скачать книгу бесплатно
Пастор достал из внутреннего кармана бутылочку с елеем и помазал лоб Подебраду. Затем он извлек бутылочку с вином и кусочек хлеба для причащения и начал нашептывать молитву:
– Царю Небесный, Утешителю, Дух Истины, который везде находишься и все наполняешь, источник благ и податель жизни, приди и вселись в Подебрада, и очисти его от всякой скверны, и спаси, Благой, его душу.
Умиротворение молитвы передалось Подебраду и, несмотря на мучения тела, душа его успокаивалась, и на его израненном лице опять мелькнула слабая улыбка.
Тогда Ян начал произносить свою внутреннюю молитву – самую простую, но самую сильную. Эта молитва приоткрывала для него светящую дверь ко Христу. Она потекла токами по всему телу, и Ян почувствовал головокружение. Мир начал уходить из-под его ног, и тогда перед ним возникли невероятные образы.
Мир вокруг него померк, и он увидел, что стоит вместе с Подебрадом перед приоткрытой дверью, откуда изливался чистый, теплый и ласковый предвечный свет. Ян понял, что Подебраду надо идти туда, а он сам здесь для того, чтобы проводить страждущего. Сам Подебрад был растерян, не зная, что к чему. Он удивленно озирался то вокруг, то на свое тело, которое освободилось как от ран, так и от бренной тяжести.
Тогда Ян обратился к Подебраду и сказал:
– Брат мой, эта дверь ведет в твою вечную обитель. Не бойся, все мы пройдем через нее. Там нет смерти, а есть только жизнь вечная. Достаточно шагнуть туда и вверить себя ангелам, как боль твоя сменится на Божественное тепло, ведь Бог нас любит и греет.
Подчиняясь невидимым силам, Подебрад поплыл к открытой двери и начал растворяться в Свете, пока совсем не исчез.
– Да очистишься ты от всякой скверны, и да спасет Благой твою душу, – повторил Ян три раза, и вдруг неожиданная мысль молнией осветила его ум и сразу овеществилась в словах – наша жизнь подготовка к жизни вечной!
Ян оглянулся, почувствовал твердую землю под ногами и увидел бездыханное тело героя перед собой.
Граф объявил собравшимся:
– Подебрад принял смерть как настоящий христианин и герой духа! Царство ему небесное!
Народ перекрестился. Мария тихо плакала.
– Бог нам в помощь, – сказал граф, а Снитек извлек письмо из ранца Подебрада и вручил отцу.
– Это послание от кардинала Лохелиуса, нашего злейшего врага, – сказал Снитек.
Граф вскрыл конверт и прочел вслух:
– Его величеству, графу Карлу Жиротинскому, вице–губернатору Моравии. Сударь, сообщаю вам, что полностью разбита армия мятежников, возглавляемая эрцгерцогом Фридрихом Пфальцским, которого незаконно короновали еретики Братского Единства. Мне известно, что большая часть этих отступников находится под вашим покровительством в крепости Фульнека. Я даю им возможность на спасение через возвращение в папскую церковь, единственно истинную церковь Христа! Я призываю их немедленно обратиться, и да будут они спасены, иначе армия истребит неверующих и разрушит Фульнек не далее, чем завтра, и я не в силах остановить солдат. Бойтесь гнева Божьего! Уповаю на ваше благоразумие, и жду гонца от вас до восхода солнца с сообщением, что они образумились. Если такого ответа не последует, войско двинется на Фульнек. Ваш кардинал Лохелиус.
Возмущение, негодование и отчаяние волнами прокатывалось по собравшейся толпе. Женщины плакали. Мужчины выкрикивали бессмысленные угрозы в адрес католиков. Граф понял, что надо срочно собирать всех пресвитеров Братского Единства для принятия решений, и твердо объявил:
– Немедленно созовите старейшин, а также хранителей милостыни и распорядителей сюда на площадь!
Встревоженная толпа в спешке расходилась. Граф обратился к сыну:
– Снитек, поезжай, разыщи председателя Братства, преподобного Кирилла, и доставь его сюда сам.
– Уже еду, – ответил Снитек и крикнул своему кучеру, – Кошичек, подгони мою карету!
Карета появилась, словно по волшебству. Снитек подскочил на ходу, и кучер Кошичек крикнул:
– Кони, эй, эй… Стрелой, скорей!
На закате толпа народа заполнила весь внутренний двор крепости. Прибыли почти все старейшины Братского Единства. Снитек привез председателя Кирилла в сопро–вождении преподобного Ланецкого. У стены часовни, где недавно погиб Подебрад, установили кафедру. Первым к ней подошел архиепископ Кирилл и, когда все замолкли, сказал:
– Братья мои, Бог посылает нам тяжелое испытание. Его высочество Фридрих Пфальцский, коронованный нами, бежал после поражения и наши надежды на спокойную жизнь разбиты. Император творит бесчеловечные преступления. Кардинал Лохелиус, надзиратель по делам веры при папе римском направляет против нас жестокое войско. Он требует обратиться, изменив нашей вере, за которую боролись наши отцы и деды, иначе грозит истребить нас как преступников. Перед нами тяжелый выбор: измена веры или смерть. Высказывайтесь, кто имеет, что сказать.
Толпа содрогалась от отчаяния, возмущения и страха.
Перед народом предстал преподобный Ланецкий:
– Братья и сестры! В какое несправедливое время мы живем! Наш оплот – святая вера Христова, а нас упрекают в ереси. Наше убеждение – верховенство закона Божия, а нас преследуют как преступников! Папство отпало от истинной христианской церкви и навязывает нам чуждые обряды на чуждом языке. Они бесчестят наше святое стремление, мы же бессильны противостоять. Горе им! И да постигнет их кара Господа Всевышнего! И да сгорит в аду их предводитель, кровавый кардинал Лохелиус!.. Горе императору Фердинанду, пославшему нам истребление из-за нашего вероисповедания. Даже перед лицом смерти я отказываюсь повиноваться алчным священникам папской церкви. Силой оружия нас не отвратить от Бога, ибо священно наше искреннее стремление служить Иисусу Христу и верно исполнять его заповеди! Теперь, когда враг взял верх, я не вижу другого выхода, как бежать в лес от католической церкви, словно от жестокого антихриста, который истребляет наши благочестивые стремления. Пусть мы превратимся в изгнанников на собственной земле, но от веры не отступим! И да не простит великий Бог разгром благочестивых моравитян.
Народ одобрительно гудел, а Кирилл взглядом нашел среди толпы Яна и сказал:
– Среди нас – ученейший Ян Коменский, которого мы справедливо прозвали Любящим. Он пастор среди нас и попечитель нашей школы. Он досконально изучил историю Братского Единства. Я хочу, чтобы мы выслушали его мнение по поводу нашего бедственного положения.
Ян поднялся на кафедру и сказал:
– Братья мои, хочу признаться, что я растерян. Многие годы мы строили новую, счастливую жизнь по заповедям Христа, по подобию первобытной апостольской церкви и по примеру наших дедов и прадедов, которые ценой жизни защищали нашу веру. С помощью Бога мы расположили себя для святого товарищества и приспособили свои правила к чистому вероисповеданию Бога и наставлению церкви. Мы стремимся к спасению души так же, как и все христиане. Мы ищем Благодати Бога через искреннюю веру и непоколебимую надежду; ревностно любим Бога в ответ на Его безграничную любовь к нам. За это ли нас убивают братья-христиане? За это ли мечи лишают жизни жен и детей от имени Христа? К какому будущему мы продвигаемся так? И как такое возможно?
Из толпы послышались возмущенные голоса:
– Это варвары.
– Убийцы…
Ян продолжил:
– Кто же породил этих варваров? Они учились в школах. У каждого свой учитель! Не значит ли это, что школой завладел какой-то злой и завистливый гений, враг человеческого рода? Именно он укоренил такой суровый метод, что ученики проникаются отвращением к наукам, к книгам, а вместо этого превращаются в палачей и убийц. Школы и школьные учителя воспитывают армию убийц, которые грабят и, отдавая часть награбленного католическим духовникам, покупают себе ложное отпущение грехов. Это исторгает из моей груди стенания, из очей – слезы, из сердца – печаль. Я не знаю, как быть. Мы бессильны перед лицом истязателей.
Народ слушал Яна со слезами, затаив дыхание, и чем дальше он говорил, тем тише становилось на площади.
– Дарами церкви мы разжигаем веру, словами Бога лелеем надежду и через божественные таинства укрепляем в себе любовь. Мы стремимся к благодати Бога Отца, к добродетели Христа и к дарам Святого Духа, и за это нас убивают. Отчего нам такая кара? Мы установили свой порядок вещей согласно Святому указанию, данному в Святых Писаниях, которое мы восприняли на лучших примерах жизни апостолов, и за это нас уничтожают. Мы не признаем корыстных духовников наивысшим проявлением чистоты и веры – и за это нас уничтожают. Мы не признаем алчных пасторов проявлением пылающей любви и твердой надежды – и за это нас уничтожают. Мы не признаем жадное духовенство прояв–лением благодати Бога, и за это нас уничтожают. Зачем?
Толпа гудела:
– Нет справедливости!
– Почему Бог нас карает?
– Как быть?
Ян продолжал:
– Я признаюсь, что пребываю в глубоком отчаянии, ибо нам запрещают молиться на родном языке и причащаться хлебом и вином, говоря, что якобы это неверие. От нас требуют отказаться от нашего порядка и вернуться в папскую церковь. За наши порядки положили головы тысячи наших рыцарей. Теперь их нет. Нам нечем защищаться. Братья мои! Считаю, мы должны проголосовать и решить, преклониться перед папой, или бежать с родных мест?
Народ кричал:
– Мы не подчинимся!
– Лучше уж будем беженцами!
– Не хотим католиков!
Граф Жиротинский встал рядом с Яном и сказал громко:
– Друзья мои, братья и сестры! Вижу, что вы не намерены подчиняться папе. Оставаться в Фульнеке вам опасно. Могу предложить вам для временного убежища городок Брандис над рекой Орлица в моих отдаленных владениях. Армия туда доберется не скоро, и будет время принять правильные решения. Вас вынуждают стать беженцами на своей земле. Но это лучше, чем быть рабами папы и Фердинанда…
Толпа волновалась:
– Благодарим, ваше высочество!
– Двинемся в Брандис!
Тогда к кафедре подошел архиепископ Кирилл и приказал:
– Бейте во все церковные колокола! Призывайте народ к спасению!
Спокойный, уютный и умиротворенный Фульнек заме–тался перед лицом смерти. Охваченные страхом, движимые единственным помыслом остаться в живых, под беспере–бойный звон церковных колоколов, все двинулись в сторону Брандиса, через фульнекский лес. Скоро дорога заполнилась длинной вереницей беженцев. Свет мерцающих факелов освещал путь каретам, повозкам, телегам, доверху набитыми сундуками, мешками и коробками – всем тем, что успели упаковать и загрузить. В отчаянной попытке укрыться от врага, люди в спешке хватали все, что могли спасти из домашней утвари и бежали из города в густой лес. Колеса громыхали по камням, перепуганные женщины не могли унять плачущих детей. Крестьяне и ремесленники, дворяне и простолюдины, все самоотверженно спасали свои семьи и всех верующих во Христа.
Граф Жиротинский заботился обо всех. Он факелом освещал дорогу избавления и неустанно повторял:
– Бог накажет преступников.
Все, кто мог бежать, бежали. Те же, кто не мог покинуть город, укрылись в храмах и усиленно молились, надеясь на помощь с небес.
Лишь одна Мария, беременная вдова Подебрада, суетливо пробивалась против течения толпы обратно в Фульнек. Она рыдала, и некому было ей помочь. Вскоре с ней поравнялась повозка, на которой Ян спасал свою семью.
В повозке сидела жена Яна Магдалена с детьми – младенец на руках и двухлетний сын на коленях.
Увидев Марию, Ян остановился и спрыгнул с повозки:
– Дочь моя, что случилось.
Она ответила сквозь слезы:
– Я потеряла Ясема, сына моего. Он был в школе Фульнека, а говорят, скоро там будут вражеские солдаты. Сейчас он в опасности, и я должна его спасти. Возможно, что там и другие потерявшиеся дети.
– Кто еще потерялся?
– Никто не видел близнецов–сирот из Нивница.
Ян сказал:
– Тебе нельзя в Фульнек.
Мария рыдала:
– Тогда мой сын погибнет…
Ян немедленно принял решение.
– Дочь моя, обращайся к Господу с горячими молитвами и забирайся в мою повозку. Я сам пойду за Ясемом. Магдалена, помоги Марии…
Мария села рядом с Магдаленой.
Ян оглянулся и увидел пекаря.
– Дрдоличек, – сказал он ему, – бери вожжи моей повозки вместо меня и береги женщин с детьми.
Магдалена плакала:
– Ян, не оставляй нас…
Ян обнял жену и успокоил:
– Нам нечего бояться кроме Бога, а Бог с нами. Следуйте за всеми в лес, а я обещаю, что скоро догоню вас. Мы воссоединимся в Брандисе.
Магдалена просила:
– Молю тебя, отправь меня с мальчиками в Пшеров, к моим родителям. Там гораздо спокойнее.
Ян ответил:
– Не хочу разлучаться с тобой. Но, если на то твоя воля, да будет так. Поедете в Пшеров из Брандиса. Верю, что наше бедствие временное, и Бог скоро вернет нас на родину.
Тем временем Дрдоличек взял вожжи, и тележка поехала дальше.
Ян направился к Фульнеку, пробиваясь через толпу беженцев.
Скоро его заметил граф:
– Ян, куда ты?
– Ваше величество, я возвращаюсь в Фульнек.
– Зачем? – удивился граф.
– Спасать божьи дары, драгоценное сокровище, которое осталось там в школе.
– Мы не оставили врагу ни золота, ни серебра, ни камней. О каком сокровище ты говоришь?
– В школе остался Ясем, сын героя Подебрада. Возможно, что с ним нивницские сироты–близнецы.
Граф Жиротинский смотрел на учителя с удивлением.
Тут же появился Ланецкий. Он слышал беседу и смотрел на Яна с одобрением. Увидев его, Ян почтенно склонил колени перед своим учителем и благодетелем:
– Преподобный, благослови меня на дело Господа нашего.
Ланецкий возложил руки свои на голову учителя и ответил:
– Ян-Любящий, ты укреплен мужеством, безбоязненно следуешь по пути праведному, неустанно благословляешь Господа и Ангелов Его, крепких силою, исполняющих слово Его, и повинующихся гласу Его, так что Ангелы всюду следуют за тобой, освящая тебе путь. Ты же поставь себе путевые знаки, обрати сердце твое на путь–дорогу, по которой идешь, и возвращайся с твоим сокровищем, на спасение которого Бог призывает тебя.
