Этапы сердца Алисы

– Что случилось? – коснулась его плеча.

– Ничего. Глупости. Эта опера… она о предательстве. И о том, как любовь может уничтожить.Он вздрогнул, словно обжегшись.

– Или спасти, – мягко сказала Алиса.

– Вы верите в это? Что можно спасти того, кто уже давно в аду?Он повернулся к ней. В его глазах бушевала буря.

– Я верю, что можно попробовать.

– Не стоит. Я предупреждал вас. Я… я ломаю все, к чему прикасаюсь. Я не хочу сломать вас.Он схватил ее за руку, его хватка была почти болезненной.

– Вы не сломаете меня, Артем, – сказала она, и сама поверила в это.

Он притянул ее к себе, и его поцелуй был не таким, как она ожидала. Он не был грубым или властным. Он был отчаянным. Таким, каким тонущий цепляется за соломинку. В нем была вся его боль, все его одиночество, вся его ненависть к самому себе и бешеная, неконтролируемая надежда, которую зажгла в нем эта женщина.

Когда они вышли из театра, шел холодный осенний дождь. Он снял свой смокинг и накинул ей на плечи, оставшись в одной рубашке. Вода стекала с его волос, но он, казалось, не замечал этого.

– Я нарушил наше первое правило, – сказал он, провожая ее до такси.

– Какое из? – улыбнулась Алиса, чувствуя, как дрожит под его пальто.

– Про личные отношения, – он открыл перед ней дверцу машины. Его взгляд был серьезным. – И я не собираюсь останавливаться.

Такси тронулось. Алиса смотрела в заднее стекло на его одинокую фигуру, постепенно растворяющуюся в дожде и ночи. Она понимала, что пересекла черту. Она больше не была его партнером по сделке. Она стала его слабостью. И самой большой опасностью в ее жизни. Потому что, как он сам сказал, слабости в его мире либо уничтожают, либо превращают в оружие.

И она не знала, что ждет ее впереди – уничтожение или любовь.

Глава 7

Их отношения изменились. Теперь это была не игра, а сложный, стремительный танец, где они постоянно менялись ролями – то ведущего, то ведомого. Артем стал одержим. Он осыпал Алису дорогими подарками: редкими фолиантами по искусству, украшениями с историей, которые, как он утверждал, «просили ее красоты». Но самым ценным подарком стало его время. Он стал проводить с ней все свободные минуты, отменяя встречи и перенося переговоры.

Они завтракали в его пентхаусе с видом на Центральный парк, ужинали в самых закрытых ресторанах города, куда невозможно было попасть без личной рекомендации. Он водил ее по частным показам и студиям художников, о которых она только читала в журналах. Мир, который раньше был для нее целью, теперь лежал у ее ног. И все благодаря ему.

Но чем больше он открывался, тем более неуловимым становился. После моментов откровенности, когда он рассказывал ей о своем детстве в промзоне или о первом заработанном миллионе, на него вдруг накатывала волна отчуждения. Он резко замолкает, его взгляд снова становился ледяным, и он мог внезапно уехать на несколько дней, не оставив и сообщения.

Алиса чувствовала себя так, будто пытается удержать в руках тигра – прекрасного, дикого и смертельно опасного. Ее профессиональный холодный расчет, ее умение держать дистанцию таяли с каждым днем. Она ловила себя на том, что ждет его звонка, ищет его лицо в толпе и… ревнует. К его таинственным «бизнес-встречам», к его прошлому, к той силе, которая была важнее ее.

Глава 8

Кризис наступил на благотворительном аукционе в пользу Музея современного искусства. Алиса была на вершине успеха – ее имя гремело, Ван Хорн, как и обещал Артем, действительно «умолял» о сотрудничестве. Она стояла в окружении восхищенных поклонников, когда увидела его.

Артем вошел в зал не один. С ним была женщина. Невероятно красивая, холодная блондинка в платье, которое, как знала Алиса, стоило больше, чем ее годовая зарплата. Они выглядели идеальной парой – две льдины в океане роскоши. Артем представил ее как «старую подругу, Киру Орлову».

Всю вечеринку Алиса чувствовала на себе его взгляд, но он не подошел. Он был занят беседой с Кирой, и их разговор выглядел слишком доверительным для «просто старой подруги». В Алисе закипела ярость, смешанная с унижением. Он играл с ней. И она, глупая, поверила в его сказку.

– Куда вы так спешите?Когда аукцион закончился, она, не прощаясь, пошла к выходу. Он догнал ее в мраморном фойе, схватив за локоть.

– Отпустите меня, Артем. У вас, кажется, есть более важная компания, – ее голос дрожал от сдерживаемых эмоций.

– Ревнуете? Как мило.На его лице мелькнуло удивление, а затем – странное удовлетворение.

– Это не ревность! Это отвращение! К вашим играм! Я не одна из ваших безделушек, которыми можно похвастаться на вечеринке и забыть в ящике!

– Вы ничего не понимаете. Кира – дочь человека, от которого зависит сделка на полмиллиарда долларов. Это бизнес.Его лицо стало каменным.

– Всегда бизнес! – выкрикнула она, вырывая руку. – А что между нами? Это тоже бизнес? Ограниченная по времени акция?

– Вы действительно хотите это знать? Хотите услышать, что вы для меня не просто бизнес? Что вы свели меня с ума? Что я не сплю ночами, думая о вас? И что это terrifies me, Алиса! Пугает до смерти! Потому что я не могу себе этого позволить! Слабость в моем мире означает смерть!Он схватил ее за плечи, прижал к холодной стене. Его глаза пылали.

Они стояли, тяжело дыша, смотря друг другу в глаза – два раненых зверя, загнанных в угол своими чувствами.

– Я не ваша слабость, – прошептала Алиса. – Я могу быть вашей силой. Если вы позволите.

– Уезжайте, – прошептал он. – Пока не поздно. Уезжайте от меня.Он закрыл глаза, будто борясь с внутренней болью.

– Нет, – ответила она просто.

И в этот раз он поцеловал ее первым. Не как тонущий, а как завоеватель. В этом поцелуе была вся его ярость, его страх, его одержимость и его капитуляция. Он сдавался. И она знала – это была самая опасная победа в ее жизни.

Глава 9

Они провели ночь вместе. В его пустом, холодном пентхаусе, залитом лунным светом. Это не была нежная любовь. Это было землетрясение. Излияние всех тех эмоций, что копились неделями. Он был с ней груб и бесконечно нежен, отчаянно пытаясь сохранить контроль и в то же время полностью его теряя.

На рассвете он лежал, прижавшись лицом к ее плечу, его дыхание было ровным. Алиса гладила его волосы, чувствуя невероятную легкость и неподдельный ужас. Она пересекла все границы. Она отдала ему свое сердце, зная, что у него в груди вместо сердца – комок льда и стальной клинок амбиций.

– Я не отпущу тебя, – прошептал он в полумраке, и это прозвучало не как обещание, а как приговор. – Никогда. Ты понимаешь? Ты теперь моя.

Ее телефон завибрировал на тумбочке. Сообщение от ассистента: «Алиса, срочно! Ван Хорн отзывает свое предложение о партнерстве. Говорит, получил «компромат» о непрофессионализме. Все рушится!»

Алиса замерла. Ледяная волна прокатилась по ее телу. Она медленно подняла глаза на спящее лицо Артема. «Слабость в моем мире означает смерть». Его слова прозвучали в ушах зловещим эхом.

Кто-то нанес удар. И по иронии судьбы, ее падение началось именно в тот момент, когда она отдалась ему полностью.

Глава 10

Ледяное спокойствие, охватившее Алису, было страшнее любой паники. Она осторожно поднялась с кровати, не потревожив Артема, накинула его белый халат и вышла в гостиную, сжимая телефон в дрожащей руке. За ночь ее мир перевернулся с ног на голову. «Непрофессионализм». Это могло означать что угодно: слухи об их отношениях, сфабрикованные доказательства, утечку информации. Но она знала – это был удар, направленный в нее через Артема. Или… от него самого?

Она стояла у панорамного окна, глядя на просыпающийся город, когда услышала его шаги за спиной. Он обнял ее за талию, прижался губами к ее шее.

– Ты уже проснулась, – его голос был хриплым от сна и удовлетворения.

– Ван Хорн отозвал свое предложение. Говорят о «компромате на мой непрофессионализм».Алиса не двигалась.

Она почувствовала, как его тело мгновенно напряглось. Объятие ослабло. Он медленно развернул ее к себе. На его лице не было ни удивления, ни гнева. Была лишь привычная, смертельно опасная маска холодной оценки ситуации.

– Я знаю, – сказал он.

– Что ты знаешь?От этого признания у Алисы перехватило дыхание.

– Что удар последует. Просто не ожидал, что так быстро. И не с этой стороны.

– Артем, что происходит? – ее голос сорвался на шепот.

– У меня есть… конкурент. Виктор Морозов. Мы с ним делим один очень лакомый кусок – портфель государственных контрактов. Он узнал про тебя. Решил ударить по моей reputации через тебя. Слабому месту.Он провел рукой по лицу, внезапно выглядев усталым.

– Так вот кто я для тебя? «Слабое место»? – в ее голосе зазвенели слезы унижения и гнева.

– Для него – да! – резко сказал Артем, хватая ее за руки. – Но не для меня! Для меня ты… – он запнулся, впервые подбирая слова. – Ты точка опоры. И он это понял. Поэтому он пытается выбить ее у меня из-под ног.

– Слушай меня внимательно. Твоя репутация не пострадает. Я все улажу. У меня есть информация на Морозова, которой хватит, чтобы он забыл и о тебе, и о контрактах. Но тебе нужно сделать одну вещь.Он отвел ее к дивану, заставил сесть.

– Какую? – с подозрением спросила Алиса.

– Исчезнуть. На несколько дней. Пока я не разберусь с этим. Поезжай куда-нибудь. На мою виллу на Карибах. Там тебе ничего не угрожает.

Это было похоже на сцену из плохого шпионского фильма. И самое ужасное, что он был абсолютно серьезен.

– Ты предлагаешь мне убежать? Спрятаться? Пока ты ведешь свою войну?

– Я предлагаю тебе быть в безопасности! – его терпение лопнуло, он встал и зашагал по комнате. – Ты не понимаешь, с какими людьми имеешь дело! Это не твой мир картинных галерей и изящных искусств! Здесь бьют ниже пояса! И для них ты – всего лишь пешка, чтобы добраться до меня!

– А для тебя? – встала и она, встречая его взгляд. – Для тебя я что? Еще один актив, который нужно защитить? Приз, который нужно спрятать в сейф?

– Для меня ты женщина, которую я люблю! – выкрикнул он, и в наступившей тишине эти слова прозвучали как выстрел.

Они оба замерли, пораженные. Он сказал это. Первый раз. И это было не похоже на признание. Это было похоже на приговор самому себе.

Глава 11

Алиса не уехала на Карибы. Она вернулась в свою квартиру, заявив, что ей нужно подумать. Ее телефон разрывался от звонков: встревоженные коллеги, язвительные «доброжелатели», репортеры, учуявшие скандал. История обрастала невероятными подробностями: ее называли авантюристкой, шпионкой, женщиной легкого поведения, работающей на Артема Демидова.

Она отключила телефон, заперлась в квартире и плакала. Плакала от ярости, от унижения, от страха. И от любви, которая оказалась ядовитой и опасной.

Вечером в ее дверь постучали. Она посмотрела в глазок и увидела его. Он стоял в коридоре, без своей обычной уверенности, с помятым лицом и темными кругами под глазами.

– Впусти меня, пожалуйста, – попросил он, и в его голосе была несвойственная ему мольба.

Она впустила. Он вошел и, не говоря ни слова, опустился перед ней на колени, обхватив ее за ноги и прижавшись лицом к ее коленям.

– Все кончено, – прошептал он. – Морозов отзывает все обвинения. Он публично извинится перед тобой. Ван Хорн уже звонил моему помощнику, умоляя все вернуть.

– Как ты этого добился? – спросила она, не двигаясь.

– Я уничтожил его, – просто сказал Артем. – Выложил в сеть все его грязные схемы, подкупы, записи разговоров. Он конченый человек. Его карьере пришел конец.

Алиса смотрела на согнутую спину этого могущественного человека, который только что стер с лица земли своего врага, чтобы защитить ее. И ее охватил леденящий душу ужас. Такова была цена его любви. Разрушение.

– Встань, Артем.

Он поднялся, его глаза искали в ее взгляде прощение, надежду.

– Я люблю тебя, – снова сказал он, уже тише. – Я не знаю, как это правильно делать. Я знаю только, как владеть, как контролировать, как уничтожать. Но я научусь. Я откажусь от всего. От этих войн, от этого бизнеса. Мы уедем. Куда ты захочешь.

И это была самая красивая и самая страшная ложь, которую она когда-либо слышала. Он не мог отказаться. Это была его природа. Волк не может стать ягненком, даже ради любви.

Алиса подошла к нему, положила ладони на его щеки и посмотрела в его прекрасные, обреченные глаза.

– Я тоже люблю тебя, – сказала она честно. – И именно поэтому я не могу быть с тобой. Потому что твоя любовь – это огонь. Она согревает, но она и сжигает дотла. Я не хочу быть трофеем в твоей войне или причиной чьего-то уничтожения. Я не хочу прятаться на виллах и бояться звонка телефона. Я не хочу, чтобы нашу любовь строили на костях твоих врагов.

Он смотрел на нее, и в его глазах медленно угасала надежда. Он все понимал.

– Ты уходишь от меня.

– Я спасаю нас обоих, – поправила она. – Тебя – от необходимости быть кем-то другим. А себя – от жизни в тени твоих демонов.

Он не стал спорить. Не стал умолять. Он просто взял ее лицо в свои руки и прижал свой лоб к ее лбу, закрыв глаза. Они стояли так несколько вечных минут – два сердца, разбивающихся в унисон.

Потом он повернулся и вышел. Дверь закрылась с тихим щелчком.

Алиса медленно опустилась на пол в пустой, безмолвной квартире. Снаружи за окном горел вечерний Нью-Йорк – город возможностей, жестокий и прекрасный. Она только что добровольно отказалась от любви самого могущественного человека в ее жизни. И от того будущего, о котором большинство может только мечтать.

Но впервые за долгое время она чувствовала не боль, а странное, горькое облегчение. Она спасла самое главное – себя. Свою душу. Свою возможность любить без страха и жить без оглядки.

Она подошла к окну. Где-то там, в этом море огней, он уезжал из ее жизни. Навсегда. А она оставалась. Одна. Но целая.

И это был не конец. Это было начало нового этапа. Этапа, в котором правил будет она сама.

История 3: «Тайна старой усадьбы»

(Пять лет спустя)

Пролог

Письмо пришло в один из тех хмурых лондонских дней, когда небо висело над городом низким свинцовым потолком. Алиса Соколь, а не Соколова – она оставила ту фамилию в Нью-Йорке вместе с обломками своей старой жизни, – сорвала конверт с толстой, пожелтевшей бумагой без особого интереса. Ее жизнь теперь была размеренной и предсказуемой: работа реставратором в частной мастерской, чашка эрл грей в пять вечера, редкие свидания с коллегами, которые ни к чему не обязывали. Она выстроила вокруг себя прочную, непроницаемую крепость.

Конверт был из российской юридической конторы. Алиса развернула его, ожидая увидеть очередное уведомление о каком-нибудь далеком родственнике, о существовании которого она и не подозревала. Но вместо этого ее взгляд упал на знакомое, почти забытое название.

«…сообщаем Вам, что в соответствии с завещанием дальней родственницы, княгини Веры Николаевны Загорской, Вам в наследство переходит имение «Отрадное», расположенное в…»

«Отрадное». Усадьба ее детства, куда она приезжала с бабушкой на одно лето, показавшееся ей вечностью. Место, где пахло яблоками и старыми книгами, где время текло медленнее, а тени в липовой аллее казались живыми. Место, которое она считала давно утраченным.

Сердце учащенно забилось, сжимаясь от странной смеси ностальгии и тревоги. Это не могло быть простым совпадением. Спустя пять лет после бегства из Нью-Йорка, после того как она залечила раны и похоронила свои мечты, прошлое протягивало к ней руки из самой своей глубины.

Глава 1

Дорога к «Отрадному» была похожа на путешествие во времени. Асфальт сменился разбитой грунтовкой, затем – березовой аллеей, деревья в которой склонились друг к другу, словно усталые старики. И вот, за поворотом, открылся он – старый господский дом. Не дворец, каким он ей запомнился в детстве, а большое, но обветшалое здание с облупившейся краской, заколоченными ставнями и призрачным, печальным величием.

Воздух пахнет влажной листвой, грибами и забвением.

Ключ с трудом повернулся в ржавом замке. Внутри царил полумрак и мертвенная тишина, нарушаемая лишь скрипом половиц под ее ногами. Пыль лежала толстым бархатным слоем на мебели, застеленной желтыми простынями. На стенах висели потускневшие портреты незнакомых людей с строгими лицами. Но сквозь запустение проступали следы былой красоты: изящная лепнина на потолке, резные дубовые панели, камин из черного мрамора.

Именно в кабинете она нашла его. Не юриста или управляющего, а высокого, худощавого мужчину лет тридцати пяти, который, стоя на стремянке, сантиметр за сантиметром изучал корешки книг в floor-to-ceiling библиотеке. На нем были простые джинсы и рабочая рубашка, заляпанная известкой, но в его осанке, в сосредоточенном взгляде голубых глаз была интеллигентная уверенность, которую не спутаешь с наемным работником.

Услышав ее шаги, он обернулся, и на его удивленно-внимательном лице не было и тени смущения.

– Вы, должно быть, Алиса, – сказал он, спускаясь. Его голос был спокойным и глубоким, как звук виолончели. – Михаил Горин. Реставратор. Меня наняли для предварительной оценки состояния усадьбы еще до вступления завещания в силу. Надеюсь, я не напугал вас.

– Я… не ожидала здесь никого встретить.Алиса, все еще оправляясь от шока, смогла лишь кивнуть.

– Вера Николаевна оставила строгий наказ – присмотреть за домом до вашего приезда, – он улыбнулся, и в уголках его глаз собрались лучики морщин. – Она часто говорила о вас. Ждала, что вы однажды вернетесь.

Эти слова тронули что-то глубоко внутри. Она считала себя здесь чужой, а оказалось, ее ждали.

– Что вы здесь делаете? – спросила она, глядя на полки.

– Составляю каталог. А заодно ищу ключ, – его глаза блеснули загадочно.

– Ключ? К чему?

– К тайне, – просто сказал Михаил. – Эта усадьба, как матрешка. Снаружи – заброшенный дом. Внутри – архив, полный документов. А внутри архива… история. Одна очень грустная история. Вера Николаевна была уверена, что именно вы сможете ее понять.

– Она завещала вам это. Лично.Он подошел к столу и взял небольшую, изящную шкатулку из темного дерева.

Алиса с замиранием сердца открыла крышку. Внутри, на бархатной подушечке, лежал не ключ, а изящный золотой медальон на тонкой цепочке. Внутри него была крошечная, пожелтевшая фотография юной девушки с огромными печальными глазами и статного молодого офицера. На обороте была выгравирована дата: «1913» и две буквы: «В.З.» и «А.В.».

– Кто они? – прошептала Алиса.

– Княжна Вера Загорская, ваша прапрабабка, и поручик Алексей Волынский, – ответил Михаил. – Их история любоби началась здесь, в «Отрадном», в последнее лето перед Великой войной. И здесь же, по легенде, оборвалась. Он погиб, а она до конца своих дней ждала его возвращения, так и не выйдя замуж.