Огненные игры

– Ты винишь себя! – не выдержала я. – Она не заслужила этого!

– Да, но я виновата в том, что ослушалась маму и погадала ей.

– Она настаивала.

– Она не понимала, а я да.

– Это был её выбор.

– Который исходил из моего решения. Глупая девчонка! Почему я была такой глупой дурой!

– Вот именно, ты была ребёнком! Ты разве не помнишь, как она поступала с тобой?!

– Помню. – Одетт замолчала на пару минут. Потом проложила. – Я чувствовала вину, что позволила Уго встать между нами. Я думала, что заслужила это всё. Я ждала, когда она меня простит. Даже пыталась поговорить с ней, но она вытолкала меня с криками, что не хочет говорить со мной на такую идиотскую тему. Она ничего не говорила об Уго, но я чувствовала, что она меня не простила. Пытаться я больше не стала. Было очень стыдно. Поэтому я делала всё, чтобы ей угодить, ей всегда всего было мало. Недостаточно. И чем дальше, тем хуже.

– Одетт…

– Теперь я понимаю, что никогда бы не загладила бы свою вину. И уже не заглажу…

– Ты не виновата. Нельзя всё жизнь жить, виня себя во всём.

– Хм… Сначала я винила себя, что что-то сделала не так и Уго отказался от меня, что я не идеальна для него, что что-то со мной не так… Скучная, некрасивая, глупая… – я так и знала! Одетт шмыгнула носом и продолжила. – Потом, когда поняла, что Кари ревнует его ко мне. Знаешь, пока Кари мне открыто не намекнула о своём отношении к Уго, я и не могла понять, почему её отношение ко мне изменилось. Не замечала. У меня была проблема, как понравится Уго…

– Он не понимал от кого отказался… – я пихнула подругу плечом.

Одетт грустно улыбнулась и продолжила:

– Дальше я винила себя в том, что наши отношения с Кари сломались. Ну, а теперь… Ты знаешь.

– Поэтому не хотела мне гадать? – я уже знала ответ, но почему-то хотела его услышать о неё.

– Да.

Я обняла её и прошептала на ухо:

– Ты лучше меня знаешь, что такое судьба.

– Но её можно изменить.

– Но только не тринадцати летняя девочка. – я отпустила её. Сделала паузу, чтобы до неё дошёл смысл моих слов. – Отпусти. Это не твоя вина. Живи дальше. Наполни своё жизнь счастьем, освободив от вины. Тебе, и только тебе решать, разрушать себя или нет. В этом случае я тебе ничем не смогу помочь. Сейчас выбор за тобой. И он повлияет на ТВОЁ БУДУЩЕЕ. Решай.

Я поднялась и уже хотела выйти, как ко мне подошла сзади Одетт и взяла за руку.

– Я устала само разрушаться. – прошептала она. – Хочу попробовать жизнь без гнетущего чувства вины.

– Тогда я помогу построить новое счастливое НАСТОЯЩЕЕ.

Когда мы вышли из туалета, нас ждал Уго. Минуту спустя они бросились друг другу в объятия.

– Прости меня –прошептал Уго, прижимая Одетт к себе.

– И ты меня. – всхлипывая, сказала Одетт.

– Я виноватее.

Они рассмеялись, не отпуская друг друга. Потом притянули меня к себе. Мы так простояли минут пять.

Теперь осталось самое сложное: избавиться от привычки винить друг друга, отпустив прошлое. А это не так просто. По опыту знаю.

День встреч

Ещё несколько часов мы танцевали под песни и музыку разных народов. Фива я больше не видела. Хотя не думаю, что я его заметила бы: всё моё внимание забирали Одетт и Уго. Наши танцы были странными, не такими какие я танцевала дома – не по правилам. Мы просто двигались в такт музыке, прыгая, бегая и приседая вокруг друг друга. И конечно, не забывая, махать руками, кричать и смеяться. Как дикари, честное слово. Но, оглянувшись, я поняла, что многие так танцуют. Да, ещё успевают подпевать певцам. Мне начинала нравиться такая жизнь. Свободная. Без правил. Без страха.

Вернулись мы довольно поздно. Тихо пробрались к нашему вагончику – он оказался открытым. Неужели не бояться, что их обокрадут? Или у них так принято – доверять соседям? Думать о наших соседях у меня не было ни сил, ни желания. Как только я легла на подушку, то сразу же отключилась.

Мне в глаза светил лучик солнца. Как дома… Почему как? Я уже дома! Я медленно открыла глаза и потянулась. Этой ночью я ни видела никаких сновидений. Хооорошо выспалась… Я перевернулась на спину и ещё раз потянулась.

– Проснулась?

Я подняла голову и увидела Одетт. Она сидела на своей кровати, смотря на меня во все глаза. Улыбка на её лице светилась.

– Что? – я не удержалась и тоже улыбнулась.

– Ты такая милая, когда спишь! – рассмеялась Одетт.

Я засмеялась. Кто бы мог подумать, что Одетт такая весёлая утром?

Вдруг она подскочила на ноги и подбежала к моей кровати.

– Подвинься! – сказала она, двигая меня.

– Тебе своей мало? – спросила я, но подвинулась.

Одетт залезла на пою кровать и улеглась рядом. Кровати были рассчитаны на одного человека, но мы с Одетт были стройные, поэтому с треском, но поместились вдвоём. Пришлось плотно прижаться друг другу. Не скажу, что мы страдали худобой…

– Спасибо. – сказала Одетт.

– За что? – не поняла я.

– За всё. – она посмотрела на меня своими красивыми серыми газами.

– Ты помогаешь мне, я тебе… Это дружба. – я тоже посмотрела на неё. Стоп. А где… – Где Уго?

– Он ещё спит.

– Разбудим его?

Глаза Одетт хитро блеснули.

– Конечно. – ответила Одетт.

Думаю, мои глаза не слабее загорелись.

Мы тихо встали и подкрались к постели Уго. Он спал на животе в странной позе: одна нога подтянута к животу, другая выпрямлена до конца и заведена куда-то за спину; одна рука выброшена вперёд, другая согнута и заведена под подушку; голова запрокинута наверх.

– Он себе ничего так не сломает? – поинтересовалась я.

– Нет. – хихикнула Одетт. – Знаешь ли, не все спят в идеальной позе. Некоторым удобно… – она кивнула головой на Уго. – так.

Вдруг Одетт резко толкнула меня на Уго и прыгнула следом на него.

– Ааааааа! – закричал Уго, пытаясь скинуть нас.

Мы толкались, пихались и кричали. Смех заполнил весь вагончик.

– Эй! – в приоткрытую дверь заглянула Ядда. – Жду вас через пятнадцать минут снаружи.

Мы умылись, толкаясь около подобии раковины. Потом Одетт и я заставили отвернуться Уго, пока мы передавались из ночнушек, которые лежали на наших постелях, когда мы вернулись вчера, в наши единственные платья. Думаю, сорочки раньше принадлежали близняшка: они были белые, шёлковые и очень короткие с глубоким вырезом. Скорее всего, это самое приличное, что они нашли у себя в гардеробе. И на том спасибо. А вот Уго явно досталась рубашка Поддуба: большая, без форменная, хлопчатая. Если внимательно не присматриваться, то можно подумать, что это просто кусок ткани. Но штаны были лопаты: размера на четыре меньше, чёрные, хлопковые. Кстати, Уго нас с Одетт тоже заставил отвернуться, когда он переодевался. Одетт пару раза подшутила над ним, делая резкое движение как будто сейчас повернётся. И каждый раз Уго вёлся, крича угрозы, если она повернётся. Потом, причесавшись, мы пошли на встречу.

Снаружи нас ждали вся труппа, одетая как вчера вечером.

– Быстро. – заметил Лопата.

– Приступим к делу. – начала Ядда. – Вчера вы ознакомились с планом. Надеюсь, вы не струсите…

– Нет! – перебил её Уго.

– Замечательно. – Ядда бросила на него неодобрительный взгляд. Мне бы тоже не понравилось бы если бы меня перебили. Но по Уго было видно, что он горит желанием выпендриться перед близняшками. – Вы должны остаться незамеченными. Иначе у вас будут неприятности, что само собой понятно.

– Мы успеем вернуться к началу фестиваля? – поинтересовалась Одетт.

– Конечно, дорогуша! – ответила Ядда, улыбаясь. – Начало только через три часа.

– Не задерживайтесь там. – сказал Лопата. – Вы должны притворить слугами, нанятыми для помощи королевским слугам. Как никак, сегодня праздник и рук на всех не хватает. Мы раздобыли для вас эти бумаги. – он протянул каждому по листочку. – На них написано, что вы служите в той организации, которая поставляет слуг-рабов для помощи. Здесь написаны чужие имена, которые мы придумали.

– А теперь идите. – сказала Ядда. – И не задерживайтесь. Мы вас будем ждать у входа во дворец.

Когда мы отошли на приличное расстояние от труппы, то мне стало немного легче дышать. не знаю почему, но рядом с ними у меня в животе всё сжимаете. Может просто я раньше не с кем кроме Одетт не общалась за пределами дома? Но с Уго же я общаюсь легко…

– Я Блей. – сказал Уго.

– Ха! Я вообще Кеста! – засмеялась Одетт.

– Ну… – я посмотрела на свою бумажку. – Я… Айла.

– Так много имён приобрели за пару дней… – рассуждала вслух Одетт.

– И думаю не в последний раз. – добавил Уго.

Дальше мы шли молча. Не думаю, что кто-то из нас когда-нибудь тайно проникал во дворец. Особенно я. Мне было очень страшно.

Во дворец мы проникли легко и без трудностей: слуги ходили туда-сюда, занося какие-то продукты или наоборот выкидывая мишки с мусором – мы просто показали листочки, которые нам дала Ядда. Нам сказали, что помощь нужна на складе под дворцом. Но нам нужно было не туда. Поэтому мы затерялись среди толпы. Дворец не спал. Все куда-то спешили, не замечая нас.

– Ну…– начал Уго, оглядывая людей, огибавших нас и идя дальше. – Мы тут как невидимки.

– А что тебе не хватает внимания? – усмехнулась Одетт.

– Да, нет. – Уго достал карту, поморщив нос. – Просто, как-то обидно даже.

– Ребят, – обратилась я, заметив, что какая-то служанка в конце коридора странно смотрит на нас. – Лучше нам слиться с толпой. А то будет ОБИДНО, если нас поймают на такой глупости.

– Рокси права. – сказала Одетт и оглянулась по сторонам. – Так мы же все помнит куда нам идти? Комната на втором этаже, вторая слева от окна, выходящего на сливовый сад, с дверью, обрамлённой золотой окантовкой в виде язычков пламени. Там должна напротив на тумбочке стоять…

Не успела она договорит, как к нам двое мужчин, крича:

– Эй, вы! Откуда вы?!

– Бежим в разные стороны. – только и сказал Уго.

Мы в рассыпную побежали в разные коридоры, выходившие из главного. Спасибо, работникам дома! Все продолжали идти в своём ритме по своим делам, мешая поймать нас. Я улыбнулась своим мыслям, не сбавляя скорость.

Я была в этом дворце, но сейчас мне всё казалось незнакомым. Возможно, потому что я никогда не ходила по коридорам слуг… Но сейчас, выйдя в главный холл… Я знала, где я, но не могла понять, что изменилось. Как будто дворец… Нет. Я. Я изменилась. Он больше не казался мне полный праздника и веселья. Пустой и холодный – вот таким я видела его сейчас. Я поёжилась.

Так, это был второй этаж. Мне повезло, что я быстро затерялась среди слуг. Сейчас меня никто не преследовал, и я медленно шла мимо высоких белых дверей. Я помнила, кто из знати где обычно останавливается. Здесь, например, (я посмотрела на дверь справа от себя) всегда останавливается герцог и герцогиня Дрискинс. Оба очень любят праздники и веселье, поэтому приезжают сюда чуть ли не на каждый праздник. И обоим за шестьдесят, но энергии у них, как у пятнадцати летних. А вот здесь (следующая дверь) останавливается граф Оринф. Самый добрый человек на земле. Он не женат, но ему уже где-то около тридцати. Он имеет самый низкий титул при дворе короля. Король его держит при себе только потому, что он владеет обширными и плодородными землями его королевства. Его земли побольше даже некоторых герцогов, а всё благодаря его трудолюбию и доброте. Некоторые разорившиеся крестьяне добровольно отдавали ему земли, взамен на его защиту. И он их радушно принимал. Возможно, поэтому королю он и не нравится.

Дверь слева принадлежала жене «Занятого герцога» (я тихо хихикнула). Конечно же, у него было имя, просто он всегда был на столько чем-то занят, что его жена всегда ездила на балы, приёмы и праздники одна. За спиной её часто называли вдовой при живом муже. Детей у герцога и герцогине Царц не было. Герцог, Цин Царц, говорил, что он рождён не для семьи, хотя и взял в жёны герцогиню. Скорее всего потому, что её семья была очень богата и он получил хорошее приданное за жену. Герцогиня же, Эблирианна Царц, утверждает, что её муж слишком занят работой, но, когда он сделает большую часть, они займутся делами семейными. Враньё. Все видели и знали, что муж её не любит и готов найти любую отговорку лишь бы не находиться рядом с женой. Хотя её приданное он всё потратил на покупку каких-то коллекционных и дорогих клинков, которые изготавливались чуть-ли ни на другом континенте. Мне её жаль. Откуда я это знаю? Друзья их семьи очень болтливы…

А вот… Та самая дверь! Точно! Говорили, что у герцогини Царц роман с секретарём короля, хотя её всего двадцать семь, а ему около сорока лет, но, я слышала у них сильная любовь. По этой причине её секретарь всегда селит около своего кабинета, где проводит большую часть времени. А герцогу на столько всё равно, что она даже не утруждается сделать вид оскорблённого мужа, когда на балах особой важности герцогиня весь вечер разговаривает с секретарём короля.

– А мы тебя искали! – я резко обернулась, немного напуганная громким голосом в полной тишине. К тому же я опять ушла в свои мысли. Сзади стояли Одетт и Уго. Уго продолжил. – Думали, всё! Потерялась.

Они подошли ближе. Одетт прошла дальше – к окну. Она немного выглянула:

– Какой большой сад. – она осторожно отстранилась, боясь, что её кто-то заметит в окне. Её глаза светились восхищением. – И правда сливовый… А деревья украшены разноцветными ленточками!

– Ты ещё не видела зимний дворец короля… – я вспомнила, что тот в два раза больше этого праздничного дворца. – Там почти всё украшено хрусталём.

Мы обе шумно выдохнули, чем рассмешили Уго:

– Давайте за дело, а то нас так могут и поймать.

– Это мало вероятно. – Сказала я, смотря, как он пытается вскрыть кабинет с помощью клинка. – Слуги все сейчас внизу –готовятся к празднику. Гости на веранде, которая на крыше, – завтракают в обществе короля. Встать и уйти раньше, чем король доест – признак неуважения к королю.

– А если король раньше уйдёт? – спросила Одетт, тоже отрывая глаз от работы Уго.

– Ну уж нет! – хмыкнула я, не сдержавшись. – Его Величество никогда не встанет из-за стола, пока не наесться до отвала. А потом ещё выпьет всё вино, приготовленное для завтрака. Многие придворные отказываются от вина в угоду короля.

– Но это же просто завтрак… – Одетт подняла на меня глаза, полные непонимания.

– Ага, – мне стало очень весело от этого разговора. – Ты представь, как он нажирается на обед и ужин!

– Эй, леди! – сказал Уго, не отрываясь от работы. По голосу было слышно, что он сейчас рассмеется. – Он же король!

– Он еле ходит после приёма пищи! – сказала я, в конец рассмеявшись. – А Хавьер постоянно косо смотрит на него, как бы он не упал по дороге в свои покои!

– Всё! – сказал Уго, отходя от двери. – Всё дело в сухариках… – он подмигнул Одетт, улыбаясь. – Да, Свон?

– Я Кеста. – Одетт скрестила руки на груди.

– Ладно… – сказав, я прищурилась и посмотрела сначала на Одетт, потом на улыбающегося Уго.

Обогнув друзей, я вошла в кабинет и сразу увидела тумбочку, а на ней небольшого размера стеклянную чашу. Когда все вошли, Уго тихо прикрыл дверь. В чаше было десять маленьких аккуратно сложенных пополам белых листочков. Откуда труппа знала, где чаша? Неужели их приглашали во дворец? А зачем… ?..

Вопросы буквально сыпались в мою голову, пока Одетт и Уго искали похожий листочек на столе…

– Господин Юриас. – прошептала я, не в силах отвести взгляд от дверей, в которых стоял секретарь.

– Что вы здесь делаете…? – он не договорил, заметя моих друзей около своего стола. – Кто они? – спросил Юриас, обращаясь ко мне.

– Мои друзья… Мы ничего не брали. Просто мы хотели, чтобы наша труппа выступила перед королём… Вы, наверное, знаете про… – я не могла смотреть ему в глаза, не то чтобы сказать ЭТО. Но у меня выбора не было. У меня не было защиты. Я осталась одна. И мне убеждать его в помощи нам. Я подняла глаза и посмотрела. – Про моё трудное положение. Мне нужны деньги. Поэтому мы решили…

– Подложить название своей труппы в выбранные. – закончил он, перебив меня. Юриас смерил меня строгим, холодным взглядом. На друзей он даже не посмотрел. Он всегда мне казался слишком умным. Конечно, он понимает, чем чревата моя выходка для меня. А мы даже не успели подложить листочек! – Жульничать.

Его волосы тронула заметная седина. Если раньше это были парочка седых прядей, то сейчас это выглядело как редкое мелирование. Красивый контраст: чёрный и белый. Взгляд его не изменился: при его росте я всегда буду маленькой девочкой, а под взглядом становлюсь ещё и ГЛУПОЙ МАЛЕНЬКОЙ ДЕВОЧКОЙ. Я когда-то хотела вырасти и быть наравне с ним, но мои метр семьдесят один при его метре восемьдесят и сколько-то… Хотя он похоже похудел… У него была неестественная сильная худоба.

– Ты изменилась. – голос Юриаса, как гром раздался в полной тишине. – Не отвела взгляда, как раньше. Стала… – он искал подходящее слово. – Дерзкой. Свободной. Неподвластной.

– Прошу, Вас не сдавать нас. – попросила его. Почему его слова задели меня? Мне стало … обидно.

– Ты повзрослела. Пусть и таким жестоким способом. – Юриас как будто и не слышал моей просьбы. – Но ты этого боишься. А не стоит. Тебя ждут другие прелести жизни.

– О чём Вы… – я старалась сохранять вежливый тон, но, когда до меня дошёл смысл его слов, мне стало труднее сдерживать раздражение, которое появилось с самого начала разговора. А главное из-за чего? Но тем не менее страх превратился в раздражение, которое как пламя разгоралось во мне. – Я не боюсь расти. А вы не имеете права судить меня.

Справа раздался вздох Одетт. На чьей она стороне?

– Да, права не имею. – его всегда плотно сжатые губы искривились в подобии улыбки. Он вообще умеет улыбаться? – Но я всегда видел в тебе пламя, которое когда-нибудь вырвется наружу. – Я хотела сказать, что он ошибается, но он не дал мне этого сказать. – Ты очень стараешься его скрыть, но с каждым годом оно лишь набирает силу. И тебе страшно в кого ты превращаешься.

Все молчали. Мне показалось, что он видит меня насквозь. Юриас продолжил:

– Ты тот, кто ты есть. И никто (скорее всего, он имел ввиду моего отца) его не изменит. Сломать? Возможно. Но, мне кажется, у тебя сильный дух. Ты за справедливость, но можешь схитрить. Тебе нравится следовать правилам этикета, но ты не откажешься нарушить парочку, когда тебе весело. Ты воспитанная леди, но иногда можешь вести себя как ненормальная. Ты жалеешь людей, попавших в беду, но ты не удержишься от смеха, когда твой друг случайно поскользнётся и упадёт. – он обвёл взглядом моих друзей, а потом вернулся ко мне. – Ты умная и многое понимаешь. Тебе нравится, что ты понимаешь больше других, но также ты и боишься своих мыслей: догадок и понимания. Но я советую тебе – доверяй своей интуиции.

– Откуда… – я не могла больше ничего сказать.

– Я наблюдателен. Но раньше я не мог себе позволить это тебе сказать из-за статуса, а также из-за того, что ты была не готова. Сейчас ты видишь больше… Пусть и не по своей воле. Я не жалею тебя.

Тебя? Стоп, он весь разговор обращался ко мне на ТЫ? Хотя … у меня теперь уже нет никого статуса…

– Зачем Вы мне это говорите? – я не могла понять, мотива.

– Вы должны знать. Это мой долг. – за весь разговор взгляд его взгляд оставался холодным.

– Долг?

– Я уйду и вернусь через десять минут. – Юриас проигнорировал мой вопрос. Он достал эти листочки из своего кармана. – Возьми. Я даю шанс, но, если вас здесь застанут я не буду отрицать вашего присутствия в моём кабинете. Придётся сказать, что вы обманули меня назвавшись прислугой, которая прибиралась в моём кабинете. А так как у меня много дел, то я не обратил внимание на то, кто вы такие.

– Поняли. – сказал Уго, взяв листочки.

Юриас вышел, плотно закрыв дверь. Одетт быстро написала название нашей труппы, «Пропащие», и кинула листочек к остальным. «Пропащие»? Соответствует составу…

– А теперь нам надо тихо выйти и незамеченными уйти из дворца. – сказал Уго, тихо приоткрыв дверь и выглянув в коридор.

– Пошли. Чем скорее, тем лучше. – Одетт вышла за Уго.

Я выходила последняя. Сколько ни бывала здесь – никогда не заходила в кабинет секретаря. Зато раз сто была в садах, украшенных фонариками, и в ресторанчиках с услужливыми работниками.

Из дворца мы вышли без проблем. Все были слишком заняты делами, чтобы искать хулиганов. Возможно, они решили, что мы кроме как яблоко и горячей буханки хлеба не украдём, а еды дворце было предостаточно.

– А ты красавица, Рокси! – сказал Уго, когда мы довольно далеко отошли от дворца. – Нисколечко не растерялась!

– Спасибо. – ответила я, нисколько не смутившись. Как бы это ни звучало странно, я никогда не краснела, даже когда была сильно смущена. Это не моё. Иногда становится очень жарко, но щёки не розовеют. Смущайся – не смущайся, а не краснею! – Я польщена.

Я поймала себя на том, что улыбаюсь.

– Уго прав, я думала, что ты и разрыдаться можешь под его стальным взглядом. – смеялась Одетт.

– Эй! Неужели вы обо мне такого мнения! – я сделала вид, что обиделась. Для пущего эффекта я надула нижнюю губу.

– Ну-ну, ты же наша нежная розочка! – хохотал Уго. Он слегка приобнял меня за плечи.

Всю дорогу до вагончиков мы разговаривали на разные темы: погода, праздник, маскарад, старичок за прилавком с сувенирами. Мы смеялись, забыв наше печальное прошлое.

– Ну? – спросила Ядда, когда мы подошли к полянке, где собралась вся труппа. – Получилось?

– Да. – хором ответили мы.

– Замечательно! – подошёл Лопата. – А мы так и знали. Верили в вас.

– Да? – спросил Уго.

– Да. – ответила Ядда. – А теперь идёмте. Нам ещё подготовиться надо.

– А наша одежда…? – начала Одетт, оглядывая нас с Уго.

– Ваша одежда? – оглянулась Ядда, которая уже развернулась, чтобы уйти. Вся труппа направилась в сторону главного вагончика. Тут в её глазах мелькнуло понимание. – А, ну так и ваша сойдёт. Видите ли, у нас нет подходящей вам одежды. Вот с первого гонорара вы можете купить себе красивые костюмы.

– Хорошо… – сказала Одетт.

Вся труппа удалилась в вагончик. Мы переглянулись и тоже пошли за ними.

Около часа шли сборы. Близняшки Ке и Кё прихорашивались. Поддуб опять поднимал гантель. Он что-то другое умеет? Лопата стоял в углу и смотрел в одну точку, думая о чём-то своём. Ядда читала какую-то книжку. Одетт играла в старые шахматы с Уго. Я наблюдала за их игрой.

– Пора. – сказала Ядда, вставая с кресла.

Мы все сразу бросили свои дела и тихо вышли из вагончика. Добрались мы быстро. За разговором время проходит быстро. На входе Ядда назвала название нашей труппы, и нас пропустили внутрь, перед этим тщательно обыскав. Нам принесли все необходимые для нас инструменты и показали, где будет располагаться наш шатёр. Сказав, что король со своей свитой будет готов посетить их шатёр, сопровождающий ушёл.

Всё было, как всегда, красиво украшено, играли музыканты. Как ей нравилось следом за королём посещать шатёр за шатром. А сейчас ей придётся натянуть улыбку на лицо и делать вид, что не знает ни короля, ни принца, ни придворных.

– Пойду поищу что-нибудь поесть. – сказал Лопата, направляясь в сторону открытой двери кухни.

– Разве это еда не для господ? – спросила Одетт.

– Конечно, для них. – ответила Ядда с полуулыбкой. – Но то что им в жизни повезло, еще не значит, что они не должны этим делиться.

Она тоже пошла в сторону кухни. Поддуб и близняшки пошли в шатёр готовиться.

– Смотрите! – сказал Уго.

Мы повернулись в ту сторону, куда смотрел Уго.

– Король… – пробормотала Одетт. – А не рано?

– Возможно королева исполнила свою угрозу, о которой говорила моей матушке. – Уго и Одетт посмотрели на меня вопросительно. Я продолжила. – Королева Маргия говорила, что один лекарь сказал королю, что если тот не сядет на диету, то в силу возраста и регулярного переедания может умереть. Поэтому, наверное, завтрак закончился раньше обычного. И Юриас тогда в кабинете появился раньше.

– В любом случае, следующие мы. – король зашёл в соседний шатёр. Уго посмотрел на меня и добавил. – Иди найди Ядду и Лопату. Нам всем нужно занять наши места.

– Хорошо. – сказав, я направилась на кухню.

В кухне никого не было, кроме курящего около окна старичка.

– Простите? – обратилась я.

Старичок развернулся и… Это был Трикс!

– Трикс? – я была удивлена, встретив его здесь.

– Рокси! – он затушил сигарету и отложил её в сторону.

– Что Вы тут делаете? – спросила я. Не слишком вежливо, но я была слишком удивлена, увидев его.

– Я же говорил, что повезу продукты в дворец. – пожал он плечами.

– Вчера.

– Да, нет. Продукты принимали сегодня. Я всю ночь простоял в очереди повозок.

– Ааа…

– Ну, а ты? – он подмигнул мне.

– Я? – не поняла я.

– Ты тут, что делаешь?