Лицо со шрамом

Он кивнул соглашаясь. Вернулась привычная тишина, но ненадолго: странные чувства между нами тяготели невысказанными эмоциями.

– Бесс, – Уилл легонько сжал мою ладонь, быстро возвращая руки на место. Его голос чуть дрогнул, – то что произошло между нами, это неправильно и я должен был пресечь это.

– Уилл!

Я хотела остановить оправдания, прекрасно понимая, что все дело во мне. Я не хотела его, но стремление быть рядом с кем-то в моменте, когда мне было особенно тяжело, перекрыло все остальное. Я искала утешение и поддержку. Мои действия противоречили тому, что я на самом деле испытывала к Уиллу: это была привязанность, а может, благодарность?

Развернувшись к Дрейку я заглянула ему в глаза и ничего не увидела: никакой искры между нами. Если она и тлела до сегодняшней ночи, то внезапная встреча с прошлым и мерзкий дождь загасили все.

– Бесс, я хочу прояснить: между нами не может быть романтических отношений. Я твой маршал.

– Знаю, – согласилась я.

– Ты не первая… моя подопечная, – Дрейк почему-то запнулся, сглатывая ком в горле. – Я совершил ошибку в прошлом и, иногда мне сложно бороться с этим, как алкоголику, который ищет то, что сможет утолить нестерпимую жажду. Но потом вспоминаю, что в завязке и меня отпускает.

– Оставим это, – как можно бодрее отчеканила я, хотя мне так же хотелось заглянуть в его мысли, как и ему в мои. О чем он умалчивает? – Обещаю впредь не набрасываться на тебя.

Уилл рассмеялся, но в глазах не было веселья – только печаль и усталость. Границы между нами нужны не только для моего блага, но и для его.

– Хочешь поговорить о том, что произошло в твоем прошлом?

– Только после того, как ты расскажешь мне о своем!

– Пошел ты! – засмеялась я, физически ощущая, как напряжение между нами начинает спадать.

– Пошла ты! – Уилл с улыбкой вернул реплику, заводя двигатель.

Кажется, одной проблемой стало меньше.

Возможно, сейчас мы создали надежду на что-то прекрасное, если только не будем тянуть друг друга во тьму.

***

Я выбралась из машины громко хлопнув дверью, но мгновенно пожалела об этом. В ушах еще звенело, все болело, а выпитый накануне алкоголь усиливал мои страдания, затуманивая зрение накатывающим приступом головной боли. Сотни раз я проклинала прошлый вечер с Дрейком, который вдарил по газу, срываясь с места со скоростью света. Облако мелкой пыли окатило меня с головы до ног, на зубах хрустнул песок, добавляя к общему болевому синдрому еще и вероятность подхватить какой-нибудь столбняк.

Зажмурившись от яркого света приветливого и непривычно жаркого утреннего солнца, я поймала очередной болезненный спазм. Мне стоило неимоверных усилий сделать несколько шагов, чтобы не развалиться на месте. Все вокруг казалось неестественно ярким: трава, деревья, небо и дом выглядели сказочными, словно в долбаном мультике Диснея. На мгновение мне показалось, что Дрейк привез меня в совершенно другое место, но покосившиеся ставни на окнах развеяли все сомнения. Дом был моим.

Я шагнула вперед и встала, как вкопанная. Пришлось напрячь зрение и поплатиться за это вспышкой боли, но я увидела, что на моем крыльце кто-то сидел – и этот кто-то выглядел как рябое размытое пятно. Внутри вспыхнул глупый огонек надежды, но чем ближе я подходила, тем быстрее угасала эта искра. Я понятия не имела, кто занял место на крыльце и какого черта ему здесь надо?

Когда пятно оказалось в досягаемости зрения, я слегка удивилась. На меня так же удивленно вылупилась старушка, на вид которой было около девяти десятков лет, а может и больше. Она сидела в желтом пушистом кардигане в цветочек, зеленой юбке и белых кедах. На шее женщины красовалась нитка жемчуга, а лицо закрывали старомодные очки с толстенными квадратными линзами, по слою за каждый год ее жизни. На затылке болтался жидкий хвостик, в котором запутался розовый бантик. Она выглядела как сморщенный плод любви хиппи и утонченной балерины. Только чокнутых бабулек мне здесь и не хватало!

– Вы кто?

По правде говоря, настроение вести светские беседы у меня пропало с первым вздохом из материнской утробы и окончательно испарилось после сегодняшней ночи.

– Кэтрин. – Заявила незнакомка неестественно бодрым голосом.

Я заметила в ее руках сморщенный пирог, который выглядел так же неприглядно, как и его хозяйка. Кожа старушки казалась тонкой и почти прозрачной, украшенной старческими пигментными пятнами, напоминающими неровные кляксы.

– Зачем вы пришли?

– Боже, девочка, где твои манеры? – она стрельнула в меня таким злобным взглядом и не менее суровым голосом, что мне стало стыдно. – Я пришла поздороваться, все-таки мы соседи. Но вижу, ночка у тебя не задалась!

Все время, наблюдая за соседским домом, я находилась в полной уверенности, что он пустовал все это время, как и другие дома-призраки на моей улице.

– Я вас никогда не видела.

Пришлось подойти еще ближе, скрестив руки на груди, готовая защищаться в случае чего. Хотя, честно говоря, я просто боялась развалиться на куски перед столетней женщиной!

– Да, я тебя тоже вижу в первый раз, хотя прожила здесь пять десятков лет!

В ее голосе проскользнуло кряхтящее негодование. Я уже подумывала, не позвонить ли в службу спасения, чтобы сдать непрошенную соседку в надежные руки специалистов.

– Девочка, во времена моей молодости к пожилым относились с большим уважением. А ну-ка открывай свою дверь поскорее и веди меня на утренний чай, пока я не сжарилась на этом солнце и пирог не стух!

Мои щеки зарделись краской, я заправила выбившуюся прядь за ухо, пряча глаза от ее настырного взгляда, изучавшего мои ночные отметины. Спустя пять минут мы устроились на тесной кухне за круглым столом, наблюдая, как чайник медленно закипает. Легкий пар поднимался от плиты, подсвеченный утренним светом из окна. Атмосфера на кухне преобразилась, но Кэтрин все равно окинула комнату недовольным взглядом. Моя серая обыденность не вписывалась в ее мир цветных кардиганов.

– С чем пирог? – поинтересовалась я, когда мой живот жалобно заурчал, напоминая о том, что пора бы покормить его.

– Без понятия, – ответила Кэтрин брезгливо пихнув тарелку в мою сторону. – Дороти Лисс подсунула мне его, когда я вернулась пару дней назад.

Ее глаза сверкнули в лучах солнца.

– Знаешь ли, милочка, я ей не доверяю с 1976 года. Она тогда строила глазки моему четвертому мужу Джейку – убереги, Господь, его душу. Вдруг пирог отравлен!

Хоть ее слова звучали с долей иронии, я не могла избавиться от мысли, что соседка вовсе не шутила. Я ухмыльнулась, глядя на подсохший пирог, который казался ровесником самой Кэтрин – его потрепанная корочка и выглядывающая начинка из красных ягод могли бы стоять на антикварной выставке вместе с хозяйкой.

– Я что-то позабыла, как тебя зовут, – сказала Кэтрин, следя за тем, как я разливаю кипяток в кружки с болтающимися чайными пакетиками. Я бы не отказалась от кофе, но боялась, что бодрящий напиток мог стать смертельным для моей гостьи.

– А я и не говорила! – ответила я, поправляя пакетик с чаем в ее фарфоровой кружке, украшенной розовыми цветами. – Бесс.

Когда кипяток наполнил чашку Кэтрин, я поймала на себе ее любопытный взгляд, почему-то мне казалось, что старушка изучает меня.

– Почему я раньше не видела вас?

Я сместила внимание на пылинки, кружившие в воздухе, перебирая в памяти немногочисленных жителей улицы, но паззл никак не сходился в единое целое.

– Вы не выходили из дома?

– Милочка, из чего я точно не выходила, так это из здравого ума! – Кэтрин бодро отхлебнула из чашки, ее голос звучал весело и непринужденно. – Я вернулась.

– Если не секрет, откуда? – мне было интересно, какую историю поведает моя собеседница.

– Из дома престарелых. Я пригрозила этому щуплому докторишке!

Я поперхнулась и чай буквально вылился через нос обратно в чашку.

– Какому докторишке?

– Щеглу в сером кардигане. – Кэтрин сняла очки, ее глаза превратились в узкие щелочки. – Этот наглец получал деньги от моего неблагодарного сынка, которому надоело делать вид, что заботится обо мне. Я же просто хотела на свободу! Пришлось сказать ему, что если он не отпустит меня домой, то я раскопаю старую двустволку, которую припрятала за своим бунгало, и всажу ее ему по самые помидоры!

Кэтрин продолжала увлеченно щебетать.

– Вероятно, он испугался. Кто ж поймет нас, женщин? Тем более за пару дней до этого я сбежала, но меня поймали у старого полустанка, который успел превратиться в развалину, как и я сама. Милочка, ты даже не представляешь, чему я научилась там в молодости!

Нет уж, представляю! Учитывая, что у меня под носом сидит гроза пенсионеров, у которой под юбкой запрятана двустволка?

– Докторишка решил, что меня проще отпустить. Кому захочется вытаскивать двустволку из задницы?

– Никому?

– Вот и он не хотел. – Кэтрин взглянула на настенные часы. – Что-то я засиделась, мне пора принимать таблетки!

Кивнув, старушка ловко испарилась с моей кухни, ловко проковыляв к выходу. Даже не пытаясь разобраться в этом безумном явлении новой соседки, я добралась до своей комнаты и, замертво упав на кровать, провалилась в спасительный сон.

Глава 10: Morto

Тук-тук-тук.

Предпочитая игнорировать то, что скорее всего, мне приснилось, я перевернулась на другой бок в надежде найти такое положение тела, где ничего не болит, но вскоре опять услышала стук. Из-за остаточной дремоты и неутихающей боли я плохо соображала и с трудом села посередине кровати, всматриваясь в полумрак. Источник шума оказался за окном: наглые птицы взяли в привычку попрошайничество, будя меня, когда им вздумается. Кажется, самое время воспользоваться знакомством с Кэтрин и попросить у нее двустволку, чтобы показать пташкам, кто в доме хозяин!

Голова гудела, словно в ней сломался тумблер выключающий белый шум. Я не сразу поняла какое время суток за окном. После странной встречи с новой соседкой мне удалось заснуть, но вскоре пришлось встать, чтобы принять обезболивающее. На короткий миг, когда боль притупилась, я смогла погрузиться в некое подобие сна – своего рода режим ожидания.

Наверное, я просто хотела уснуть, а потом проснувшись, увидеть, что гигантская проблема – кошмар последнего года моей жизни – как-нибудь сама разрешится.

Бесконечно ворочаясь в постели и всматриваясь в потолок, я взглянула на часы у прикроватной тумбочки, они медленно отсчитывали время. В поисках удобной позы я растеряла остатки сна, одновременно борясь с мыслями, которые атаковали мою голову, лишая меня остатка спокойствия.

Кровать из-за возни становилась горячее, либо у меня был жар. Болезненное напряжение в мышцах достигло пика. Смахнув волосы со лба, я встала, укутываясь в халат. В ванной шумели трубы, напоминая о старой чикагской квартире и привычном уюте, спокойных вечерах. Внутри екнуло, как же мне не хватало ощущения тепла и покоя!

Я включила душ, не дожидаясь теплой воды, скинула халат с тела, ноги прошлепали по кафельному полу. Вздрогнув от прохладного потока, я выдохнула, когда пошла горячая вода. Она стекала по мне, пока бойлер не опустел. Я намыливала кожу, стараясь игнорировать синяки на теле, но их было слишком много. Выбравшись из душа, взглянула на свое отражение в зеркале. Темные круги под глазами из-за недосыпа были пустяками в сравнении с расцветающими синими подтеками на бледной коже с россыпями веснушек. Влажные волосы спутались, обнажая рассечение на лбу. Это отражение напоминало мне кошмар из прошлой жизни.

– Я – не она. – Сказала я себе для успокоения, но отражение говорило об обратном.

Рука обрушилась на зеркало, яростно стирая фантома прошлого в зеркальной глади и в этот момент внутри меня что-то надломилось. Вся тяжесть стресса, страха и неудач обрушилась на меня в одну секунду.

Да что со мной такое?

Всхлипы вырывались из груди с каким-то надрывом, буквально причиняя мне физическую боль, я не могла справиться со слезами. Эти эмоции были сильнее меня, ведь горечь сочилась прямиком из сердца.

Я собиралась вернуться в постель, чтобы продолжить тонуть в жалости к себе, но услышала грохот. Если это и была птица, то определенно не меньше гребаного птеродактиля! Обмотавшись полотенцем, я тихо выскользнула из ванной комнаты, ноги привели меня на кухню. Там был источник шума.

Ладони нащупали выключатель на стене. Я щелкнула им, застыв в изумлении. В голове яркой кометой загорелась мысль о том, что я переборщила с обезболивающими и это побочный эффект. Я снова щелкнула – свет потух. Мысленно досчитав до десяти, щелкнула еще раз. Ничего не изменилось: это не галлюцинация.

– Ты можешь играться до самого утра, пока солнце не взойдет. Может быть оно поможет тебе принять факт того, что картинка перед тобой не изменится Элизабет, – пауза, – или теперь ты предпочитаешь имя Бесс? – произнес знакомый голос, который так часто звучал в моих воспоминаниях.

С трудом удерживаясь на ногах и напрочь забыв о полотенце и голом теле под ним, я навалилась на дверной косяк, успев перехватить сползающую тряпку за край. Сейчас слова ускользнули от меня, как и моя уверенность в себе, поэтому хотя бы это чертово полотенце останется на месте! По-прежнему ни сказав ни слова, я продолжала пялиться на гостя.

– Упади оно к твоим ногам, было бы эффектно. Так я бы точно понял, что ты рада меня видеть.

– Чезаре.

Его имя слетело с губ едва слышно, будто скажи я его громче – картинка передо мной рассеется и я снова останусь наедине со своими мыслями. Тот злосчастный вечер на свадьбе Лукрецци связал нас: Чезаре потерял своих братьев, но спас меня. Все это время меня не отпускала мысль: почему он бросился под пули, чтобы защитить меня? Я хотела сказать ему спасибо за то, что он сделал, как только очутилась в больнице, но с того вечера я не слышала о нем ни слова. Я хранила в себе ком сплетенный из нитей боли и отчаяния, перетянувший меня изнутри чувством вины, а теперь Борджиа сидит за моим кухонным столом, вальяжно забросив ноги на кремовую кружевную скатерть.

Руки Чезаре сложил на груди в закрытой позе, на лице самодовольная улыбка, – видимо он гордился своим эффектным появлением. От лощеного пижона не осталось и следа, хотя темные волосы, по-прежнему уложенные в хаотичную укладку воскрешали воспоминания о соблазнительном образе из прошлого. На лице появилось больше морщин, особенно глубоки борозды на лбу, а его темные глаза выражали щемящую пустоту. Рот, несмотря на ухмылку был жестким и застывшим. На кистях проступали синяки и порезы, нос украшала горбинка, которую я не помнила. Борджиа сменил костюм Brioni на черную парку, такие же джинсы и грубые ботинки, которые напоминали армейские берцы. На столе рядом с ним лежала бейсболка.

Он выглядел взрослой, серьезной версией самого себя, совершенно отличной от той, что жила в моей памяти, и, признаться это пугало меня до чертиков! В моей памяти жили его слова о долге, навсегда врезавшиеся в мое сознание. Борджиа пришел сюда не для того, что разглядывать меня в полотенце.

– Бесс, – передразнил он низким голосом, от тембра которого сердце пропустило удар. Я зажмурилась, пытаясь урезонить свое глупое сердце, бьющееся в приступе тахикардии.

Стул шаркнул по полу, Чезаре встал с места, уверенно двинулся в мою сторону. Ему хватило нескольких шагов, чтобы оказаться рядом. Первой реакцией было желание отпрянуть, отодвинуться и установить дистанцию, но я не дернулась. Не дрогнула даже в тот момент, когда его пальцы замерли в сантиметре от моих мокрых волос.

Черт! Отойди, прошу тебя. Иначе мое сердце выпрыгнет прямо тебе в руки!

– Ты изменился, – я запнулась, ожидая продолжения с его стороны.

Еще одна ухмылка приподняла уголок его губ, но он не спешил с ответами. Если бы это можно было описать как сцену из фильма, то кадр точно был бы в макросъемке. Именно так я видела этого мужчину перед собой: мозолистые пальцы со сбитыми костяшками зависли перед моим лицом, почти дотронувшись до волос. Я не сводила взгляда с Чезаре, пока он впал в какой-то ступор – ему потребовалось несколько секунд и в оцепенении оказалась я.

Его правая рука невесомо коснулась кончиками пальцев моего шрама и подбородка, спустилась ниже по шее к груди. Указательный палец замер над влажной кожей у кромки полотенца, в которое судорожно вцепились мои пальцы. Не дыша, я подняла взгляд на Борджиа – он смотрел туда, где застыла его кисть. Чуть обветренные губы приоткрылись, и язык, скользнув по краю, облизнул пересохшие губы, словно он хотел что-то сказать, но передумал.

Еще одно легкое касание – и ткань сдвинули ниже. Чезаре уставился на россыпь родинок на моей коже, исследуя их двумя пальцами.

– Я сказал тогда, что это буква W, – рассеяно пробормотал он, все еще уставившись на мои родинки.

– А я ответила, что это Кассиопея.

Мне захотелось сбросить его руку, но будто прочитав мои мысли, он сам одернул ее, так резко, что казалось, его обдало огнем.

– А потом меня подстрелили из-за тебя.

– Чезаре, мне жаль.

Жаль, что твои братья погибли. Жаль, что ты потерял свою привычную жизнь.

Борджиа отступил назад, пряча руки в передние карманы джинсов. Возникшее напряжение никуда не делось, но я была рада этой секунде в качестве передышки. Он уставился в пол, избегая моего взгляда, нервно перекатываясь с пятки на носок и обратно.

– Я сменил приоритеты в этой жизни. Кусок титана в моем черепе в каком-то смысле излечил меня. – Чезаре сделал очередную паузу. – Тебя смотрю тоже потрепало.

Он окинул меня коротким взглядом. Ну конечно, синяки не увидит только слепой.

Кажется, рядом с этим человеком, я не могла мыслить и поступать вкупе со здравой логикой. Все еще вцепившись в несчастное полотенце, я потянулась к Чезаре, вторгаясь в его личное пространство. Не раздумывая, я сделала то, о чем давно помышляла: запустила руку в волосы, перебирая пальцами непослушные пряди и касаясь подушечками теплой кожи. Никакого куска холодного железа я не ощущала. Пока я бесцеремонно исследовала его, он терпеливо стоял, понурив голову. Я провела ладонью по легкой щетине на его щеке и отстранилась, запрещая себе ходить по грани острого лезвия: этот человек пережил ад, и возможно притащил с собой не одного демона.

– Она влетела сюда, – Чезаре ткнул пальцем куда-то в затылок, – и застряла. Мои братья всегда говорили мне, что моя башка крепка как броня. – Он выдохнул, нервно прошелся рукой по затылку и грустно улыбнулся. – Они были правы.

Чтобы разрядить обстановку, я переместилась к плите, сварить кофе. Признаться, внутри меня роилось десятки вопросов. Мне хотелось знать, что двигало им, когда он спас меня на свадьбе, потом в проулке. Как он нашел меня? Зачем вернулся? Где все это время был? И с каждой секундой список вопросов увеличивался.

Я копошилась с гейзерной кофеваркой, равномерно распределяя кофе внутри. Чезаре маячил передо мной. Он стал поджарым, крепким. Борджиа сбросил парку, черный лонгслив сидел на нем как вторая кожа, позволяя рассмотреть рельефные мышцы и выпирающие вены на руках. Не зная его прошлого, я бы приняла его за морского пехотинца вернувшегося со службы.

– Из каких стероидов состоит твоя диета?

– Из мести.

Я чуть не присвистнула в ответ, но вовремя опомнилась.

– Боюсь, от такого меню у меня будет несварение.

Две кружки оказались на столе, разливая его, я отметила, что он, как всегда отменно дерьмовый. Я протянула ему одну. Чезаре взял ее, встал напротив, сохраняя дистанцию.

– Зачем ты здесь?

Он отхлебнул из кружки и тут же поморщился.

– Ты должна мне, помнишь? – я притихла с кружкой в руке. – Как минимум новый костюм или пару сотен баксов за химчистку.

– Боюсь, у тебя ничего не выйдет. Бесс Мердок прижимистая скупердяйка и ты ее еще не спасал.

– Бесс Мердок может и не спасал, а вот Элизабет Моран – да.

– Элизабет Моран мертва.

– Брось, Бесс, ты как никто знаешь о том, что мертвые воскресают.

Кружка с грохотом выскользнула из рук, разлетаясь вдребезги и горячие брызги обдали мои ноги. Кажется, в этот момент я забыла, как дышать. Чезаре все знал.

– Или, может, мне предъявить требование об уплате Лиззи Драгган?

Он снова улыбнулся злой и отчужденной ухмылкой.

– Убирайся! – прокричала я, схватив пустую тарелку со стола и без промедления швырнула ту в сторону Борджиа. Но он увернулся без особых усилий, отставляя свою кружку на полку у стены.

При виде его самодостаточной улыбки я рассвирепела! Ночные приключения в переулке, разборки с Дрейком, а теперь он стал последней каплей в переполненном сосуде терпения. У меня было единственное желание – наброситься на него и стереть ухмылку с его лица к черту! Все вопросы в голове стихли, когда в глазах помутнело и я бросилась вперед, наблюдая, как меняется выражение лица Чезаре с ухмылки на гримасу недоумения. Я прыгнула на него, выставив вперед кулак, доставая до носа, особо не задумываясь о последствиях и больном теле.

Чезаре не устоял на ногах, попятившись назад. Он растерянно рухнул на спину, хватаясь за нос, куда угодил мой кулак. В комичной возне на полу, я взобралась на него, радостная от факта, что полотенце чудом удержалось на месте. Волосы липли к лицу, пока я сама липла к Чезаре, прижимая его к полу, нанося оплеухи, одну за другой. Все мои удары достигали цели, а сама я была похожа на настоящую фурию, но Борджиа подо мной трясся. Трясся от смеха!

Это сбило меня с толку и я замерла, осознав всю картину: я сижу верхом на красивом, опасном мужчине, на мне нет трусиков, и полотенце вот-вот распахнется открыв все остальное.

– Бесс, ты мокрая. – Процедил он, сквозь смех и тут же получил смачную оплеуху.

– Скотина! – прорычала я, судорожно соображая о возможных путях отступления с Борджии.

Смех Чезаре стих так же быстро, как я оказалась под ним, а он между моих ног. Я распахнула глаза от удивления и смущения. Проклятый итальянец навис надо мной, его руки перехватили мои запястья, заводя их над головой. Теперь я была в ловушке.

– Мне нужен Рэджен Драгган, и ты единственный ключ, который откроет скрытую дверь между мной и этим ублюдком.

Он тяжело дышал, с носа тянулась капля крови. Я замотала головой, отчаянно сопротивляясь мысли о возможных последствиях встречи с Драганом.

– Катись к черту! – процедила я, сквозь зубы.

Мы уставились друг на друга. Чезаре скользил по мне взглядом, не выдавая эмоций, на лбу у него вздулась вена. Он склонился ниже, не прекращая давить на запястья, переходя на шепот. Его горячее дыхание опаляло мои губы.

– Ты сделаешь это для меня; иначе все те, кто тебе так или иначе дорог отправятся в худший мир.

– Нет!

Я заерзала, пытаясь выкрутиться, но Чезаре имел преимущество. Перегруппировавшись, он поставил ногу так, что его колено оказалось прижатым ко мне с внешней стороны бедра, а другое между моих ног, надавливая на то место, где заканчивалось полотенце и не было трусиков.

– Бесс, будешь ерзать? – он усмехнулся, чуть надавливая коленом вперед, – доведу тебя до оргазма.

Мои щеки вспыхнули, но я тут же затихла, прекращая любые попытки сопротивления. Внизу живота кольнуло приятной тяжестью и это разозлило меня.

– Не вздумай жаловаться клоуну в белой рубашке. – Итальянец схватил меня за подбородок, задерживая взгляд на моих губах. – У тебя есть время на раздумья, но меня устроит только один вариант, и ты знаешь, какой. Пора, взглянуть в лицо своим кошмарам, Бесс.

Борджиа расцепил хватку, резко поднимаясь на ноги. Он стер каплю крови у носа рукавом, бросая на меня странный взгляд. Конечно, я выглядела жалкой, лежа на полу, едва прикрытая и ошарашенная невыполнимым требованием.

Он обнажил мой самый жуткий страх.

Главным кошмаром моей жизни был Рэджи Драгган. Мой отец.

– Strega, еще увидимся.

Как только дверь захлопнулась, я пропустила еще удар.

Это был нокаут от самой судьбы.

Как он меня назвал?

Этого не может быть!

Глава 11: Пешки

Быть Борджиа в современном мире – все равно, что получить в морду от самой судьбы. Если заглянуть в историю, клан Борджиа был одной из самых могущественных семей Италии: глава семьи – Папа Римский, дочь – завидная невеста Европы, братья – опора рода. И хотя не все оправдали ожидания, но один из них смог совершить невозможное – объединить разрозненную страну под своим флагом. Говорят, они были первой мафиозной семьей в истории и сделали фамилию настолько великой, что о них не забывают на протяжении столетий.

Моя семья Борджиа – теперь руины.

Братья убиты. И я – тот, кто не собирается становиться главным. Меня назвали Чезаре, если говорить на римский манер – Цезарем. Вот только в отличии от своих предков я ни черта не смог. Я – Цезарь без Римской империи.

Моя империя – братья, чей прах теперь развеян дома в Альбанских горах.