Посмерт. Академия откупленных грехов

Ана Мелех

Посмерт. Академия откупленных грехов

Глава 1

“– Ты всего лишь машина. Только имитация жизни. Робот сочинит симфонию? Робот превратит кусок холста в шедевр искусства?

– А Вы?”

Х/ф “Я, робот”

Я сижу у подоконника и со вселенской грустью смотрю на очередной, не выдержавший моего ухода цветок. Это просто какое-то издевательство! Я их поливаю, на солнышко ставлю, весь интернет облазила в поисках информации о том, что им нужно. А они всё мрут и мрут. Как и рыбки мои, упокой их дух унитазов, в один из которых я моих несчастных и смыла.

– Что же тебе надобно, сволочь ты такая? – вздыхаю я.

– Чтобы ты отошла подальше, – раздаётся за спиной мужской голос, и я подскакиваю, на ходу хватаю нож со стола, и только потом смотрю на мужика в моей квартире.

Он высокий, едва умещается в дверном проёме. Растрёпанные волосы спадают на одну сторону и светят фиолетовым. Из-под густой чёлки смотрят отливающие алым глаза, тонкий нос, в меру пухлые губы, впалые щёки с выступившей на них чёрной щетиной. Одет мужчина в обычный чёрный костюм, который сидит на нём просто идеально, надо признать.

– Вы кто?! – истерично взвизгиваю я. – Что вы здесь делаете?!

– Страшно, – поддерживающе кивает он мне, указывая на нож в моей руке. – Молодец так-то.

– Я спрашиваю, кто вы? – продолжаю тыкать в его сторону своим единственным оружием. – Как вы сюда попали?

– Не те вопросы задаёшь, Мира, – качает он головой, бесцеремонно входит и садится на один из двух стульев. – Вторая попытка.

– Быстро выметайся из моей квартиры! Я уже звоню в полицию!

Хватаю телефон и тут же тушуюсь под его насмешливым взглядом. Паника постепенно отступает, потому что, судя по всему, вот так сразу он меня убивать не собирается, и то хлеб.

– Зачем вы пришли? – уже спокойнее спрашиваю я и присаживаюсь на второй стул.

– А это уже хороший вопрос, – хвалит меня мужчина.

– И вы на него ответите? – подталкиваю я его к диалогу.

– Конечно, отвечу, – он подаётся вперёд, а я, наоборот, отстраняюсь. – Скажи, Мира, как давно ты виделась с друзьями?

– Что? – хмурюсь я. – Не понимаю… К чему это вам?

– Просто ответь, – улыбается он, и в его глазах пляшут какие-то сумасшедшинки. – Разве это большая тайна?

– Нет, просто… – я искренне пытаюсь вспомнить, и ничего. В голове будто вата, а лица друзей будто бы отражаются в бочке с водой, которую постоянно трясут.

– Не помнишь?

– Нет, – признаюсь я. – Откуда вы?..

– А с родителями? Когда ты виделась с мамой? – с интересом спрашивает он. – Когда звонила ей? Или она тебе?

Силюсь вспомнить лица родителей, но они смешиваются в голове в одну кашу. Что со мной? Пока он не спросил, я даже не думала об этом всём… А о чём я думала? О цветах и рыбках?

Мне вдруг становится очень страшно.

– Я вас не понимаю, – качаю головой я, не в силах отвести взгляда от его красных глаз. – Кто вы?

– Обычно я поступаю гораздо жёстче, – хмыкает мужчина. – Поддел на косу и делов-то. Но ты… интересный случай, знаешь ли. Мимо нас ещё никто не проходил.

– Не понимаю, о чём вы, – в голове всё больше мутится, и я совсем теряюсь, выпускаю рукоять ножа из пальцев, и он с грохотом падает на пол. – Воды…

– Ой, ну какая вода? – бурчит он, но всё же поднимается, наливает воду из-под крана.

Подаёт мне стакан, и когда беру его, я случайно касаюсь ледяных пальцев. Разве люди могут быть такими холодными?

– Так, ближе к делу, – видимо, я уже утомила собеседника, потому что он явно не собирается больше тянуть резину. – Я Жнец. Моё имя Каин. А ты мертва.

Смотрю на него пару секунд, а потом не могу удержаться и разражаюсь смехом. Умерла? Сдурел, что ли? Вот же я сижу. Вот мои руки и ноги. Я вижу Каина, слышу его голос, чувствую его холод. Как же это я мертва?

– Ты ненормальный, – констатирую я. – Пробрался ко мне в квартиру и теперь заговариваешь зубы, а потом убьёшь.

– Я не могу убить того, кто уже мёртв, – хмыкает он, а потом задумывается. – Повторюсь, обычно я так не делаю, но… Пойдём.

Он поднимается, протягивает мне руку.

– Куда?

– Покажу тебе то, что ты не помнишь, – он приглашающе двигает пальцами. – Пойдём, милая. Я не обижу.

Наверное, если бы у меня не было никаких вопросов к моему состоянию, я бы не пошла. Но он сумел зародить в моей душе какой-то неправильный, иррациональный страх, что он может быть правым. Возможно ли это? Беда в том, что я и правда не помню многого… Если подумать, не помню, где я учусь и работаю, и учусь ли? И я не помню родных. Только какие-то обрывки, отголоски. И ничего явного, ничего чёткого. Куда делись все эти воспоминания? И, что самое главное, почему меня совсем не заботило отсутствие памяти до его прихода? Я даже не замечала, что что-то не так, будто жила одним моментом.

Именно из-за этих мыслей я вкладываю свои пальцы в его большую ладонь. Наверное, я сошла с ума. Окончательно и бесповоротно тронулась. Но опять же, я ведь помню про интернет, что живу в Москве, что это столица России… Значит, я не мертва? Значит, что-то же я всё же помню? Может, у меня просто амнезия? Я ведь не врач, не знаю, какие виды потери памяти бывают. Вдруг, то, что со мной вполне объяснимо с медицинской точки зрения?

Мысли эти запоздалые, потому что я уже иду за руку с Каином на выход из моей квартиры.

– Не бойся, – говорит он и повторяет: – Я не обижу.

– Может, у меня амнезия? – почему-то я делюсь с ним своими переживаниями.

– А я твой психиатр, – заразительно смеётся он. – Что же. Мне бы понравилась эта игра.

– Если ты Жнец, то откуда ты знаешь все эти слова и…

– Откуда, по-твоему, я людей забираю? – вскидывает бровь он.

Мы уже вышли на улицу, а он всё так же крепко держит меня за руку. Люди спешат по своим делам, но никто в нас не врезается, а будто бы случайно огибают, хотя вроде и не смотрят даже в нашу сторону. Странное чувство нереальности происходящего окутывает меня колючим коконом. Я отчаянно пытаюсь поймать хотя бы один взгляд идущего навстречу человека, но не могу. Будто они просто нас не видят, проходят взглядом сквозь нас. Что же это такое? Я что, призрак?

– Все отсюда? – тихо спрашиваю, всё ещё шокированная происходящим, но Жнец всё же слышит.

– Конечно, – снисходительно усмехается он. – Инопланетян нет.

Я прыскаю от смеха, отвлекаясь от ватных мыслей в моей голове, и гляжу снизу вверх на Каина и его самодовольную кривоватую улыбочку.

– Скажи честно, ты мне врёшь? – вдруг спрашиваю я. – Если это шутка, то пора прекратить.

Мужчина останавливается и поворачивается ко мне, чуть склоняется так, что наши глаза оказываются почти на одном уровне. Никогда не видела таких глаз. Они карминовые от чёрного ободка вокруг радужки, а ближе к зрачку всё больше бордовые с золотыми крохотными капельками. Эти глаза завораживают, заставляют задержать дыхание, как при нырянии.

– Посмотри же, Мира, – шепчет он бархатным голосом. – Я вру?

Шумно сглатываю, потому что к своему ужасу от его взгляда во мне рождается уверенность, что всё, что он говорит, – правда. Не знаю, как это возможно, но… А что, если я правда мертва?

– Пойдём, милая, – вздыхает он, разгибая спину. – Нам нужно везде успеть до заката.

– Почему до заката? – спрашиваю я, едва поспевая за его широкими шагами.

– Потому что потом врата Посмерта закроются на ночь, и нам придётся бродить здесь до утра. А ночное посмертие привлекает слишком много внимания, – говорит Жнец.

Я хмурюсь. Ничего не понятно. Как на другом языке говорит.

– Куда мы?.. – только начинаю я и замолкаю на полуслове.

Вот мы шли по обычной улице, а вот уже мы стоим перед огромным зданием университета. Как это? Я задумалась и не заметила, как мы дошли? Странно так всё…

– Нам сюда, – он тянет меня за руку куда-то в сторону, пока я смотрю на вход и силюсь вспомнить хоть что-то.

Я точно здесь была. Когда только? Не помню. И с кем тоже не помню. Помню только… Кто-то так же держал меня за руку. Кто-то не отпускал меня здесь.

– Смотри, – Каин обращает моё внимание на стену.

В глаза сразу бросается импровизированный алтарь со свечами, цветами и игрушками. Небольшой, всего пару гвоздик и пару свечей, три брелока да один мишка. Я будто бы знаю эти вещи. Или мне это только кажется? Сердце начинает биться быстрее, но я пока не могу собраться с духом и посмотреть вверх.

– Посмотри вверх, – словно читая мои мысли, говорит мужчина.

– Нет, – почему-то противлюсь я. Просто не могу сделать то, что он хочет. Не в силах.

– Посмотри, Мира, – настаивает Жнец.

– Нет!

Злость охватывает меня, накрывает с головой до темноты в глазах. Я пытаюсь вырвать руку, но Каин только дёргает меня на себя, прижимает спиной к своей груди, сковывая мои движения. Он почти больно сжимает мой подбородок пальцами, давит на щёки так, что плоть врезается в зубы.

– Смотри, я сказал! – он с силой заставляет меня поднять голову.

Я хочу зажмуриться, но не успеваю. Взгляд сам цепляется за окно под самой крышей, и больше я уже не могу не смотреть.

Перед глазами вспыхивают картинки. Яркие. Ярче, чем вся моя нынешняя жизнь. Я смеюсь с кем-то, кто-то держит меня за руку так же крепко, как Жнец. Неловкое движение, рука выскальзывает из, казалось бы, крепкой хватки, и я лечу вниз. Бах… и меня нет.

– Я не сама, – произношу одними губами.

– Конечно, не сама, – его шёпот звучит над самым моим ухом. – Конечно. Я за другое пришёл за тобой.

– За что? – почти всхлипываю я, но успеваю сдержаться.

– Сама мне расскажи, – мужчина разворачивает меня лицом к себе. – Помнишь?

– Нет, – качаю головой я.

Кроме этих обрывков ничего в голове нет. И теперь меня терзает вопрос: кто же держал меня за руку? Почему это кажется таким важным?

– Каин, ты знаешь, кто был со мной?

– Нет, – после паузы странно отвечает он. – И тебе уже незачем.

– Куда мы теперь? – перевожу тему я, но в душе не соглашаюсь со Жнецом. Мне есть дело до того, кто был со мной, и, уверена, будет.

– По воспоминаниям, конечно же, – почти добро усмехается Каин.

Мы огибаем университет, и он снова тащит меня за собой.

– Ты сказал “врата Посмерта”, – пытаюсь поспеть за ним, и заглянуть в его лицо. – Что такое Посмерт? Почему его врата закрываются ночью?

– М-да… Уже жалею о своей доброте, – бурчит он, но вроде бы как беззлобно. – Обычно я с грешниками не разговариваю. И уж точно не отвечаю на вопросы.

– А я грешница? – почему-то мне стало обидно от этого определения.

– Да, если меня к тебе потянуло.

– Может, ты ошибся? – с надеждой спрашиваю я. Что-то мне кажется, что мне не понравится этот Посмерт, куда, судя по всему, он собирается меня отправить.

– Хах! – хохотнул он, будто я сказала что-то очень смешное. – Нет. Я не ошибся.

– Ну вдруг?

– Не вдруг, – он останавливается раздражённо, поворачивается ко мне и сверкает своими алыми глазищами. – Жнецов притягивают только грешники. Безгрешных забирают Тени. Исключений и ошибок не бывает.

– Тени – это вроде ангелы? Они существуют? – распахиваю глаза я.

– Если будешь себя хорошо вести, через сотню другую лет, может, и встретишься с ними, – хмыкает он и тянет меня дальше.

– Каин, подожди, ты…

– Тихо! – шикает он. – Иначе отправишься в Посмерт прямо сейчас.

– Но…

– Я сказал, тихо!

Хмурюсь, но иду следом. Не знаю куда. Да и, если честно, уже не очень-то и важно. Я ведь умерла, что может быть хуже? Мы идём в молчании, но через какое-то время я всё же не выдерживаю:

– А почему ты со мной возишься? – подначиваю его я. – Ты сказал, обычно даже не говоришь. Так почему со мной возишься?

– Потому что меня не сразу к тебе потянуло, – скривившись, признаётся он. – После смерти ты пробыла на земле ещё три дня. И только потом я тебя почувствовал.

– Всего три дня? – удивляюсь я. – Мне казалось, что я долго растила свои цветы.

– Цветов нет, Мира, – снисходительно смотрит на меня Каин. – И квартиры твоей нет. Только твоё цепляющееся за прошлую жизнь угасающее сознание. Только имитация жизни.

Я снова иду молча какое-то время, совсем не обращаю внимание, куда именно.

– Если ты не сразу меня почувствовал, может, всё же ты ошибся? – всё же спрашиваю я.

– Нет, милая, – неожиданно мягко говорит он останавливаясь. – Я не ошибся.

Он указывает подбородком куда-то, я поворачиваю голову и охаю.

– Это?..

– Дом, где ты жила, – кивает Жнец. – Ничего не напоминает?

– Как моя квартира, – поворачиваюсь к нему, не могу сдержать эмоций, слёзы наворачиваются на глаза.

Мы стоим у дверей в гостиную. Женщина средних лет в чёрной повязке что-то гладит, нервно елозит утюгом. На серванте моя фотография с чёрной лентой.

– Мама? – неверяще спрашиваю я.

Я не чувствую родного человека, просто логически поняла. А так… пустота в душе.

– Да, – тихо говорит Каин, позволяя мне прожить свои чувства.

И я бы с удовольствием это сделала, если бы они были. А у меня внутри пустота. Ничего нет. Ни любви, ни печали, ни жалости или скорби. Ничего.

– Почему так? – спрашиваю я, и мужчина снова словно читает мои мысли:

– Потому что ты больше не человек, – он сильнее сжимает мою руку. – И пока я тебя не заберу, ты не бессмертная душа. Ты так… Всего лишь посмертие. Странно вообще, что ты до сих пор существуешь.

– Я не хочу умирать, – качаю головой я.

– Я здесь, чтобы тебя спасти, милая, – он вдруг легонько касается моей щеки. – Раз я тебя чуть не лишил всего…

– Теперь куда мы? – сглотнув шипастый ком в горле, спрашиваю я.

– Думаю, теперь можно и в Посмерт, – улыбается Жнец.

Он вдруг встряхивается, как намоченный водой воробей, и в следующую секунду из всех углов комнаты шустро сползаются тени, обращаются огромной когтистой косой в его руке. Сама одежда становится похожей на гусарскую, чёрную с алыми всполохами и металлическими заклёпками. Он весь сразу будто бы становится ещё больше, могущественнее.

– Готова? – спрашивает он, видимо, наслаждаясь моей реакцией – что-то между страхом и восторгом.

– Да, – шепчу я и прижимаюсь к нему так крепко, как только могу.

Секунды идут, а ничего не происходит. Может, ему время нужно, чтобы настроиться? Может, атмосфера нужна благоприятная?

– Мне приятно, когда ты меня обнимаешь, но на нас смотрят грешники, – насмешливо говорит он.

– Что? – отстраняюсь от него, оглядываюсь.

Мы стоим перед огромными коваными воротами. За ними недалеко от нас довольно много людей в чёрных одеждах, и все они почему-то смотрят на нас. Вокруг всё серое и чёрное. Чёрные деревья, кусты, чёрный остроконечный готический замок вдалеке, очень напоминающий Кёльнский собор. Серое небо, дорожка под нашими ногами.

– Ты… – Каин тоже смотрит на меня странно, оглядывает со всех сторон.

– Что не так?

Смотрю на себя – на мне белоснежное лёгкое платье из какой-то приятной летящей ткани, на ногах что-то вроде танцевальных чешек, тоже белые. У меня уже нет сил этому удивляться.

– Что ты так смотришь? – спрашиваю я у Жнеца. – Что-то не так?

– Ты в белом, – задумчиво хмурится он.

– И?

– Это странно, и…

– Заходите, али нет? – раздаётся скрипучий голос. – Врата уже закрываю, закат-то на носу.

Оборачиваюсь и вижу старуху, всю в чёрном, как из фильмов ужасов – скрюченная, с чёрной вуалью на седых волосах и злым взглядом.

– Заходим, – решается Каин и подталкивает меня вперёд.

Я невольно цепляюсь за его руку, потому что все эти взгляды поднимают во мне бурю липкого страха.

За нашими спинами слышится металлический скрежет, скрип, а потом грохот замка.

– Добро пожаловать в Посмерт! – насмешливо хохочет старуха в наши спины.

Глава 2

“– Ты – королева этого дерьмового царства, цветок розы в кусте шипов… Готова перевернуть страницу?”

Х/ф “Джентльмены”

Мы с Каином ступаем по сухой листве, и под нашими ногами она осыпается прахом. Чёрные мучные крупицы разлетаются вокруг наших ног крошечными взрывами, поднимают такую же тленную пыль.

Оборачиваюсь и вижу за собой пепельную, почти белую дорожку. Будто подо мной листья сгорели, да так и остались удерживать свою форму последние секунды до первого же дуновения ветра. Останавливаюсь, хмурясь, заставляя задержаться и Жнеца.

– Пепел, – шепчу я себе.

Поддаюсь неясному порыву, приседаю на корточки, касаюсь светло-серого пепла кончиками пальцев, и он рассыпается ещё на более мелкие частички.

– Пепел в моих следах, Каин, – поднимаюсь и смотрю на него обеспокоенно. – А в твоих пусто. Так и должно быть?

– Пойдём, – он неловко приобнимает меня за плечи, но не отвечает.

Так не должно быть, понимаю я. Но он не знает, что мне сказать, не знает, как объяснить то, чего не ведает сам. Дрожь только сильнее пробивает меня. Почему именно я? За что я сюда попала? Мысли камнями падают на плечи, и, кажется, с каждым шагом идти всё тяжелее, всё страшнее.

Очень хочется плакать. И убежать отсюда. Чтобы не чувствовать на себе прожигающие взгляды. Но ничего из этого я не могу сделать, поэтому бреду рядом со Жнецом, путаясь в отголосках прилетающих ко мне эмоций.

Мы приблизились к толпе вплотную, и теперь я вижу лица других грешников. Взволнованные, не принимающие, нахмуренные. Даже по этим выражениям можно понять, что со мной что-то не так. Они все в чёрном, а я белая. Может, в этом дело? И почему они так смотрят на дорожку из пепла? У них не так? А как у них?

За грешниками с обеих сторон густой еловый лес, дышит сумрачным малахитом, горечью и ужасом, забирающимся за шиворот. Зажмуриваюсь, и тут же опускаю взгляд под ноги. Лучше уж буду смотреть на прах.

Триллион вопросов кружится в голове в вихре страха и отчаяния. В голове такая сумятица, что я чувствую себя какой-то пустой, затонувшей куклой, которую достали со дна, а муть внутри так и осталась, и никак ей не вытечь.

– Каин, почему они так смотрят? – одними губами спрашиваю я.

– Ты другая, – говорит он нехотя, будто я вытягиваю из него что-то запретное. Хотя что такого в его ответе? То, что я другая, я понимаю и без него. – Только поэтому.

– Если я другая, почему я здесь? – глаза невольно наполняются слезами, но я не позволяю им пролиться. Уверена, это место не для слёз, но для боли.

– Потому что так должно быть.

Перед нами расступаются грешники, но смотрят всё так же. И расступаются так… Будто боятся оказаться ко мне близко, будто я прокажённая. Возможно, я только придумала себе это, но именно так я чувствую, когда вижу, как очередной парень поспешно отступает в сторону, почти налетая на хрупкую девушку.

Жнец крепко удерживает меня за руку, но это уже не приносит облегчения, не рассеивает мой страх и напряжение вокруг меня.

– Я боюсь, – ещё тише, чем прежде, шепчу я.

Вдруг я вижу, как парень прямо передо мной качает головой, кривит красивые губы, будто сам уже корит себя за то, что сейчас сделает. Он не отступает, наоборот, преграждает нам путь.

– Малахий? – холодно спрашивает Каин.

– Я отведу, – глубоким хриплым голосом, от которого бегут мурашки, говорит парень.

– Не нужно, я сам, – хмурится Жнец, а я во все глаза смотрю на Малахия.

Он красивый какой-то жуткой красотой. Такое ощущение, что сейчас его фарфоровое лицо треснет, и из него потечёт густая кровь. Тонкий нос, чёрные провалы обрамлённых чёрными же ресницами глаз, прямые брови, чувственные губы и острые скулы. И всё это будто не настоящее. Будто нарисованное искусным художником, но недостаточно талантливым, чтобы вдохнуть в идеальную картинку жизнь. В довершение ко всему – длинные чёрные, как смоль, волосы, абсолютно прямые и до неправильного блестящие.

С кончиков волос прямо на чёрный кафтан льются чернила. Или грязь. Непонятно. Эта же грязь стекает с рукавов по красивым рукам, обводит выпуклые вены на аристократичных кистях, натекает лужей под его ногами.

– Ты хуже делаешь, Жнец, – смотрит только на него Малахий. – Ты сам знаешь.

О чём он? Почему Каин делает хуже? Непонимание очередной раз застревает в горле.

Мой сопровождающий мнётся какое-то время, пока я пытаюсь не сгореть от необъяснимого стыда под сотней взглядов. Но потом он всё же решается, поворачивается ко мне и говорит вкрадчиво:

– Мал отведёт тебя, – склоняет голову он, алые глаза пронзают меня таким взглядом, что я понимаю: спорить бесполезно. – Слушай его.

– А ты? – неловко спрашиваю я.

Я боюсь остаться без Жнеца в этом страшном месте. Хочется вцепиться в него и не отпускать. Чтобы везде с ним.

– А я навещу тебя позже. Обещаю.

Он не ждёт моего ответа, отрывисто разворачивается и уходит в другую сторону. Перед ним тоже расступаются грешники. Но не так, как передо мной, а с уважением и затаённым страхом.

Малахий, наконец, переводит на меня взгляд, и я тону в плещущейся черноте его глаз. Будто проваливаюсь в две бездны, которые лишают меня даже того немногого, что у меня осталось. Лишают меня самой себя. Он смотрит на меня всего мгновение, а потом стягивает с плеч свой кафтан, капающий чернилами, без разговоров набрасывает его на мои на плечи, будто укрывая от чужих взглядов.

– Страшно? – по-звериному склонив голову, спрашивает он.

– Да, – закусываю губу я, чтобы не расплакаться.

Он вздыхает, снова качает головой, а потом подходит ко мне, обнимает за плечи, и только теперь я замечаю, как сильно они дрожат. Слабая, слабая я.

Мал увлекает меня за собой. Оборачиваюсь и вижу, как за нами тянутся две дорожки следов – одна пепельная, вторая чернильная. Очевидно, что он отличается от Жнеца, от других грешников, и уж точно от меня.

– Прочь, – равнодушно бросает парень грешникам впереди нас, и они не просто расступаются, а буквально разбегаются, отводят взгляды, отворачиваются и даже совсем уходят.

– Ты поэтому?.. – понимаю я.

Он забрал меня, чтобы на меня не смотрели, чтобы я не боялась. Он помог мне, а я не поняла этого сразу.

– Спасибо.

Он не отвечает, ведёт к возвышающемуся на фоне мрачного неба ещё более мрачному замку.

От замка разит чем-то замогильным. Хотя как ещё может разить от учреждения с названием Посмерт. Будто кто-то разрыл внутри этого величественного здания огромную могилу, и даже положил в неё мертвеца, а зарыть забыл. Башенок и окошек столько, что их просто невозможно сосчитать, есть подвесные галереи, мосты, шпили с флюгерами… Красиво, но жутко. Или жутко красиво.

– Как тебя зовут, Белая? – не глядя на меня, спрашивает Малахий.

Тушуюсь от неожиданного вопроса, роюсь в своей кисельной памяти, но ничего вспомнить не могу.

“Как же так? Ну хотя бы имя! Пожалуйста!” – упрашиваю я свою гремяще пустую память.

– Не помнишь?

– Нет…

– Придумай имя, пока идём, – говорит Мал.

– Сама?

Растерянность и страх, вот как можно охарактеризовать моё присутствие здесь. Прошло всего ничего с того момента, как я оказалась здесь, но я уже так устала. Устала от всего этого.

– Да, – он бросает на меня взгляд, и тут же снова смотрит вперёд.

Разглядываю его профиль, такой идеальный, что кажется неправильным. Есть в нём что-то страшное и высокомерное, и злое, уверена, что злое. Но в то же время мне с ним спокойнее. Не знаю почему. Будто бы вся эта его злость просто не может быть направлена против меня. Глупо, да, но пока я буду так думать, чтобы не сойти с ума.

– А ты сам назвал себя? – заглядываю я в его лицо.

– Я помнил своё имя всегда.

Он говорит это так, что продолжать расспросы, мне кажется, неправильным. Не страшным, нет, а неправильным.

Всю дорогу я старательно пытаюсь придумать себе имя. Или вспомнить моё. Но ничего в голову не приходит. Пустота и ветер в голове. От напряжения я кусаю губы почти до крови и стараюсь не замечать, как изучающий взгляд Малахия скользит по мне. Пусть смотрит. Его внимание, в отличие от внимания других грешников, не доставляет мне дискомфорта.

Мы уже почти возле огромных дверей в замок, а я до сих пор ничего не придумала. И, уверена, не смогу. Порывисто поворачиваюсь к парню. Так как он меня обнимает, и я очень близко к нему, я инстинктивно кладу ладонь ему на живот.

Мал останавливается, глядит на меня недоумённо, даже чуть приоткрывает рот. Мысленно отмечаю, что фарфоровая кукла всё же способна на эмоции.

– Придумай мне имя, – прошу я.

– Ты доверяешь мне назвать тебя? – он внимательно смотрит в мои глаза, будто пытается вывернуть всю мою душу через этот взгляд.

– Да, прошу тебя, – шепчу я, затравленно оглядываюсь – не хочу, чтобы кто-то слышал эту мою просьбу. Но, к счастью, никто на нас не смотрит.

– Ты странная, Белая, – склоняет голову он. – Но…