Три шага до края

– Присоединишься к нам? – выбрасывая окурок в сторону, спросил Паркер.

– Что в программе? – я изобразил заинтересованность, и внутренне обрадовался, что не пришлось навязываться самому.

Нужно было разузнать, чем сейчас занимается Паркер, втереться к нему в доверие и не выдать своих мотивов при этом. Отыгрывать дурака у меня всегда отлично получалось, но важнее, что окружающие верили этому образу.

– Подцепить развлечение на ночь, но избежать проблем при этом, – скользко улыбнувшись ответил Паркер. – Только вот ты своё развлечение зачем-то отпустил.

– О, поверь, я отлично повеселился с ней в туалете, – подмигнул я, оставляя первокровному мудаку крючок для фантазии.

Свита длинноволосого направилась в клуб, а я последовал за ними. Паркер шёл первым, не оглядываясь, лениво прокладывая себе путь через толпу, его свита, пара таких же самодовольных уродов, тянулась следом. Я замыкал, не торопясь, стараясь не смотреть ни на кого.

Внутри раздражало всё: грохот музыки, запах дешёвого алкоголя, мигающие огни и теснота. Но больше всего – чувство, что я возвращаюсь в ту часть своей жизни, которую давно хотел забыть.

На втором уровне нас встретила ВИП-зона, скрытая в тени и шуме: полукруглый диван, низкий стол из чёрного стекла и немного света. Мы расселись, как старые приятели, но каждый из нас прекрасно знал, что никто никому не друг. Паркер первым делом подозвал официантку.

Слишком юная девчонка со светлыми волосами, с тонкими руками и пустым, чуть дрожащим взглядом, уже стояла рядом, будто ждала возвращения. Всё в её теле говорило о том, что она не просто испугана. Она под внушением.

Паркер, расплывшись в довольной улыбке, положил руку ей на задницу и тихо прошептал:

– Малышка, принеси-ка нам ещё бутылку виски… и непременно возвращайся.

Она покорно кивнула и скрылась вглубь клуба, не проронив ни слова.

– Очаровательная, правда? – усмехнулся он, прищурившись на меня. Я кивнул, скрывая отвращение за бокалом, который взял со стола. – Вкус на уровне, – процедил я и отхлебнул виски.

Я знал, что он сделал. Таких, как он, было немало. Закон запрещал забирать больше, чем человек способен вынести, но, по правде говоря, кто за этим следит?

Раньше и я пользовался внушением, не понимая, что в этом такого. Мне нравилось видеть то, как ломались самые смелые и отчаянные, как угасал огонёк воли в глазах, нравилась власть… Я мог заставить любого подчиняться и заставлял.

Но те времена давно прошли, во всяком случае, я убеждал себя в этом.

Теперь я смотрел на Паркера и чувствовал, как внутри всё сжимается. Не от страха, от отвращения. К нему. К себе. К этому миру, в котором позволено слишком многое для тех, кто способен на большее.

Я сделал ещё один глоток и откинулся на спинку дивана, наблюдая, как Паркер снова смеётся над тупой шуткой своего дружка. Он выглядел расслабленным, но я знал, он меня проверяет.

– Ну так как ты, мужик. Давно не виделись с тобой. Слышал, ты работаешь у брата, – наконец начал первокровный. Я уже думал, что он не перейдёт к делу.

– Ага, в службе безопасности. Калеб засунул меня по связям, – закинув в рот орешек, ответил я. – Сам знаешь, я для работы не создан, но братец так не считает, чёртов праведник.

Паркер улыбнулся, но в лице читалась настороженность.

– Слышал, что трахался с его донором, – ублюдок продолжал проверку, надеясь увидеть на моём лице растерянность, но вместо этого я покачал головой и рассмеялся, чем вызвал у него лёгкое недоумение.

– Прикинь. Абсурднее ситуации не придумаешь! Девчонка оказалась не промах, сама прыгнула на мой член, лишь бы не быть привязанной к брату.

Я улыбался, а внутри кипел от злости. Меньше всего хотелось, чтобы мудак копался в моём грязном белье. С Каяной у меня был только секс, хотя и мечтал о большем… Но сейчас это не имело значения, я продолжал играть роль.

К нам вернулась официантка, которая поставила на столик бутылку виски и ведёрко со льдом. Она взяла поднос в руки и отошла на пару шагов, достаточно, чтобы её позвали в случае чего.

– И всё-таки твой брат с ней… слышал, что они уехали куда-то после случая с Никсоном.

Вот мы и дошли до самого интересного. Теперь нужно было играть особенно убедительно. Я не знал, насколько он посвящён в тему, но нужно было представить всё так, чтобы ответить честно, но при этом без подробностей.

– Ага, слышал про Улиса? Он приглядел девчонку на своём дне рождения, а потом напал на неё и собирался иссушить, но Калеб, естественно, успел, – отпив ещё виски, я наблюдал исподлобья за компанией.

Дружки Паркера переглянулись, а сам главарь слегка нахмурился, но я продолжил, не позволяя ему думать больше положенного.

– Ты наверняка в курсе, что первокровный никогда не даст своего донора в обиду. В итоге Калеб казнил каждого причастного.

Пусть из нас никто и не знает особенности отношений между донором и первокровным, но с появлением Каяны интерес резко возрос. Каждый, кто переступал черту закона, мечтал о том, чтобы боги подарили ему благословение, но вместо этого многих ожидал только суд Верховных.

– Отчего же братец не прикончил тебя, если ты спал с его девчонкой? – спросил один из компании: низковатый с короткой стрижкой и выпирающими зубами.

Очевидно, не первокровный… У нас не рождаются такие уроды. Актиром он тоже не был. Вероятно, обычный человек, который попал под протекцию.

Паркер всегда был привередлив в выборе окружения. Я помню его принципы, его снобизм, особенно в отношении смертных. А теперь этот тип рядом с ним, поит себя дорогим виски и лезет с вопросами.

Выводов два: либо он нужен для дела, либо Паркер что-то пообещал ему взамен. А может, у них взаимовыгодная сделка. В любом случае, парня стоило пробить. Выяснить, кто он и почему ему позволено находиться здесь.

– Он пытался, – наконец ответил я. – Мы не особо ладим.

Моя картинка складывалась как нельзя лучше. Образ младшего брата-неудачника, которого пристроили по знакомству и который наломал дров, вызывал сочувствие. Ровно на том уровне, на котором мне было нужно.

Я сделал лицо посерьёзнее, с лёгкой тенью раздражения, словно делюсь наболевшим:

– Иметь старшего брата-близнеца та ещё хрень, я вам скажу. А учитывая, что это засранец ещё и глава семейной корпорации, – я закатил глаза, всем видом показывая, что крайне огорчён.

– Да все эти семейные узы… – фыркнул он. – Мой братец сдох пару лет назад… – Паркер поднял бокал, предлагая чокнуться.

– Сочувствую… или поздравляю? – я усмехнулся, стараясь держать нужный градус цинизма.

– И то, и другое, – он дёрнул плечом, но в подробности вдаваться не стал. Впрочем, этого и не требовалось, я сам выясню чуть позже.

Я отпил виски, сделал паузу, будто переваривая, а потом, вскользь, спросил:

– А ты чем сейчас промышляешь? Я слышал, ты ушёл из официальных структур… Теперь свой бизнес?

Он не сразу ответил. На секунду даже перестал вертеть бокал. Затем откинулся назад, закинул руку на спинку дивана, бросил короткий взгляд на свою тень-человека и произнёс с ленивой усмешкой:

– Можно и так сказать. Работаю на нужных людей, делаю нужные вещи. Без бумажек, без этих ваших протоколов. Свободный рынок, сам понимаешь.

Я кивнул, стараясь не пересекаться с его взглядом.

– Значит, в свободном плавании… Звучит как мечта.

– Мечта – это трахать жизнь, пока она не дёргается, – отрезал он, и его улыбка стала на мгновение слишком искренней.

Паркер, хоть и был умным, но обвести его вокруг пальца не составило труда. Главное проявить интерес его раздутому эго. Дело за малым – назначит за ним слежку…

– Как насчёт перекусить? – ублюдок подозвал официантку, которая тут же оказалась рядом. – Я угощаю. Детка, садись на колени к во-о-н тому красавчику и подставь ему свою тонкую шейку.

Блять! К такому раскладу я не был готов… Чёрт возьми. К горлу подступил ком. Девчонка тем временем устроилась у меня на коленях, откидывая светлые волосы в сторону.

8

Меган

Не помню, как добралась до трейлера. Почему-то воспоминание дороги напрочь вылетело из головы. Я точно знаю, что жала на газ, рука дрожала, пальцы стискивали руль до онемения, и всё же машина слушалась, ехала и подчинялась. Помню, как заметила тлеющий рассвет и подумала, что утро вот-вот настанет.

А потом провал, и только то, как я вваливаюсь в коридор, обречённо опускаясь прямо на пол. Я бы могла списать всё на состояние аффекта после поцелуя, но… Проблема в том, что я запомнила всё в тот момент, а вот после… После мои мысли крутились только вокруг его касаний, его дыхания, его голоса, требующего раскрыть рот.

Самое отвратительное в том, что меня не вырвало. Я серьёзно! После случившегося меня должно было вывернуть наизнанку, но нет. От прикосновений Сиарда я замирала, цепенела и не могла ответить ничем, кроме как бегством, а с этим ублюдком… Я не сбегала, я чувствовала слишком остро.

Хотелось плакать, но слёзы застряли где-то внутри, упёрлись в невидимую стену и не могли пробиться наружу.

Ну что за бред?

Я ненавидела своё тело, которое предавало меня самым жутким способом. Прислонившись спиной к стене, я смотрела на свои ладони, пытаясь понять, что произошло.

Да, всё это – лишь часть операции. Морвель увидел кого-то опасного и сыграл роль, чтобы отвлечь от чего-то более важного. Меня или их, вопрос пока открытый, но я разберусь с этим позже.

Поднявшись, я велела себе собраться. Убеждая себя в том, что это всего лишь игра, я добрела до кровати и прижалась к Грому, который сладко спал на соседней подушке.

– Тоже мне охранник, – пробормотала я и провалилась в сон.

Не знаю, во сколько я проснулась, но услышала, как пёс начал громко лаять. Сквозь сон пробирался голос Сиарда.

– Тише дружок… Меган ещё спит… Пошли покормлю тебя.

Хорошо, значит напарник решил навестить меня перед работой. Можно быть уверенной, что он позаботится о Громе.

Я и хотела проснуться, но не могла. Сил совершенно не нашлось, подушка так и манила к себе, едва не нашёптывая мне поваляться ещё немного. Но голос совести не позволил оставаться в постели.

Кто знает, когда упырь снова напишет. Конкретного графика у меня нет, а его указание «быть на связи в любое время суток» и тот факт, что вчера он написал мне глубокой ночью – говорят сами за себя. Я не могу больше так облажаться и проспать что-то важное.

Застонав, я отправилась сначала умываться, а после на кухню делать кофе.

– Разбудили тебя? – Сиард виновато взглянул в мою сторону, продолжая наливать кипяток в две кружки на столешнице.

– И так пора вставать, – зевнув, я села на стул и не сразу осознала, что напарник делает для меня кофе. – Ого, обычно я этим занимаюсь.

Мужчина протянул мне дымящуюся кружку и слегка улыбнулся.

– Ты уезжала куда-то ночью? Я не видел твоей машины, – присаживаясь рядом, как бы невзначай, поинтересовался он.

– У меня было первое задание…

Смотреть на Сиарда отчего-то не хотелось. Казалось, что стоит нашим глазам встретиться, как он сразу всё поймёт. А раздувать из мухи слона я не собиралась. Подумаешь, поцелуй… с первокровным…

Признаться, на самом деле я просто боялась, как это воспримет напарник. С ним я не могу позволить даже невинных касаний, а с отродьем. Я невольно скривилась, что не осталось без внимания.

– Мег, что случилось?

– Сахар не добавил, – соврала я и моментально поднялась, чтобы сыпануть в кружку ещё ложку.

– Я спрашиваю о том, что случилось вчера? Какого хрена ты сорвалась ночью?

– Морвель сказал, что графика нет, мы должны быть в любое время дня на связи. Координаты он присылает заранее, а о деталях говорит непосредственно на месте, – повернувшись вполоборота, ответила я. – Вчера нужно было проследить за его подчинённым. Как я поняла, он уголовник, которому пообещали амнистию за участие в расследовании. Но придурок зачем-то решил отпраздновать своё возвращение на волю с дружками, которые его же и усадили.

Синие глаза расширились от услышанного. Конечно, история про мышонка моего напарника не волновала, а вот то, что у меня такой ненормированный график – определённо.

– И зачем ему понадобилась ты? – Сиард задал тот же вопрос, который я задавала на протяжении всей ночи.

– Меня он тоже проверял. Хотел понять, насколько я справлюсь с его указаниями и буду послушной…

Отставив кружку в сторону, Нокс прикрыл лицо ладонью. Я предполагала, что всё происходящее ему не понравится, но поделать ничего не могла. Задание есть задание.

– Проверял, значит, – повторил он медленно, почти отстранённо, будто пробуя это слово на вкус.

Сиард не повышал тон, но в нём чувствовалась злость – холодная, сдержанная, такая, от которой хотелось опустить глаза и оправдываться. Но я знала, что не должна. У нас в ИКВИ не принято извиняться за приказы сверху.

– И как же он тебя «проверял»? – выделив последнее слово, поинтересовался напарник.

Я боялась, что ответ можно прочитать на моём лице, а потому отвернулась, делая вид, что мешать ложкой в стакане более увлекательное занятие.

Избежать реакции Сиарда всё равно не удалось, он поднялся и схватил меня за плечи, разворачивая и заставляя взглянуть на него.

На заданиях приходилось видеть мужчину в разных состояниях, но я знала, что в обычной жизни – он не склонен к агрессии. Сейчас я впервые сомневалась в своих умозаключениях.

– Что он сделал, Мег? – сквозь сжатую челюсть, процедил Сиард, не замечая, как усиливает хватку на плечах.

– Он поцеловал меня, чтобы отвлечь внимание! – я выпалила всё разом, зажмуриваясь и понимая, что это больше не только моя грязная тайна.

В его взгляде промелькнула едва заметная боль, быстро сменившаяся пустой. Он мгновенно закрылся. Словно поставил щит, чтобы я не успела ничего считать. Только челюсть осталась напряжённой, вены на шее вздувшимися, а глаза… чересчур спокойными.

Медленно отцепив руки, Сиард сделал шаг назад.

– Вот как, – тихо сказал он, почти без интонации.

Напарник отвернулся, провёл ладонью по затылку, потом наклонился, поднял свою кружку, отнёс её к раковине и вымыл, отставляя в сторону.

– Спасибо, что сказала…

Я не узнавала его. В нём не было прежнего тепла, ни иронии, ни привычной мягкой рассудительности. Он стал кем-то другим – холодным, собранным, пустым.

– Сиард… – начала я, не зная, что хочу сказать. Да и что нужно сказать? Оправдания только подтвердят, что я вкладываю в это больший смысл, чем есть на самом деле.

Он не дал мне договорить.

– Всё в порядке, Меган. Ты же справилась, верно? – Он снова посмотрел на меня, и это был не вопрос.

Шагнув мимо меня, он чуть задел плечом, и вышел из кухни. Через мгновение входная дверь хлопнула, а я осталась стоять в растерянности.

– Ну и что это было? – пробормотала я, не понимая, куда себя деть.

Сиард ведь знает, как я ненавижу первокровных и то, что это – сущий пустяк… Да, Мег, продолжая убеждать себя в этом.

Очевидно, напарник понял что-то раньше, чем я, и мог всё неправильно истолковать. Какой-то ублюдок-упырь может вот так просто целовать меня, а он – тот, кому я готова доверить даже собственную жизнь – нет.

Опустившись на стул, я закрыла лицо руками. У меня было множество оснований думать, что отношения с Сиардом – это не лучшая идея, но сколько бы я ни выдумывала причин, оставался единственный реальный факт, который мешал мне быть с ним.

Один первокровный однажды уже испортил мне жизнь. Ублюдок пустил в меня корни настолько глубоко, что не помогло время, не помогла работа в ИКВИ и безопасность, которую с тех пор я тщательно выстраивала вокруг себя.

Я научилась защищаться сильнее, чем когда-либо. Обзавелась линзами, защищающими от внушения. В моей обойме есть пули, которыми первокровного можно прикончить с одного выстрела, но всё это – броня, которая рассыпается от воспоминаний. Это спасёт меня сейчас, но тогда никто не спас наивную девушку полицейскую, которая не знала, что в мире есть гораздо большее зло, чем простые грабители и нарушители закона.

Судорожно втянув воздух, я села ровнее, будто от этого что-то изменится. Гром подошёл, ткнулся носом в колено. Я провела рукой по его голове, словно ощущая поддержку четвероногого.

Передо мной снова возник образ Нокса, и в синеве глаз я увидела боль. Неужели он подумал, что мне могло понравиться целовать упыря? Накануне я оттолкнула его, а с первокровным поступила иначе…

Мой психолог, работающий на базе ИКВИ, говорит, что даже если я что-то не могу сказать ему, то нужно хотя бы быть честной с самой собой.

И вся правда в том, что это не был просто поцелуй. Это было столкновение с тем, от чего я столько лет бегу. С тем, чего избегала в себе. Он прижал меня, и я замерла, но не от страха, от того, что почувствовала.

Когда прикасается Сиард, я не позволяю себе чувствовать. Я вся сжимаюсь, закрываюсь, держу дистанцию не потому, что он вызывает отвращение или опасность, а потому что он слишком настоящий. С ним всё было бы по-настоящему. Его касания не были бы случайными, они бы были целенаправленными. И именно поэтому они страшнее любого чужого прикосновения. Потому что я не знаю, как быть, если всё происходит по доброй воле…

Поцелуй Морвеля стал ударом, резким, неожиданным, почти насильственным. И, как ни странно, именно это дало мне разрешение почувствовать. Потому что я могла назвать это частью операции. Могла списать на необходимость, приказ, маскировку. Это было вторжение, на которое я, казалось, не давала согласия. И потому мне позволялось почувствовать.

Мозг подкинул мне удобную отговорку: «Ты не виновата. Это не ты». А тело не послушалось. Оно откликнулось резким пульсом, дрожью, жаром под кожей.

Когда-то я читала, что жертвы насилия могут испытывать не просто отклик, а удовольствие, проходя через подобные сцены снова. Но уже в контролируемых условиях. Там, где они могут сказать «нет». Где есть границы, и никто их не переходит.

Тогда я не поняла, как это возможно. Как можно добровольно возвращаться туда, где когда-то тебя сломали. Но теперь… теперь начинаю понимать.

Морвель – первокровный, как и тот, кто сломал меня. И, может быть, именно в этом причина, почему что-то сдвинулось. Почему внутри поднялось не отвращение, не гнев, а отклик. Потому что на каком-то глубинном уровне, где разум уже не имеет власти, тело узнало знакомое. И… не испугалось.

Нет. Нет-нет-нет!

Я принялась трясти головой, желая выбить эту дурь.

Но… если он вызвал во мне такую реакцию… если я смогла пройти через это и не разрушиться…

Что, если Морвель – это и есть моё лекарство? Что если я расщепилась? Я прошлая всё ещё боялась, но я настоящая – могла дать отпор, просто возможности не представилось. Точнее, я думала, что поиск тварей, пьющих кровь поможет мне, но если всё это время причина была в другом?

Не таблетки. Не терапия, после которой выходишь с комком в горле. Не уговоры психолога, что нужно научиться доверять. А тот, с кем я однажды испытаю нечто подобное, но смогу удержаться. Не соскользнуть в ужас. Не взорваться. Просто остаться с собой. И понять, что ничего страшного не случилось.

И тогда, может быть… я действительно стану свободной.

– Меган, ты просто идиотка! – выдохнула я, поднимаясь с места и двигаясь в спальню.

Открыв тумбочку, я вытащила антидепрессанты, прописанные врачом, но замерла. Мне не снился кошмар… Сегодня ночью я не проходила через мясорубку воспоминаний. Я ведь просто уснула и проснулась.

– Чёрт возьми, – осев на кровать, пробормотала я, разглядывая фольгированный блистер с препаратом.

Идея, поселившаяся в голове, хоть и звучала безумно, но работала. После поцелуя с Демианом Морвелем, я не видела ужасов прошлого. Вдруг этого достаточно? Вдруг это и есть волшебный способ, который поможет мне?

В голове созрел план, как я смогу опробовать это… Нужно только дождаться вечера, когда Сиард вернётся с задания. Я приготовлю что-нибудь вкусное и наведаюсь к нему в гости, предлагая сгладить эту утреннюю странность. Остаётся надеяться, что первокровный не напишет сегодня.

Так я поступила, следуя намеченному плану. Сначала съездила в магазин, закупила продукты для лазаньи, которую напарник очень любил. Прихватила ещё зачем-то бутылку какого-то дорогого красного вина.

Вернувшись домой, тут же принялась за готовку.

Под музыку из колонки я нарезала помидоры, периодически вытирая пальцы о фартук. Не уверена, что это был мой любимый плейлист – просто включила первое, что попалось, но даже голос какой-то фолк-певицы не отвлекал

Пока мясной соус томился на плите, я покачивала бёдрами, открывала ящики, доставала противень, присыпала слой лазаньи тертым сыром. Почти без мысли, почти механически, но всё же с каким-то странным ожиданием внутри. Будто я делала не просто ужин, а готовилась к чему-то большему. Может, к моменту истины. Может, к моменту, когда я смогу снова дышать, не боясь, что внутри взорвётся то, что держала на замке.

К вечеру всё было готово, осталось собраться и пойти к Сиарду.

Помыв руки, я отправилась выбирать одежду. Хотелось чего-то необычного, но в этом плане мой выбор был очень ограничен. Взгляд сам упал на серый, перевязанный красной лентой, пакет в дальнем углу. Я даже не сразу узнала его, столько времени прошло.

В первый месяц работы с Сиардом, я едва не погибла. Один из актиров, которых я задерживала, оказался слишком буйным. Ему удалось вырваться из захвата и почти вцепиться в меня своими клыками, но пуля напарника опередила его желание.

На следующий день Сиард вручил мне этот пакет с лаконичным: «С днём рождения». Я тогда чуть не послала его к чёрту, но решила, что грубить человеку, который тебя спас – не лучшая идея. Просто убрала пакет подальше, решив, что лучшего места для него не найти.

Но… сегодня всё было по-другому.

Платье оказалось лёгким, мягким, цвета тёмной сливы, на широких лямках, с открытыми ключицами и чуть приталенным силуэтом. Только когда подошла к зеркалу, медленно провела пальцами по лямке, заправила волосы за ухо и оценила результат.

Волшебного преображения не случилось, я осталась всё той же, но в другой одежде. Просто женщина, которая пытается собрать себя по кусочкам.

Досчитав до десяти, я потрепала Грома за ухом, подхватила форму для лазаньи, завёрнутую в полотенце, захватила бутылку вина, прижимая к боку, и глубоко вздохнула.

9

Хочу, чтобы тот, кто когда-нибудь возьмётся писать мою биографию, обязательно отметил: стоило мне хоть на миг почувствовать что-то хорошее, как реальность тут же ставила подножку, мол, не расслабляйся, девочка, ты у нас не для счастья создана.

Я не струсила и дошла до дверей напарника. Смогла удержать лазанью и вино, когда стучала в створку. И даже смогла удержать маску, когда дверь открыл не Сиард.

– О, Меган! – широко улыбнулась Люси, будто сидела на ресепшене в штабе, а не вышла в футболке напарника из его трейлера. Волосы слегка растрёпаны, помада заметно размазана по губам. – Привет. А ты что тут делаешь? – она захлопала глазами, идеально отыгрывая непонимание.

– Принесла Сиарду ужин, передай, пожалуйста, – протянув Люси лазанью, я развернулась и быстрым шагом пошла к себе. Объяснять что-то ещё я не стала, думаю, всё и так понятно. Кто-то остался внутри, а кто-то за дверью.

Вино в руках служило прекрасной опорой, помогая не разлететься на маленькие осколки.

Забежав домой, я первым делом собиралась сорвать чёртово платье, которое стало свидетелем моего позора.

– На что ты надеялась, Мег? – горько усмехнулась я, убирая бутылку на тумбочку. – Что Сиард будет ждать, когда ты, психически нездоровая, соизволишь привести свои мозги в порядок? Не смеши… Сказок не бывает!

Я почти дотянулась до замка на спине, но послышался короткий звук входящего сообщения на мобильном. Телефон лежал на столике в гостиной и, преодолевая расстояние, я наивно думала, что это может быть напарник. Напишет, что это недоразумение, что Люси пришла по каким-то делам… и случайно оказалась в его футболке, со стёртым макияжем.

Как давно они вместе, я не имела понятия. Раньше я не замечала, что Люси появляется здесь. Может, у них давно интрижка, но Сиард не рассказывал мне об этом.

Вот только какого хрена было трогать меня, если уже есть та, кто греет постель?

– Идиотка… – прорычала я, хватая телефон и вглядываясь в короткое сообщение.

Морвель придерживался своего стиля. Только координаты и ни единого слова. Работа так работа. Хотя бы поможет мне проветрить мозги и ненадолго забыть о позоре.