Крысиное королевство. Часть первая

Она обошла установку по кругу, взяла мерный стакан и налила туда немного грязно-синей жидкости.

– Слишком густое, слишком тёмное. И пахнет как потные подмышки. Надо исправлять. Есть тут у вас немного оксида серебра?

– Да, но профессор не утверждал этот элемент. Его нет в описании эксперимента…

– То, что он утвердил, вы с Паскалем безнадёжно перегрели. Если не исправим, можно будет смело вылить всё это в унитаз.

– Ладно, но, если что, виновата будешь ты.

– Замётано.

Айвори взвесила нужное количество вещества и высыпала его в воронку. Кассандра убавила огонь. Вместе они наблюдали, как тёмно-серый порошок превращается в жидкость, проходит по спиралевидным трубкам и очищается. Когда последняя капля упала в колбу, девушки с облегчением заметили, как эликсир, над которым столько часов корпела Айвори, начал менять цвет. Вместо грязно-синего он постепенно становился лазурно-голубым. Кассандра взяла колбу и поболтала её в руке.

– Текучий и прозрачный, – удовлетворённо провозгласила она. – Каким и должен быть незамутнённый разум. – Держи. – Кассандра протянула колбу Айвори. Та смотрела и не могла поверить своему счастью. – Осталось самое трудоёмкое: описать эксперимент и проверить действие препарата.

– Ого! Только пришла, а уже дважды спасла наши задницы! – Мисс Окссон с довольным видом закупоривала колбу. – Надеюсь, ты продолжишь в том же духе, а то профессор в последнее время совсем зашивается.

– В каком смысле? – не поняла Санди.

– Даже не знаю, стоит ли говорить… – замялась Айвори.

– Выкладывай. Мы теперь в одной лодке, так что рано или поздно я всё равно узнаю. – Голос Кассандры звучал участливо, но требовательно.

– Тогда поможешь мне здесь убраться?

– Конечно, о чём речь.

Они начали разбирать аппарат. Какое-то время прошло в молчании. Кассандра выразительно посмотрела на Айвори:

– Так что там с профессором?

Айвори тревожно обернулась на дверь, задумалась, но всё же начала говорить, аккуратно подбирая слова:

– Видишь ли, профессор Кастар, кхм… и раньше никогда не был душкой. Но с тех пор как он прекратил сотрудничество с «ИПМ», на него будто затмение нашло: постоянно на нервах, часами пропадает в нижней лаборатории… походу даже ночует там. Поссорился с профессором Сиеррой, поувольнял всех постдоков… – Она помолчала, протирая перегонный куб, и продолжила: – Я думала, отпуск пойдёт ему на пользу, но, кажется, стало только хуже. Вон даже в шахматы тебе проиграл!

– Ну, вообще-то, была ничья… – с сомнением протянула Кассандра.

– Да всё равно! – возразила Айвори. – Я здесь уже шестой год. Он регулярно играет со студентами, с преподавателями, и это – первое его поражение!

– Поражения не было, мы не закончили партию. Но если бы не твой приятель Паскаль…

– Он не мой приятель! Просто учимся вместе! И то, что он иногда зовёт меня в синематорию, ещё ничего не значит!.. – Девушки уставились друг на друга. Айвори густо покраснела, сообразив, что наговорила лишнего. – В общем, я хотела сказать, что ещё год назад профессор в принципе не допустил бы нас до эксперимента, не убедившись, что всё подготовлено, просчитано, и не напомнив нам в сотый раз правила безопасности.

– Ладно, я поняла. – Кассандра с интересом наблюдала за её суетой. – Ты считаешь, с деканом что-то не так. Есть предположения, что именно?

– Есть. – Мисс Окссон энергично прочищала стеклянные трубки и старалась не поднимать взгляд. – Но запомни, я говорю это исключительно по секрету!

– Оу, что за секрет? Один из тех, о которых судачит вся академия?

– Нет же! Настоящий! – надулась Айвори. – Ходят слухи, что профессор Кастар работает над каким-то секретным проектом. Я склонна верить: раньше он во время наших практических занятий постоянно читал что-то художественное. Преимущественно детективы в мягких переплётах. Маскировал их под обложкой лабораторного журнала и думал, что никто не замечает, а теперь… Теперь он реально всё время что-то вычисляет, бормочет себе под нос какие-то формулы. И вообще как будто не здесь…

– Да, слегка не от мира сего… – согласилась Кассандра. – А ты не знаешь, для чего ему понадобились мужчины?

Айвори подняла голову, в её голубых глазах застыло недоумение, и Кассандра поспешила уточнить:

– Одно из требований к вакансии – это чтобы лаборант был мужчиной. Но ты доучилась до выпускного курса, а значит, наш декан не самый ярый сексист, вопреки моим опасениям.

– Не самый, – хихикнула Айвори. – Сдаётся мне, ему вообще всё равно. Мужчины, женщины, да хоть виноградные улитки – лишь бы реагенты не взрывали и дырок в полу не делали. Вряд ли он даже видел, что Айзек указал в описании этой вакансии.

– Айзек?..

– Один из его ассистентов. Он, видимо решил, что парню будет проще приспособится к местному туалету.

– Туалету?!

– В конце прошлого семестра какой-то идиот вылил в унитаз на нижнем уровне отработанные удобрения, а другой идиот решил там покурить. Взрыв был такой, что у астрономов в башне со стен звёзды попадали.

За спиной страдальчески запищала стальная дверь. Девушки обернулись. На пороге стоял Ариас. Он запыхался, ноздри его раздувались, на скулах перекатывались желваки.

– Безобразие! Кафедра пустая! Ни души во всём подземелье! Где ваш чёртов заведующий?!

– Он… – начала Кассандра, но Айвори её опередила:

– Его нет. Совсем. И сегодня не будет! – громко отчеканила она. – Попробуйте поискать его завтра, профессор Веласско.

– Поискать?! Уж я-то поищу! В кабинете у ректора я его поищу! – После упоминания ректора Айвори испуганно опустила глаза. – Из-за этого мошенника я выставил себя полным посмешищем на глазах у всего министерства! И в довесок убил половину рабочего дня на разъезды! – Тут он осёкся. – Сандра! А ты что здесь делаешь?!

– С сегодняшнего дня я здесь работаю, – с нескрываемой гордостью ответствовала его кузина. – Кстати, по-моему, мы с Айвори уже закончили.

Магистрантка с готовностью закивала.

– Так что хватит впустую сотрясать воздух, братец. Пошли домой. – Она взяла кузена под руку и оба с достоинством удалились.

***

Полчаса спустя Ариас и Кассандра гордо шествовали по центральной улице Эл-Норриджа. Навстречу им то и дело попадались вернувшиеся с каникул студенты. Завидев профессора Веласско, многие подбегали поздороваться. В окнах невысоких домов загорался тёплый оранжевый свет, а многочисленные лавки и ресторанчики зазывали прохожих яркими вывесками и разноцветными витринами. Брат и сестра, не сговариваясь, остановились у тележки со сладостями.

– Отметим твой сегодняшний успех? – подмигнул Ариас. Мимо них с восторженными криками пронеслась толпа детишек, забавляющаяся с игрушечным воздушным драконом. Тот парил высоко в небе на перепончатых крыльях и испускал снопы зелёных искр.

– Отметим, когда я получу первую зарплату. Не хочу сидеть у тебя на шее, – ответила Кассандра. – Хотя от яблока в карамели не откажусь.

– Два, пожалуйста. – Ариас любезно улыбнулся продавщице и, заполучив два хрустящих лакомства, торжественно протянул одно кузине.

– Скажи мне, родная, – заговорил он, глядя, как дети пытаются притянуть дракона поближе к земле, – как тебе это удалось? Я имею в виду, как ты нашла дорогу в эти треклятые подземелья? Ведь Крисп, насколько я понял, тоже пал жертвой подлого обмана.

– Знаешь, – прочавкала Санди и повертела перед собой искусанное яблоко в поисках оставшихся островков карамели. – Я и сама не поняла… Сначала подумала, всё пропало! Я словно оказалась в заколдованном лабиринте. Все эти статуи то и дело появлялись в разных местах. С толку меня сбивали. Я чуть было не разревелась прямо там, представляешь? Но вдруг буквально из ниоткуда возник маленький огонёк, на несколько мгновений остановился передо мной, как будто хотел, чтобы я пошла за ним, а потом помчался прямо-прямо-прямо, затем налево, затем… В общем, я побежала за ним. Спустя несколько минут он вывел меня к нужной двери и просто испарился… А разве это не твоих рук дело? Просто я думала…

– Тролль тоже думал, да рассвет прозевал! Конечно же это не моё колдовство, Санди! Если бы я решил помочь тебе таким образом, то сообразил бы что-нибудь пооригинальнее. И вообще, разве тебя мать в детстве не учила, что за блуждающими огнями ходить опасно! Вот он тебя и привёл в лапы хозяина подземелий… Будешь теперь с ним мучиться! Но если честно, я за тебя рад.

– Что бы ты там ни говорил, я уверена, что эта сказка с хорошим концом. А если тебе так хочется позанудствовать… Ой! Ариас, берегись!

Воздушный поток с силой толкнул дракона в бумажную грудь и оборвал его длинный поводок. Игрушечный ящер перевернулся в воздухе и резко спикировал на головы прохожих. Достаточно было сделать шаг в сторону, и дракон бесформенной тряпицей опустился бы на мостовую. Но вместо этого Ариас одной рукой прижал к себе сестру, а второй подкинул в воздух нетронутое лакомство. Яблоко с хрустом взорвалось и разлетелось на десяток серебристых сфер, которые, как огромные мыльные пузыри, окружили их с четырёх сторон. Едва дракон крылом коснулся одной из них, как мгновенно сгорел в языках синего пламени.

Посетители кафе, дети и все случайные прохожие с недоумением взирали на то, как двое молодых людей сражаются с детской игрушкой. До некоторых постепенно доходило, что перед ними только что сотворили настоящие боевые чары. Не иллюзию. В образовавшейся тишине раздался истошный детский плач:

– Ма-а-ма-а-а! Он убил моего дракона-а-а!

– Проклятье! – процедил Ариас, пытаясь восстановить дыхание. Кассандре было видно, как от напряжения вздулись вены на его шее.

– Кто-нибудь видел, что здесь произошло? – спрашивали зеваки.

– Ариас, дорогой, ты в порядке?

– Вполне.

– А-а-а! – вопил ребёнок.

– Что стряслось? Ты чуть не уничтожил половину квартала…

– Прости, Санди. Просто я испугался. Подумал, что на нас несётся жуткое чудище вроде химеры. Или твоего нового начальника.

Кассандра не оценила шутку. Перевела взгляд на заплаканного мальчишку.

– Не плачь, милый. Твой дракон никуда не делся. Вот он. – Она подняла с земли испачканную в карамели палочку. Ариас накрыл её ладонь своей и вместе они принялись колдовать. А палочка начала расти и менять форму. Через три минуты на руках Кассандры восседал трёхголовый бумажный дракон. Малыш, не веря своему счастью, взял его дрожащими руками и стремглав бросился к ликующим друзьям. Справедливость была восстановлена.

– Вот видишь, Ариас. Иногда даже жуткое чудовище может стать поводом для ликования.

III

Глава третья, в которой Кассандра спускается в подземелье, Ариас ищет справедливости, а Винсенс решает рискнуть.

Невнимательный человек легко мог бы принять её за старшекурсницу. Более наблюдательный, оценив толщину сумки и ширину шага, предположил бы, что в подземелье спустился пеший курьер. И все были бы не правы. На самом деле по академии, гордо расправив плечи, шла младшая научная сотрудница кафедры алхимии. «Выкусите, мистер Эверлот. Подавитесь, мистер Томпсон. Теперь я ни за что не склоню голову перед напыщенным мужским эго…»

– По-оберегись!

Кассандра обернулась и увидела, как двое красных от натуги парней тащат по коридору широкий письменный стол. А на столе, как в открытом паланкине, скрестив ноги, восседает её новый босс. Кассандра вжалась в стену и весьма вовремя: один из парней протиснулся мимо неё, чуть не задев плечом.

– Вижу, вы не оставляете попыток от меня избавиться, сэр, – пробухтела Кассандра, отлепляясь от шершавых камней и следуя за процессией.

– Напротив, теперь у вас начнутся сложности с тем, чтобы избавиться от меня, – Кастар развернулся к ней. – Хочу, чтоб у вас не осталось сомнений: вы попали на службу к тирану и эксплуататору.

– Да-да, я поняла. Хотя прямо сейчас вы больше похожи на героя моей любимой вирийской сказки. Про бедного юношу, который стал великим визирем.

– Да, это я. Великий визирь факультета беспозвоночных ботаников. – Профессор алхимии усмехнулся. – Всë верно, мистер Мэллон. Это я про вас. Пройдёмте, мисс Моррен. Я покажу, где будет стоять ваш письменный стол.

Кассандре пришлось ускорить шаг, чтобы не потерять из виду паланкин местного деспота. Через пару минут Кастара приземлили в центре небольшого заставленного мебелью кабинета. Он легко спрыгнул на пол и жестом велел беспозвоночным удалиться.

– Сэр, а что на счёт?.. – один из них перевёл боязливый взгляд с профессора на запыхавшуюся Кассандру.

– Уговор исполнен, мистер Никс.

– Но…

– Я обещал вам с мистером Мэллоном, что незачёт по основам герменевтики в новом семестре обернётся для вас дополнительным практическим семинаром о силе инерции и законе тяготения. Семинар окончен. Свободны.

Кассандра не сдержала смешок. Пару мгновений юноши незадачливо таращились на Кастара, затем оба густо покраснели и вылетели из кабинета, видимо опасаясь, что профессор вспомнит, что в аудитории, откуда его несли, есть ещё платяные шкафы.

– Итак, мы в лаборантской. Это место принадлежит мистеру Хольму. – Алхимик указал в сторону стола, который служил образцом педантичности и порядка. – А это – мистеру Тэчу. – Под завалами бумаг угадывались очертания кресла, а карандаши и ручки торчали иглами во все стороны. – Эти двое производят неоднозначное впечатление, но уверяю, их КПД выше, чем у половины местных профессоров.

– Уже не терпится с ними познакомиться, – хихикнула Санди.

– Такая возможность представится вам после обеда. Где разместить ваш стол?

– Позвольте, я сама. – Кассандра повела кистью, и громоздкий предмет плавно встал в один из углов комнаты. – А этот стул тоже мой?

– И те полки. У вас будет много бумажной работы.

Кассандра принялась тасовать мебель так и эдак. Места было немного, но через некоторое время она удовлетворённо кивнула:

– Всё, теперь порядок.

Кастар стоял за спиной лаборантки, держа в руках несколько увесистых папок, которые с грохотом водрузил на многострадальный стол.

– Это мои учебные планы, а это положение о работе факультета. Ознакомьтесь. Через час у меня лекция со свежепойманными первокурсниками. Вы пойдёте со мной. Понаблюдаете. С завтрашнего дня начнёте преподавать… Что с вами? Вам дурно?

– А-а-а… у меня на лекциях будет присутствовать ваша тень? Д-для подстраховки?

– Не советую вам обсуждать эту тему, – отрезал алхимик и двинулся к выходу. – По крайней мере в чужом присутствии…

…Будь на месте Кассандры какой-нибудь мистер Паттеркот, он бы наверняка ещё долго расхаживал по кабинету, разглядывая новое место работы: придвинул бы стол поближе к стене, отрегулировал спинку стула, заварил кофе и почти наверняка потыкал бы пальцем в мясистые листья венериной мухоловки, что росла в большом глиняном горшке на столе мистера Хольма. Однако Кассандра была слишком ответственна, чтобы бездумно слоняться. Поэтому она принялась изучать документы, продираясь сквозь тернии искусственного канцелярского языка…

…Когда профессор Кастар снова появился в лаборантской, Кассандра клевала носом над учебным планом. Он откашлялся, чтобы обратить на себя внимание, и жестом пригласил её следовать за ним.

– Вижу, эта писанина не оставила вас равнодушной, – с насмешкой заметил алхимик, взбегая по лестнице.

– О, весьма увлекательное чтиво! – подыграла Санди. – Я даже возьму парочку с собой, если можно. Буду читать домашним. Ариас начнёт раньше засыпать и перестанет опаздывать на службу.

Профессор хмыкнул. Кассандре потребовалось собраться с силами, чтобы взглянуть на него. Непроницаемое лицо, ноль эмоций. Понравилась ли ему шутка? Или он решил, что она нарочно подтрунивает над Ариасом, чтобы подлизаться? Или…

Возле аудитории Кассандра почувствовала, как у неё подкашиваются колени. У дверей толпились подростки. Они безудержно галдели, хохотали, баловались – в общем, вели себя как и подобает студентам. К горлу подступил неприятный, склизкий комок. Кассандра замедлила шаг.

– Мисс Моррен, шевелитесь! Я покажу вам, как укрощать первокурсников. – Алхимик бросил на неё нетерпеливый взгляд и двинулся вперёд, больше не оборачиваясь. Кассандре ничего не оставалось, как последовать за ним.

Удивительно, но подростки, едва завидев профессора алхимии, сами вытянулись по стойке смирно. Тот, не глядя ни на кого, отворил двери непроглядно тёмного лекционного зала, запустил студентов и Кассандру внутрь, а затем зашёл сам и задвинул внушительных размеров засов. «Ага, здесь лучше не опаздывать», – подумала Санди, на ощупь пробираясь между рядами и усаживаясь за последнюю парту.

Что-то громко стукнуло, и над головами присутствующих сотней огней засияла огроменная люстра. Кассандра, затаив дыхание, обвела восторженным взглядом помещение и ахнула. Она уже успела привыкнуть к богатому внутреннему убранству академии. Но то, что сейчас предстало её взору, было ожившей картинкой из сказки о замке волшебника.

Большую круглую аудиторию со сценой в центре по периметру обрамляли резные колонны, уходившие высоко-высоко вверх. То, что Кассандра сперва приняла за люстру, оказалось куполом потолка, инкрустированным подробнейшей картой зодиакальных созвездий. Каждая звезда светилась ровным немигающим светом, сливаясь с соседними то в созвездие водолея, то в созвездие весов. Где-то послышался лязг шестерёнок, и мимо звёзд двинулись макеты планет солнечной системы, пульсируя изнутри разными цветами.

– Вау… – прошептал кто-то справа. – С ума сойти можно!

«Согласна». – Кассандра перевела взгляд на комету, которая пронеслась мимо созвездия Гончих Псов и скрылась за Юпитером. Никто не успел опомниться, когда вдоль стен стали проступать алхимические символы и картины со сценами жизни средневековых учёных. Вот змей, которому поклонялись древние жители континента. В алхимии он стал символом противоположности, из которой состоит всё живое. А вот мирабилии – хитроумные механизмы, сотворённые первыми алхимиками. Вот трёхголовый великан, вот плачущее солнце, вот семиконечная звезда Тцеах.

Профессор Кастар одним прыжком взобрался на сцену в центре зала, выудил из рукава указку и неожиданно громко начал:

– Однажды, когда я только начинал постигать азы герметического искусства, я услышал очень важное правило. Этим правилом я руководствуюсь по сей день. Вот оно: чтобы твоя речь была оценена по достоинству, она должна быть понятной, последовательной, полной и правильной. Все мои предыдущие студенты называли это «правилом четырёх “П”». Я не против использования мнемонических приёмов, главное, чтобы они не отбили у вас способность критически мыслить.

Он по театральному торжественно взмахнул указкой, словно дирижёр перед оркестром, и в тот же миг все волшебные знаки и образы на стенах отделились от своих оригиналов, сорвались с мест и устремились в центр помещения. Раздался дружный возглас удивления. Символы, кружа и сбиваясь в хороводы, один за одним стали складываться в единый замысловатый узор прямо над головой профессора. Постепенно изображение обрело чёткость и превратилось в богато разодетого алхимика, который склонился над атанором – алхимической печью. Позади учёного столпились ученики и подмастерья, восторженно наблюдающие за таинством. Кассандра не раз видела репродукцию этой картины, она называлась «Трансмутация металлов».

– А начну я с простых и понятных вещей. Во-первых, я бы очень хотел, чтобы сидящих в этом зале было втрое меньше. Я не склонен тешить себя иллюзиями, будто каждый из вас вполне осознано избрал науку делом жизни. Вероятность того, что среди собравшихся есть будущие гениальные политики, талантливые полководцы, популярные писатели, востребованные актёры, гораздо выше, чем шанс, что кто-нибудь из вас однажды станет алхимиком. На протяжении всей истории преобладающая часть человечества легко и охотно занималась вопросами усовершенствования архитектуры, религии, моды, кулинарии, танцев, но оставалась совершенно равнодушной к изучению окружающего мира. Имена скольких адептов герметической науки вы знаете?

– Альбрехт Эврифельский… Биньомин ван Марисс, – раздались неуверенные ответы из зала. Винсенс взмахнул указкой, как волшебной палочкой, и символы, складывавшиеся в лица соратников учёного, исчезли, оставив его один на один со своим делом.

– Что и требовалось доказать. Во все века всех исторических периодов знание было уделом горстки пытливых умов, жаждущих раскрыть секрет мироздания. Поэтому, как вы теперь понимаете, с моей стороны было бы весьма смело предполагать, что все собравшиеся здесь и есть такие люди. Возможно, я слишком категоричен в своих суждениях и каждый из вас однажды станет новым архимагом и адептом великого деяния. Обещаю, первая же сессия в этом семестре покажет, кто на что способен.

Студенты стали нервно перешёптываться. Кто-то даже покрутил пальцем у виска.

– Во-вторых, – продолжал Кастар, – мысль, что алхимия – это наука о том, как создать философский камень, способный превращать неблагородные металлы в золото, на протяжении тысячи лет удовлетворяла всех поверхностно интересующихся данным вопросом. Благодаря стараниям тех немногих волшебников, кто пытался уберечь своё мастерство, сохранить в тайне от недостойных, эта идея стала главенствующей не только среди непрофессиональных сообществ, но даже среди некоторых вполне достойных чародеев, ошибочно полагающих, что знания непременно принесут им абсолютное счастье и богатство. Скажу вам как практикующий алхимик: это не так. Вопросов всегда будет больше, чем ответов, а мир академической науки, увы, ещё не скоро станет рогом изобилия для своих апологетов. Те, кто пришёл сюда за славой и богатством, могут не терять времени даром и попытать свои силы в каком-нибудь другом месте.

Профессор резко взмахнул указкой, и в тот же миг все богатые убранства и украшения исчезли со старого волшебника, оставляя его продолжать своё дело в ветхом рубище, залатанном тут и там грубыми нитками.

– Тем из вас, кто всё ещё продолжает верить в правильность выбранного пути, скажу: оставаясь тайной за семью печатями, алхимия никогда не была наукой только лишь о металлах или только лишь о превращении одних веществ в другие. Алхимия рождалась в бурных спорах о природе вещей. Алхимия передавалась тайным образом от одного адепта к другому, странствуя в виде зашифрованного послания в заплечном мешке у паломника. Алхимия всегда была и остаётся наукой о человеке. О его сложном взаимоотношении с магией. Именно поэтому изучение основ антропологии, анатомии и физиологии – тот необходимый минимум, в строгом соответствии с которым должно происходить постижение основ герметического искусства. Творить чудеса возможно, лишь зная, как они устроены. Чудо, произошедшее случайно, не несёт в себе разгадки и объяснения тому, кто его сотворил, а значит, бессмысленно. Алхимик в первую очередь наблюдатель, мыслитель, экспериментатор. Но много ли разглядишь, изо дня в день склоняясь над пробирками и перегонными кубами? Именно поэтому те из вас, кто не испугается возможных тягот странствия, и те, кто будет более всего этого достоин, отправятся со мной в составе экспедиции по ту сторону экватора, в Дикие Земли, где мы будем изучать алхимические элементы в их первозданном виде. Стоит отметить, что никогда раньше никому из студентов не удавалось подтвердить свою компетентность и отправиться в подобное путешествие. Не думаю, что и в этот раз что-то изменится.

Ещё одно размашистое движение – и вот изображение котла растворяется. Старик остаётся один. В одной руке он сжимает свиток пергамента, в другой – посох. На плече его дорожная сумка.

– Теперь перед вами средневековый ребус в решённом виде, без налёта религиозной мистики и избыточного символизма. Магия, становясь частью повседневной жизни человека, не стала панацеей от бед и не сделала мир лучше. Она лишь раздвинула границы возможного, дала человечеству шанс заглянуть чуть дальше за край неизвестного. Те, кто не преминул воспользоваться этой возможностью, навсегда лишились покоя и умения довольствоваться малым. Ища ответы в объективном мире эти неординарные умы раз за разом приходили к одному и тому же выводу, суть которого объясняет всё волшебство окружающего мира и открывает понимание почти всех ключевых моментов человеческой жизни. Это, если угодно, и есть пресловутый философский камень. Именно это записано в тайной рукописи, которую несёт учёный алхимик своим братьям по знанию.

Лектор неожиданно умолк, и в зале воцарилась гулкая тишина, нарушаемая лишь звуками механизмов, приводящих в движение макет солнечной системы.

– В представлениях нет нужды. Вы уже в курсе: я – ваша главная проблема на ближайшие четыре года. И, как было сказано выше, к концу семестра две трети покинут эти стены. С оставшимися мы будем изучать алхимию. Так давайте начнём отбор, господа. Кто скажет, чем занимается эта наука? Что написано в свитке?

В воздух поднялось несколько робких рук.