Жена Эмина. Его наследник

И что сама я иду в пропасть, из которой сбежала четыре года назад.

Спустя время мне удается прийти в себя. Только смуглая ладонь тяжело давит не только на пальцы, но и на душу.

Не хочу, чтобы меня касался другой мужчина.

– Вы преувеличиваете мои заслуги, Дамир Ахмедович. Я только учусь, а вот мои коллеги не просто дипломированные специалисты – они имеют куда больший опыт, – я осторожно вытягиваю ладонь из-под сильной руки.

– Вы не правы, – нахмурился генеральный, – я искал новый, чистый глоток воздуха. Свежего воздуха – который бывает лишь весной в начале марта. И я вас нашел, Диана.

Я бледнею, не в силах справиться с волнением. И отворачиваюсь, лишь бы его взгляд не прожигал мое лицо так сильно.

Внимание мужчины действует на меня не совсем благотворно.

Я не хочу нравиться другим. Не хочу ничьего внимания, оно пугает меня.

– Сколько вам осталось учиться?

– Один год, Дамир Ахмедович.

Генеральный кивает своим мыслям.

– Называйте меня просто Дамир. Неуютно чувствовать себя стариком на фоне столь юной девушки.

Я не хотела называть его просто Дамиром. Сужать рамки, в которых мы стали заточены, было страшно. Знал бы этот мужчина, что у меня есть трехлетний ребенок, разговор был бы совсем иным.

Но Эльман – лишь моя тайна. Тайна, спрятанная за семью печатями.

Оставшееся время до Калининграда мы посвятили работе.

– Вы построили очень большой дом. Но к заказу мне предоставили информацию, что вы планируете жить в нем один.

– Это правда. У меня нет семьи, – мягко перебивает Дамир.

– И детей? – вспыхнула я.

И вмиг густо покраснела.

Боже, зачем я это спросила?

Когда я вновь повернулась, губы Дамира растянулись в усмешке.

– Да. Я одинок.

Эмин всегда говорил мне, что дети и жена – это большие слабости. В их мире иметь семью было непозволительной роскошью, но ведь Дамир совсем другой.

Мне хотелось верить, что этот Хаммер не принадлежит бандиту, и что сегодня вечером я буду дома.

В чем же тогда причина? Он показался мне надежным мужчиной.

А я, кажется, понравилась ему.

Время пролетело незаметно, и вот из-за темных окон уже проглядывался большой город.

– Мы приехали, Дианочка.

Следующие два часа ушли на сборы. Мне подобрали платье длиной чуть ниже колена, с Эмином я всегда ходила только в таких – ему было важно, чтобы вещь закрывала все части тела, которые должны быть доступны только ему.

Укладка и макияж, которые мне сделали под руководством Дамира, лишь заставили меня больше разнервничаться, ведь в зеркале я неизменно видела ту самую Диану – которую так любил Эмин.

– Вы готовы, Диана? Можно сказать, это ваш звездный час.

Слова бабушки гудели в голове, когда я посмотрела на Дамира. Он предложил взять его под локоть, и я растерялась.

– Если сегодня у нас все получится, я буду рад перевести вас в свой главный офис. Вы будете работать под моим чутким руководством, Диана.

Я прикрыла веки и сделала глубокий вдох.

Перед тем, как войти в вестибюль под руку с Дамиром Ахмедовичем.

Все это время меня бросало то в холод, то в жар, и я совсем не понимала, что со мной происходит. Мысли роились в голове: каким он стал? Есть ли у него женщина? А если он будет не один?

Я боялась встретиться со своим кошмаром наяву.

И в то же время я сильно этого хотела.

– Вы нервничаете, – заметил Дамир, – пройдемте к столу?

– Простите, но меня ждут дома. Мы бы не могли встретиться с потенциальными заказчиками сейчас? – выдохнула я, крепко сжимая локоть генерального.

Без его поддержки я бы точно упала. На каблуках, которые не носила со времен Эмина, и в платье, которое лишь притягивало взгляды окружающих, ноги становились ватными.

Ощущение чего-то неизбежного надвигалось на меня снежной лавиной.

– Конечно, дорогая Диана. Посмотрите туда: это один из гостей нашего Калининграда.

Я посмотрела, куда указал Дамир Ахмедович.

«Один из гостей нашего Калининграда», – повторила я мысленно. Фраза показалась мне странной, но подумать о ней я не успела.

Ведь я увидела его.

Я бросила непонимающий взгляд на Дамира и непроизвольно сделала шаг назад, молясь, чтобы меня отпустили.

Это, право, насмешка судьбы.

Не иначе.

– Диана, вам плохо? Вы побледнели, – Дамир сделал шаг ко мне.

Зачем Дамир привез меня сюда? Неужели умышленно? Неужели он как-то узнал, что я – и есть жена Эмина?

Я все поняла. Дамир привез меня сюда, чтобы шантажировать Эмина мной и нашим ребенком. Боже.

Воображение продолжало подкидывать самые страшные кадры из прошлого.

Голоса померкли. Свет погас.

Вдалеке я увидела его. На черном кожаном кресле вальяжно сидел Эмин и кого-то жадно выискивал глазами.

– Вы его знаете? – тон Дамира Ахмедовича был настойчивым.

Генерального не было несколько минут – он пожимал руки своим друзьям, а когда вернулся, то своей фигурой полностью загородил Эмина.

Больше я не могла смотреть на него. Возможно, оно было и к лучшему – насмотрюсь по телевизору. Только из головы все никак не желал выходить его вальяжный, расслабленный образ.

Кого он искал взглядом? Я не знала. И ответа на этот вопрос – боялась.

Одно я могла сказать точно: Эмин обрел внутреннюю силу. Его больше нельзя назвать сыном Анархиста.

– Конечно, я знаю его, – я широко улыбнулась Дамиру, – кто же его не знает? Он богат и очень красив. Только сегодня по телевизору показывали.

Я притворилась дурочкой.

И благодаря глупой улыбке вполне скосила.

– Кажется, его Эмин зовут? – продолжила я спектакль.

На имени бывшего мужа мой голос дрогнул.

И улыбка слетела. Я опустила глаза, но Дамир продолжал сверлить меня своим внимательным взглядом.

– А я красив для вас?

– Что? – охнула я.

Дамир Ахмедович улыбнулся.

– Я не молод, но тоже богат и имею куда больше, чем молодой Эмин. Я могу лучше обеспечить и дороже радовать.

Неприятно.

Зацепило.

Дамир уже считает меня своей потенциальной пассией.

Эта мысль ошпарила так, что я на секунду позабыла даже об Эмине. Это стало моей ошибкой – об опасности нельзя забывать.

– Меня не интересуют отношения, – холодно бросила я, – я приехала с вами по работе, Дамир Ахмедович, и вечером я должна быть дома.

Генеральный кивнул своим мыслям, оценивая меня взглядом.

– Вы чего-то боитесь здесь? – мужчина резко сменил тему.

– Нет, с чего вы взяли? – прохрипела я.

И тут же прочистила горло глотком шампанского, которое мне любезно протянули.

Лучше не стало. Только в голову ударил жар. Мне нужна вода.

– Тогда я немного расскажу вам о госте. Это Эмин Шах, большой человек из Волгограда.

И тот, от кого я сбежала.

С его ребенком внутри.

В голове тут же всплыл образ Эльмана, и страх поднялся не просто волной – цунами.

Значит, так его теперь называют… большой человек. Все годы я была уверена, что с нами этого не произойдет.

Что если судьба разлучила – значит, навсегда.

А она вот как… пошутила. Злодейка.

– Эмин планирует возвести поместье в своем городе. У него есть сын, зовут Камаль.

Я зажмурилась.

Больно. Очень.

Особенно если знать, что Камаль – это мой брат. Сын моей матери, которого Эмин отнял. Забрал себе, чтобы стать хозяином города. И он им стал.

Эмин забрал Камаля, а я увезла Эльмана. Баш на баш. Жестоко, но это так.

– Говорят, что этот ребенок рожден от любимой женщины. Ее звали так же, как и вас. Дианой.

Официант пронесся мимо, и я выхватила у него бокал с водой. Кажется, он нес его кому-то по заказу, и я поступила некрасиво.

Все равно.

Я осушила бокал, но жажда не уходила. Спасало лишь то, что я пряталась за фигурой Дамира, но сердце этим не успокоишь.

– И что случилось с этой женщиной? С Дианой? – спросила я.

Когда моя мама забеременела от Булата, отца Эмина, Эмин сразу предрешил судьбу ребенка. Все считали, что этого наследника подарила ему я, а на деле Камаль – сын Булата и Анны.

Дамир прищурился:

– Мне кажется, у вас жар. Я могу отказать Эмину во встрече. Или перенести. Что выбираете, Диана?

Глава 5

Я заминаюсь лишь на минуту. Предложение заманчивое. И опасное. Если отказаться от встречи – это вызовет подозрения. Если пойти… боже, думать об этом было волнительно и в то же время страшно.

Увидеть Эмина спустя столько лет?

Внутри что-то туго сжалось в узел.

Я подняла на Дамира беспомощный взгляд. Насколько хорошо они знакомы с Эмином? Насколько тесно их общение? Он бандит или просто глубокоуважаемый человек? Стоит ли бояться этого мужчину?

Внутри все дрожало и сжималось от бури охвативших меня чувств. Я давно не ощущала ничего подобного, но снаружи я точно надела маску. Ни эмоции. Нельзя показывать чувства, которые связывают меня с Эмином.

– Впрочем, я приму решение за вас, – вдруг припечатал Дамир.

– Нет! – воскликнула я, – Дамир, я готова сообщить вам свой ответ.

Неужели он не захочет, чтобы я встретилась с Эмином? Приревновал? Не понравилось, как я смотрела на Шаха?

Или, напротив, Дамир только для этого меня сюда и привез?

– Жаль, но кое-какое решение для себя я уже принял, – вдруг прищурится Дамир, – вам остается только подчиниться, дорогая Диана.

Смерив меня тяжелым взглядом, Дамир Ахмедович направился в сторону Эмина.

А я так и осталась стоять на месте, скрываясь за длинной густой пальмой. Что это было? Нежелание знакомить меня с тем, кого я назвала привлекательным? Кого сочла за богатого и красивого?

Внутри бешено колотилось сердце, снаружи дело усугубляли официанты – они проносились мимо с огромной скоростью, поднимая во мне давно забытый круговорот эмоций от текучести жизни.

Я ведь я сильно полюбила спокойную жизнь.

А Эмин говорил, что дважды не отпускает.

Дамир Ахмедович принял решение за меня – безапелляционно, сурово, не желая услышать мой ответ. Он все больше походил на тех мужчин, которые были не просто бизнесменами.

Я должна узнать, кто он такой.

Обойдя несколько пальм, я оказалась ближе к мужчинам.

Ближе к нему.

Слишком непозволительно, слишком запредельно. Все слишком.

Рядом с Эмином на таких же креслах, расположенных в тени, сидели еще несколько мужчин – они были мне не знакомы. А вот за спиной Эмина стоял Коля. Подобно верному солдату, он охранял своего хозяина. Его кулаки были сцеплены ниже бедер, а глаза неотрывно наблюдали на Дамиром Ахмедовичем.

Так цепко наблюдали, словно Эмин и Дамир – лютые враги. Значит, Эмин искал глазами именно его. Чтобы поскорее решить дело и вернуться в Волгоград.

Публике не видно, но по Коле и без слов все понятно – охрана бывшего мужа ожидает удара. Тем более, что Эмин не у себя дома, он в чужом городе.

– Извини, Эмин, но сегодня встреча не состоится, – услышала я сквозь общий гул.

– Что такое, Алиев? В твоей компании не оказалось исполнительных дизайнеров?

Ответ Дамира я не услышала. Только увидела, как Эмин презрительно ухмыльнулся моему директору – эту ухмылку я хорошо знала. А еще фамилия… я, конечно, знала фамилию своего директора, но из уст Эмина она прозвучала сильно роднее.

Будто я уже где-то слышала ее. В прошлом.

– Я разочарован, Алиев. Так дела не делаются.

– Напомнить ли мне о твоих слабостях, Эмин?! – ответил ему генеральный.

Эмин… иногда ты был нежен со мной. Я каждую ночь, проведенную под тобой, помню.

Я стояла в тени и не могла отвести от него взгляд.

Смотрела, смотрела. Впитывала.

Каждую эмоцию – такую родную, знакомую и уже слишком чужую – впитывала, запоминала. Власть сделала его сильнее, но и она же отобрала большую часть его чувств.

Интересно, какой он внутри? А чувства ко мне – власть тоже отобрала?

Я продолжала жадно вглядываться в его лицо, пока однажды он не повернулся.

В мою сторону.

Я открыла рот, стараясь дышать как можно глубже. И отойти не посмела – не смогла, ноги приросли к полу. Кандалы надели неподъемные. Тело замуровали и заставили стоять под суровым взглядом хищника.

Серые глаза Эмина смотрели в никуда. Расплывчато, мимолетно. Так смотрят, когда пытаются поймать призрак.

Но так и не могут его поймать.

На секунду в его глазах мне померещилась боль. Или тоска. Или одиночество, что, впрочем, невозможно для человека, окруженного вниманием.

Я не знала, есть ли у Эмина женщина, но увидеть его одного, а не в окружении роскошных девушек, стало моим спасением. Ноги будто ожили, и я смогла сделать шаг назад и вправо, окончательно скрываясь за стеной.

Ты дважды не отпускаешь, Эмин. Я хорошо это помню и послушно следую твоей угрозе.

– Пойдем, Диана.

Я едва на задохнулась – так сильно воображение заставило меня услышать другой голос. Голос Эмина.

К счастью, это был не он.

Или к горечи.

Генеральный подошел ко мне незаметно. И также незаметно перешел на «ты».

– Дамир, почему вы отказали? Вы хотели сотрудничать с Эмином, – напомнила я мужчине, – для этого вы привезли меня сюда. Ведь так?

– Я посчитал, что ты нехорошо себя чувствуешь.

– Вы солгали ему.

Я прикусила себе язык. Зачем я иду ему наперекор? Зачем привлекаю к себе внимание?

Генеральный прищурился, а в его голосе тут же прорезалась сталь:

– Я лишь перенес встречу, Диана. У тебя будет время подготовиться лучше.

Я засомневалась: в нашем филиале он говорил иное. Все-таки генеральный усомнился во мне. Я увидела Эмина, и все пошло наперекосяк. Минус один заказ. Минус встреча с ним, с моей личной болью.

– Надеюсь, ты не держишь на меня обиду? – Дамир коснулся моего плеча.

– Ни в коем случае, – прохладно ответила я, – вы правы: я сильно перенервничала, и вы не рискнули подрывать контракт со столь важным клиентом. В любом случае сегодняшняя поездка принесла мне большой опыт.

– Я рад, что ты понимающая девушка, Диана. Знаешь, я устал. И совсем не хочу здесь быть.

– Я тоже. К тому же, меня ждут дома, – выдохнула я.

Хорошо, что наши мнения совпадают, и скоро я буду дома. Вдали от Эмина, но рядом с его – нашим – сыном.

– Не так скоро, Диана. Мой водитель отвезет нас в мой будущий дом, который я построил здесь в Калининграде. Нет ничего лучше, чем обсудить дизайн-проект здания прямо в нем. Согласна, Диана?

Сердце сделало удар.

Я подняла глаза, встретив опасный взгляд генерального.

Это влиятельный мужчина. Ему нельзя отказывать. Ни в коем случае.

– Нет. Я не согласна, Дамир Ахмедович.

Глава 6

Твоя вальяжная поза может обмануть всех. Кого угодно.

Но только не меня.

Твой взгляд – взгляд хозяина мира – может подавить кого угодно. Заставить преклонить голову и носить тебе еду на белом блюдце.

Раньше я носила.

Ты можешь убеждать каждого в твердом самоконтроле. В спокойном, дремлющем хищнике внутри тебя. Кого угодно убеждай.

Только не меня.

Ведь я знаю, каким ты был. И каким ты остался.

Ты не стал мягким, как пластилин. Из тебя не слепить семьянина.

Большой человек. Хозяин. Эмин Шах. Так называют тебя они.

А я всегда звала тебя своим не ручным зверем.

– Эмин, остановись! Умоляю!

Я вцепилась в его локоть, когда он собирался нанести очередной удар по стене. Это была последняя стадия, если даже я ринулась в этот неравный бой.

Последние дни все считали, что Эмин убил своего отца.

Не родного, но все же.

Он прославился этим, его все боялись.

– Эмин, пожалуйста. Я тебя умоляю! Ты все кулаки разбил, стены запачкал…

Эмин посмотрел на меня как на призрака. Вроде есть, вроде и нет. Я набросилась на мужа и безустанно целовала его лицо. Шершавое, но такое родное.

Я его утешала – зверя – чтобы он перестал крушить наш дом.

А он схватил меня за талию и вывел из дома на прогулку. Посадил в машину, отвез далеко, заставил выйти на холодный февральский воздух.

– Зачем мы здесь, Эмин? – я содрогнулась.

Стоял февраль. Я еще не была беременна – это случится позже.

Я зябко огляделась: он привез меня к воде, покрытой льдом. Безлюдная набережная. Темная, жуткая.

После смерти отца Эмину было плохо. Моим словам он не внимал – двигался ровно на лед, а подо льдом притаились воды – ледяные, смертельно глубокие.

И никого рядом. Мы всегда ездили с охраной, а здесь – одни, будто Эмин знал, что сегодня он хочет умереть.

– Эмин, остановись!

Муж ускорился.

Я погналась за ним, пытаясь наверстать его широкие шаги. Самое сложное было – ступить на лед. Самое страшное. Но я ступила и больше о страхе не думала. Просто бежала за Эмином, пытаясь его догнать.

Не догнала.

Он шел, не разбирая опасности. И в один момент провалился. Под лед.

Я истошно закричала и ускорила шаг. Внутренности свело от прозвучавшего всплеска воды. От зрелища, в котором высокий мужчина ушел под лед. В один миг.

Мозг рисовал страшные образы, сердце пошло навылет – разбилось до крови.

Глаза затуманились влагой. Я добежала до искусственно созданной проруби – Эмин барахтался внутри, словно вновь хотел жить. Позже я пойму, что это временное помутнение.

Я упала на колени, протягивая к нему руки.

Я не знала, что делают в таких случаях. Только предложила свое тело в качестве спасательного круга, ведь в этот момент мне было все равно, если мы оба уйдем под лед.

Главное, чтобы не он один.

– Эмин! Дай мне руку, Эмин!

От моей помощи он отказался. Он ведь мужчина – большой и самостоятельный, а я всего лишь его женщина – покорная и послушная.

Эмин лишь схватился за толстый обмерзший слой льда.

Его пальцы стали совсем белыми, и тогда он поднял на меня взгляд.

– Помнишь, я обещал тебе?

– Что обещал, Эмин?! Дай же мне руку! – истерично закричала я.

«– Здесь глубоко и страшно, – поежилась я возле набережной.

– Ты никогда не ныряла ночью?

– Что? – выдохнула я.

Эмин усмехнулся. Вода пугала меня.

– Я нырял. Мы обязательно попробуем это летом».

Я вспомнила. Он обещал мне, что мы искупаемся. Ночью.

– Но то было летом! Сейчас февраль! – мой голос охрип, – немедленно вылезай! Как я могу тебе помочь?! Скажи, Эмин!

Эмин молчал. Улыбался, вонзаясь серыми глазами в мое лицо, словно был сильно в меня влюблен.

А он и был.

Безумно.

Одержимо влюблен.

– Ты должна знать: я отца не убил, маленькая. Не убил, – вдруг прохрипел он.

– Мне все равно! Все равно! Выбирайся, молю.

– Он умер сам, – закончил муж.

Я тянулась к нему руками, а Эмин отталкивал меня. И качал головой.

– Он умер, когда ты ушла. Скончался от ожогов, полученных от взрыва. Ты последняя говорила с ним.

– Милый, родной, – из моего рта вырывался горячий воздух, вкупе с морозным образуя пар, – давай мы поговорим на берегу?

В его глазах дикая боль.

В моих – слезы.

– Я зашел в подвал после тебя. Он не дышал. Смотрел на дверь и улыбался.

Я заплакала: Эмин не слышал меня. Говорил, говорил… все тише и тише. Я хватала его насильно и пыталась вытащить, но куда мне?

Эмин отяжелел.

– Эмин, вода холодная! Не себя, так меня пожалей! – взмолилась я.

– Тихо, тихо…

– Эмин, холодно, – всхлипнула я.

Мои руки опустились на лед. Я бессильна.

Сердце обливалось кровью, легкие давно дышали через раз.

– Скоро ты станешь свободной, – шепнул он.

Я почти поверила, что его зверь слетел с катушек. Я целовала его, смешивая наши слезы, я дышала на его бледные щеки, чтобы вернуть его к жизни. Звала на помощь, но слишком боялась отойти хоть на метр. Боялась вернуться и не увидеть его голову, торчащую в проруби из-за толстого куска льда.

Я только до берега не пошла, но сделала ради него все.

Почти все.

Воздух просвистел – моя ладонь взметнулась. В следующую секунду смертельную тишину нарушил звук пощечины.

Когда у тебя не остается выбора, все сделаешь. И больно, и сладостно, и горестно сделаешь. Зато Эмин открыл глаза, когда я уже считала его мертвым. В серых бездушных глазах появилась жизнь.

– Эмин, я люблю тебя. Люблю, слышишь?! – я схватила его за ворот тяжелого мокрого пальто, – если ты уйдешь, я следом нырну.

– Ради меня? – он хрипло засмеялся, нехорошо засмеялся.

– Я клянусь тебе! – заорала я, – смейся, Эмин! А я следом пойду, и ты уже ничего не сможешь сделать. Не остановишь меня, понял?!

Улыбка слетела с его синих губ.

Эмин в упор посмотрел на меня. Зло, яростно. Он бы хотел, чтобы я жила. Он уже здесь отпустил меня в другую, счастливую жизнь. А я сказала, что умру за ним следом.

Сейчас я понимаю: если бы провалилась я – нас бы никто не спас. Если бы прошла еще хоть минута его нахождения под водой, Эмин бы погиб.

Он уже почти не говорил.

Почти не смотрел.

Все почти.

Дышал так, через раз. С хрипом.

– Помоги мне, маленькая, – попросил он вдруг.

– Боже! Конечно, – выдохнула я.

Со слезами на глазах я вытащила Эмина из бездны. С его помощью это стало возможным.

Схватив Эмина за ворот пальто, я еще долгие минуты оттаскивала его тело подальше от опасной глубины. Я оставила Эмина на берегу, чтобы вернуться к машине и вызвать Колю по телефону. Он ответил сразу.

Вернувшись, я протащила Эмина дальше – к земле. Она не такая холодная. Почувствовав слабый пульс на его шее, мне хотелось заплакать.

– Я больше не могу, – захныкала я, – убью тебя, Эмин! Вот только спину разогну…

Каждая минута могла стоить жизни, Эмину нужно было тепло.

Сделав глубокий вдох, я потащила нас дальше – к машине. Внутри зажгла печку, и кое-как мы забрались в салон. Скинув с себя шубу, подаренную Эмином, я накрыла его тело, а сама легла рядом, каждую минуту беспрерывно слушая его пульс.

– Диана… маленькая моя…

– Я здесь, Эмин. Коля уже едет. Скорая тоже. Я рядом.

Я приложила ладони к лицу Эмина. Он совсем беззащитный, таким его видела только я.

– Пожалуйста, не закрывай глаза, – взмолилась я, – только не засыпай. Говори со мной.

– Говорю…

Все казалось так просто: телефон в машине, стоило мне только вернуться туда и набрать Колю – он бы примчался за пятнадцать минут. Но тогда я бы не удерживала Эмина на плаву, а он бы непременно ушел под лед, превратив те пятнадцать минут в роковые.

– Что тебе говорить? – спросил он слабым голосом.

– Что любишь меня.

– Да… любовь у меня больная. Дурацкая.

Я заплакала, склоняясь над Эмином.

Сумасшедший. Жестокий. Мой.

Я поцеловала его щеки – они все еще были холодными до жути. Я целовала не губами – языком, он был самым горячим, что осталось в моем теле. Я облизывала лицо Эмина, а он что-то бормотал, но слушался и не засыпал.

– Я боюсь того, что будет завтра.

– Почему ты так говоришь? – прошептала, обдувая его горячим воздухом.

– Боюсь, что ты уйдешь. А я не отпущу. Боюсь больно сделать, а я сделаю.

Я поцеловала его лоб – температура менялась. Кажется, к Эмину возвращался голос, но жар вызвал у него бред.

Где же Коля?! Скорая?! Хоть кто-нибудь?..

– Я тебе все дам, Диана.

– Ничего мне не нужно. Только ты живи, черт возьми! – разозлилась я.

– Все дам, но ты не бросай меня. Иначе я во тьму уйду. Беспросветную. Отец утянет меня за собой, сделает похожим на зверя.

– Эмин, у тебя жар. Ты лучше говори о том, как сильно меня любишь.

– Безумно люблю. До одури. Ты – свет мой, Диана. И я пытаюсь идти на этот свет. Как котенок пытаюсь. Ты только не бросай, ладно? Иначе клянусь: повязну я во тьме. Без тебя в бездну провалюсь.

Я потрогала его лоб. Заболеет теперь. Но главное, что жив.

На глаза навернулись слезы, из сердца моего хлыстала кровь.

У Эмина было много врагов, но самым главным из них оказался он сам. Никто не мог его убить – он сам смог.

– Хорошо, Эмин, – закивала я, – ты только скорую дождись, ладно?

Я сжимала его пальцы, пытаясь отогреть. Ноги грела, каждый палец нежно согревала.

Сирены скорой стали моим утешением.

Когда в машине аккумулировалось тепло, приехал Коля и много-много машин с проблесковыми маячками. Коля отследил наш сигнал.

И тогда все закончилось.

Но эта ночь осталась в моей памяти навечно. Ее не стереть наждачкой – я на жизнь запомнила, как этот большой и важный человек из телевизора цеплялся за лед синюшными пальцами, а после – просил не бросать его.

Я долго восстанавливала спину, он лечил простуженные легкие.

И никто из нас не говорил о той ночи более. Просто каждый раз, смотря на хозяина города по бездушному телевизору, я вспоминала другого Эмина.

Дикого. Холодного. Сумасшедшего.

Вспоминала, как снимала его одежду и отогревала языком его тело.