Не ангелы

– Нет. Впервые вижу всех.

– Будешь её покрывать…

– Мне это неинтересно, ты знаешь.

– Тебе интересна личная выгода, Динар.

– Ты слишком плохо думаешь обо мне. Твоя дочь – вконец избалованная, наглая дура. У неё в голове, кроме бутылок, сигарет и, прости, – членов… Ни-че-го. Я мог бы этого не говорить, но вынужден отстаивать собственную честь. Разбирайся с ней сам, пожалуйста.

– Вот как… Ты, Динар, мог бы и получше за ней присматривать…

– А должен? – Ди незаметно расправил плечи и выпрямился. Лицо его я бы сейчас видеть не хотел, да и присутствовать при этом разговоре – тоже.

– Братья должны быть для сестёр опорой и защитой.

– После отца.

– Значит, – сделав паузу, продолжил он, – ты никого из них не знаешь?

– Никого.

– Ладно…

– Я полдня провёл в поисках, пока здесь, в твоём доме, хозяйничали няньки, да мой друг. Я постоянно занимаюсь с Ли, вывожу её на прогулки. Учусь. Работаю. Не прошу у тебя денег уже давно. Амалия – терпеть меня не может. Так что думаю, моя роль в семье совершенно достаточна и оправдана, – выдал Динарчик спокойно, но я видел, как он осторожно поигрывал пальцами, то ли не решаясь сжать кулак, то ли подавляя ненужную жестикуляцию. Верх самообладания.

– Лучше бы ты просил денег… Принципиальный мой сын.

– Наверное. Советую вызвать врача – судя по звукам из ванной, у твоей принцессы дела совсем плохи.

Я тоже давно прислушивался к тому, что творилось за стеной: причитания няни стали громче и более тревожными. Но мы не успели и шагу сделать, как дверь распахнулась и нас позвали на помощь:

– Мальчики! Кто-нибудь. Плохо Амалии, не удержу.

Мы с Ди метнулись к ванной: девчонка полулежала в руках Надежды Владимировны, бледная, с совершенно обескровленными губами, больше похожая на труп, чем на живого человека. Я весь похолодел от страха – не хотелось бы видеть, как кто-то умирает. Но Динар, опередив любые слова и мои собственные мысли, подхватил сестру на руки и вынес в коридор.

– Скорую вызывайте, – негромко, но каким-то новым, командным тоном, произнёс он, обращаясь ни к кому конкретно, но ко всем нам. Я оглянулся: за спиной стоял отец Ди, и между ними происходил молчаливый диалог посредством ледяных, бесчеловечных взглядов. Они так были похожи сейчас друг на друга, как более поздняя и более ранняя копии одного и того же человека. Вот только выдержка Динарчика была гораздо крепче.

– Надя, – отозвался отец, отворачиваясь, – звоните.

Мы снова остались вдвоём: Амалию увезли, Надежда Владимировна, напоив нас чаем, а себя – валокордином, ушла спать к Ли. Я молча таращился в тёмное окно, чувствуя себя впервые в доме Динара – чужим. А ему, кажется, было всё равно. Из коридора он принёс пачку сигарет и зажигалку, уселся на стул, подвинув его к плите, включил вытяжку и закурил.

– Эй, – среагировал я.

– Плевать, – безразлично бросил Ди. – Если раньше я ещё как-то пытался заставить себя уважать его, то теперь и пытаться не стану.

– Ситуация…

– Сложная? Не смеши. Амалия далеко не первый подросток в мире. Глупо было не обращать внимания на её выходки или считать, что всё обойдётся. Меньше бы мотался по своим любовницам, может, и пронесло бы. Отец ещё называется, – проговорил он на выдохе и замолчал.

– Наверное, нет смысла искать причины, раз уж всё случилось, – чуть подумав, как можно более нейтрально высказался я.

– Конечно. Забей, Илюх. Надо строить свою жизнь и не думать о других. Ей четырнадцать! Вспомни нас…

– Мы тоже были дураками.

– Но не настолько же!

– У всех свои истории…

– Портит тебя твоя культурология, – хмыкнул он так, будто не было тяжёлого дня, кошмарного возвращения Амалии и разговора с отцом. Будто мы только вернулись с вечеринки и болтали ни о чём.

– А тебя – финансы.

– Ну не надо… Я тут задумал кое-что, уляжется немного с Амкой, возьмусь за переговоры с отцом. Если он поможет нам деньгами, то…

– Ты уверен, что стоит у него просить?

– Да. Это единственный вариант оставить меня в семье. Откажет – уйду на вольные хлеба.

– Ди… Может, не надо так резко? – я растерянно огляделся, в сердце прокрался страх. Затеи Динара чаще заканчивались крахом, чем победой. Хотя в вопросах заработка он отличался лёгкостью и проворно раскручивал даже ерунду, обеспечивая нас дармовой прибылью.

– Нормально. Я знаю, что делаю.

(Илай. Настоящее)

Он действительно знал – в этом я убедился буквально на следующий день и перестал сомневаться чуть позже. Ту ночь мы провели у Динара, а утром после завтрака разбрелись по своим делам. Но я очень хорошо помню решительность и злость Ди, когда вечером он пришёл ко мне с новостями про Амалию. Причина её ужасающего состояния была не только в алкоголе – она банально оказалась беременной. В четырнадцать. То, что творилось в семье моего любимого товарища в последующую неделю, я вспоминать отказываюсь.

Ди фактически жил у меня, пережидая бурю. Хотя я склоняюсь к тому, что он просто пытался уберечь родных от собственного гнева, если судить по сотням тирад, которые пришлось выслушать в те дни. Кто знает, может, я бы на его месте тоже вёл себя так – отстранённо, но в то же время сохраняя твёрдую позицию. А позиция Динара была до пошлости проста: аборт, частная школа и непомерная строгость. Об этом он каждый день сообщал отцу по телефону из моей гостиной.

Семья решила иначе. Побоялись навредить здоровью Амалии, да и на тот момент нянек в виде бабушек-дедушек и наёмных работников было даже слишком много. Я не переставал удивляться превратностям судьбы и количеству испытаний, пришедшихся на этих людей. Пока сам не оказался вовлечён в не менее странные и ужасающие события.

8

(Илай. Прошлое)

Амалия уже месяц как притихла, окружённая заботливыми и строгими гувернантками, похожими на приставов. После того как ей с подругами пришло в голову устроить выкидыш, она провела достаточное количество времени в больнице, полностью отвернув от себя Ди, который, казалось, вычеркнул сестру из списка родных. Он полностью сосредоточился на Лиане, учёбе и том самом проекте, о котором мы говорили. Отец, к моему удивлению, не поскупился – так что руки у нас были развязаны настолько, что Динарчик решился на осуществление не одной своей идеи, а нескольких.

Только я ему был плохим помощником: учёба отнимала почти всё свободное время, даже вне университета. Приходилось посещать дополнительные лекции, ходить на выставки и очень много читать, чтобы не плестись в конце списка успеваемости. Кроме того, я прилично сох по Ане, всё пытаясь обратить на себя её внимание так, чтобы не вызывать подозрений. Тушевался. Ди посмеивался, но советов больше не давал, – к моему великому сожалению. У него как раз в тот момент с девушками всё стало резко удачно складываться: они чуть ли не вешались на моего прекрасного товарища, стоило нам прийти в компанию или забежать к кому-нибудь из старых друзей на квартиру. Правда, сам Динарчик динамил каждую. По его выражению, «не желал связываться с легкодоступными, тем более бесплатными». Не хотел слухов, берёг репутацию.

Странно, но играл этот факт против него же. Среди общих знакомых говорили в нелестном ключе об избирательности Ди, о его странных наклонностях в вопросах любви, девчонки смеялись над вопросом половозрелости и мужской функции, кто-то в открытую оскорблял за отказы, считая его «зажравшимся золотым мальчиком» и устраивая провокации.

Динар долго молчал, не реагировал и даже не обсуждал ситуацию со мной. До одного момента. Как-то ближе к концу зимы, когда первая его идея с перепродажей драгоценных камней (которые он после предложил мастерам отца для обработки, с чего мы, собственно, и получили первый ощутимый доход: продали родителям однокурсника Ди кольцо по индивидуальному эскизу) сыграла, как и ожидалось, он позвонил мне, приглашая прогуляться по Волхонке. В противную ветреную погоду идти никуда не хотелось, но отказать я не мог. Ближе к вечеру мы встретились у выхода из метро «Кропоткинская».

– Я бы хотел здесь жить, – начал Динарчик безо всяких предисловий.

– Окнами на Храм?

– Не обязательно. Только отец никогда мне столько денег не даст.

– Ну и хорошо. Мне здесь не нравится. Тем более мы и так с тобой всю жизнь живём в самом центре. Смысл менять шило на мыло?

– Атмосфера, Илюш… Здесь домишки маленькие, улочки совсем другие. Какой-то особый дух.

– Купеческий? – хмыкнул я, пытаясь намекнуть Ди на его стремления.

– Ага… Как раз для таких дельцов, как мы. Знаешь… Я решил заняться инвестициями. Камушки и дело отца – это хорошо, но мне нужно что-то своё, чтобы ни от кого не зависеть.

– Хм… Но ты же понимаешь, что без его денег у тебя бы ничего не было из того, что есть сейчас.

– Слишком ты умный для своих лет, Илай.

– Я разумный.

– И что? Против моего выбора?

– Нет. Почему? Ты же не делаешь ничего противозаконного. А попробовать что-то новое всегда можно. Только я тебе в этом вопросе не помощник, увы.

– Знаю. Просто хотел с тобой поделиться…

– Ди, как у вас дома?

– Не знаю. Я там почти не появляюсь.

– И ко мне не заходишь…

– Да.

– Почему?

– Мне кажется, что… – он опустил голову и некоторое время шёл, глядя под ноги. Я же смотрел по сторонам, прикидывая, смог бы действительно жить в этом районе или нет. – Что наши семейные дела слишком уж какие-то грязные для тебя, Илюш. Ты всегда был рядом, но я ничем так и не смог отплатить.

– Разве надо платить? Друзьям.

– Надо хотя бы попытаться. Ты – не бездонный источник.

– Брат же.

– Пришли, – Ди резко остановился перед красно-коричневой обшарпанной дверью. – Приглашаю тебя на безумную вечеринку!

– В смысле? – я проследовал за ним в тёмный подъезд и опасливо поднимался по лестнице за его спиной.

– Отметим наш первый большой успех.

– Не понял.

– Илюх, я наладил канал перекупки камней. Отец передал мне половину дела. Официально, – небрежно бросил Динар, взлетая наверх через три ступеньки.

– Да ладно?!

– Серьёзно.

Я не нашёлся что ответить: слишком неожиданной оказалась новость. Ди так сопротивлялся помощи отца, даже не желал быть похожим на него, хотел иметь что-то своё, но с такой радостью принял половину бизнеса сейчас, когда не имел под ногами никакой твёрдой почвы и даже не достиг порога двадцати одного года. Сейчас, когда семья его рушилась на глазах, когда впереди несколько лет учёбы, когда… Я не понимал его. Впервые не понимал совершенно ничего. Камни. Он любил их. Всегда. Только мне казалось, что не было в этой любви искренности, скорее она досталась ему по наследству, ибо не видел Динарчик ничего иного перед своими глазами. Да и его отец испытывал настоящие, честные чувства только к своему делу, горел им, переживал за него.

Когда с Амалией случилась беда, его лицо не было настолько встревоженными, каким мне удалось его увидеть в момент срыва серьёзной сделки некоторое время назад (тогда я забежал забрать Ди из мастерской). Мне хотелось верить, что Динарчик не такой, что у него действительно будет свой путь. Но прельщённый щедростью и доверием отца… Неужели он, мой друг, почти брат, готов был использовать подачки, не гнушаясь, готов разрушить собственные принципы ради достижения целей? Когда с ним это случилось? И почему я не заметил?..

Мы стояли в небольшом ярко освещённом коридоре чужой квартиры. Из комнат доносилась музыка, разговоры и смех. Вешалки полнились куртками, пальто и яркими шарфами. Одежда лежала и на широком пуфике. Столько пар обуви – и женской, и мужской, – давно не приходилось встречать. Я хотел было задать Ди несколько вопросов, но он меня опередил:

– Если уж жить я в этом месте не собираюсь, то хотя бы просто проведу какое-то время. Только сегодня и только для вас… Прекрасная съёмная квартира – отдыхаем как хотим, без чужих глаз, без районных сплетен. Полная свобода! Ну и некоторые наши общие знакомые – для поддержания имиджа.

– Ты снял эту квартиру?

– Ну да. Ты пройди и посмотри… Идеальное место для хорошего вечера.

– Динар… Зачем?

– В клубах скучно. Здесь больше приватности и свободы. Тебе понравится.

И, скинув куртку, Динарчик упорхнул от меня. А я всё ещё не понимал, кто передо мной – этот слишком весёлый и беззаботный парень, сорящий деньгами, не мог быть моим Ди. Он никогда не пылал любовью к вечеринкам, никогда не стремился быть своим в больших компаниях, не пытался показать благосостояние, которому обязательно бы позавидовал каждый. Нет. Сегодня рядом со мной был не Динарчик, не мой братишка, а кто-то другой. С некоторым отвращением выслушав приветственные возгласы, я всё же разделся и незаметно прошёл в большую яркую гостиную – современно, дорого, стильно и со вкусом. Изящные девушки, холёные парни… Попадались лица знакомые и нет. Поверить глазам было сложно – Ди собрал всех тех, кто мог ему быть чем-то полезен. Наши старые знакомые, его однокурсники и много тех, о ком только предстояло узнать.

Ко мне подплыла прекрасного вида блондинка с искрящимися голубыми глазами и предложила выпить. Я отказался. Тогда она с совершенно печальным видом исчезла в коридоре, и мне не осталось ничего, как только поискать взглядом Ди. Он уже устроился в высоком кресле синего бархата – кричащем и немного вульгарном. С непроницаемым лицом, но в позе хозяина жизни, Динарчик придерживал за талию… Аню, сидевшую на подлокотнике.

Дыхание на секунду перехватило, и первым порывом было открыть рот от удивления, спросить, сказать – только вот что? Она премило улыбалась, болтая с незнакомым мне парнем, изредка потягивая вино из бокала. Красивая… Но чужая. Такой я её не видел и не хотел бы видеть: слишком развязная и свободная, с легко считывающимися намерениями и желаниями. Стало тошно, но, преодолевая себя, я свинцовыми шагами приблизился.

– А вот и мой Илюшка, – с улыбкой выдал Динар, холодно поглядывая в глаза.

– Привет, – внезапно охрипшим голосом поздоровался я, утопая взглядом в грязноватых жестах Ани. Она повернулась.

– О! Не думала, что ты придёшь…

– Почему?

– Ну… – замялась Анюта, но Ди успел перехватить инициативу в свои руки.

– Репутация, Илай, – штука очень классная. Но я рад, что ты здесь сегодня, – с этими словами он чуть притянул Аню к себе и второй рукой плавно повёл вверх по и так излишне оголённому бедру. Ещё несколько секунд, и ничто не помешает ладони пробраться под юбку. Я с такой чёткостью увидел этот момент, что не выдержал и буркнув «отойду», развернулся в сторону двери.

Внутри всё зудело. Такая близкая и доступная Аня. Холодный Динар. Шум. Радость. И тошнота. Понять смысл увиденной картины не представлялось возможным. Больнее было думать не о том, что Анюта неказистая, на всё готовая девчонка, а о том, что Динар оказался предателем. Он прикасался к ней так, будто рядом с ним сидела обыкновенная проститутка. Именно так. Не постоянная посетительница клубов, готовая поразвлечься, не просто знакомая девчонка, позволяющая вольности… А именно как женщина, не имеющая ценности, – только цену. Где его чувство достоинства? Где та самая верная дружба?

Я нашёл кухню – она была пуста – и встал у приоткрытого окна. Внизу шумел город. Наш родной и любимый город. Москва. Близкая, изученная вдоль и поперёк. С каналами, с тёмными дворами, с разномастными домиками центральных улиц, с дурацкими фонарями, гаснущими не вовремя, с попрошайками в переходах и спонтанными концертами уличных музыкантов. Грязная осенью, яркая летом, нежная весной и тихая – зимой. Мы впитали с молоком матерей противоречивый характер столицы, стали её частью, напитались воздухом, погрузились в атмосферу, задели отравленные страстями испарения. Мы брали. А она – отдавала. Мы! Теперь же в отражении мутного стекла был только я.

За спиной послышались шаги, но я не шелохнулся. Мягкие руки легли мне на плечи и медленно, чуть поглаживая, опустились ниже по груди к животу.

– Скучаешь? – пропел нежный голос на ухо шероховато и волнительно.

– Отчасти.

– Я могла бы скрасить твой вечер… – девушка, чьё отражение я смутно видел в окне, смело и настойчиво рвалась в мой внутренний мир посредством примитивных ласк. А я, к своему стыду и её разочарованию, ничего не чувствовал. Ни возбуждения, ни желания продолжать игры.

– Увы…

– Другу Ди не по душе девушки?

– По душе. Но не сегодня.

– А ты мне так нравишься… – снова шепнула она, касаясь губами шеи.

Противно было осознавать, что всё это происходит со мной впервые, а рядом – неизвестная. Без имени, без истории, просто образ женщины. С таким же успехом я мог бы подвергаться вероломному нападению резиновой куклы. Безликая. Многоразовая. Пустая внутри. Для меня – пустая. Резервуар для физического. Я остановил её руки и довольно грубо отодвинул от себя, наконец-то повернувшись. Лицо выражало только разочарование, но скорее искусственное, чем искреннее. Она была красива.

До сих пор не знаю, какого цвета глаза на меня смотрели. Помню только аккуратные губы и непринуждённую улыбку. Девушка отступила так же просто и бесшумно, как и появилась, оставив мне пустоту и гулкие басы музыки, отдающиеся в пол, будто поступь несметного войска. Зря я думал, что наша дружба с Динаром будет вечной. Ничего вечного не существует на этой бренной земле, всё рано или поздно умирает. Даже то, что не имеет тела.

Мы были как братья, не стоило и отрицать этого. Да, в последнее время Ди отстранился, иногда казалось, что даже избегал меня. Но это нормально – всё же у нас разные интересы. Но от родителей я не стал дальше, может, наоборот, сблизился. Почему же с Динарчиком вышло иначе? Если он был в курсе, что Аня вот такая, почему не сказал раньше? Зачем выставлять меня дураком…

Никогда не думал, что буду так делать, но взял первый попавшийся стакан, налил в него воды из-под крана и выпил. Неприятный железистый привкус сделал только хуже, будто бы я попробовал всю ту грязь, в которой оказался.

– Илюш? – свет, проникающий из коридора через дверь, перебил Динар.

– Что тебе?

– Поговорить хотел.

– Зачем? Ты ведь уже сделал больше, чем разговор. Может, хватит?

– Так было нужно.

– Кому?

– Тебе.

– О! А ты научился читать мысли? Или играешь во всевидящего Динара?

– Если бы я тебе сказал прямо, ты бы не поверил. Я и сам не верил, пока не увидел.

– Разве когда-нибудь я сомневался в твоих словах? – в груди стало неуютно, будто бы тесно. Уши горели огнём, и единственным желанием было раствориться в воздухе. Отмотать жизнь лет на десять назад или вперёд, только чтобы этот момент остался где-то в другом времени.

– Нет. Но… Это другой случай.

– Почему ты так?

– Я встретил её на какой-то вечеринке. Зашёл случайно, по делу. И потом не знал, как поступить. Сказать тебе как есть – значило сильно ранить без доказательств, ты бы всё равно захотел увидеть своими глазами, но успел бы передумать столько… Резать, так сразу. Одним махом. Не так больно, – Динар пожал плечами и прошёл мимо меня к злополучному окну. – Ты прав. Район этот мне не подходит…

– Ди! Да что же…

– Илюша. Пусть лучше я своими руками сделаю тебе больно и буду виноват, чем какая-то шваль станет играть твоими чувствами. Ты заслуживаешь лучшей женщины.

– Не тебе решать, чего я заслуживаю. Мы же друзья! Больше даже… Были…

– Она бы ещё немного поиграла с тобой, потом подцепила бы коготочком тонкую венку на шее и подтащила к себе ближе, пустила в постель, нашёптывала разные приятности… А знаешь почему? Потому что она всегда так делает. Ты – лакомый кусочек. Не такой притязательный, как остальные. Ты красив. У тебя есть деньги и я. Ни одна не откажется. Только вот… Я хотел, чтобы у вас всё было по-настоящему. Искренне, Илюша…

– Может, мне требовался этот урок? А что теперь?

– Теперь ты будешь знать, как на нас смотрят девушки из ближайшего окружения. И не только.

– Мне это неинтересно.

– Если б так было на самом деле, ты бы не смотрел сейчас на меня как на врага.

– На предателя.

– Пусть так. Ты мне слишком дорог, Илюша… Всё просто.

(Илай. Настоящее)

Последующая ночь стала для меня откровением. В минуты отчаяния и душевной боли я вспоминаю её и первую ночь после смерти родителей. Обе я провёл совершенно один. Не потому, что Динар не хотел быть рядом. Мне нужно было одиночество, чтобы чувствовать всё как есть. Мы тогда ещё какое-то время постояли на кухне. Ди молчал, я тоже. Мир замер. Двигался только я, Илья, незаметно, словно превратившись в тень, покидающий съёмную квартиру в попытке забыться.

Почти до самого утра я бродил по Волхонке, добрался до Арбата и, шаркая как старик, прошёл его из одного конца в другой раза три.

Динар уже тогда играл по-крупному, сам того не понимая. У меня же внутри зрело ясное ощущение начала большого и сложного пути, с которого мы уже не в состоянии свернуть. Аня была началом, послужила маячком, отметившим старт. К утру я принял решение простить Ди и остаться с ним. Мы знали друг друга и были честны, не ждали ничего, не искали выгоды от дружбы. И этого было достаточно.

Теперь же, спустя довольно много лет, когда он сидит передо мной, явно читая мысли, я могу сказать, что не ошибся. В нашем ограниченном мирке не было и не будет человека честного и открытого, любящего нас без причины. Как там? Большие деньги – большая ответственность? Ерунда. Большие деньги – большое одиночество… И даже Таль… Моя изящная Таль…

9

(Илай. Прошлое)

С того дня я потерял способность видеть цвета. Небо – серая ткань. Дома – серые стены. Под ногами – серая слякоть. Даже Ди казался серым, блёклым, сливающимся с обстановкой. Я ходил на лекции, посещал семинары, умудрялся что-то сдавать и получать неплохие оценки, ездил с родителями к родственникам и помогал матери по дому, заглядывал к Динару, чтобы присмотреть за Ли, слушал его отца, когда тот внезапно решался провести с нами вечер на кухне за чашкой чая. Только всё это будто бы происходило не со мной, а с каким-то другим Ильёй, о существовании которого я только узнал. Туман в голове сливался со снежным туманом улицы, оставляя неотвеченным вопрос: где реальность?

Так я и прожил следующий месяц. Или два. Кто там разберёт, когда в Москве кончается зима и начинается весна? Аню за это время ни разу не удалось увидеть, но зато новым, отрешённым взглядом, я рассмотрел другое: Ди отдалялся от меня, занимаясь семейным делом и всё больше разворачивая дело собственное. Его будто бы затянула трясина взрослой, слишком серьёзной жизни, только вот относился он к ней, как к игре. Однажды я стал свидетелем того, как Динар общался с кем-то из постоянных клиентов отца во флагманском бутике, и был поражён манерой держать себя – такого надменного и снисходительного взгляда у друга не помнил до этого. Но самым неприятным оказалась реакция собеседника – подобострастие. Он ведь платил деньги! Ему требовалось получить желаемое! И при этом хозяином положения был Ди. Мой Ди!

Я не узнавал его. И чем больше находил подтверждений того, что Динарчик внезапно стал неизвестным для меня человеком, тем больше оглядывался на себя. Кем стал я? Что с нами произошло за последние несколько лет? Выросли? Конечно. И всё же… Мне была интересна учёба, но я не видел себя в культурологии дальше. Может, мы оба ошибались? Динар в том, что хотел независимости от отца, а я в том, что уверял себя в личной свободе?

Эта странная, неприглядная история с Аней показала, насколько всё усложнилось – я был слеп, продолжая наивно верить в чистоту и доброту людскую, Ди же прозрел гораздо раньше, но наблюдал мир через искажающие линзы. Да и что могут видеть, более того, – знать, парни, только вчера выбравшиеся из-за школьной парты?

Последовавшая за нашей размолвкой с Динаром весна показала мне, как изменчив мир и как много значат в нём близкие люди. Хоть я и выбрал Ди, заставил себя ему поверить, в переломный момент где-то на границе двух времён года, появилась навязчивая мысль – проверить. Благодаря нашим мелким делишкам, разрастающимся в нечто большее, я мог без проблем переговорить со всеми завсегдатаями шумных домашних вечеринок, с затравленными учениками собственной школы, с подъездными наркоманами и мажорами покруче нас, но остаться при этом в уверенности, что никакая информация не просочится наружу. Ни один из моих собеседников не готов был расставаться с возможностью быстро и просто получить нечто особенное в свои руки. Через меня или Ди, конечно.

Вместе с неприятными, иногда даже чересчур, – историями об Анюте, я узнал и кое-что другое. Гораздо более ошеломляющее и неожиданное: оказалось, что мы с Динаром имели вес, несравнимый ни с одной компанией в нашем районе. И за его пределами о нас тоже прекрасно знали. Правда, чаще говорили или спрашивали о моём друге, а некоторые, совершенно потерявшие берега, – предлагали совсем уж противные вещи. Подогнать Ди девушек. С разными целями – кто-то хотел занять место поближе к нему, кто-то готов был ограничиться вхождением в закрытые тусовки. Я же не подозревал, что всё настолько серьёзно, и слухи правдивы.