скачать книгу бесплатно
– Да, я поняла, ты хорошо объяснил. Я могу выбрать любого, я и выбрала. Белый Ворон – самый красивый и хороший из всех. Мы станем мужем и женой, как и положено высокородным.
– Но почему именно этот? – король не выдержал и вскочил на ноги.
– Ну. – ненадолго растерялась принцесса, – потому что он мне нравится.
– Милорд, это зашло слишком далеко, – негромко сказала леди Ворон. Лицо ее превратилось в белоснежную маску. Только глаза горели от скрытой ярости. – Давайте закончим.
– Лорна. – на Эннобара было жалко смотреть, но он не сдавался. – Возможно, ты передумаешь. Посмотри как следует.
– Что вы, милорд! – возмутилась его дочь. – Разве достойно высокородной леди так метаться с выбором? Вы сами учили меня, что короли своих решений не меняют. Я уже выбрала – лорд Белый Ворон станет моим мужем.
– Боюсь, это невозможно, – строго произнесла мать Воронов и скользнула вперед. Ее сильные пальцы сжали плечо принцессы.
– Что вы делаете? – вскрикнула Лорна, когда леди отдернула ее от альбиноса. Безвольная теплая ладонь выскользнула из детской ручки.
– Вашему высочеству больше нельзя здесь оставаться, вам следует отправиться к себе, – произнесла леди, холодно смотря на принцессу.
– Но я не хочу! – Лорна выдернула руку, бросилась к альбиносу и прижалась к нему всем телом. Широко раскрытыми и потемневшими от волнения глазами она глядела то на леди Ворон, то на Эннобара. – Мой отец-король сказал, что я сама могу выбрать и что мне не будет отказа. Зачем вы встреваете? Это вам надо уйти!
– Лорна, ты ведешь себя недостойно высокородной, – перебил ее Эннобар. На щеках у него заиграли желваки.
– Отец! – Принцесса вдруг залилась слезами. – Но ты же сам обещал! Ты сам сказал! Ведь короли не меняют своих решений!
– Иногда королям приходится менять решения, – вмешалась леди Ворон. – Милорд.
– Госпожа Нонна! – крикнул Эннобар, и в покои быстрым шагом вошла испуганная воспитательница. – Пожалуйста, сопроводите принцессу в ее покои.
– Но я не хочу! – рыдала Лорна, отчаянно цепляясь за Белого Ворона. – Вы мне обещали! Не надо! Пожалуйста, отец! Нет, нет!
Эннобар смотрел на дочь, и его посиневшие губы крупно вздрагивали. Леди Ворон снова схватила рыдающую принцессу за плечо, и, как та ни сопротивлялась, оторвала от сына. Нонна подхватила отбивающуюся девочку и потащила вон.
– Пожалуйста! – визжала Лорна, захлебываясь слезами и упираясь из всех сил. Она устремила мокрые от слез глаза на своего избранника. – Лорд Белый Ворон, пожалуйста, ну скажите им, что я буду вам хорошей женой! Я правда буду хорошей женой! Пожалуйста!
На лице альбиноса застыло выражение крайнего страдания. Ногти до крови впились в ладони. Третий брат старался сохранять внешнее спокойствие – но тут не выдержал и он.
– Милорд, – обратился Белый к Эннобару сквозь крики принцессы. – Вы же понимаете, что это всего лишь каприз, причуда маленькой девочки. Не стоит ругать ее за такой необдуманный поступок.
Леди Ворон метнула на сына такой взгляд, что казалось, волосы альбиноса вспыхнут. Эннобар не ответил, а Нонне наконец удалось выволочь бьющуюся в истерике принцессу за дверь.
Эннобар провел трясущейся рукой по лбу и прошелся по покоям.
– Можете все убираться вон, – бросила леди сыновьям. – Кроме тебя и тебя.
Старший Ворон молча кивнул, Белый просто остался на месте. Остальные потянулись к выходу. Проходя мимо альбиноса, Гордый прошипел:
– Я с удовольствием влепил бы тебе оплеуху, но ты и этого не достоин.
Белый дернулся всем телом, словно от удара, но губы его остались сомкнутыми.
– Вот поэтому никогда нельзя доверять выбор Небесам: они могут выбрать то, что совершенно не годится для земли, – сдерживая злорадство, сказала мать Воронов посеревшему Эннобару.
– И что теперь? – глухо спросил король.
– Теперь мы заключим брачный договор, в который впишем имя Лорны и титул лорда Ворона, оставив пустое место перед ним, – решительно заявила леди. – А имя жениха внесем уже после войны. Мало ли, что может случиться. Но во всяком случае у нас всегда будет выбор и всегда под рукой окажется нужный Ворон.
Эннобар посмотрел на нее – и медленно кивнул, соглашаясь. Старший Ворон составил договор, и все трое поставили под ним свои подписи. Хранитель достал приготовленную заранее тяжелую золотую печать с портретом и гербом короля и приложил к договору.
– Дело сделано, – леди знаком показала, чтобы Старший убрал договор. – Разрешите вас оставить. А ты иди за мной.
Белый Ворон послушно отправился следом за матерью. Снаружи к ним присоединился Ройле. Леди не проронила ни слова до самых своих покоев. А в покоях обернулась к сыну и выпалила:
– Небеса покарали меня дважды: в день, когда меня выдали замуж, и в день, когда я извергла из своего живота тебя. Сегодня они чуть не посмеялись надо мной в третий раз, но больше я этого не допущу. Ты сегодня же должен уехать из дворца и вернуться в Твердыню Воронов.
– Да, миледи, – поклонился альбинос, глядя в пол.
– Возьми у Каэрвена двадцать золотых на дорогу и воинов для сопровождения, – велела мать. – И оставайся в замке до моего возвращения – полновластным лордом и законным хозяином. Лето на исходе, пора горячая, нужна хозяйская рука, да и мне требуется свой человек на Вороньем престоле, если война вдруг застигнет меня в столице. Ты все понял?
– Да, миледи, – снова поклонился Белый сын.
Миледи какое-то время сверлила его взглядом, а потом кивнула:
– Иди.
Белый Ворон послушно повернулся и вышел из покоев. Он прошел к себе, сел в кресло и обвел пустым взглядом привычную обстановку. Третий брат прожил здесь десять лет, оброс вещами, книгами, мебелью, и вот сейчас надо за несколько часов отобрать самое важное, а остальное бросить. Уйти, покинув привычный дом, уклад, круг знакомств, пусть узкий, но милый сердцу.
Белый Ворон поднялся и походил туда-сюда по комнате. Все ценное и нужное взять не получится, это очевидно. Тогда альбинос открыл комод и попытался сообразить, какой одеждой следует запастись в дорогу.
Платье для парадных приемов и официальных визитов он трогать не стал. Взял запасной плотный плащ, кожаный, длинный, с подбивкой из волчьего меха. Отобрал три комплекта ежедневной одежды, в которой ходил к больным. В один облачился, еще два убрал в сумку.
Долго перебирал пузырьки и флаконы с настойками и препаратами. Решил взять с собой самые редкие и дорогие. Увязал в мешочек несколько безделушек – кольцо, подаренное одним вельможей за оказанные услуги, – яркий янтарь в серебряной оправе; расшитый мелким жемчугом и крошечными рубинами пояс; тяжелый золотой браслет, старинный, с вычурными узорами. Вещь приглянулась ему в лавке собирателя древностей, и продавец с острым взглядом уверял, что это не только украшение, но и сильный оберег.
В мешок с одеждой Белый Ворон запихнул пару сапог и две пары ботинок. Одни для зимней непогоды, на меху, на толстой подошве и с высоким каблуком, вторые более простые – мягкие, прошнурованные, из неказистой бычьей кожи. В итоге как альбинос ни старался, скарба собралось порядочно, и он с трудом смог поднять мешок. А ведь оставались еще книги!
Белый Ворон в бессилии остановился перед книжным шкафом. Библиотека, состоящая из пособий по медицине, научных трактатов и редких фолиантов, была его гордостью. Ровно двадцать шесть книг: он собирал их целое десятилетие, тратя на них почти все свои деньги. И сейчас с ними предстояло расстаться.
Подрагивающими пальцами альбинос долго гладил корешки, шептал названия. «Строение человеческого тела и назначение четырех основных жидкостей, а также их взаимодействие друг с другом и с небесными телами» – легендарный труд астролога, анатома и чародея Лугнарада, жившего почти триста лет назад. Сегодня по нему изучают медицину во всех главных академиях материка. Книга известная, Белый Ворон знал ее почти наизусть.
Альбинос встряхнулся и решительно достал из шкафа все книги. Сложил в сундук и тщательно запер. Сундук могут доставить следом за ним. В сумку, которая надевалась на тело под сюркот, он убрал только самую редкую жемчужину своей библиотеки, «Speculum essentias», древний труд анонимного автора, рассказывающий о ядах и их действии, а также о сложных и спорных методах лечения травами. Каждую страницу приходилось расшифровывать. Язык «Speculum essentias» был архаичен, полон иносказаний и метафор, а сами рецепты – весьма своеобразны. Белый Ворон лишь дважды осмелился применить их на практике, один раз на себе, второй – в безнадежном случае, и результат превзошел все ожидания.
Вместе с книгой Белый Ворон положил мелкие предметы обихода: расческу, зубную щетку, платки и прочее. Наконец он собрался с духом, надел сумку, взвалил на плечо мешок и отправился в покои, где расположился Каэрвен.
– Да, да, – оказалось, начальник стражи Воронов его уже ждал. – Жаль, конечно, что вам приходится отбывать столь поспешно, но я выделю вам десять человек сопровождающих. И вот еще двести золотых, триста серебряных и пятьсот медяков на путевые расходы.
– Так много? – поразился Белый Ворон.
– Распоряжение госпожи, – развел руками Каэрвен.
– Но это бессмысленно, – возразил альбинос. – Зачем столько охраны одинокому путнику? Или это охрана, которая не позволит мне сбежать?
– Небеса всеблагие, – обиделся Каэрвен. – Госпожа ничего такого не говорила.
– Но могла подразумевать, – пытливо посмотрел на него Белый Ворон.
– Она просто беспокоится о вашей безопасности, на дорогах нынче неспокойно, – возразил Каэрвен. – Но я бы, честно, тоже дал вам одного парня – и все. Не хочется гонять ребят туда-сюда, они еще от перехода не отошли. Да и потом, вы уже к вечеру седьмого дня будете в Серых горах, вас встретят. Чего госпожа так переживает, понять не могу.
– Ты можешь сказать ей, что я отказался от охраны, – предложил Белый Ворон.
– Нарушить распоряжение? – испугался Каэрвен. – А то вы ее не знаете – на куски ведь меня разорвет.
– А ты вали все на меня, – улыбнулся альбинос. – Сам подумай: зачем мне столько людей и денег? Я возьму десять золотых, двести серебряных и триста медных. Хватит за глаза.
– Звучит очень разумно, – заколебался Каэрвен. – Тем более что вы поедете по Большому тракту, там встречаются конные патрули Черных гвардейцев, да и ночевать в тавернах будете. А расходы лишние сейчас ни к чему. Ну, на ваш страх и риск. Так и скажу госпоже: мол, уперлись и отказались наотрез.
– Да, так и скажешь, – кивнул Белый Ворон, почувствовав странное облегчение. – Я оставил в своих покоях сундук с книгами, очень прошу, когда поедете обратно, проследи, чтобы его доставили мне в Твердыню.
Каэрвен отвел его на задний двор, где стояли огромные гостевые конюшни. Там он выделил Третьему Ворону высокого вороного жеребца и, пыхтя, отсчитал ровно столько монет, сколько Белый попросил. Тем временем пришел молодой стражник, лица которого Ворон не помнил: видимо, в те времена, когда он еще жил в родном гнезде, парень был совсем ребенком. А сейчас на вид ему было лет пятнадцать, не больше.
– Вот, это Трайни, – представил стражника Каэрвен. – Он поедет с вами. Вы не глядите, что молодой! Топором владеет отлично, зоркий, храбрый, а в седле держится, как будто в нем и родился.
– Хорошо, – Белый Ворон посмотрел на Трайни и отметил про себя, что тот явно не рад ни знакомству, ни поездке. – Ну, я готов.
– Храни вас Небеса!
Каэрвен церемонно раскланялся и помог лорду сесть в седло.
Трайни забрался на кобылу, вороную, как и жеребец, и они медленно двинулись со двора.
Белый Ворон не оборачивался на дворец, хотя очень хотелось. В сущности, ему не о чем было жалеть, кроме своих книг и комнат, но в сердце острой занозой засело воспоминание о принцессе Лорне. В Белом Вороне будто что-то сломалось, когда он смотрел на слезы девочки и слушал ее крики.
Он не питал иллюзий: то был всего лишь внезапный каприз чувствительной девочки, слишком рано начитавшейся баллад и романов, наслушавшейся от высокородных девушек рассказов про любовную науку. Но все же сердце ныло, и Белый Ворон погрузился в глубокую задумчивость.
Третий ехал по улицам, уронив голову на грудь, и, сам того не замечая, тер правую руку. Чуть выше кисти немного жгло, словно от укуса насекомого. Но если бы Белый Ворон отвлекся от своих мыслей и рассмотрел внутреннюю сторону запястья, он увидел бы, как там проступает тонкими царапинами некий символ, похожий на птичий след на снегу. Ровно в том месте, где руки альбиноса мимолетно коснулись пальцы леди Ворон – так, что он и не заметил.
Глава 9
Во дворце шел пир. Ярко пылали факелы на стенах, ослепительно сияли светильники. Играла музыка, шумела разношерстная толпа, ломились от яств и напитков столы. Эннобар был весел и часто поднимал полный кубок, призывая всех отдать дань Богу Хмеля.
Младший Ворон стоял у выхода на балкон, наблюдая за танцующими в центре зала. Сам он танцевать не умел и не любил. Но уйти с пира не мог: леди Ворон приказала всем сыновьям осваивать придворные обычаи.
Вдруг Младший брат увидел на противоположном конце зала хрупкую фигурку, точно так же жмущуюся к балкону. Ворон улыбнулся и стал торопливо пробираться к ней по стенке. Эйнли, словно почувствовав его взгляд, обернулась. Ее щеки вспыхнули румянцем, а глаза заблестели.
– Вы разве не танцуете? – спросила она.
– Нет уж, это без меня, – ответил Младший. – И так голова разболелась.
– Но это же так весело! – воскликнула Эйнли, завороженно наблюдая за танцорами. Мелькали пышные платья, сверкали драгоценности. – Я бы на вашем месте плясала до утра!
– Так отчего не спляшешь?
– Что вы, на королевском пиру танцуют только высокородные! – возмущенно заметила Эйнли. – Я рада уже и тому, что могу смотреть, как они ловко кланяются и изящно кружатся. А уж музыка какая – словно с неба льется!
Младший пожал плечами. Конечно, на бедную деревенскую девушку блистательный пир во дворце должен был произвести неотразимое впечатление. Он уже собрался предложить Эйнли принести ей лакомство со стола или кубок вина, как вдруг его окликнули:
– Лорд Младший Ворон, приветствую вас!
Младший обернулся и поспешно поклонился: к нему подходила высокая красивая девушка с щедро рассыпанными по плечам густыми каштановыми кудрями. Гибкую фигуру облегало струящееся многослойное верхнее платье из синего шелка, расшитого золотом и серебром. Поверх платья крепилась льняная накидка ярко-красного цвета. Она не скрывала рубинового ожерелья с подвесками из разноцветных камней.
– Доброго вечера вам, принцесса Рона!
Старшая дочь короля довольно улыбнулась. Ей уже исполнилось семнадцать, и она была очень хороша: румяные щеки, ярко-голубые, отцовские, глаза, его же упрямый подбородок и высокий лоб. Портил красоту принцессы только пустой взгляд, в котором мелькали тщеславие и надменность.
После второй свадьбы Эннобара Рона, балованная старшая дочь, сначала замкнулась в себе. Думали, это от горя, но принцессу обуревали совсем другие чувства. Рона неистово злилась на отца, на мачеху и на всех придворных, которые, едва завершился траур, забыли о почившей королеве и принялись уговаривать Эннобара жениться вновь, чтобы обзавестись наследником.
Рона старательно занималась с воспитательницами, преуспевая в науках и манерах, прилежно играя роль достойной дочери короля и будущей королевы. Но изнутри ее грызли обида, боль и страх, иной раз такие сильные, что нежно улыбающейся на публике принцессе было тяжело дышать.
Рона прекрасно понимала, что родись у отца наследник, не видать ей ни трона, ни наследства. Покойная королева, которую Эннобар взял по сговору в одном из четырех главных родов, была образцом благородной леди, хотя и не отличалась особой красотой. Но она была умна и умела обходиться с мужчинами.
Эннобара жена устраивала, и он даже не изменял ей в надежде получить сына. Но первой родилась Рона. Эннобар искренне обрадовался дочери. А затем наступили не лучшие времена: у королевы оказалось слабое здоровье, и роды нанесли по нему непоправимый удар. Через три года случился выкидыш, и лекари осторожно намекнули королю, что надежды на наследника немного.
Эннобар воспринял новость стойко, и во дворце начали судачить, что у венценосных супругов теперь исключительно дружеские отношения. Королева знала об этих слухах, но ей достало характера улыбаться на пирах, сидя по левую руку от мужа и приветствуя высокородных леди: в жадном взгляде каждой из них слишком откровенно проступало желание занять ее место в монаршьей постели. Еще через полтора года случился новый выкидыш, уже на позднем сроке. От этого супруга Эннобара уже не оправилась. Болезнь убивала ее постепенно: королева таяла, иссыхая и теряя молодость и красоту.
Эннобар старался держаться, хотя искушений было предостаточно, и делал все возможное, чтобы создать для супруги иллюзию счастливой семейной жизни. Помогали отвлечь королеву от мыслей о болезни и занятия с Роной. Не понимая, как шатко ее положение, девочка росла капризной и гордой. Она рано осознала свое особое положение и с удовольствием пользовалась всеми причитавшимися ей привилегиями. Но когда Роне исполнилось десять лет, королева закрыла глаза навсегда.
Эннобар год носил траур. А потом как-то отправился на охоту к одному из своих вассалов, живших поблизости от Железного леса. У лорда Сосен было несколько дочерей, и одна из них, пышная красавица с чудесными волосами, была так кротка и так ласково смотрела на высокого гостя, что сам Безгрешный Фелид не устоял бы.
Наутро Эннобар заглянул в голубые глаза девицы Блейр, отдавшей ему свою невинность, оценил при свете дня ее роскошное тело и дивные волосы, и понял, что как честный высокородный обязан жениться.
Когда Рона узнала, что отец привез во дворец мачеху, с ней случился тихий припадок – девочка спряталась в одном из подвалов и истыкала булавками свою канарейку так, что птичка сдохла. Роне этого показалось мало, и она истыкала той же булавкой и свою левую ладонь. Последнее оказалось очень больно и некрасиво. Рона поняла, что зло надо срывать на других. Причем лучше всего исподтишка.
– Что это вы стоите рядом с прислугой, – очаровательно улыбнулась принцесса Младшему Ворону, подавая ему руку для поцелуя.
– Смотрю, как танцуют, – ответил Младший, не понимая, что от него понадобилось принцессе.
– Не лучше ли самому присоединиться к веселью? – намекающе подняла бровь Рона. Забирать руку она не торопилась.
– К сожалению, я совершенно не пригоден к танцам, – покаялся Младший, стараясь сделать самое глупое выражение лица, на какое был способен.
Принцесса смерила его долгим взглядом:
– Я могу вас научить.
Младший облизнул губы, не решаясь на отказ. Ситуация создалась щекотливая.
– Боюсь, даже все ваше женское терпение и кротость тут будут бесполезны, – раздался веселый голос, и рядом с Роной возник Красный Ворон, разряженный в пух и прах.
Он отвесил ей замысловатый поклон, ловко подхватил под руку и увлек в музыку и смех. Как раз начался бранли, и огромный зал буквально звенел от смеха, хлопков и притопывания.
Красный Ворон изящно подпрыгнул и повел Рону вприскачку. Щеки у обоих раскраснелись, глаза весело блестели.
