнате изголовьем к окну стоит средних размеров кровать с белым кованым основанием. Я переставила подушки и лежу теперь не ногами к двери, а головой, чтобы видеть кусочек заднего двора, забор и соседскую крышу. По левую сторону от кровати стоят белый письменный столик с табуретом и книжный стеллаж. В правом углу двухстворчатый шкаф – тоже белого цвета, а рядом висит небольшая пробковая доска. Под ней примостился мой чемодан и две неразобранные коробки. На контрастирующем ламинате цвета венге лежит маленький коврик-пылесборник, тоже белый. Ах да, стены в комнате молочного цвета.

Почти весь дом выглядит так же: светлые стены и мебель – темный пол. Как быстро мне это надоест?

Знаю, что завтра родители примутся давать единственной дочери ценные наставления, ведь скоро им будет совсем не до меня. Я примерю форму для маминого одобрения, покажу расписание, дам обещание не прогуливать. Скорее всего, она даже приготовит что-то изысканное на ужин. Опять спросит меня про экзамены – решила ли я, что делать дальше?

Да, я решила, мам. Решила, что стану немой.

Глава 4

Первое впечатление

На мне белая выглаженная рубашка с черным бантом у шеи, слегка приталенный синий блейзер с логотипом школы, юбка клеш выше колена с тонкой белой линией внизу в тон пиджаку и любимые кеды. Я спускаюсь вниз, вижу мамино лицо – и без лишних вопросов меняю их на простые оксфорды, которые одаряют меня мозолями от одного только взгляда на них. У родителей сегодня важная встреча. К моему счастью.

Во время сборов в нашей с мамой общей ванной она учит меня пользоваться купленными недавно средствами для укладки. Говорит, что я могу брать их, когда захочу, спрашивать не стоит. Но я-то знаю, что она купила их специально для меня: у мамы прямые волосы, не поддающиеся даже завивке. Лицо озаряет глупая ухмылка.

Мои волосы теперь не торчат во все стороны, потому что я решила выдерживать имидж ученицы элитной академии. Смотрю на себя в зеркало и размышляю о значении логотипа школы, традиционно состоящего из четырех частей: лук со стрелой, рогатый конь, открытая книга и весьма детально вышитый нитками под серебро силуэт Кафедрального собора. У моей новой школы есть настоящий герб и пафосное название «Академия имени Иммануила Канта», именем которого в области называют все – от продуктовых магазинчиков до учебных заведений. Звучит претенциозно, будто гарантия качества. Не скажу, что мои прошлые школы имели лучшие названия, но это дарит хоть какую-то надежду.

Родителей уже ждут подъехавшие к дому на черном «БМВ» знакомые – мать и отец оба мечутся по кухне и кидают то мне, то Саше напутствия-приказы на двух языках. Такие желанные звуки клаксона прерывают их театральный номер. Напоследок мама крепко меня обнимает и кладет в боковой карман моего портфеля термокружку с женьшеневым чаем. Сегодня же не должно быть занятий! В любом случае не повредит.

Погода не может не радовать двадцатиградусной солнечной, по-летнему теплой атмосферой. Все пойдет по плану, ничего не может испортить этот день, да и год тоже!

– Вот как тебе это удается, Ви? – Мы едем по трассе, я ловлю ветер ладонью в приоткрытом окне автомобиля.

– Что удается?

– Скрывать эмоции. Никогда не ясно, волнуешься ты или, наоборот, радуешься? Очень редко проскальзывает что-то. Замок на куртке будешь по тридцать раз дергать, чехол от телефона ногтями мусолить… А лицо – ноль эмоций!

– Не знаю. Это врожденная суперспособность. Зато у тебя все всегда на лице написано, и это круто.

Включаю камеру и фотографирую свою руку в окне, прекрасное небо и зеркало заднего вида. Загружаю в профиль с подписью «Day 1»[10].

Саша прав, я отлично сдерживаю эмоции на людях. Если бы он только знал, как сейчас внутри меня все сжимается. Словно я один из тех вакуумных мешков, которые мы использовали для переезда. Внутри меня совсем нет воздуха, нечем дышать, мои органы обратились в тонкие смятые ткани. Я в шестой раз иду в новую школу, но в первый раз буду лгать по-крупному.

– Теперь молчим, Ви. Если хочешь что-то сказать, пиши в чат.

Киваю.

Мы подъезжаем к огромным кованым воротам с двумя табличками по обе стороны. Пафос этого заведения виден невооруженным взглядом уже на въезде на территорию: информация о школе написана на двух языках – русском и английском; левая часть ворот украшена большими витиеватыми прописными буквами АК (Академия Канта), правая же – KA (Kant Academy), что показывает серьезную направленность международной школы.

В сторожевой будке, больше похожей на небольшую готическую башню для среднестатистической сказочной принцессы, сидит охранник, коротко обратившийся к нам по громкой связи:

– Имя.

– Вивиан. – И зачем ты только сделал эту паузу? Саша? Саша! – Вивиан Ковальчик.

Сползаю вниз по сиденью настолько, насколько позволяет ремень безопасности. Не хочу начинать свой первый день в школе, как героиня какого-то дешевого сериала!

Ворота открываются, а Принцесса так и остается томиться в башне. Наверное, какой-то лысый мужчина за сорок. Да, это мое представление об охранниках, немного клишированное, но какое есть.

Машина наконец заезжает на территорию: я вытягиваю голову из окна, как жираф, стараясь рассмотреть все и сразу. Позади и впереди нас медленно движутся еще несколько авто. Стриженые лужайки, фигурные кусты, скульптуры ангелочков эпохи Возрождения на подъездной дорожке. Это место – квинтэссенция всех моих прошлых мест обучения. Не хватает только… Да ладно, фонтан? Серьезно?

Фонтан в Академии Канта отличается от фонтанов в моих прежних школах… масштабом. Он настолько большой, что я бы назвала его искусственным прудом или озером, но все же, окруженный высоким каменным бордюром, это фонтан. Перекинутый от левого края до правого мостик с фантазийной скамейкой кажется мне сначала прозрачным, но, приглядевшись, я понимаю, что он, должно быть, сделан из стекла или очень качественного пластика. «Фонтан Познания», «Мост Дружбы» – гласят таблички, выполненные в том же стиле, что и у ворот. Они чем-то напоминают мне средневековые вывески, подвешенные к фонарным столбам. Я думаю, что теперь меня точно ничем нельзя удивить, но еще через пару минут мы подъезжаем к главному зданию академии.

– Только случайно не вырази восхищение вслух, Ви.

«Я же умею сдерживать себя, ты забыл?» – показываю Саше всем своим видом. Но на фотографиях на сайте здание не выглядело столь же величественно, как Шенбрунн. Со стороны оно кажется похожим на каменную крепость: массивная передняя часть с двумя башнями в романском стиле с конусообразными крышами на самом верху венчается мощным фронтоном с окнами-порталами, инкрустированными яркими витражами. От одного из выступов ниспадает отливающий будто бы настоящим серебром герб академии, исполненный на бархатном полотне глубокого синего цвета. Первый и второй этажи, объединенные высокими арками, украшены многочисленными аркадами. Сами арки богато отделаны лепниной и являются входами в главный корпус, левое и правое крыло. Единственная деталь, намекающая на то, что этот архитектурный шедевр – современная школа, это стеклянные входные двери. По левую сторону от искусственного леса (а об этом я сужу по филигранно высаженным в ряд деревьям) находится небольшая, но плотно забитая парковка. На ней стоят три новеньких автобуса «Мерседес-Бенц»; из одного выгружаются ученики, которых, должно быть, привезли из жилого корпуса академии.

Выхожу из машины и чувствую, что это первый раз, когда хочу вслух восхититься чем-то, но не могу. Ладно, не страшно.

В школе учатся всего около ста пятидесяти человек, и это очень немного для учебного заведения в обычном понимании: слухи в таких местах разлетаются быстро, сплетни перерастают в неприятную ложь, покрывающую здание не смертоносным, но катастрофически вредным грибком. Но я же не буду той, кто разольет бутылочку с разрушительным ядом, верно?

Как и каждый раз за последние шесть лет, я тушуюсь и впадаю в небольшое оцепенение. Саша, как галантный сопровождающий, продевает свою руку в мою и ведет меня к крыльцу, кажущемуся лестницей к главному входу в Музей искусств Филадельфии. Неужели мои ночные кошмары претворились в жизнь? Я не могу совладать с собственными ногами. Давай, Ви, раз – шаг, два – шаг. Чего ты так боишься?

Фигура, приветствующая учеников около главного входа, оказывается все ближе. Светлые от природы волосы убраны в высокую прическу, из которой выбивается пара непослушных локонов. Круглое лицо сердечком стало бы причиной зависти многих моих корейских одноклассниц. Точеные черты лица, аккуратная стройная фигурка. Черное платье длиной чуть ниже колена, с рукавами три четверти и немного открытыми плечами, лакированные туфли-лодочки в тон. Саша спотыкается почти у самого верха лестницы, но делает вид, что ничего не произошло. Поправляет очки и одергивает куртку, будто стоит перед зеркалом. Неужели это и правда случилось и Саше кто-то понравился? Я уже начала бояться, что не доживу до этого дня! Сжимаю руку друга сильнее, чтобы привести его в чувство.

– Добро пожаловать в Академию Канта! Вивиан, верно? Меня зовут Анастасия Дмитриевна, я завуч. Запомни меня, если будут какие-то проблемы, смело обращайся. В этом году у нас много пятиклассников, пара новеньких в седьмом и девятом классах, но в выпускном классе – ты одна. Поэтому я буду твоим куратором.

Ну конечно, Вивиан, и здесь ты одна. Многозначительные взгляды, легкая улыбка моего куратора, которая вблизи кажется еще милее… Ей не может быть больше тридцати! Понятно, почему Саша язык проглотил. Такая девушка не может не понравиться. Толкаю его в бок: кто-то же должен нарушить это неловкое молчание. Смотрю на Анастасию Дмитриевну, которой, на первый взгляд, ее имя тоже не очень подходит. Мимо нас в открытые стеклянные двери просачиваются десятки учеников, а я чувствую себя настоящей статуей-горгульей.

– Здравствуйте! Я – Александр, друг семьи. Нам говорили, что старшеклассникам сопровождение родителей не нужно, но я тут, скорее, как моральная поддержка. – Улыбается. – Буду привозить Вивиан каждое утро в школу. Надеюсь, родители упомянули… о… – Саша мнется, и на его лице застывает гримаса неуверенности – морщинки вокруг глаз, раскосая ухмылка. Он не хочет врать девушке, которая ему понравилась и которая к тому же тут совсем ни при чем. Я хочу освободить свою руку из его, но не могу, будто в ступоре. Мне кажется, что все на нас смотрят и знают, что вот-вот мы солжем в первый раз на этой земле. – …О состоянии Вивиан?

Я резко выдыхаю, Саша произносит мое имя с вопросительной интонацией. Я решаюсь обернуться и посмотреть по сторонам – никому нет до нас дела.

– Здравствуйте, Анастасия Дмитриевна! – звучит со всех сторон.

– Пойдемте внутрь. Там нам будет удобнее говорить.

Наконец, отпускаю друга – пора, взяв волю в кулак в переносном смысле и сжав руки в кулаки – в прямом, переступить порог академии. Свет внутри приятный, темный деревянный пол напоминает ламинат в моей новой комнате. Но все-таки это хорошее дерево. Вестибюль поражает контрастом стилей: на стенах кирпичная кладка в стиле лофт чередуется с деревянными плитами. Множество ниш и предметов декора на стенах, выполненных в стиле хайтек: зеркала-пазлы, светильники-трубы и картины с геометрическими рисунками. Одна из дальних стен сплошь покрыта пятнами краски всевозможных оттенков. Я никогда не видела ничего подобного в школе.

Мы следуем за Анастасией Дмитриевной в ее кабинет, который располагается в конце этого дивного коридора. Я вижу совершенно разные вещи по мере того, как продвигаюсь дальше: вмонтированный в стену аквариум, огромные экраны с расписанием занятий, интерактивные панели в полу для различных подвижных игр, указатели в виде тех же средневековых вывесок и гравюр и даже планшеты, на первый взгляд кажущиеся обычными картонными вставками. С потолка свисают простые лампочки, чередующиеся с точечными светильниками. Слева и справа находятся две массивные деревянные лестницы с поручнями из старых металлических труб. Около стеклянных дверей стоят напольные вешалки в виде фламинго со множеством голов и осьминогов с внушительными щупальцами. Я не могу понять, как в этом здании в такой гармонии могут уживаться настолько разные вещи. Неужели это то место, которому я смогу принадлежать?.. Дети в коридоре хохочут и обнимаются после долгой разлуки. Для кого-то эта школа уже стала домом.

Мы доходим до кабинета завуча, а всего в нескольких метрах от него, на противоположной стороне, я вижу выход во внутренний двор. Широкие стеклянные двери открыты, сквозь них до меня долетает мягкий приятный ветерок и доходят согревающие солнечные лучи. Мне жутко хочется посмотреть, что же там, в сердце крепости, но Анастасия Дмитриевна жестом приглашает нас войти в свой кабинет. Прозрачный пластиковый стол, такие же стулья с мягкими подушками, массивные деревянные стеллажи, стены выкрашены в нежно-персиковый цвет, панорамное окно во внутренний двор – этот кабинет кажется настоящим олицетворением внутреннего мира милого завуча. Так мне хочется думать.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Из переработанного пластика. Мебель, я имею в виду. У нас такой много в школе, отлично смотрится и сберегает природу! Простите за лирическое отступление. Вижу, Вивиан все смотрит на улицу. Коротко обсудим пару моментов – и побежишь на разведку! – Анастасия Дмитриевна наконец перестает мельтешить перед окном и садится на стул. – О чем вы начали говорить на улице, Александр?

– А… О состоянии Вивиан. Я не уверен, успели ли родители прислать документы. Вот справка с переводом.

Этот несчастный пластиковый стул с необычайно мягкой подушкой кажется мне электрическим. Вот-вот он включится и поджарит меня, как самую отъявленную преступницу.

– О… – На лице завуча поселяется жалостливая мина. Рука подпирает подбородок – она явно не была готова к такому повороту событий. – Мы, должно быть, упустили этот момент. Но все хорошо! Это никак не повлияет на обучение, Вивиан, не волнуйся. Все задания ты будешь сдавать в письменном виде. Я правильно понимаю, ты все слышишь, но не можешь говорить?

Я киваю. Успокойся, Ви. Тебе нужно солгать всего пару раз, а дальше это даже не будет ложью. Это уже станет действительностью.

– У нас в школе нет ребят с такой особенностью, но, я думаю, проблем в общении не возникнет. Сейчас ведь все в основном через интернет. С вашего позволения, я прикреплю справку к личному делу Вивиан.

– Да, конечно.

– Твои родители – ученые, верно, Вивиан?

Снова киваю.

– Да, фармацевты. Разрабатывают лекарства. Я их коллега.

– Все понятно. Вы делаете важную работу!

Саша мгновенно краснеет. Уф. Завуч достает что-то из деревянной тумбочки справа от стола.

– А теперь о том, что касается учебного процесса. Это твой планшет. В твой профиль уже выполнен вход. Это некий аналог дневников, не отвлекающий от учебы. Ты можешь забыть дома телефон, Вивиан, но планшет ты забыть не можешь! Все домашние задания будешь загружать сюда, все оценки учителей сразу же будут появляться в твоем профиле. Кроме того, в разных вкладках здесь находятся расписание, информация о заменах, меню в кафетерии, по которому ты можешь заказывать еду, новости общественной и культурной жизни, а также чат для учеников и учителей. Если тебе что-то непонятно по какому-то из предметов, ты можешь узнать это из первых уст в режиме онлайн. Прости, только кажется, что информации много, на самом деле это очень удобная штука, хотя лично я предпочитаю бумажные носители. Но что поделать?