скачать книгу бесплатно
Особых усилий прилагать не пришлось. Известняк поддался под ударами кайла и вскоре все стояли у темного прохода, таившего за собой пугающую неизвестность.
– С Богом, – сказал Альтманн, увлекая за собой остальных. – Фонари будем использовать по очереди для экономии, не растягивайтесь.
Первые шаги дались с трудом, но после некоторого времени четверка приноровилась и вошла в ритм, перемещаясь по неровному природному тоннелю, изгибавшемуся в разные стороны. Стали попадаться разветвления, сделали короткую остановку.
– Быстро натираем подошвы ботинок, – сказал остальным профессор и забрал от Хайнца Вельде мешочек с негашеной известью, добытой на стройке в подземелье. – Если эсэсовцы пустят за нами в пролом собак, то это отобьет им нюх.
Не задерживаясь, группа продолжила свое движение по ходу, который местами представлял собой узкие, кривые лазы, настоящий «шкуродер», где можно было перемещаться только ползком или боком, проталкивая перед собой инструменты и нехитрую поклажу. Со временем ход стал разветвляться в разные стороны, словно они находились в гигантском термитнике. Конрад понял, что вся гора, как он и предполагал, по крайней мере, участки с меловыми отложениями, источены водой в виде лабиринта ходов.
Шли по наитию, в противоположную от пролома сторону. Так продолжалось с час другой, по внутренним ощущениям беглецов.
Впереди посветлело.
Альтманн первым приблизился к небольшому пролому и выглянул наружу.
Они находились на обратном склоне горы, почти у ее основания. Перед ним, ниже на проселочной дороге, стояли два военных грузовика, от которых в разные стороны разбегались эсэсовцы с овчарками.
– Какие шустрые, – выругался Конрад, вернувшись к остальным. – Опоздали. Они оцепили гору.
– Что будем делать? – спросил Гельмут Ридль.
– Попытаемся прорваться в другом месте, ближайшей ночью. Здесь очень открытый склон, – ответил профессор. – Эсэсовцы не смогут оцепить весь массив. Для этого надо очень много солдат.
– Они настойчивые. Будут ждать, пока мы обессилим от голода и сами выползем наружу, – мрачно заметил Хайнц Вельде.
– Или просто пустят газ, – оптимистично пошутил Франц Диц.
– Удача благоволит дерзким! – отмахнулся Конрад. – Вперед, не раскисайте!
Они еще с пару часов плутали в горном лабиринте, проходя порой и через большие карстовые гроты[26 - Карстовые гроты – чаще всего реликтовые пещеры, имеющие обвальное происхождение. После растворения водой незначительного по объёму, но заметного по площади пространства, ослабленная порода начинает обрушаться, а продукты обрушения растворяются и уносятся водотоком, образуя значительные пустоты. (прим. авт.)], пока опять не вышли к узкому пролому в другом месте горы.
Раздвинув кусты, закрывающие пролом на внешней стороне откоса, беглецы увидели парные патрули, неторопливо бродящие по периметру оцепления.
Уже смеркалось.
Рядом, под горой, был отчетливо слышен лай собак.
– Псы нас учуют, если пойдем ночью, – сказал Франц. – Шел бы дождь…
– Мы не пытались идти в ту сторону, – заметил Альтманн, показав направление. – Надо попробовать.
– И что это даст? – спросил Гельмут.
– Там лесной массив и есть селение.
– В деревне нас точно будет ждать засада.
– Сверху течет небольшая речка. У меня появилась идея, – ответил профессор. – Надо проверить, другого выхода нет.
Они стали искать один из таких путей.
Внезапно беглецы спугнули нескольких зверьков, которые издавая свист опрометью кинулись от них в ответвление хода.
– Стойте! – скомандовал Конрад. – Это сурки. Надо найти их гнездо, они живут большими семьями. Там может быть зерно, припасы на черный день.
Так и оказалось.
После недолгих поисков узники обнаружили кладовку зверьков в одной нише, где вперемешку лежало зерно, сухие грибы, засохшие яблоки, пожухлые побеги растений. Потеряв брезгливость еще в концлагере, они все поделили и быстро съели.
Пить захотелось еще больше.
В одном из гротов беглецы нашли воду, текущую с каменного свода в некое подобие углубления-чаши. Вода оказалась очень жесткой. Во рту появилась неприятная оскомина, но выбора не было. Напились все до отвала, так как фляг с собой не было.
Блуждая дальше по лабиринту ходов и галерей, они случайно вышли в большой карстовый грот.
Все притомились и присели немного передохнуть от гонки последних часов.
* * *
Королевство Богемия
Нижне-Силезское княжество
Большая Совиная гора
декабрь 1325 года
Дул холодный, пронизывающий до костей, ветер с мокрым снегом.
В эту пору в здешних горах было особенно пустынно. Крестьяне из редких деревенек и хуторов, завершив еще осенью земельные хлопоты, сидели в своих хижинах не высовывая носа, а дикое зверье, нагуляв жир за лето, спало по норам до теплой поры. Только разбойники да волки рыскали по занесенным снегом дорогам и тропам в поисках одинокого путника или заплутавшего всадника.
Гай Герметик, возвращался в Глац[27 - Клодзко (нем. Glatz) – город в Польше, входит в Нижнесилезское воеводство. (прим. авт.)], ведя по тропе своего уставшего коня. Он был несколько месяцев в Совиных горах, собирая образцы минералов и целебные коренья еще с осени, но задержался в отдаленной деревне, оказывая помощь хворым и требующим утешения.
Жизнь помотала его по белу свету. Еще подростком, рано потеряв родителей, он прибился к пилигриму[28 - Пилигрим – странствующий паломник, совершающий путешествие к Святой земле и другим географическим местностям, имеющим сакральное значение для христианской веры с целью поклонения и молитвы; вообще хождение верующих к святым местам на поклонение. (прим. авт.)], побывал с ним на Ближнем Востоке и в Азии. Жил в горном монастыре, учась у китайских лам. Постигал искусство врачевания у арабов, изучал тайные книги мироздания магов в Персии.
Это был хорошо сложенный, высокий мужчина с правильными чертами лица, с длинными волосами и короткой, темной бородой. В скитаниях и путешествиях он научился постоять за себя, никогда не расставаясь с мечом.
В дороге он питался цза?мбой, смесью варенных муки, злаков, орехов и выпаренного мясного бульона, научившись этому у странствующих тибетских монахов. Пил простую воду, если была возможность, из горных ручьев или из ключа. Монахи говорили, что также полезна талая вода, капающая со льда, если нет ключевой. Он не отказывался от еды, если предлагали, но крестьянам и так приходилось туго. Отдав князю и его сборщикам податей с натурального хозяйства бо?льшую часть своего урожая, они ютились вместе со скотиной в своих хижинах на земляном полу, влача жалкое существование.
Собирая минералы на горном откосе Гай случайно наткнулся на неприметный разлом среди скал и протиснувшись внутрь обнаружил разветвленный лабиринт ходов и галерей внутри горы. Умудренный опытом, он сделал факел и отмечал свой путь, коптя чадящим пламенем на стены ходов. Один из них привел его в большую, просторную пещеру с подземной рекой, текущей в ее нижнем ответвлении, и большой порослью на одной из каменных стен странных, светящихся грибов. Обнаружив их Герметик сам не заметил как сомлел и заснул от пряного запаха, исходившего от поросли. Проснувшись спустя время, он благоразумно отошел к входу в пещеру и призадумался. Уставший от поисков в горах, Герметик очнулся полностью отдохнувшим и с огромным запасом сил, казалось способным двигать горы.
О таких подземных растениях Гай слышал от лам. Те приписывали им чудодейственную силу и способность лечить от многих заболеваний и недугов, равно как и убивать. У него до сих пор не было своего угла, где бы он мог заниматься тем, ради чего так долго учился. Гая влекло изучение элементов в природе, ее законы, возможность овладеть скрытыми силами. Персы, у которых он постигал основы алхимии, дали ему прозвище «Герметик»[29 - Гермети?зм, или гермети?ческая филосо?фия – оккультно-эзотерическая концепция, сложившаяся в I-III веках н.э., включает медицинские, религиозные, научные и философские аспекты. Тексты приписывают Гермесу Трисмегисту, мифической личности неясного происхождения. Основные тезисы – единство творца, связь всего со всем, постигаемость законов мира. К герметизму возводят свои корни современное масонство и теософия. (прим. авт.)]. Пещера идеально подходила для задуманного и доставалась бесплатно. Обретая жилище и место для опытов естествоиспытателя можно было подумать и об ученике.
Оставив в пещере собранные минералы и коренья, и взяв с собой немного грибов, он повел в Глац порядком уставшего коня.
Проходя с жеребцом в лесу по узкой тропе между раскидистыми елями, Гай услышал шорох – на него внезапно бросились несколько лихих людей с оружием.
Выхватив из притороченных к седлу ножен меч, Герметик отбил наотмашь выпад одного разбойника и вторым ударом отрубил ему руку по локоть.
Брызнул фонтан крови, раздался дикий вой.
Сзади его схватили за шею, пытаясь задушить.
Перехватив меч за рукоять двумя руками обратным хватом, Гай, как учили его на Востоке, резко ударил им назад под мышку, проткнув нападавшего с тыла.
Пропустив мимо себя другого противника он рубанул его по ноге.
Разбойники мешали друг другу в глубоком снегу, пытаясь напасть скопом. Двое уже лежали на земле, корчась от боли.
Герметик кинулся на косматого детину с тяжелым топором в обеих руках.
Звякнули стальные пластины под плащом. Его достали копьем в спину.
– У него панцирь! Это рыцарь! – закричал детина и бросился наутек по тропе в чащу леса.
Раздался гулкий рев боевого рога. Из-за деревьев послышался топот копыт.
В воздухе пропела стрела.
Детина медленно завалился вперед в снег с торчащим под лопаткой древком.
Гая обступило несколько подъехавших всадников. От разгоряченных коней валил пар.
– Ты кто? – гулко спросил один из спасителей, одетый в тяжелую кольчугу до колен и стальной шлем, скрывавший лицо.
– Лекарь я, – ответил Герметик, отводя копье одного из всадников, упертое ему в грудь.
– Лекарь?! – рассмеялся клокочущим басом рыцарь. – Тогда я преподобный отец!
Остальные всадники хмуро заулыбались, не спуская глаз с Гая.
– Я – Олаф Бьерклунд! Служу нижнесилезскому князю за плату, – произнес рыцарь и добавил, кивнув на доходивших разбойников в снегу. – Эйнар, помоги им!
Один из всадников спешился и деловито перерезал горло умирающим.
– Ты с Севера? – догадался по акценту Герметик, оценив дисциплину и выучку людей Олафа.
– Да, мы пришли с Севера, – подтвердил рыцарь. – Поедешь с нами. В моей дружине много раненых, будешь лечить их.
Проехав со всадниками Бьерклунда по тропе через лес, они оказались на опушке, где был разбит лагерь наемников.
На открытом месте стояло с десяток строений в окружении поставленных полукольцом телег и деревянного частокола.
Жилища представляли собой сборные рамы из кольев, на которых были укреплены в несколько слоев внахлест коровьи шкуры с небольшими вентиляционными ще-лями по бокам. Внутри каждого жилища в центре был большой очаг с дымоходом наверху. Громадные телеги с колесами из цельного среза ствола дерева, стоявшие по периметру лагеря, при переезде запрягали парой быков и перевозили груды шкур с разобранных жилищ. Телеги использовались также как защитный барьер, препятствие вокруг лагеря на случай внезапного нападения неприятеля.
Проехав через ворота, всадники спешились в одном из углов стоянки, закрепив поводья лошадей к привязи, которым служило стоящее на распорках бревно.
Гая привели в одно из жилищ, где лежали раненые воины Олафа.
В 1325 году в Нижней Силезии было неспокойно. Эти земли всегда были предметом территориальных споров и претензий между польскими, германскими и богемскими[30 - Богемия – устаревшее название исторической Чехии. (прим. авт.)] князьями, которые боролись за сферы своего влияния. Зачастую это приводило к вооруженным конфликтам и войнам, где использовались наемники из других мест Европы, как дружина Олафа Бьерклунда, состоявшая из датских ратников и всадников.
В жилище, куда зашел Герметик с Олафом, на шкурах и так, на соломе, вповалку лежали раненые воины. Иные совсем в плохом состоянии, изредка постанывая в беспамятстве. В воздухе стоял тяжелый запах крови и мук.
– Мне нужна горячая вода и мои сумы с коня, – сказал Гай, осмотрев раненых.
– Харальд, сходи и распорядись, – приказал Бьерклунд другому рыцарю, рыжему мрачному здоровяку, в длинной шерстяной рубахе и безрукавке из шкуры медведя, из-под которой торчала добротная кольчуга.
Харальд ушел и вскоре принесли требуемое.
Достав из кожаного мешка большой нож, Герметик обрезал грязную, окровавленную одежду около ран больных. Затем извлек коренья и снадобья, и стал тщательно перетирать их в ступке. Полученной смесью обработал раны, заставив воинов выпить часть растворенной смеси в воде.
Потом поманил Олафа наружу.
– Четверо умрут, их раны слишком тяжелые, – негромко сказал Гай. – Остальные со временем встанут на ноги. Первое время им необходим покой и хорошая еда, лучше мясной бульон.
– Мне нужен лекарь. Нашего убили в походе, – произнес Бьерклунд. – Останешься с нами.
Герметик промолчал, спорить было опасно.
– Ты чернокнижник? – спросил Олаф. – Харальд нашел в твоей суме манускрипт[31 - Манускрипт – старинная рукописная книга. До изобретения книгопечатания основным писчим материалом выступал пергамент. (прим. авт.)] со странными знаками.
– Умеешь читать? – поинтересовался Гай.
– Нет, так и не выучился, – ответил рыцарь. – У меня есть грамотей, мне хватает.
– Я записывал названия снадобий для лечения и как их приготовить. Там нет колдовства.
– Инквизиция сжигает еретиков и ведьм, устраивая им допрос с пристрастием, – усмехнулся Бьерклунд. – Церковь по-своему умеет лечить хвори.
Над лагерем потянуло запахом жареного мяса. Послышался смех и грубое пение.
– Идем на трапезу, – позвал Олаф. – А то ничего не останется после этих ненасытных глоток.
Они вышли в центр лагеря, где над углями огромного кострища жарились на вертеле несколько туш забитых в местных лесах кабанов. С румяной корочки их боков вниз падали капли жира, шипя на углях и распространяя вокруг неописуемый запах и аромат.
– Олаф, иди к нам! – сразу крикнуло несколько воинов, расплескивая на землю, из бурдюков через край в глубокие кубки хмельной напиток.
Вокруг кострища толпилась почти вся свободная от дозора и охраны дружина Бьерклунда, за исключением часовых и раненых, ожидая своего куска дымящегося мяса и доброго глотка браги. Больше сотни воинов радостно пили, закусывали из открытых кадок солеными овощами и грибами, мочеными яблоками и прочей зеленью.
– А у нас в городе люди давно так не едят, – сглотнув слюну, неодобрительно заметил Гай, глядя на пиршество.
– Иначе воевать не заставишь, – усмехнулся Олаф. – В этом их жизнь. Пускай князь раскошеливается, если хочет больше земель и власти.
Их окружили ратники.
Кто-то сунул в руку Герметика жирный кусок дымящейся плоти, пучок зелени из кадки, ломоть ячменного каравая.
– Прими чару, лекарь! – предложил Гаю Бьерклунд. – Выпей за нас, пока мы живые!
