Когда взошла луна

– Они вырезали треть поселения! – восклицает Райнер.

Я замираю на пороге.

– Что произошло? – выдыхаю я.

Харун бросает на меня растерянный взгляд, а затем хмуро косится на Райнера.

– На одно из поселений недалеко столицы напали, – отвечает Лина, сидящая в кресле возле камина.

Наши с ней глаза встречаются, а затем ее взор скользит дальше, к лицу Миреза. В темных очах Лины вновь появляется это странное выражение, которое я видела тогда, в пещере, когда мы нашли моего брата.

– Дикие, – добавляет Харун.

Лицо Миреза каменеет. Он рассеянно трет лоб, а затем поднимает голову и смотрит на Харуна пылающим яростью взглядом.

– Как вы это допустили? – вопрошает он ледяным тоном.

– Их было слишком много, – отвечает Харун. – Четверо моих вампиров мертвы.

– А сколько погибло людей?

– Мирез… – я касаюсь его ладони, но он стряхивает мою руку.

– Не нужно, Тизерия, – отрезает Мирез. – Прошу, не лезь.

Я дергаюсь, как от удара. Мой брат даже не смотрит на меня. Он продолжает сверлить Харуна гневным взглядом.

– Восемьдесят семь, – спокойно отвечает Харун.

Мирез издает стон, больше похожий на рычание, и упирается спиной в стену. Она сотрясается, словно в нее врезался булыжник. Я сама чувствую себя как эта стена, кажется, что еще немного, и развалюсь.

– Я сделал все, что было в моих силах. Вампиры в Тарде лучше других защищают людей, но… Все из-за проклятых гор на границе. Дикие облюбовали это место. И сложность в том, что там не так просто отыскать кого-то. Дикие жгут полынь и всячески защищаются от вторжения. Они знают туннели настолько хорошо, что могут ходить там с закрытыми глазами, пока мы бьемся как слепые котята.

– Так вытворите их оттуда, – отрезает Мирез. – Всех.

Райнер шумно захлопывает книгу, лежащую у него на коленях, чем привлекает к себе внимание всех собравшихся в комнате.

– Чтобы вернуть вас, Ваше Высочество, нам потребовался целый отряд из вампиров и охотников, – вставляет он. – Потому что в пещерах не просто опасно, а смертельно опасно. И, к слову, о смерти. Семь вампиров, которые отправились спасать вас, погибли.

Мирез опускает голову и обхватывает ее ладонями.

– И оно того стоило, Мирез, – добавляет Харун. – Ты сам понимаешь это.

– Прошедшей ночью случилось то, чего еще никогда не было в Тарде, – говорит Райнер. – Харун не допускал такого. Но теперь дикие перешли все границы.

– Похищения, нападения, – бормочу я. – Кто-то замышляет что-то ужасное. Но ради чего?

– И этот кто-то Хилай, – голос Харуна переполнен отвращением.

Мирез вскидывает подбородок и сверлит моего мужа взглядом:

– Король Грагоса? Отец Халеси?

Я тихонько качаю головой. Харун отвечает мне тем же. Мы смотрим друг на друга в упор, ведя спор без слов.

– Он должен знать, Тизерия, – сдавленно произносит он.

Мирез переводит взгляд с меня на Харуна в ожидании объяснений, но мы оба молчим.

Наконец, я сдаюсь:

– Мы считаем, что за твоим похищением стоит Хилай, и Халеси придерживается того же мнения.

– А раз Хилай имеет дело с дикими, то возможно и последнее нападение диких – его заслуга, – добавляет Харун.

– Хилай? – Мирез вскидывает брови. – Почему вы так уверены в этом?

– Халеси написала, что он оставил ей послание, – признается Харун, – Кровью людей, пострадавших в нападении.

Верхняя губа Миреза вздрагивает, но он не издает ни звука. Мне хочется обнять его, но я боюсь вновь быть отвергнутой, поэтому просто стою и смотрю, как сереет его лицо.

– Мы со всем разберемся, – уверяет его Харун.

– Как можно разобраться с такими, как они? – отрешенно спрашивает Мирез, и его голос срывается. – Я один из них, и не сдерживай вы меня, за мной тянулся бы гигантский след из трупов. Как можно остановить такого, как я? Это просто нереально. Сколько всего диких? Сотни? Тысячи? Это просто нелепо и…

– Нас можно убить, – наглым образом перебивает его Райнер. – Дикие или нет, вампир есть вампир. Вот только в отличие от диких мы лишены их худшей слабости – жажды человеческой крови.

– Нельзя допустить, чтобы этого повторилось, – Мирез сверлит Харуна яростным взглядом. – Ты должен защищать людей от них.

– Не стоит, Мирез, – холодно отвечает Харун. – Я занимаюсь этим сотню лет и знаю, что делать.

– Тогда почему ты допустил это? – Мирез всплескивает руками и срывается на крик, а затем опускает алые глаза к полу и тяжело вздыхает.

– Мирез, прошу тебя, – я касаюсь его плеча, но брат отшатывается от меня.

В комнате повисает тяжелое молчание. Харун сверлит Миреза взглядом. Я с мольбой смотрю на Харуна, всем сердцем надеясь, что он правильно расценит беспокойство в моих глазах.

Лина шумно вздыхает и изящно поднимается с кресла, чем заставляет всех в комнате обратить на нее внимание. Она подходит к Мирезу и берет его за руку.

– Идем, – Лина тянет его к выходу, и он, бросив на Харуна яростный взгляд, послушно шагает за ней. – Давай немного прогуляемся.

Дверь за ними закрывается, и Райнер как ни в чем не бывало возвращается к своей книге. Наши с Харуном глаза встречаются. Теперь в его лице больше усталости, чем гнева.

– Он просто переживает, – тихо произношу я.

– Как и я, – резко вырывается у него.

Я подхожу к нему и сжимаю его ладонь.

– Я знаю. Харун, это не твоя вина, что так случилось. Мы остановим их.

– И как же? – глухо отзывается Райнер.

Я встречаюсь с ним взглядом и пожимаю плечами.

– Я давала слово во всем подчиняться Харуну, а еще обещала учиться сражаться. Думаю, пора восстановить мои тренировки, – я выпускаю ладонь Харуна и, шагнув к дивану, нависаю над Райнером, – Так что пойдем.

– Прямо сейчас?

Я бросаю на Харуна быстрый взгляд, и он кивает.

– Да, – отвечаю я, повернувшись обратно к Райнеру. – Сейчас.

Я распахиваю дверь и вбегаю в покои Лины. Она сидит на диване и наливает кровь в серебряный кубок.

– Есть изменения? – спрашиваю я, резко опустившись в кресло напротив.

– И тебе привет, – невозмутимо отвечает она и отпивает алой жидкости. – По-прежнему так же. Харун сейчас у короля, вернется ближе к рассвету.

Из груди вырывается рваный выдох. Ненадолго сердце заполняет радостное облегчение, а затем беспокойство возвращается. Это значит, что новых нападений не было, и никто не пострадал. А еще это может означать, что король Грагоса готовит для нас что-то похуже.

Вот уже месяц Харун и его вампиры охраняют границы Тарда. Вампиров едва хватает, чтобы охватить всю территорию, но после того, что случилось месяц назад, Харун не мог поступить иначе. За последний месяц мы виделись всего несколько раз. И каждый раз, когда кто-то возвращался в замок Стареса, я надеялась, что это Харун, и боялась, что это будет один из его вампиров, прибывший сообщить весть, способную разорвать мое сердце в клочья.

Мне хотелось быть рядом с Харуном, отправиться вместе с ним защищать наш дом, но я нужна моему брату, нашему замку и Райнеру, на чьи плечи легло и то и другое. По крайней мере, в этом я убеждала себя день за днем, потому что на самом деле боялась. Слишком свежи были воспоминания о том, как я отправилась с Харуном искать Мареля, а в итоге оказалась в руках дикого, в темной пещере, наполненной страхом, кровью и бесконечными бессонными днями, что скрашивал лишь миг рассвета.

Поэтому я помогала Райнеру, а он учил меня сражаться, как и Лина, в ее редкие появления в замке. А мы все трое помогали Мирезу справляться с жаждой.

– Как идут дела у Миреза? – Лина вырывает меня из раздумий и прячет лицо за кубком.

– Все так же тяжело, но по крайней мере, он больше не пугает всех в замке. Пока мой брат научился терпеть жажду с закрытым ртом. Но до выхода на улицу ему далеко. Даже представить боюсь, сколько еще понадобится времени.

– Он обязательно справится, – Лина ставит опустевший кубок на стол. Получается слишком громко, и я невольно вздрагиваю.

– Тебе стоит навестить его, – осторожно предлагаю я.

Лина поджимает губы, но я успеваю заметить блеск в ее глазах. Словно она только и ждала, пока я предложу.

– Конечно, закончу дела и сразу…

– Лина, ты ведь видела, что мой брат справится с жаждой, не так ли?

Конечно, Лина поняла, о чем я спрашиваю. Видениях.

Наши глаза встречаются, и она кивает. И на миг вновь появляется то выражение лица, что я видела в пещерах, когда мы нашли моего брата.

– Это ведь он? – тихо спрашиваю я.

Лина не торопится отвечать, но мне этого и не нужно. Ее вспыхнувшие карие глаза, ее дрогнувший подбородок говорят мне больше, чем сейчас могли бы слова.

– Это Мирез, – выдыхаю я. – Но ведь он даже не родился, когда ты…

Я прижимаю ладонь ко рту.

– Да, – соглашается Лина. – Я покинула Отана, когда даже вашего отца не было на свете. Вот такая ирония. И я искала его почти сотню лет, искала, когда он еще даже не родился. Но все равно опоздала.

– Все может измениться, ведь у вас теперь полно времени.

Она горько усмехается и качает головой.

– Если мы избавимся от диких вампиров. Я по-прежнему не знаю, что нам делать и что ждет нас дальше. – Лина поднимает глаза к потолку, словно там она может найти ответы. – И почему Боги молчат, когда так нужны мне?

– Идея Райнера сейчас не кажется мне глупой.

– Ты про его одержимость загадочным проклятием? – Лина опускает взгляд на меня.

– Сама подумай, – я пожимаю плечами. – Не будет вампиров – не будет и оружия, которое король Грагоса сможет использовать против нас.

– Все еще не понимаю, как жалкий человек может подчинить себе диких. – Лина качает головой. – Боюсь, если ему подвластно такое, то даже отсутствие диких не остановит его. К тому же… сколько лет Райнер ищет разгадку проклятия? У нас нет столько времени.

– Но что нам остается? – вздыхаю я и сжимаю подол платья.

– Ждать.

Глава 2. Халеси

В этой комнате я впервые. Помещение никак не облагорожено, оставлены голые каменные стены и пол. Обстановка скромная. Роскошным выглядят только длинный стол на массивных ножках и окружающие его девять стульев. Из мебели здесь еще есть комод, заставленный кувшинами и кубками, да стеллаж с книгами и пергаментами. Вдоль одной из стен тянутся резные колонны, подпирающие расписанный белыми розами потолок. Бутонывыглядят как настоящие, поэтому каждый раз, поднимая глаза, кажется, что сверху на меня вот-вот обрушится дождь из цветов.

Король Эриас сидит во главе стола. Позади него в высокое арочное окно льется солнечный свет, создавая ореол вокруг головы короля Тарда. Его пальцы, сцепленные в крепкий замок, покоятся на столешнице. На лице Эриаса – выражение крайнего недовольства.

Я сижу возле короля. На том месте, которое обычно занимает наследник. Очередное напоминание о том, что принц Мирез не здесь.

Прошло два месяца с тех пор, как я нашла Миреза в подвале замка Стареса, и он прогнал меня. Принц по-прежнему находился в обители вампиров. Лишь однажды, месяц назад, я позволила себе отправить Харуну письмо, в котором выразила желание навестить принца, на что пришел вежливый, но неизменно твердый ответ: мне не стоит приезжать в Старес.

Поэтому даже стул, на котором я сижу, – лишь еще одно напоминание о том, что он не хочет меня видеть.

Мне удается удержаться от жгучего желания поежиться. Вместо этого я сжимаю челюсти и пытаюсь уловить потерянную нить разговора.

– …с тех пор минуло два месяца, Ваше Величество, – осторожно напоминает глава стражи. – Найти стражников, виновных в похищении принца все сложнее.

Серьезные голубые глаза короля окидывают присутствующих. Стоит похвалить выдержку советников – ни один не отводит взгляда.

– Боюсь, Ваше Величество, – подает голос глава тайной службы. – Что стражники, охранявшие покои принца Миреза той ночью, уже давно мертвы.

Эриас медленно вздыхает и переводит взгляд на командующего:

– Как обстоят дела с дикими?

– По-прежнему тихо, – отвечает тот низким голосом, от которого у меня по коже проносятся мурашки. – Гвардейцы и вампиры следят за границами, но дикие больше не совершили ни одного нападения.

– Что ж, на сегодня все. Вы свободны, – Эриас откидывается на высокую спинку стула. Советники торопливо поднимаются со своих мест. – Останься, Тарис. И ты тоже, Халеси.

Глава тайной службы, уже успевший подняться, опускается на сиденье. Я укладываю ладони обратно на колени и встречаюсь взглядом с королем. В глазах Эриаса проскальзывает беспокойство и так же быстро исчезает, прячась за привычной непроницаемой броней.

Советники покидают комнату, и король поддается вперед:

– Хилай по-прежнему в Грагосе?

От этого имени внутри начинает медленно подниматься волна гнева, и я спешу укрыться за привычной стеной. Благодаря тренировкам с Линой у меня получается все лучше управлять своим даром. Жаль, что занятия столь редки.

– Да, он не покидает столицы, – отвечает глава тайной службы, глядя в глаза королю. – Мои люди и вампиры графа Грейкасла следят за дворцом днем и ночью.

– Хорошо, сообщайте мне о любых изменениях, – холодные глаза Эриаса ненадолго задерживаются на моем лице и возвращаются к Тарису. – Что насчет советников? Уверен, они уже говорят, что пора искать замену династии Фланнаган.

Тарис укладывает ладони на столешницу. На бледных изящных пальцах правой руки заметен шрам, словно кто-то пытался отрезать наемнику конечности.

– Ваше Высочество, совет сейчас больше озабочен угрозой со стороны Грагоса и диких вампиров, – он поджимает губы. – Но, не буду врать, эта тема поднималась. Совет лишь надеется, что вы успеете найти себе достойную замену.

Отпустив силу, я тянусь к Тарису и ощущаю смесь уважения и беспокойства. Интересно, глава тайной службы беспокоится за своего правителя или у него есть иные причины волноваться?

– Совет забывает, что династия Фланнаган пока не прервалась, – произносит Эриас. – Халеси – теперь тоже Фланнаган, и она может занять престол.

Пораженная этими словами, я резко перевожу взгляд на короля, но он не смотрит на меня. Я прикусываю язык. Лучше высказать мысли, когда мы останемся наедине.

– Я говорил об этом советникам, но не все разделяют мое мнение, – Тарис бросает на меня быстрый взгляд. – За всю историю Тарда женщина никогда не правила страной.

– Видимо, пришло время это изменить, – все тем же спокойным голосом произносит Эриас.

– Совет примет любое ваше решение, Ваше Величество.

– Я в этом не сомневаюсь, но предположу, что за этими словами тебе хочется добавить «но».

– Боюсь, что это решение удовлетворит совет.

– Хочешь сказать, что совет не будет верен Халеси, если она станет королевой?

Тарис не спешит с ответом, а я молю всех Богов, чтобы этот разговор поскорее закончился. За все время, проведенное в этой комнате, я не проронила ни слова, но зато теперь мне становится понятна причина, почему король Тарда настоял на моем присутствии.

Как бы мне хотелось, чтобы Мирез был здесь, чтобы он открыл королю свою тайну. Эриас должен знать, что династия Фланнаган не прервется, когда его не станет. Я открываю рот и тут же закрываю его. Это не мой секрет.

– Совет будет верен любому вашему решению, – Тарис прикладывает руку к груди и склоняет голову.

– Выскажи сразу все свои «но», – устало просит Эриас.

Тарис опускает ладони на стол и косится на меня.

– Проблема в том, что она дочь короля Грагоса.

– Это вовсе не значит, что я разделяю взгляды Хилая, – бросаю я. – Даже если принц Мирез больше не имеет прав на трон, не значит, что в моем отношении к этой стране что-то изменилось. Мой дом здесь, в Тарде.

– Я лишь передаю чужие слова, принцесса, и это не равно тому, что я согласен с ними.

– Тогда вы можете в следующий раз передать и мои слова.

– Довольно, – выдыхает Эриас. – Спасибо, Тарис. Ты можешь быть свободен.

Глава тайной стражи встает и направляется к выходу. Едва дверь за ним закрывается, Эриас поворачивается ко мне:

– Я не хотел давать совету и тебе новые поводы для волнений, но пока ты единственная, кто может занять мое место.

– Сомневаюсь, что это хорошая идея, – признаюсь я.

– Это буду решать я, а не совет, – Эриас поднимается, и я встаю со своего места. – Благо, я еще жив, а значит у меня есть возможность выбрать того, кто займет мое место.

Горечь утраты проскальзывает в голубых глазах короля, а затем он резко отворачивается и направляется к двери, давая понять, что разговор окончен. Я молча провожаю его взглядом, хотя меня так и подмывает выложить Эриасу правду о бастарде Миреза.

Нельзя, чтобы Эриас в самом деле назначил меня наследницей.

Прикусив щеку, я спешу в покои. План уже созрел в голове, и, страшась передумать, я решаю сразу приступить к делу.

Я заворачиваю за угол и сталкиваюсь с высокой, темной фигурой. Теплые ладони мягко поддерживают меня за плечи, не давая упасть. Я запрокидываю голову и встречаюсь взглядом с холодными серыми глазами. Стена едва не падает, но легкого усилия хватает сдержать ее. Рядом с ним это получается у меня все лучше и лучше.

– Прошу прощения, принцесса. – Кассиус опускает руки. – Как прошло собрание?

Я озираюсь по сторонам и тихо отвечаю:

– Пока без изменений. Он в Грагосе.

Между бровей Кассиуса ложится мелкая черточка, делая выражение его лица суровее.

– Новых нападений не было, – я киваю в конец коридора, ведущий к лестницам, и мы одновременно шагаем в их сторону. – Мне все это кажется невероятно странным. Зачем Хилаю оставлять мне угрожающее послание, а затем два месяца не делать ничего.

– Думаю, скоро мы это выясним.

– Наверняка он готовит нам что-то похуже нападения на деревню, – я подхватываю подол платья и спускаюсь по ступеням.

– Халеси, – сильные пальцы хватают меня за плечо, заставляя остановиться. – Скажи, что ты не задумываешь что-то опасное.

– Пусти меня, мне нужно подготовиться к занятию, Лина явится в замок сразу после захода солнца.

– Халеси, – голос стражника звучит предостерегающе, и я, наконец, оборачиваюсь. – Мы договаривались не врать друг другу.

– Я помню, Кассиус. Если я что-то и задумаю, то ты первый об этом узнаешь. А теперь отпусти меня.

Еще мгновение серые глаза сверлят меня, словно пытаются найти истину в моем лице, а затем Кассиус разжимает руку. Холод касается того места на плече, где еще секунду назад была горячая ладонь. Я вздрагиваю и сбегаю по ступенькам.

Кассиус не делает новых попыток остановить меня, поэтому я быстро добираюсь до покоев. Закрыв за собой дверь, я спешу к столу, достаю чернила и бумагу. Несколько минут я смотрю в пустой лист. Собраться с мыслями удается с трудом, но, в конце концов, кончик пера касается пергамента, и рука выводит буквы, складывающиеся в слова.

Слова, что изменят все.

– Твоя сила растет, – заключает Лина и отшагивает от меня, словно это сможет защитить ее от моего дара.

– Иногда мне кажется, что если бы ты не рассказала мне о способностях, то их бы и вовсе не было.

– Тебе кажется. – Уголки ее губ приподнимаются, а затем лицо вампирши становится серьезным. – Боюсь, что если бы я не сказала, то ты бы просто сошла с ума. Это редкий и коварный дар.

– Тот, кто передал мне способности к магии может владеть тем же даром? – спрашиваю я.

– Вряд ли. – Лина сводит брови и опускается в кресло. Я сажусь напротив на обшитый бордовым бархатом диван. – По крайней мере, я не слышала о таких случаях. Эмпаты и вовсе настолько редки, что я не встречала их, лишь слышала об одном, лет шестьдесят назад. Да и то он был человеком, поэтому, скорее всего, уже мертв.

Ее ответ не успокаивает меня. Пока я не узнаю наверняка – придется действовать осторожно.

Лина поджимает губы, и на мгновение мне кажется, что она хочет что-то сказать, но молчание между нами затягивается.

– Как… он?

В темных глазах вампирши вспыхивает тоска. Мне даже не нужно применять силу эмпата, чтобы понять, что она думает о состоянии принца.

– Мирез старается, – голос ее звучит отрешенно.

Меня тянет коснуться Лины даром, но я останавливаю себя.

– Значит, он еще не скоро вернется в замок, – я не спрашиваю.

Вампирша качает головой, продолжая глядеть на пляшущее пламя свечи. Я достаю конверт и протягиваю его Лине, чем привлекаю ее внимание.

– Прошу тебя, передай это письмо Мирезу и убедись, чтобы он прочел его, – я пристально смотрю ей в глаза и вкладываю послание в ее холодную руку. – Он должен прочесть его.

Лина смотрит на конверт в своей ладони, а затем поднимает на меня темные глаза, в которых тоска смешивается с растерянностью. Кажется, вампирша что-то скрывает от меня. Быть может, состояние принца куда хуже, чем я представляю.

Знакомое чувство вины давит на сердце, но я гоню его прочь как надоедливую мошку.

– Передай ему, что я знаю его секрет, – добавляю я. – Поэтому Мирезу стоит прочесть мое послание.

Вампирша вздергивает брови, но тут же берет себя в руки.

– Передам, – она прячет конверт во внутреннем кармане жилета.

– Позаботьтесь о нем, – тихо прошу я.

Ее губы вздрагивают. Не сдержавшись, я сношу стены, сдерживающие мой дар, и тоска наполняет меня до краев. От нее в груди все сжимается, и я спешу возвести стены обратно.

Я не хочу думать, что Мирезу нельзя помочь. Ведь если это так, то это только моя вина.

Глава 3. Тизерия

В просторной комнате пусто. Ни одного предмета мебели, ни картин, ни мягкого ковра. Висящие на стенах светильники издают едва слышимый шипящий звук, отвлекающий меня от противника. Райнер пользуется этим. Миг, и он стоит прямо у меня за спиной, но я ловко уворачиваюсь и устремляюсь в другой угол помещения. Развернувшись, я расставляю ноги и замираю, готовая к новому нападению.

– Уже лучше, – ухмыляется Райнер. – Но посмотрим, как ты справишься с этим.

Он крутит в руках кинжал. Им меня не убить, но уверена, будет больно.

Я внимательно слежу за пальцами, сжимающими оружие. Каждая мышца в теле напрягается, готовясь драться или уносить ноги.

Райнер молниеносно оказывается в шаге от меня и заносит руку. Я нагибаюсь и хватаю его запястье. Свободной рукой ударяю его по ладони. Клинок выпадает из ослабевших пальцев, я ловлю кинжал и упираю острие в спину Райнера. Тот уворачивается и выставляет колено, целясь в мой живот. Мне приходится отступить, но зато оружие теперь у меня.

– Ну как? – интересуюсь я.

– Я даже почти не поддавался, – ухмыляется он.

– Почти?

Едва вопрос слетает с моих губ, как Райнер устремляется вперед. Длинные руки пытаются схватить меня, но я оказываюсь быстрее. Кулак прилетает в плечо Райнера, отбрасывая его назад. Я надвигаюсь, пинаю в лодыжку, хватаю белоснежные волосы и ударяю локтем в щеку. Он шипит. Я приседаю, вытянув ногу, и сбиваю Райнера. Он заваливается назад. Цепкими пальцами я впиваюсь в его плечи и толкаю его.

Он падает, и я придавливаю его к полу. Лезвие отнятого мной кинжала прижимаю к горлу Райнера.

– Твоя взяла, – улыбается он и вскидывает руки.

– Ну как? – повторяю я свой вопрос.

– Слезь с меня, тогда отвечу. Может, даже покажу еще пару приемов.

Я выпрямляюсь и протягиваю руку Райнеру. Он встает, отряхивает рубашку и приглаживает волосы.

– В этот раз у тебя получилось, – хвалит он. – Но не зазнавайся.

– Я буду заниматься еще упорнее, пока есть время, ведь я нужна Тарду, нужна Харуну, – я возвращаю Райнеру его кинжал. – Не хочу его подвести.

– За прошедшее время ты добилась успеха.

– И я очень тебе благодарна, – с улыбкой отвечаю я.

– Продолжим через несколько часов, – Райнер хватает жакет, висящий на ручке двери.

– Кто-то обещал мне показать пару приемов, – напоминаю я.

– Позже, Тизерия, – он распахивает тяжелую створку и поворачивается ко мне. – А пока ты можешь помочь мне. В знак благодарности.

– Конечно, – выдыхаю я и направляюсь за ним.

Райнер ведет меня в библиотеку.

Книг на столе стало еще больше. На полу тоже возвышаются стопки толстых фолиантов.

– Может, стоит убрать те, что ты уже прочел? – замечаю я.

– Я и убрал, – отвечает Райнер и садится возле окна. – Это новые.

– Что мы ищем сегодня? – я устраиваюсь на стуле и пытаюсь отыскать среди башен с книгами свои записи.

Райнер берет в руки один из томов и протягивает мне:

– Эмпирея.

От удивления я даже вскидываю брови.

Это имя я уже слышала от Райнера. Так зовут сына Небесных Богов и первого вампира. По крайней мере, в это верят дети солнца и луны.

Тысячу лет назад или около того, скука и любопытство побудили Эмпирея спуститься с небес на землю. Среди смертных он провел много лет. Считается, что ведьмы и ведьмаки – потомки Эмпирея, как и вампиры.

Солис и Луна хотели, чтобы их сын вернулся на небеса, но потерявший бессмертие Эмпирей уже не мог возвыситься. Небесные Боги нарушили правила и вернули сыну силы. Вот только Земным Богам это совсем не понравилось. Терра и Морс наслали на Эмпирея проклятие: солнце стало для него губительным, а без крови он бы погиб. Сын Небесных Богов уже не мог вернуться к родителям. В обители Богов нет ничего живого, годного для питания, а солнечный свет обратил бы его в пепел.