Тенлис Хилл. Возвращение в прошлое

Всё было настолько знакомо, что вызывало нестерпимую боль.

В главной комнате тоже почти ничего не изменилось. Старый, изношенный временем серый диван всё ещё стоял у деревянного окна, храня воспоминания о тех, кто когда-то проводил здесь свои выходные. Рядом находился низкий дубовый стол с выцарапанными подписями, оставленными пятью лучшими друзьями.

Теперь эти подписи перечёркнуты чёрным маркером, как и их жизнь.

Над толстыми, изрядно подтёкшими свечами, вилась едва заметная струйка чёрного дыма. Агата дотронулась до недопитого стакана кофе, брошенного на столе:

– Горячий… неужели не успела?

Однако в следующую секунду её схватила огромная рука, с силой прижав к себе, в левый висок уткнулось холодное дуло пистолета, а горячие дыхание обжигало шею.

Сердце забилось чаще, тело задрожало, на лбу мгновенно выступили капельки пота, в голове начали появляться сцены из фильмов ужасов, которые она когда-то видела.

Но Агата знала, что её собственная жизнь была хуже этих сказок.

Глава 4

«Ты сделала из меня холодного монстра,

который больше не верит в любовь»

Ана Диер

– Какого чёрта тебе здесь нужно, Роуз? – мужской голос выплюнул её фамилию как нечто мерзкое, до истерической боли знакомый, он отрезвил грозящие свихнуться сознание, и Агата прохрипела:

– От…пусти…

Хватка незнакомца немедленно ослабла, Агата резко отпрянула, поворачиваясь к нему лицом. Чёрное дуло пистолета теперь оказалось направлено в лоб, но страха больше не было.

Она знала, на что шла.

Это был уже не тот высокий и худощавый юноша, болезненные воспоминания о котором она бережно хранила глубоко в сердце. Нет, перед ней стоял настоящий мужчина.

Его тёмно-каштановые, коротко подстриженные волосы намокли, зелёные глаза, которые девушка так любила, превратились в тёмное болото со свежей ряской, что летом затягивает смрадную воду. Рассечённая бровь заимела ещё несколько мелких шрамов.

Чёрная футболка теперь не болталась, а, напротив, обтягивала накаченные руки, сжимающие огнестрельное оружие, направленное на неё. Розоватый рубец, тянущийся от кисти и до локтя, напоминал о прошлом больше, чем любой кошмар, приходящий по ночам.

Дин не надеялся увидеть эти глаза хотя бы ещё раз в жизни.

Больше нет.

Они доводили до паники, заставляли кровь быстрее циркулировать по венам и трястись от переполняемой ярости. Он увидел её в окно и не поверил собственным глазам. Словно призрак болезненного прошлого, что решил ворваться в его спокойную жизнь. Золотые глаза скользили по нему, словно бедная овечка, загнанная в угол, молила о прошение.

Но Агата не овечка, она человек, разрушивший всю его жизнь и не оставивший камня на камне после себя.

– Повторяю, Роуз, какого чёрта ты здесь делаешь?! – он намеренно угрожающе дёрнулся, схватив свободной рукой её плечо, чувствуя, как терпение доходит до предела.

Агата не испытывала никакой физической боли. Роуз лишь смотрела в эти глаза, наполненные до краёв безмерной ненавистью и обидой, что копилась там на протяжении десяти лет. Девушке хотелось выть от отчаянья, словно раненая волчица, попавшая в капкан и не имеющая шансов на спасение.

– Дин… – девушка попыталась дотронуться до едва заметной щетины на его лице, но мужчина грубо перехватил худую руку и резким движением развернул её спиной к себе, прижимая всем телом к холодной стене домика.

Агата ощутила своеобразный запах промокшего от постоянных дождей дерева и терпкий аромат его одеколона. Глаза наполнились слезами, что неторопливо покатились по щекам, оставляя солёные дорожки.

Меньше всего Агата сейчас хотела плакать, показывать Дину свою эмоциональную слабость, но чувства, переполняющие чащу её внутренних весов, безоговорочно брали верх.

– Отпусти, мне больно! – прошипела она сквозь зубы, стараясь не терять достоинства, но мужчина лишь оскалился и, наклонившись к самому уху девушки, со злостью отчеканивая каждое слово, прошипел.

– Зачем, Агата? Ты разве ожидала другой встречи? После стольких лет, Роуз, ты полагала, я встречу тебя иначе, а?! Думала, твой верный Дин будет сидеть и ждать тебя в этом проклятом городе?! Думаешь, здесь было мало шлюх, что помогли мне забыть твоё смазливое лицо и забыться в сексе, прямо на этом чёртовом столе, где ты отдала мне свою грёбаную девственность десять лет назад?!

Его голос дрожал, отчего срывался на крик, только от напряжения, которое клокотало где-то глубоко внутри. Дин не хотел видеть её, но в то же время страстно желал поцеловать прямо сейчас. Странное, гнетущее ощущение незаживающей раны и эйфории одновременно заставляло его захлёбываться эмоциями, которые били через край.

– Дин… пожалуйста… – взмолилась Агата, чувствуя, как ком в горле становится невыносимым.

Его грубые слова кромсали сердце, как кухонный нож, заставляли кровь стынуть в жилах, принимая форму ненавистного в детстве желе, что медленно расползается по стенкам чашки. Все хрупкие надежды рассыпались, как карточный домик, собранный в ветреную погоду на скамейке. Карты, хранящие тёплые воспоминания, разлетались, уничтожая остаток души Агаты Роуз, оставляя лишь пустой фантом человека, потерявшего всё.

Мужчина тоже почувствовал дрожь в её голосе и, убрав наконец руки, стремительно пересёк комнату, вставая у окна. Пистолет полетел на комод. Дыхание сбивалось, рвался наружу отчаянный крик, возвращая воспоминания того дня.

Десять лет назад.

Рассвет застал Дина врасплох. Организм, измотанный бессонными ночами и стрессом, требовал полноценного отдыха в мягкой кровати. Но он обещал. Обещал прийти. Не обращая внимания на смертельный голод, Дин вышел на улицу, схватил скейт и направился к больнице.

Солнце сияло с необычайной яркостью, что было удивительно для этого времени года. Ещё недавно Дин не верил, что когда-нибудь снова увидит его, но теперь золотой диск словно олицетворял собой чистоту, которая возвращала город после мрачных дней.

Звук полицейской сирены, доносившийся с соседней улицы, больше не вызывал у них паники. Это уже не имело к ним отношения. Они одержали победу. Они выжили.

Однако словно в напоминание о чём-то, из-за поворота вылетела машина и резко затормозила прямо перед ним. На лице отца впервые за долгое время появилось столько эмоций одновременно: гнев, отчаяние и боль.

– Надо поговорить, – Грег вышел из машины, не давая парню проехать дальше.

Но Дина ждёт она. Задерживаться нельзя. Он обещал.

– Я тороплюсь, всё может подождать до вечера.

Он попытался обойти отца, но в тот же миг оказался в его объятиях. В глубине души зашевелилось странное чувство, которое он не испытывал уже очень давно. В тот день, когда его мать нашли в лесу, отец прижимал его к себе, не обращая внимания на плач ребёнка.

– Где она? – почти прорычал Дин, отталкивая никому не нужные объятия.

– Сбежала. Ушла из палаты ночью и скрылась. Мы нашли разбитый сотовый, её куртку и брошенную в палате сумку.

Небо словно обрушилось на голову, раскололось, как пластиковый купол, и осыпалось на него острыми осколками. Речь отца вдруг стала бессвязной, не имеющей никакого смысла.

«Ложь!» – пронеслось в голове.

Дин оттолкнул отца и, оставив скейт, бросился бежать, не обращая внимания на светофоры и людей, бесцельно слоняющихся рядом. Сердце разрывалось от боли, что уже проникла внутрь и начинала гнить, отравляя организм.

Палата оказалась пустой, лишь слабый аромат её духов ещё напоминал, что Агата Роуз была здесь.

Настоящие время.

Агата тяжело дышала, прислонившись к стене, от волнения, она по привычке начала растирать руки, периодически похрустывая костяшками пальцев, заламывая их. Девушка понимала, что находится на грани нервного срыва, но не могла найти в себе силы даже сдвинуться с места.

Внутри происходило что-то немыслимое, она отчаянно глотала воздух, но, казалось, он и вовсе закончился в этой тесной, пропитанной запахом парафина и одеколона комнате, и Роуз вот-вот задохнётся от нехватки кислорода.

Агата ожидала от этой встречи чего угодно, что Дин уехал, удачно женился и давным-давно счастлив, она даже не один раз прокручивала самое страшное опасение в своей голове, смертельно боялась, что однажды приедет только на его могилу. Но даже тогда, ей нашлось бы что сказать безмолвному камню.

Десять лет она испытывала мучения, проклинала себя за слабость, за то, что сбежала, так и не сказав о своих чувствах. Она даже двукратно неудачно пыталась покончить с собой, только бы не переживать день за днём эту разрывающую пустоту внутри, и лишь мимолётная надежда, что крошечным котёнком боролась где-то в груди, предоставляла ей силы идти дальше.

Но вот и эта надежда раскололась, как сотни десяток разбитых тарелок в её квартире.

Дин тем временем, пытаясь отогнать воспоминания, закурил сигарету, и тесная комната наполнилась запахом табачного дыма с нотками кленового сиропа. В голове ворошились обрывки слов, мысли, но ничего из этого не подходило, как казалось мужчине. Отчаянные попытки разума достучаться и позволить, наконец, себе посмотреть ей в глаза были строго пресечены болью, что долгие годы выгрызала в сердце огромную дыру.

– Зачем ты приехала? – пытаясь быть совершенно безразличным, спросил Дин, разглядывая что-то в потемневшем, мутно-зеленоватом оконном стекле.

На самом деле его выводило из равновесия отражение испуганной девушки, что прижалась к стене, запрокинув голову и тяжело дыша.

Она казалась неуместным видением под очередной дозой выпитого почти залпом бурбона.

Ненастоящая, выдуманная его больным разумом.

– Я просто устала прятаться, – Агата сглотнула скопившийся ком обиды и увереннее продолжила. – Дин, я правда хотела вернуться, столько попыток, но каждый раз я вновь и вновь разворачивала маши…

Уитмор не позволил договорить.

Взгляд холодных зелёных глаз равнодушно прошёлся по дрожащей то ли от страха, то ли от холода фигуре сверху вниз.

– Хватит врать, Агата! Ты сбежала, тайно уехала и не оказала любезность даже позвонить или настрочить чёртово письмо. Ни через месяц, ни через год, ни даже через десять гребённых лет, так какого чёрта ты сейчас припёрлась в столь ненавистный для тебя город?

Последние слова мужчина произнёс нарочито грубо, как плевок в её истерзанную душу, как официальное упоминание о том, что этот город больше не является её домом.

– Я почувствовала, что должна, верн… – начала девушка, но Дин за долю секунды пересёк комнату и оказался перед Агатой, упираясь руками в стену.

Его дыхание обожгло, Роуз хотела закончить фразу, но мужчина неожиданно громко закричал, глядя в упор налитыми кровью глазами:

– Чего ты хочешь?! Сходишь на могилку любезной старушки и познакомишься с сестрой? Дальше что?! Снова свалишь в закат? Говори, чёртова бесчувственная стерва!

Дин, словно обезумевший, ударил кулаком по стене в паре сантиметров от её лица, и девушка от испуга закрылась руками. Агата уже не пыталась себя сдерживать, рыдая в голос и медленно сползая на пол.

Он понял, что перегнул палку, когда увидел отчётливую трещину в деревянной доске и представил на её месте лицо Агаты. Он пребывал в подвешенном состоянии. Одиночество и бесконечные попытки выпустить из памяти её бездонные глаза, упиваясь алкоголем и вниманием распущенных женщин, сделали его зачерствелым, озлобленным, не умеющим больше доверять, и вот, спустя десять лет, когда он тщательно выстроил свою новою жизнь, Агата вновь ворвалась в неё, словно бурный ураган.

Сейчас перед ним была другая Агата Роуз.

Дин сразу заметил это осунувшееся лицо, тёмные круги под глазами и такой болезненный взгляд, блуждающий по нему, словно по призраку. Первым порывом было немедленно обнять её, заключить в своих объятиях и вдохнуть, наконец, такой драгоценный запах волос, но гордость и длительная обида, копившаяся годами, взяли своё, ставя перед необходимостью причинить Агате всю ту же боль, которой пришлось упиваться ему. Он сам не знал, почему писал ей, для чего надеялся, что когда-то она вновь вернётся к нему, в глубине души Дин думал, что она погибла и только поэтому не отвечает на его бесконечные письма, но однажды монитор моргнул, и письма оказались помечены пресловутым «прочитано», что означало лишь одно.

Агата Роуз его никогда не любила.

Мужчина грязно выругался, сжав кулаки, но в настоящий момент он злился вовсе не на неё, а только на себя самого. В шкафу нашлось тёплое одеяло, и, молча взяв его, Дин укутал Агату, как маленького ребёнка, усаживая на диван. За окном разбушевался продолжительный ливень, крупные капли барабанили по стеклу, а порывы осеннего ветра время от времени проскальзывали в щели, заставляя девушку вздрагивать.

Дин неуклюже копошился на маленькой кухне, пытаясь вскипятить чайник на самодельной печке-буржуйке, а Агата, немного успокоившись, вытерла слёзы тыльной стороной ладони, откинувшись на спинку дивана.

Ей хотелось выскользнуть из этого маленького домика и броситься бежать прямо в чащу леса, а потом спрятаться у себя в комнате и молча, словно парализованная, смотреть в белый потолок, но погода, догадываясь о её бредовых планах, только сильнее свирепствовала. На озере громыхала золотистая молния, яркие вспышки то и дело мелькали, освещая крохотную прихожую. Дин наконец-то обернулся на свою нежданную гостью, и его губы впервые дрогнули в кривой улыбке. Мужчина взял две чашки с дымящимся кофе и поставил на стол, терпкий аромат дешёвого напитка заполнил комнату, создавая воображаемый уют.

– Прости, сладкого не держу, – он присел рядом и внимательно вгляделся в опухшие от слёз глаза. – Я не должен был себя так вести. Всё. Прости меня.

Агата, не проронив ни звука, кивнула и поднесла поближе чашку, вдыхая терпкий аромат напитка. Говорить не хотелось, напротив, Агата мечтала стать глухонемой в этот момент, и продолжать сидеть, словно отлитая из цемента статуя.

– Роуз, хватит плакать! Я не хотел тебя пугать, – серьёзнее, повторил Дин, видя, как трясутся руки девушки.

Агата шмыгнула носом, тогда мужчина сдвинул прядь белоснежных волос, что небрежно упала на бледное лицо подруги, и заглянул в эти некогда глубокие, медового цвета глаза.

На мгновение мужчине показалось, что он не узнает их больше: безжизненные, словно высохшие океаны, они смотрели прямо на него, и столько безутешной боли и разочарования скрывалось в глубинах этих глаз, что и Марианская впадина могла посоревноваться с ними.

Дин осторожно обнял излишне исхудавшую девушку, и казалось, что надави он немного сильнее, как вдруг она исчезнет, раствориться, как многочисленные видения под воздействием выпитого алкоголя.

– Ну, хватит. Прости меня, Роуз.

Агата натянуто улыбнулась, дрожащим голосом напомнив:

– Сколько раз повторять: не зови меня по фамилии.

– Ещё как минимум сто раз.

Агата вновь опустила взгляд в чашку и неожиданно поняла, что зря вернулась в город их общего прошлого. Ничего уже нельзя изменить, город живёт своей жизнью, и Дин тоже научился справляться без неё.

Девушка поняла, что её любовь не нужна больше здесь и лучшим решением будет как можно скорее уехать из Тенлис Хилл.

«Я всего лишь сумасшедшая» – пронеслось в голове, и Агата вновь глубоко вздохнула, обращаясь к Дину:

– Можно попросить сигарету?

– Роуз, ты всё ещё куришь? – мужчина скривил брови, отчего его лоб покрылся небольшими морщинками, но это только добавляло ему более мужественный вид.

– Да, и я пожалела, что начала, – ответила девушка, вспоминая слова друга в далёком прошлом.

Дин протянул ей пачку Marlboro и зажигалку. Агата прикурила одну, выпуская ядовитый дым, чувствуя привкус кленового сиропа и аромат табака, переливающийся морем оттенков.

– Крепкие.

– Что есть.

Дин поднялся с дивана и приблизился к окну. Продолжительный ливень не прекращался, а даже, наоборот, становился всё интенсивнее, барабаня по деревянному крыльцу и растворяясь в глубоком озере; где-то далеко в лесу всё ещё сверкали протяжные молнии.

Мужчина вынул из ящика парочку толстых свечей, вороша в памяти самое яркое воспоминание.

– Ну что же, Агата Роуз, кажется, мы вновь застряли в этом месте с тобой, – подмигнув девушке, он накинул куртку и вышел за дровами.

Агата же прикрыла глаза, навалившись на спинку дивана и вспоминая их первую, проведённую по-взрослому ночь.

Глава 5

«Без Любви жить легче. Но без неё нет смысла».

Лев Толстой. 

Маленький охотничий домик, затерянный в безмолвном лесу, пробуждал самые драгоценные, спрятанные в глубине сердец воспоминания. Барабанящий по протекающий крыше дождь, заставлял вздрагивать, представляя, как горячие руки скользят по обнажённому торсу, как сплетаются молодые тела, погруженные в пучину обжигающей страсти, как кровь застывает в жилах от поцелуев, скользящих по влажной коже.

Дин не мог забыть ту ночь.

Пытался, стирал её из памяти, приглашая в свою кровать других, но каждый рассвет говорил мужчине, что в его спальне спит совершенно бесполезная игрушка, неспособная заменить невероятную Агату Роуз. Дни сменяли друг друга, а он надеялся, что сейчас откроется дверь и она вернётся в его жизнь с глотком свежего воздуха. Ждал. Но почему сейчас так больно? На этот вопрос ответа не было.

– Ты уснула, – произнёс он наконец, выкурив добрую порцию сигарет, вспоминая их общее прошлое.

– Извини, я просто устала, – ответила девушка, распахнув глаза. Она распрямилась, потягивая затёкшие конечности, и продолжила пить уже остывший кофе, словно у него остался ещё какой-то вкус.

Прошло долгих тридцать минут.

Дин копался в пыльных коробках с кучей бумаг, Агата всё так же сидела на диване, подобрав под себя ноги, и смотрела на мужскую спину. Неловкое молчание становилось невыносимым, и, как только затяжной ливень закончился, оставив после себя незначительный, моросящий дождик, Роуз не выдержала.

– Я, пожалуй, пойду домой, была рада нашей…встречи.

Дин медленно повернул голову в её сторону, взгляд тяжёлый, изнуряющий, но сейчас Агата понимала, что ей лучше уйти и забыть про всё случившееся в этом доме. Ей хотелось сохранить образ любящего парня, который, не жалея себя, защищал её в прошлом. Роуз не видела больше в сидящем напротив мужчине того самого мальчика. Дин казался чужим, его тяжёлый взгляд упрекал, и спрятаться от этой вины Агата была не в силах.

– Ты нормальная, Роуз? Монстром меня теперь считаешь? – он устало поднялся и с упрёком посмотрел в глаза.

– Нет-нет… – она отрицательно покачала головой, опустив взгляд в пол. – Просто мать будет переживать.

– То есть вместо того чтобы попросить отвезти тебя, ты решила сократить путь и идти одна по лесу, да ещё и под дождём, кажется, старая история Сквирдовски тебя ничему не научила? Или это в твоём вкусе, таскаться по лесу ночью?

– Не стоит беспокоить прошлое, я прекрасно знаю этот лес, да и дождь почти закончился, – уже менее решительно ответила девушка, вспоминая стеклянный взгляд найденного когда-то трупа в этом самом лесу, образ которого преследует её всю оставшуюся жизнь.

Дин громко выругался, со злостью пнул коробку в дальний угол и натянул кожаную куртку.

– Пойдём. Не хватало, чтобы ты угодила в болото. Я всё ещё не понимаю, как ты вообще припёрлась сюда в потёмках и не свернула шею!

Агата сглотнула, представляя, как падает где-то посреди леса и захлёбывается кровью, так и не увидев его, но на грустные мысли наводило не только это, но и реакция Дина.

От мужчины сквозило пренебрежением и ненавистью к их общей истории.

«Время не лечит. Оно лишь учит нас, пытаясь предостеречь от ошибок в будущем» – подумала Агата, выходя следом за мужчиной на улицу.

Небо стало абсолютно чёрным, за грозовыми тучами не было видно ни одной звезды, но в воздухе витала свежесть с запахом перечного дерева и геосмина2. Впервые в этом месте Агате захотелось дышать полной грудью, пока Дин не решил грубо взять её за руку. От неожиданного касания импульсы тока пробежались по всему телу, заставляя девушку прерывисто задышать.

– Мы идём к трассе? – пытаясь оставаться невозмутимой, спросила Агата. – На своих двоих было бы быстрее.

– Пешком грязно и опасно, машина ждёт на лесной дороге. Рядом, – ответил Дин тоном, с которым было бесполезно спорить.

Мужчина осторожно провёл её вдоль кромки зеркальной воды и двинулся в чащу ночного леса, передвигаясь быстро и уверенно, словно лес стал ему домом. В подтверждение слов, уже через пятнадцать минут ходьбы по извилистым тропам, пара вышла к грунтовой дороге, где ждал Cherokee.

– Ты стал шерифом? – почти ужаснувшись, спросила Агата, рассматривая в темноте серебристый джип с акронимом3 полицейского участка штата Мэн.

– Ну мне же надо было чем-то заниматься в этой жизни. После твоего внезапного отъезда у меня неожиданно появилась слишком много свободного времени, – усмехнулся Дин, открывая для неё двери пассажирского сидения.

– Благодарю.

– Не обольщайся, Роуз, попросту не хочу получить от твоей матери.

С этими словами мужчина плотно пристегнул её ремень безопасности, приблизившись непозволительно сильно, отчего шею обожгло горячее дыхание, но, резко отстранившись, Дин прикусил губу и, обойдя машину, сел на водительское. Джип, урча, как довольный кот, завёлся и неторопливо двинулся по грунтовой дороге, выезжая вскоре на городскую трассу.

– Прости, – Агата шепнула, но в замкнутом пространстве шёпот казался отчаянным криком.

– Интересно, за что из твоих выходок я должен простить сначала, – огрызнулся Уитмор.

– Ты ненавидел это, закон, эту машину, должность…

– Если ты хоть на секунду подумала, что я стал шерифом из-за твоего трусливого побега, то неплохо было бы снизить планку, Роуз. Ты этого не стоишь.

Агата сжалась от его слов, по телу кипятком разливалась заслуженная боль, без тени стеснения она внимательно разглядывала спутника, надеясь запомнить. Девушке, казалось, это сон, и стоит ей пошевелиться, как вся картинка снова растает, растворится вместе с первыми лучами солнца, пробивающимися сквозь плотные ночные шторы, оставив её одну в пустой кровати. Но мужчина был реален, об этом свидетельствовала его брошенная невзначай ухмылка и горячая ладонь, что Дин по-хозяйски опустил на её колено.

– Решила запомнить меня перед очередным побегом? – он бросил короткий взгляд, и наконец, осмелился спросить о том, что неизменно волновало все эти годы, не давая спокойно существовать:

– Как твоя новая жизнь, Роуз? Нашла то, что искала? Как тебе удалось скрыться так, будто не существовало вовсе? Настолько сильно ненавидела нас, что залегла на самое дно?

Унизительные фразы слетали с его губ непроизвольно, хотелось причинить ей боль, показать, какого было ему. Но Агата лишь отвернулась к тонированному стеклу, делая вид, что наблюдает за бегущими мимо одноликими деревьями. Она прекрасно знала, что Дин определённо помнит о её планах и мечтаниях, они вместе их строили под звёздным небом, валяясь на заднем дворе её дома ещё в далёком детстве. Девушка устала терзаться угрызениями совести, что ничего из тех планов не осуществилось, а её обыденная жизнь кажется чем-то поддельным, словно чужая судьба, настигнувшая так внезапно и не желающая отпускать.

– Работаю в музейном архиве Бостона, – смогла выдавить она.

– Архив? Агата, как тебя туда занесло вообще?

– Нужно было зарабатывать деньги, а я не получила должного образования. Смешно, но мне повезло встретить хорошую женщину, что помогла устроиться на работу, увидев потенциал.

– Я думал, ты закончила обучение в другом месте. Вышла замуж, наверное, уже и парочку детей успела сделать, как и хотела?

Простой вопрос привёл её в ступор. Агата медленно повернулась к собеседнику и поймала любопытный взгляд травяных глаз, что скользили от неё к дороге. Она определённо могла солгать, притвориться той самой каменной леди, успешной и уверенной в себе, какой была десять лет назад, но по большей части, не видела в этом смысла.

– Не вышла. Я психически нездорова, Дин. Диагноз – параноидальная шизофрения. Ты спрашивал, как я скрылась? Лежала в психиатрической клинике. Зачем приехала? Мой психотерапевт посоветовал приехать туда, где всё началось, а что касается личного, я не хочу обрекать другого человека на страдания ради возможности быть с ним. Это лицемерно.

Произнесённые Агатой слова оказались хуже обжигающей пощёчины.

Дин стиснул зубы до скрипа, сжимая руль так, что костяшки пальцев побледнели. Ему хотелось остановить машину и закричать во всё горло, выругаться, сделать хоть что-то, чтобы выпустить пар, но вслух мужчина коротко произнёс:

– Мне жаль.

Агата не обратила внимания на его ответ. Жалость ей была не нужна. Она давно смирилась со своим психиатрическим диагнозом, даже почти научилась с этим жить. Длинная терапия в клинике вскоре дала плоды, и на сегодняшний день всё случившееся с ними в прошлом, не казалось больше бессмысленными жертвами и чьей-то глупой игрой.