скачать книгу бесплатно
– О, вы уже проснулись? А мы как раз к вам! – приветливо улыбнулся беловолосый. Девушка добродушно взглянула на Алишу.
– Да, проснулась. Ко мне? Ну, пойдемте, – чуть смущенно сказала она, открыв перед посетителями раздвижную дверь в свою палату.
Алиша уселась на кровать, врач с девушкой – на стулья для посетителей. В палате было светло и тепло. Она была двухместной, но вторая койка пустовала.
– Вчера вы еще не были так бодры, меня радует ваш вид! – как-то совсем не по-врачебному воскликнул мужчина. – Впрочем, это всего лишь истощение, молодой организм быстро восполняет… Давайте я вас осмотрю. Кстати, мое имя Мэдо-дано, а это – Савалья-дано. «Дан или дано» – значит медик, врач, а если полностью, то «посвятивший себя ремеслу врачевания».
– Хорошо звучит. Приятно познакомиться, – улыбнулась Алиша, протягивая Мэдо руку для измерения пульса. Девушка заметила, что местные медики почти не носят с собой инструментов: состояние человека они определяли по одному лишь пульсу, а исцелять могли наложением рук или массажем определенных точек на теле в зависимости от возникшей проблемы.
– Мне тоже приятно, – кивнула в ответ Савалья. – Я личный медик убару и пришла от ее имени справиться о вашем здоровье.
– О, это большая честь. Но вы видите, я в порядке, – поспешила заверить девушку Алиша.
– Ну, в порядке – пока еще сильно сказано. Но все процессы в норме. Парочка дней в покое, и тогда уж можно начинать новую жизнь, – засмеялся Мэдо, отнимая пальцы от ее руки. – Я пропишу интенсивную восстановительную терапию.
– Убару Яни ждет вас, когда вы поправитесь, – сказала Савалья, открыто глядя на Алишу.
– О… да я хоть сейчас. Мне непривычно все это, – призналась девушка.
– Необычный случай, согласна. Но все складывается благополучно. Вы помогли Скраскроу-тэму, это неоценимо для нас! Конечно, судя по докладу его отряда, вы узнали много того, что гражданским знать не следует, но на войне такое случается. Придется вам обживаться тут, – все так же внимательно глядя на Алишу, произнесла Савалья.
– Я и не против, – ответила Алиша. Она хотела добавить что-то еще, но смолчала. Лучше много не говорить, пусть производит впечатление серьезной и сдержанной…
Савалья, наконец перестав сканировать пациентку взглядом, кивнула. Мэдо писал что-то в истории болезни.
– А как сам Скроу Рэм? – спросила Алиша.
– Поправляется. Отправили на восстановление, – не отрываясь от письма, сказал Мэдо.
– У нас есть специальное отделение для этих целей. Вы ведь тоже немного медик, – снова подняв на Алишу глаза, произнесла Савалья.
– Да, я училась на медицинском немного. И, возможно, захочу продолжить образование здесь, если мне позволят. У меня к этому тяга.
– О, как замечательно! Мастера-даны всегда нужны! – закончив писать, воскликнул Мэдо. – Но сначала вам надо окончательно поправиться. Сегодня до обеда сходите на балансировку, на обед я прописал вам растительные добавки к пище, укрепляющие иммунную систему. Вечером можете посетить наш бассейн, только не перенапрягайтесь – лучше просто постойте в воде, сделайте легкую гимнастику, это тоже хорошая профилактика. А теперь мне пора продолжить осмотр. Савалья-дано, до встречи!
И Мэдо вышел из палаты.
– Скарскроу-тэм сказал, что вы могли бы стать хорошим мастером-даном. Но это непростая профессия, и не менее опасная, чем у самих мастеров, – сказала вдруг Савалья. – Как альтернатива, можно остаться в госпитале. Тут работа не менее важна, а знание боевых искусств не столь принципиально.
– А мастера-даны это те, кто выполняет миссии вместе с воинами? – решила уточнить Алиша.
– Да, именно. Часто и им приходится сражаться. Убить медика иногда ценнее, чем убить командира, так что на нас особая ответственность.
– Я мало знаю о ваших правилах и иерархии, – пожала плечами Алиша. – Я готова учиться, но разбираться в устройстве вашей жизни мне придется по ходу дела.
Савалья снова кивнула.
– Как окрепнете, скажите Мэдо-дану, мы назначим вам встречу. А, и еще, вы ведь впервые в Агнире. Убару передает вам временный пропуск и часть вашего гонорара в награду за спасение и помощь нашим воинам.
И личный медик убару положила на прикроватную тумбочку небольшую картонную карточку и пачку местных купюр. Алиша понятия не имела, какова их ценность, но искренне поблагодарила Савалью.
Следующие два дня она провела, посещая различные оздоровительные процедуры, отдыхая и гуляя по внутреннему парку госпиталя. Здание оказалось построено так, что все окна палат и процедурных выходили на внутреннюю сторону, и не было никакой возможности посмотреть на жизнь города. Алиша ощутила себя в центре огромного муравейника, из которого ей не выбраться без посторонней помощи. Иногда она пыталась разыскать Скроу, внимательно осматривала всех, кто встречался ей на прогулке или в коридорах, но его среди них не было. Впрочем, она и не ожидала столкнуться с ним где-нибудь на лестнице.
Полностью оправившись, Алиша смело заявила Мэдо-дано, что готова к аудиенции с убару.
Она долго думала, что надеть на встречу. Платье было бы неуместно. Но и простая одежда тоже не подойдет. В итоге Алиша остановила выбор на узких черных брюках и длинной тунике из темно-синего сукна с широким черным поясом. Это было одно из последних ее приобретений в Осколе, поэтому выглядела девушка достаточно нарядно. Конечно, она волновалась – тщательно наносила скромный макияж, привела в порядок ногти и сходила в парикмахерскую. Заодно и приценилась к оставленной ей сумме денег. Та оказалась весьма приличной.
Алиша в пятый раз оглядела себя в зеркале в холле госпиталя. Потом накинула легкую летнюю куртку – та выделялась декоративной меховой оторочкой, что очень нравилось девушке. Да, выглядит она одновременно просто, элегантно и деловито.
У входа в больницу ее ждала Савалья. Она снова окинула Алишу пристальным взглядом, чем несколько смутила девушку, но та не подала виду.
– Рада, что вы так быстро поправились. Пойдемте, представлю вас убару, – просто сказала мастер-дано, как будто предложила зайти в кафе выпить чаю.
Без всякого сопровождения они вышли за пределы больницы, и Алиша впервые увидела военный городок. Его действительно окружали массивные стены – приходилось задирать голову, чтобы увидеть, где они заканчиваются. Асфальта в городе не было: везде только хорошо утоптанная земля, такая твердая, что от нее даже пыль не летела. Изредка посередине улиц проезжали машины, куда больше встречалось велосипедистов, а еще больше обычных прохожих: в простой одежде, с сумками и котомками за плечами, они спешили по своим делам. Попадались горожане и в военной форме, и несколько медиков в неизменных светлых балахонах, и еще какие-то странные люди в другой официальной одежде: строгих черных костюмах и длинных синих плащах.
На небе сверкало солнце, которое заслоняли многочисленные дома и редкие деревья. Алиша заметила, что здания здесь не выше пяти этажей, и ко многим на второй этаж ведут внешние лестницы, переходящие в такие же внешние лестничные площадки, террасы, веранды. Все это создавало эффект деревянной паутины, опутывающей первые два этажа здания со всех сторон: по лестницам бегали дети, многие перила заросли плющом, где-то на них сушили белье…
Город, несомненно, имел свой уникальный облик: ко многим домам тянулись электрические провода, где-то торчали телевизионные антенны, но едва ли он мог потягаться техническими достижениями с Осколом или столицами ведущих стран. Военный город Агнира оставался верен традициям и не спешил за мировым прогрессом, тем более что многие недавние достижения науки здесь испокон веков применялись в виде врожденных способностей мастеров.
Узкие шумные улицы города поглощали все внимание Алиши. Но от нее не ускользнуло, что некоторые прохожие, завидев Савалью, слегка склоняют головы. Также девушка подметила, что они идут к северной части города, в то время как госпиталь, насколько ей удалось узнать, находился на юго-западе. Именно тут располагалась площадка для стремительных перемещений. И неспроста – большинство людей, путешествующих таким образом, нуждались потом в неотложной медицинской помощи. Как краем уха услышала от врачей Алиша, Скроу критиковали за решение воспользоваться стремительным переносом, еще и вместе с неопытной девушкой. Кажется, она вполне могла погибнуть.
«С другой стороны, если бы я погибла, вряд ли кто-то сильно бы переживал. Может, так было бы для них даже лучше», – думала иногда Алиша с иронией.
Они прошли несколько небольших площадей и вышли на широкую аллею, ведущую прямо к администрации убару.
– Убару всегда живут в том же месте, откуда управляют городом. Так заведено, – рассказывала Савалья. – Кроме того, традиционно к ним обращаются по имени, без учета принадлежности к клану. Наша убару, например, является членом клана Санкура, но пока она избрана управлять военным городом, ее род не имеет значения. Поэтому все обращаются к ней просто «убару Яни» или «убару-тэм». Теперь о правилах. В администрацию пускают после специального осмотра. Нас тоже осмотрят в целях безопасности. Твое сознание, кстати, еще раз проверили, когда ты лежала на восстановлении. Не волнуйся, ничего личного – чтобы понять, с какими умыслами сюда пришел человек, долго копать не надо.
– И ты читала отчет? – спросила вдруг Алиша, в одночасье перейдя с Савальей на ты.
– Какой? – не поняла она.
– О том, что выяснили дознаватели.
– А… да я и сама дознаватель по совместительству. Мне не надо ничего читать, достаточно посмотреть на человека и выслушать мнение двух-трех коллег. Все в порядке, – улыбнулась Савалья.
– Можно мне узнать – ты тоже из какого-то клана и училась специально на мастера-медика или на того же дознавателя? – обратилась к новой знакомой Алиша.
Савалья кивнула.
– Я из клана Хорону, и это клан чувствующих. У нас склонность к психическим техникам, в том числе и к дознанию. Но я всегда хотела стать медиком, поэтому пришлось совмещать. Впрочем, я в клане такая не одна. Когда ты с рождения общаешься с людьми, умеющими сканировать взглядом, невольно начинаешь интересоваться и физиологией.
– Но, хотя у тебя и много таких… способностей, ты не басилиска? Ну, как принято это считать? – продолжила расспросы Алиша.
– Знаешь, – засмеялась вдруг Савалья. – Любой гражданский назовет меня басилиской. По понятным причинам. Но у нас басилисками принято считать лишь тех девушек, что обучались в школе мастерства. Мало кто из них сидит в городе.
– Как и мастера-воины, наверное…, – почему-то с грустью произнесла Алиша.
– Именно. Они для того и учились, чтобы защищать страну снаружи, – не заметив или не придав значения тону вопроса, откликнулась Савалья.
А Алише вдруг показалось, что ее затягивает туда же, откуда она с таким трудом вырвалась – в будничную жизнь хорошо отлаженной системы. То единство, то ощущение братства и служения, которое она почувствовала в компании воинов-мастеров, было возможно только на задании, только в стане врага. А здесь – такая же рутина, как и в любом поселении.
«Конечно, здорово было бы стать даном – медиком на поле боя, но вряд ли меня допустят… Тут тренируются с детства, а я даже не знаю, как режущим лучом пользоваться».
Все эти мысли навевали только большую грусть, и в итоге Алиша нахмурилась и замкнулась.
Они подошли к главному входу администрации. Их встретили сдержанными кивками четверо дежурных охранников. Завели в отдельную комнату, похлопали по телу, сняли отпечатки пальцев, просканировали взглядом. Несмотря на странность процедуры, она проходила, как нечто обыденное, и Алиша чувствовала себя спокойно. Почти.
Коридоры администрации были выдержаны в строгом стиле. Тут почти не было мебели, на окнах висели жалюзи, стены были покрашены в светлый оттенок, а паркетный пол сиял и совершенно не скрипел. Кое-где стояли горшки с цветами, но и они выглядели строго и лаконично: ровные, устремленные вверх листья, прямые стебли. Белые двери в редкие кабинеты были настолько плотно встроены в проемы, что практически полностью сливались со стенами.
Савалья шла впереди, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг. Два раза навстречу девушкам выходили работники администрации: женщина в темном деловом костюме, в очках и с кипой бумаг, и военный в форме с совершенно непроницаемым выражением лица.
Наконец они свернули куда-то внутрь здания, в хорошо освещенный коридор без окон. Здесь паркет под ногами впервые скрипнул. Коридор выходил в круглый зал. В нем посередине лежал большой бежевый ковер, на котором стояло несколько кресел и диванов с журнальными столиками. Свет проникал в зал сверху – потолок помещения оказался стеклянным.
Дверь в кабинет убару располагалась не напротив коридора, а справа. По сторонам от нее стояли два воина-мастера. Они были в полной боевой амуниции и даже лица их были сокрыты под масками.
Савалья лишь молча кивнула им. Один из воинов, пробежавшись по Алише взглядом, нажал на кнопку позади себя. В этот момент из коридора появился еще один человек – и к своему удивлению Алиша узнала в нем одного из воинов-мастеров, с которыми познакомилась еще в лагере под Осколом. Его звали Курир, и он служил в одном из отрядов союзных сил.
Алиша не удержалась от приветственного кивка. Курир, кажется, тоже узнал ее, слегка склонил голову, но не улыбнулся. Тут дверь в кабинет убару отворилась, и все вместе они вошли внутрь.
Кабинет выходил окнами на северо-восток. Он тоже был полукруглым, вдоль стен тянулись стеллажи с книгами и документами. Стол стоял чуть ближе к центру, рядом с ним размещались два кресла для гостей, но Алише почему-то показалось, что на них редко кто садился.
Посетителей впустила помощница убару: очень юная улыбчивая девушка с двумя хвостиками светло-рыжих волос. Ее детский вид и открытое выражение лица странно контрастировали с отточенностью движений и внимательным взглядом, выдававшими ее принадлежность к обществу мастеров. Несмотря на это, девушка производила положительное впечатление.
Закрыв за спинами посетителей дверь, она растворилась где-то в соседних комнатах, куда вела незаметная дверь.
Убару работала за своим столом. Это была высокая худая женщина с коротко подстриженными волосами. Алиша не рискнула сразу разглядывать ее лицо, но даже общий облик главы военного города оставлял неизгладимое впечатление: пиджак идеально сидел на миниатюрных плечах, худые запястья позвякивали тонкими браслетами, пальцы твердо держали ручку, на ногтях был скромный, аккуратный маникюр.
Женщина не заставила гостей ждать. Стоило им войти и немного осмотреться, как она отложила ручку и подняла на них глаза. Ни на ком долго не задерживаясь, охватила взглядом всех сразу. Тогда Алиша впервые ощутила на себе почти магическое влияние удивительной энергетики убару. От нее исходила ровная, мощная сила, лицо выражало расслабленную сосредоточенность, а глаза – большие и влажные, как у лани, смотрели в самую душу. Нет, не такие глаза ожидала увидеть Алиша у правителя военного города!
Вне всяких сомнений, перед ней находилось воплощение идеальной басилиски: соблазнительная красота и тонкий интеллект, опытный психолог и умелый манипулятор сочетались в этой хрупкой на вид женщине. Ее лицо, казалось, постоянно меняет свои выражения, словно ты очутился в комнате кривых зеркал: то убару представала опасной обольстительницей, даже у Алиши вызывая трепет вожделения, то превращалась в наивную девочку, прямо как ее помощница-секретарь, то становилась отважной предводительницей, матерью своих сыновей-воинов. В такое лицо невозможно было долго смотреть, оно гипнотизировало уже просто сменой своих выражений. Пожалуй, перед такой техникой не устояла бы даже ушлая цыганка, отдав загадочной незнакомке все свои сбережения.
– Рада приветствовать вас в городе, госпожа Алирия Катовска, – произнесла убару, вставая. – Я убару этого города, Яни Санкура.
Она вышла из-за стола, в то время как Алиша поклонилась в пояс. Савалья с Куриром присели на одно колено – официальное приветствие служителей убару.
– Спасибо за ваше гостеприимство, убару, для меня большая честь познакомиться с вами, – произнесла Алиша. Потом выпрямилась и отважилась посмотреть прямо в прекрасные глаза Яни. – Хотя мне до сих пор кажется, что все это какая-то ироничная шутка судьбы.
Убару посмотрела на Алишу в упор, в этот момент показавшись девушке равной ей подругой. Странное все-таки у нее лицо.
– Судьба – понятие относительное. Я в нее не верю, – засмеялась вдруг убару. – Но даже если так, вероятно, ваша судьба знала, что делает!
Такой смех мог выбить из колеи любого простого посетителя, привыкшего к строгому соблюдению этикета. На то наверняка и был сделан расчет. Но Алиша была готова к чему угодно – более того, ей понравилось нестандартное поведение убару. И девушка улыбнулась.
– Спасибо, Савалья, вы свободны, – уже переключилась на других посетителей Яни. – Курир, что у вас?
Она говорила четко и решительно, как человек, привыкший отдавать приказы и не тратить время попусту.
– Убару-тэм, я принес свиток, – и воин протянул его правительнице, не поднимая головы.
– Спасибо, вы тоже свободны. Готовы поговорить наедине, госпожа Алирия? – взяв свиток, тут же обернулась к Алише убару.
– Да, конечно. Спасибо за оказанную честь. И, пожалуйста, мне еще далеко до госпожи – не называйте меня так! – осмелилась попросить Алиша, пока Савалья с Куриром выходили из кабинета.
Кажется, убару слегка поморщилась.
– У меня свой взгляд на происходящее, – произнесла убару, усаживаясь за стол. – Есть такие самородки – иногда они ценнее целого клана. Упустить таких людей – большая ошибка. Но самородки – это еще необработанный материал. Другую категорию я называю самоцветами – ими становятся самородки, которые хорошо поработали над собой. Раскрыли свой потенциал. Пока мне кажется, что вы, Алирия – самородок. Дальше все зависит от вас.
Убару нагнулась вперед, поставив локти на стол и опершись подбородком на переплетенные пальцы. Она спокойно смотрела на Алишу, и в этот раз девушке отчего-то стало не по себе.
– Я читала отчет Скарскроу Митору. Кажется, он вами очарован. Он весьма замкнутый человек, как вы могли заметить, но я хорошо его знаю. Он мало о ком так отзывался. Жаль, что из вас не получится басилиски – я бы отдала вас ему в ученики. Но есть и другие пути, о которых вы, наверное, и сами думали.
Убару замолчала.
– Я слышала, что Скарскроу-тэм рекомендовал меня в мастера-даны, – осторожно произнесла Алиша. – Я знаю также, что это опасное и непростое ремесло. Мне надо больше узнать о процессе обучения, прежде чем решиться окончательно. Хотя я верю в то, что человек делает свой выбор сразу, а только потом начинает сомневаться. Вот и я пока не уверена. В конце концов, неосторожный медик – мертвый медик.
Яни довольно улыбнулась, откинувшись на спинку стула.
– Вы понимаете свое положение? Вы согласны с ним? – она невольно стала похожа на психотерапевта, задающего пациенту наводящие вопросы.
– Да, понимаю, – уверенно ответила Алиша. – У меня практически нет родных и Оскол я оставила без сожалений. Поэтому, если позволите, я бы попробовала изучить медицинское мастерство и служить на благо городу и стране.
– Это не ваша страна.
– У меня нет страны. Моя кузина живет здесь. Агнир вызывает во мне большую симпатию, чем какое-либо другое государство.
– Вы не служитель по характеру. Вы не сможете полностью отдать себя служению, – сказала неожиданно убару.
– Я же женщина. Мое сердце всегда будет привязано к любимому человеку и к детям, когда те появятся. Это нормально. Но это не значит, что я бесполезна, – постаравшись унять внутреннюю дрожь, произнесла Алиша.
– Конечно, нет. Я вижу, вы трезво смотрите на вещи. Это хорошо. Такие люди нам и нужны. Я же говорю – самородок, – как будто самой себе сказала убару. Потом добавила:
– Вы знаете, путь женщины мастера-дана очень непрост. Особенно, если начинать в вашем возрасте. Хотя в том, что вы уже практически взрослый человек, есть масса преимуществ. Сложно будет сломать старое, уже вросшее в вас, но и новое вы будете воспринимать более осознанно. Сообщу сразу, что если вы решитесь начать обучение, то следующие несколько лет будете отрезаны от внешнего мира практически полностью. Конечно, можете написать родственникам, что все в порядке, но постарайтесь завести друзей здесь. Ведь если вы добьетесь успеха, гражданские просто не смогут воспринимать вас, как обычного человека. Ваши внешние связи претерпят значительные изменения.
– Я понимаю все это. У меня остались теплые чувства лишь к двоюродной сестре, но она как раз-таки меня поймет. И мы с ней последние годы и так редко виделись, поэтому… Не составит труда забыть о планах на поездки.
– Славно, – кивнула убару. – У меня есть еще немного времени, и я лично покажу вам, что значит учиться на мастера-дана.
Яни поднялась со стула и поманила Алишу за собой. Открылась очередная незаметная дверь в стене кабинета. Девушка прошла в комнату, уставленную книжными шкафами. Здесь стояло несколько столов, заваленных макулатурой. Убару спокойно подошла к одному из них. Алиша смотрела ей в спину: вроде прямая, как железная леди, а вроде вся проникнута мягкостью женственности. Какая осанка, какие изгибы фигуры! Как кошка – загадочна, опасна же – как змея. Походка отточена и при этом беззвучна. Сколько же лет шло ее обучение? Откуда она родом, как прошла этот путь от девочки, из которой ваяют басилиску, до несравненной, непоколебимой убару?
– Вот, смотрите, Алирия, – Яни открыла один из валявшихся на столе альбомов. – Это фотографии, изображающие обучение данов. Конечно, все они тренируются с детства, по крайней мере, учатся на мастеров, и лишь потом кто-то выбирает путь медика. Достойные ребята. Разумеется, вы не будете в группе с детьми. Я хочу сделать из вас опытного наблюдателя. Вы войдете в школу данов и станете моими ушами и глазами. Считайте это первым заданием. Неважно, знают другие или нет – говорите им, если хотите. Вы поступите как «привлеченный ученик» – есть такая категория, как раз для самородков. Вам выдадут все личные вещи. Можете взять свои свитки, но, уверяю, у вас не возникнет желания их распаковывать. Вы наденете форму, которую вам выдадут, и острижете волосы, тем самым навсегда распрощавшись со своим гражданским прошлым. О, не переживайте – они успеют отрасти к тому времени, когда вы выйдете оттуда. Вы будете заниматься по свободному графику. Читать, тренироваться, изучать медицинские приемы. Управляющий дан всегда будет к вашим услугам и поможет во всем разобраться. Вам назначат учителей, и те подскажут, где ваши слабые и сильные стороны. Будете работать над собой – круглые сутки, даже во сне. Другого пути у вас нет. Возможно, когда вы выйдете оттуда, вы будете совершенно другим человеком – захотите сменить имя, например.
Никаких дипломов об окончании, как принято у гражданских, вы не получите. Главная цель обучения – изолировать вас от реальности, а потом вбросить вас в нее как новое начало. Вы будете писать мне отчеты – три экземпляра от руки. Один передавайте через почтовую службу, второй оставляйте у себя, а третий прячьте в тайнике, который найдете или соорудите сами. Пишите о том, что подметили, что заинтересовало. Не стесняйтесь писать и о ваших ощущениях. Пусть это станет дневником, если угодно.
Потом вы начнете выполнять разные задания: в школе, в госпитале и в городе. Но однажды я отправлю вас дальше. Это и будет означать конец вашего обучения. Как вам такой вариант, Алирия?
Девушка рассматривала фотографии. На одной из них группа детей лет десяти-двенадцати, налысо обритых и облаченных в светло-голубую, похожую на одеяние для занятий боевыми искусствами форму, стояла на площадке в спортивном зале.
А вот они уже тренируются – хорошо получился их учитель, мужчина в темно-синей форме, перетянутой черным поясом. Суровый и внимательный, прекрасно сложен.
