Алтарь Отечества. Альманах. Том II

Любовь Ивановна Кучмасова

Таисия Алексеевна Алмазова

1940 год.

1945 год.

Верная себе и долгу

Мою тётю, Алмазову Таисию Алексеевну, я впервые встретила в 1945 году. Мы к тому времени жили в маленькой тёмной комнате барака, расположенного неподалёку от Северного входа ВСХВ, как тогда называлась ВДНХ (Выставка достижений народного хозяйства).

Местечко из нескольких барачных корпусов называлось Дубки. В этой комнатке я проживала вместе с бабушкой Анастасией Павловной, мамой Александрой Алексеевной и младшим братом Митей.

Проснувшись в один из летних дней 1945 года, я увидела в нашей комнате ещё одну женщину, молодую в странной одежде тёмно-зеленого цвета. Она почему-то очень быстро ходила по комнате и, как мне тогда показалась, недовольно оглядывала всё, что находилось в нашей комнате.

Сейчас я не помню точно, сколько она у нас тогда пробыла, но вскоре куда-то пропала. И, как я теперь понимаю, просматривая, оставшиеся после её смерти документы, она уехала на работу в один из районов Калужской области секретарём РК ВЛКСМ, где проработала до октября 1946 года, а затем поступила на учёбу в Московскую Межобластную партийную школу, которую окончила в июле 1948 года.

До призыва в армию Тая работала кладовщиком-экспедитором. Но в октябре 1942 г. в возрасте 19 лет она добровольно пришла в Знаменский Районный военный комитет и попросила направить её на один из фронтов Великой Отечественной Войны. И, как следует из записи в её красноармейской книжке, в октябре 1942 года она была направлена писарем штаба 26-ой Отдельной дорожно-эксплуатационной техчасти, с личным номерным знаком – 380. Прошла военными походами с Воронежским и 1–2 Украинскими фронтами. Быт зачастую располагался в землянках и окопах, что позднее очень сильно отразилось на её здоровье, и из-за чего она умерла в 2001 году.

Из вооружения и технического имущества ей были выданы противогаз и револьвер «Наган» № БЦ 699. Уходила на фронт она членом ВЛКСМ, а с октября 1943 года парткомиссией тыла частей 40-ой армии была принята кандидатом, а затем стала членом ВКП (б). Вскоре ей было присвоено воинское звание «Ефрейтор». Войну закончила в августе 1945 г., дойдя военными дорогами до г. Бийска-Быстрица в Чехословакии сержантом женского батальона.

1944 год.

Таисия Алексеевна была награждена в феврале 1944 года медалями: «За Боевые заслуги» и «За Победу над Германией в Великой Отечественной Войне 1941–1945 гг.» и уже позднее – многими юбилейными медалями Победы в Великой Отечественной Войне 1941–1945 гг., а также Орденом Отечественной Войны.

Наша вторая встреча с тётей Таей произошла уже летом 1948 года, когда она приехала сдавать выпускные экзамены в Московской межобластной партийной школе. Сдала она их блестяще и на радостях пригласила нас с младшим братом Митей покататься на лодке на нашем Останкинском пруду. Мы, конечно, были в восторге. А я всё время удивлялась: как это тётя Тая так легко управляется с вёслами и совсем не боится, что лодка может перевернуться. Я же почему-то боялась, что это обязательно случится и судорожно держалась за борта лодки. Но мы прекрасно поплавали и даже слышали, как улыбающаяся тётя напевала какую-то песню.

Окончив в 1948 г. партшколу, тётя Тая была направлена парторганами пропагандистом райкома ВКП (б) в посёлок Думиничи Калужской области, куда я частенько приезжала на летние каникулы, и мы с младшим братом и тётей Таей ходили в лес за земляникой, грибами и орехами. Затем в 1951 г. она переехала в село Ямполь, где до 1957 г. работала заведующей районной детской библиотекой. А с 1957 г. переехала на работу в посёлок Кромы Орловской области, где уже была заведующей районной библиотекой и проработала там до пенсионного возраста. В мае 1989 г. ушла на пенсию.

…Тётя Тая очень любила книги, особенно Есенина – поэму «Анна Онегина». Иногда мы вместе с ней вспоминали любимые строки из стихов этого русского, такого лирического, горячо любившего Русь Великую, поэта.

Личная жизнь тёти Таи так и не сложилась. На фронте она встретила Степана, которого полюбила, и они даже поженились. Но счастье оказалось недолгим, потому что Степан погиб. И позже тётя Тая так и не смогла найти ему замену в своём верном сердце, хотя претендентов было достаточно, и я даже видела одного из них. Тогда тёте Тае было всего 28 лет. Несмотря на его настойчивые ухаживания, она так и не согласилась уехать к нему в г. Воскресенск. Самыми верными и надёжными её друзьями до конца дней остались только книги.

Мысленно я часто веду «разговор» со своей любимой тётей.

– Спасибо тебе, дорогая моя тётя Тая, за то, что в один из самых тяжких периодов нашей Родины, ты отважно вступила в бой с врагом за нашу мирную сегодняшнюю жизнь! Я горжусь тобой и буду помнить тебя всегда.

Памяти тёти

* * *Ты девчонкой пошла на войну,Свято веря своим идеалам,Взяв на плечи чужую вину,Ты дорогой войны зашагала.Шла по чёрным, колючим снегам,По холодным, гниющим болотам,Шла навстречу дождям и ветрам,Не гнушаясь тяжёлой работы.Но мечту невозможно убить,Она каждым дыханьем согрета,От любви никуда не уйти,И ты стала на время поэтом.Но блеснув над судьбой второпях,Озарив мимолётным сияньем,Та любовь лишь коснулась тебя,И ушла, не назначив свиданья.А когда стихли громы войны,В мир другие пришли идеалы,Ты по мирным дорогам страны,Своё новое место искала.И нашла отдалённый предел,На Орловщине, в Кромском селенье,Что Тургенев когда-то воспелВ многотомье своих сочинений.И жила без претензий и просьбК прошлой жизни и будущим летам,С беспределом и ханжеством врозьИ ничьим не согретая светом.Годы взяли из жизни своё,Истощились здоровье и силы,Скудным скарбом твоё бытиёПодвело тебя к краю могилы.И потомкам немногим своим,Ты оставила лишь фотографии,И мы бережно их сохранимСлавной жизни твоей – эпитафию.Твой путь начинался из света,Из радужных снов и цветов,Из строчек любимых поэтов,Надёжных и правильных слов.Но время внесло коррективыВ привычный, размеренный быт,И ты молодой и красивойВошла в лихолетье борьбы.Смешались былые понятья,В горниле идей и страстей,Военные сёстры и братьяСражались за мирных людей.Пройдя через воды и трубы,Огнём причастившись боёв,Обыденным стало и труднымОбщение с миром твоё.Сменялись восходы, закаты,Портреты вождей и людей,Для всех оставалась одна тыС незримою тайной своей.И втайне с кольцом обручальнымВ карманчике сумки своейПечалилась и вспоминалаО счастии прожитых дней.* * *

Из моих родных, кроме тёти Таи, я знаю, на фронтах Великой Отечественной войны воевали и погибли ещё два моих дяди: Алмазов Порфирий Алексеевич – он был кадровым военным (1905 г. – 1942 гг.) – и Алмазов Аркадий Алексеевич (1907–1943 гг.). Даты их рождения и гибели приблизительные: точных сведений нет. К сожалению, никаких фотографий и документов о них тоже не сохранилось. К великому своему огорчению, о них я мало что знаю.

Зоя Дмитриевна Маркина, Член МГО Союза Писателей России, племянница

Вальс Победы

Мир был расколот снарядомИ раскалён от свинца,Горьким напоен был ядом.Голод и плач без конца…Слёзы украдкой струилисьС вдовьих дрожащих ресниц:Ночи любви вдовам снились,Жар не касался их лиц.Земля исстрадалась от общего горя,От боли безмерной, трагической доли.И ночи стенали, дымились рассветы,А люди мечтали о светлой Победе.Письма летели, как птицы, —Лишь бы к солдатам дойти!Страшной войны колесницаЗастопорилась в пути!В небе салюты искрились.И ожила тишина!В «Вальсе Победы» кружилисьЛюди, свобода, весна.Пришла в сорок пятом святая ПобедаИ свист соловьиный вернула в рассветы,Надежды и грёзы, счастливые лица —Всё в радостном вихре, всё к жизни стремится.17 июля 2009. Мария Веселовская-Томаш

Сергей Кириллович Буряк

Родился С. К. Буряк 7 октября 1909 г. в селе Скопцы (ныне Веселиновка) в Украине. С 1931 г. Сергея Кирилловича призвали в ряды Красной Армии. Службу проходил в городе Переяслав-Хмельницкий. Был курсантом учебного батальона. Позже способного юношу направили в Киевскую пехотную школу, которую он окончил в 1935 году в звании лейтенанта.

Работал там, куда направляло командование, коммунистическая партия, сыном которой он стал в 1932 году.

Молодого командира взвода назначили в знаменитую 25-ю Чапаевскую дивизию в г. Полтава.

В 1937 году был отозван из Полтавы в училище на преподавательскую работу. В 1938 году поступил в Академию имени М. В. Фрунзе. После окончания трёх курсов 21 июня 1941 года ему было присвоено звание офицера с высшим военным образованием. Сразу пошёл на фронт.

Везде и всюду самоотверженно выполнял свой патриотический долг, был несколько раз ранен. В конце 1942 года – получил тяжёлое ранение.

Большую роль С. К. Буряк, как талантливый военный, сыграл во время обороны Москвы.

После госпиталя был назначен заместителем начальника Чкаловских пулемётных курсов, затем – преподавателем военной Академии имени Фрунзе.

В 1948 году поступил и в 1950 году с золотой медалью окончил полный курс Высшей ордена Суворова 1-й степени военной Академии им. К. Ворошилова, после чего работал в Генеральном штабе Вооруженных сил МО СССР.

С 1951 года С. К. Буряк работал на ответственных должностях в центральном аппарате Министерства обороны СССР. Ему присвоено очередное воинское звание генерал-майора.

На каком бы посту ни был Сергей Кириллович, он полностью отдавал себя воспитанию воинов, достойных защитников родной земли. Правительство оценило его верное служение народу.

С. К. Буряк был награждён пятью орденами, в том числе, орденом Ленина, многими медалями. В 1970 году был уволен в запас в звании генерал-майора.

Умер Сергей Кириллович Буряк 9 июня 1974 года от инфаркта на следующий день после тушения пожара в своём родном селе «Веселиновка», куда он приехал на встречу со своими родными, друзьями детства и односельчанами, до сих пор хранящими в своих сердцах светлую память о выдающемся земляке.

Е. Стеблина

Баллада о генерале

Не так давно под крышей Веселиновского спортивного зала состоялась финальная встреча по волейболу на приз «имени генерала С. К. Буряка». Победили Веселиновские. И это символично.

Когда я спросил своих односельчан, кто такой Буряк Сергей Кириллович, они ответили: «Генерал!».

Ответ верный, но не исчерпывающий. А чтобы понять жизнь нашего земляка, надо прочувствовать его глубиной сердца. Буряк был простой и обычный, и… в то же время необыкновенный.

В небогатой крестьянской семье родился мальчик. Назвали его Серёжей. Было это в октябре 1909 года. А уже по весне сестринские поклонники приладили к развесистой шелковице «старушку»-скрипучую колыбель и качали мальчика.

Русый, голубоглазый Серёжа был непритязательным, добрым ещё с детского возраста.

Как подрос, пошёл в школу. Учился хорошо, имел феноменальную память, прекрасно решал задачи и много читал. Читал не только сам, но и научил грамоте свою мать – Степаниду Диамидовну. Она ни разу не переступала школьного порога, хотя впоследствии и сама ходила в библиотеку за книгами для сына и для себя. Это свидетельство её племянницы, Екатерины Григорьевны Прихнич, которая и сегодня вспоминает, что тётя, когда она была ещё маленькой, читала «Кобзаря».

Екатерина Григорьевна более двадцати лет жила в городе Обухове, а теперь судьба снова вернула её на малую Родину: в небольшой дом, обсаженный садом, молодые деревья которого, словно подпирают, поддерживают в жизни старую качалку – шелковицу.

Чтобы больше узнать о Сергее Кирилловиче, я и пришёл к его племяннице Екатерине Григорьевне.

В прихожей убрано. На столе альбом и несколько художественных книг.

Женщина рассказывает, что у дяди Сергея с детства было много друзей. Лучшими из них были Андрей Леонтьевич Мусиенко, Федот Мартынович Лысенко, Николай Дорофеевич Овдийко.

Школьные годы сдружили их навеки – в те времена деревенские дети мало учились грамоте, а больше уделяли внимания мудрости обработки почвы, выращиванию хлеба.

Дружная четвёрка закончила семь классов и собиралась идти дальше учиться. Но не сложилось у Сергея. В неполных 18 лет его женили, ибо дома необходима была молодая шустрая работница. Это была Оришка, Ира, простая деревенская девушка, жившая рядом. В школу не ходила. Была на три года моложе своего суженого.

Но недолго Сергей ходил за плугом. Вчерашний крестьянин стал воином и не только на год-два, а на всю жизнь.

Сначала он служил в Переяславле, затем поступил в Киевскую пехотную школу.

Забрал к себе жену. Ира работала в столовой. После сельского ликбеза закончила семь классов. А Сергею дальше была уготовлена служба в Полтаве, обучение в Москве.

Сергей Кириллович Буряк окончил Военную Академию им. Фрунзе. Золотую медаль и диплом инженера ему вручал М. И. Калинин.

Учли его способности, профессиональную компетентность и оставили преподавателем этой же академии.

А потом была война. Генерал-майор Буряк участвовал в обороне Москвы. Долгое время был командиром дивизии одного из фронтов. А после тяжелого ранения в 1944 году его перевели в Генштаб Министерства обороны, где он работал до последних своих дней.

Пусть читатель простит меня за схематическое изложение материала. Я сознательно подробно не касаюсь военной службы нашего героя. Пусть об этом пишут военные. Меня больше привлекает глубина человеческой души Сергея Кирилловича.

Представьте себе, московский генерал приезжает в село, к своей племяннице, а та болела, но, тем не менее, занималась ремонтом хаты (мазанка, построена из глиняного кирпича). Как он ей помогал украсить дом!

Не успели обо всём, как следует за ночь переговорить, как утром – полон двор людей: все «жовтневци», как колхоз называли навестили земляка своего. Ведь приехал генерал!

Вдовы – с просьбой разыскать мужчин, без вести пропавших, а уцелевшие на войне люди – просто так, по-приятельски встретиться со славным земляком – односельчанином.

Сергей Кириллович помогал, чем мог, и в первую очередь – вдовам. Ездил в Киев, «выбивал» шифер, кирпич, цемент. Журил иногда бездушное отношение к семьям погибших.

Радовался, как восстанавливалось село, строился Дом культуры, тянулась мостовая. Любил посещать школу, бывать в светлом спортзале.

Таким был Сергей Кириллович. Как ему хотелось домой, в родное село! Уже перенеся два инфаркта, в 1974 году, он с радостью уезжал в родную Веселиновку, к своему гнезду.

Сразу же по приезде написал письмо в Обухов, Екатерине Григорьевне: «Я дома, приезжай, 25 июня съедутся все родные».

Это были последние строки любимой племяннице.

Потом 8 июня в селе случился пожар. И Сергей Кириллович помогал тушить его, не щадя себя. А на следующий день, 9 июня, он умер.

Мы листаем с Екатериной Григорьевной пожелтевшие страницы домашнего альбома. Она искренне удивляется: «Мало фотографий дяди Сергея. Раздала: то в школу, то в музей. Остались только фотографии его детей. Сын Володя – ныне заведующий кафедрой Московского энергетического института, дочь Надежда – инженер. И внуки – их много. Летом всегда все приезжают в родное село и босиком бегают там, где ходил их отец и дед».

Уже совсем вечерело, как Екатерина Григорьевна провожала меня до ворот. Мы шли той же дорогой, которой ходил известный всем нам С. К. Буряк, генерал, коммунист, человек, полностью отдавший себя служению народу.

Мы прощаемся. Над нами слегка качает ветви старая шелковица, под которой рос Серёжа, ягоды которой для него особенно были сладкими. Созревает шелковица летом – приходите. Попробуйте!

Б. Сушак, ветврач, Веселиновка. 27 мая 2010 г.

Мефодий Ильич Войленко

Годы суровых испытаний

Война для жителей Сталинского рабочего посёлка, как и для всех советских людей не была неожиданностью. О ней давно говорили, к ней готовились, поэтому 20 апреля 1941 г. из Сталинского посёлка были призваны на сборы, на переподготовку воины запаса в Литву. Среди них был и мой папа Войленко Мефодий Ильич, рожденный 26 марта 1912 г. Он работал мотористом в цехе водоводов на водопроводной стации.

Когда их провожали, – рассказывала мне мама, я очень плакала (а мне тогда было 2 года и 2 месяца), как будто чувствовала, что это наша последняя встреча. Отец писал маме, что, судя по обстановке на фронтах других стран, становится как-то тревожно.

…Война началась на рассвете 22 июня 1941 г., когда фашистская Германия вероломно, без объявления войны, напала на СССР.

Закончилась мирная жизнь для всей нашей страны…

С этого момента больше ни одного письма от папы не пришло, и он попал в разряд без вести пропавших. О дальнейшей его судьбе я расскажу чуть позже.

А пока о судьбе детей посёлка

Вслед за заявлением Советского правительства о нападении гитлеровских войск на нашу Родину по поселковой радиосети был передан приказ штаба местной противовоздушной обороны, в котором указывалось, что в 13 часов 22 июня 1941 года необходимо:

– полностью затемнить на весь период угрожаемого положения жилые дома, учреждения, фабрики, заводы города Москвы и Московской области;

– установить дежурство у всех выключателей внутреннего и внешнего освещения;

– привести в готовность бомбоубежища и газоубежища для населения города Москвы и Московской области, в которые по сигналу «гудком – сиреной» и объявлению: «Граждане! Воздушная тревога» население должно было спускаться в бомбоубежища, а после сигнала: «Отбой тревоги» люди могли возвращаться домой.

Мы с мамой, Войленко Ефросиньей Николаевной, жили в доме № 5 посёлка, что напротив пожарной части. После сирены в вечернее время спускались в бомбоубежище, находящееся до сих пор в углублении маленькой горки. Там находились столы, подобные тем, что есть в детских отделениях поликлиник, чтобы раздеть маленьких детей. Вот на них и на стульях мы и располагались, а, выходя на улицу, видели скользящие лучи прожекторов, охраняющих небо Москвы и Подмосковья. Полукольцо вражеских войск сжималось вокруг Москвы. В посёлке была проведена эвакуация детей яслей и детских садов в село Куровское Московской области.

Мне запомнился такой эпизод: мы находимся в большом светлом помещении, а в окне я вижу… мамино лицо! Я думала, это было моё воображение, но мама сказала, что, действительно, она приезжала один раз и точно заглядывала в окно.

В связи с приближением к Москве вражеских войск, нас вскоре вновь возвратили в Сталинский посёлок. На водопроводной станции и вокруг неё были установлены зенитки, прожектора и аэростаты заграждения (к ним были привязаны тонкими тросами мины: если вражеский самолёт задевал трос, то взрывался – прим. автора-составителя). Водопроводная станция была стратегического назначения – снабжала Москву водой, её следовало надёжно охранять.

А вот ещё картинка из прошлого: детский сад, который находился возле дома № 5, в настоящее время снесённый; напротив него была площадка с аэростатами, которые поднимали и обслуживали во время бомбёжки, в основном, девушки. Они держали металлические тросы, за которые были привязаны эти самые надувные аэростаты – огромные продолговатые баллоны. Как потом я узнала, они были длиной 8 метров и диаметром 3 метра. Поднятые в небо аэростаты не давали немецким самолётам низко опускаться, а с большой высоты не так хорошо заметны цели. Но бывали случаи, когда сильный порыв ветра срывал и уносил аэростат, и кто-то из девушек не успевал отпустить вовремя трос; это трагически заканчивалось для них.

Я всегда очень плохо спала в тихий час и, глядя в окно, которое выходило на расположение аэростатов, одну из таких трагедий увидела. Мне, ребёнку, показалось, как будто Дед Мороз помахал мне варежкой в окно (это было зимой), а вечером из рассказов и разговоров взрослых я узнала: погибла одна из девушек, она не успела отпустить трос.

Однажды, в конце 60-х годов, одна из девушек, находившихся в те дни на площадке с аэростатами, приезжала на это место, и мне посчастливилось с ней пообщаться. В беседе с ней был подтверждён случай гибели девушки.

Ещё помнится: рабочих в обед кормили в столовой, которая находилась напротив фонтана. А мама иногда ходила в Реутово через лес, чтобы обменять вещи на продукты, так как было голодно.

Навсегда остались в памяти военные и послевоенные карточки, очереди за хлебом и продуктами: в магазине по этим карточкам выдавали положенные крохотные пайки.

А теперь о папе

Что-либо о без вести пропавших долгое время нельзя было узнать.

В 2000 году я подала просьбу узнать что-нибудь о папе в программу «Жди меня», в 2005 году дополнительно отвезла и его фотографии, но долго никаких сведений не было.

… 20 октября 2010 года сестре что-то плохо спалось. В 4 часа утра включила канал «Столица», и на экране вдруг увидела номер телефона, по которому можно будет что-то узнать о без вести пропавших – мне повезло: шла какая-то передача о без вести пропавших. Через неделю мне сообщили сведения о судьбе моего папы, которые были подтверждены «Российским Красным Крестом» – Центром розыска и информации.

Оказалось, что папа, раненый в первые же дни войны в Литве, попал в плен и оказался в лагере для советских военнопленных в Западной Германии в Берген-Бельзен под № 1080 Шталаг XI-С(311).

В выписке из больничной книги под № 5536 указывается, что папа поступил в лазарет этого лагеря 13 марта 1942 года под № 13813, не дожив до своего 30-летия (26 марта 1942 года) одну неделю.

Лагерь Берген-Бельзен был создан в мае 1940 года как Шталаг Х1-С(311) для военнопленных из Бельгии и Франции.

В июле 1941 года сюда поступило около 20 тысяч военнопленных из СССР. К весне 1942 года 18 тысяч из них скончались от голода, холода и болезней (выжило 2097 человек). Так вот мой папа оказался в числе этих 18 тысяч, погибших весной 1942 года.

Задавшись целью побывать на его могиле, мы с мужем по турпутевке 23 марта 2011 года вылетели в Германию. Перед этим я побывала в церкви, заказала отпевание и взяла отпетую землю для возложения на его могилу. Но, прибыв на кладбище, мы увидели не отдельные могилы с номерами, а холмы 10×10 метров со стелами, на которых высечены кресты, и участки отведенных территорий захоронения 1941, 1942, 1943 годов. Около указателя территории 1942 года я и закопала эту отпетую землю, так как не было указано, в каком из этих холмов похоронен мой папа.

После распада Советского Союза в одном из архивов города Подольска были найдены учётные карточки советских военнопленных, которые и помогли установить место захоронения в Германии.

В 2007 году «Народный Немецкий Союз по уходу за военными могилами и Рабочая Группа Берген-Бельзен» начали проект для школ: «Мы пишем ваши имена».

Ученики изготавливают глиняные доски с именами и личными данными военнопленных. При этом представители Немецкого Союза знакомят школьников с информацией по данной теме. В дальнейшем глиняные доски с именами в торжественной обстановке возлагают на валу, окружающем кладбище военнопленных «Херстен».

19 мая 2011 года на мой адрес пришло письмо из Германии с сообщением о том, что членами добровольного общества «Рабочая Группа «Берген-Бельзен» 9 мая 2011 года установлена на кладбище «Херстен» мемориальная табличка с именем моего папы Войленко М. И. Прислали также фотографии, поздравление с Днём Победы и с пожеланиями нам здоровья, мира и благополучия. Письмо прислали члены этого добровольного общества – Петер Ваннингер, Алла Русанова-Ваннингер.

Моё сердце немного успокоилось, так как нашлось место захоронения отца, его останки покоятся в земле, при возможности можно ещё побывать на этом кладбище. Я, дочь, которую любил отец, смогла, пусть уже в возрасте 72 лет, поклониться ему за то, что он дал мне жизнь.

Папа хотел обязательно дать мне высшее образование, и я в возрасте 41 года смогла осуществить его мечту: поступила в МОПИ им. Н. К. Крупской и окончила его в 46 лет. Об этом, около памятного камня – указателя «1942 год», я рассказала отцу, а также о жизни мамы и моей.

Получив сообщение от «Рабочей Группы «Берген-Бельзен» из Германии, я послала им благодарственное письмо.