скачать книгу бесплатно
Венерин башмачок
Алина Знаменская
Амулет племени славянских амазонок, найденный при раскопках древнего поселения…
Таинственный символ, который спасает учительницу Ларису, заблудившуюся в пещерах, от верной гибели…
Но способен ли этот древний знак исконно женского начала спасти Ларису теперь, когда ее семейная жизнь разрушена, муж стал чужим человеком, а сердце тянется к почти незнакомому мужчине? Ей кажется, что когда-то – неведомо когда – их уже связывала подлинная страсть…
Алина Знаменская
Венерин башмачок
Глава 1
А ведь она могла и не пойти в этот поход! Могла отказаться. Взять больничный, придумать что-нибудь, как это делала раньше. В тот момент, когда она сообщила мужу про поход, все еще надеялась – вот сейчас он эгоистично вытянет губы и протянет: «Ну… а как же я?..» Лариса, конечно, сразу же согласится: действительно, как же Стасик без нее? Да он без нее никуда! Обед не разогреет, холодным съест. Прямо из кастрюли.
Лариса никогда не оставляла мужа надолго одного. А в этот раз он даже не отреагировал на ее сообщение. Поход так поход. Сказал: иди, конечно. Кто же еще пойдет? Лариса тогда поняла: все правда. Все, что ей с тайным упоением плела в магазине Нинка Зуева – все правда! У Стасика другая женщина. Дру-га-я… Совсем не такая, как Лариса. По-другому смеется, пахнет по-другому. И Стасик хочет остаться с ней, пока Лариса будет лазить по горам с учениками. Все дни, оставшиеся до похода, Лариса была начинена этими мыслями, как взрывчаткой. Мысль об измене Стасика сверлила ей мозг, жгла желудок и сдавливала сердце.
– Лариса Николаевна, а Воскобойников пил воду из реки!
– Ларис Николавн, у нас палатка не складывается!
Лариса носилась по поляне, выполняя свои обязанности: показывала место для хвороста, отчитывала Воскобойникова, помогала устанавливать палатки. Но вся эта походная суета раздражала ее и даже обижала. Ну почему со всеми неприятными вопросами дети обращаются именно к ней? Почему Прытковой несут показать венок из одуванчиков или замысловатый кусок коры, похожий на крокодила? А ведь Прыткова такая же учительница, как и Лариса, только преподает не историю, а краеведение. Или лицо Светланы Тимофеевны с прописавшейся там улыбкой притягивает такие же улыбки?
Вечером накануне похода Лариса тоже пыталась улыбаться. Она смотрела в гладко выбритый затылок мужа и целилась спросить. Но спросила, конечно же, не то, что собиралась.
– Хочешь, я не пойду в этот дурацкий поход?
Стасик не повернулся, но она заметила, как спина его напряглась.
– Стареем, Лариса Николаевна?
Лариса пожала плечами:
– Прыткова помешана на краеведении, вот пусть и идет. Почему – я? И родителей сопровождающих найти не могут. Никому дети не нужны…
Стасик упорно молчал. Это было так не похоже на него!
Но Лариса зачем-то продолжала бессмысленный разговор:
– И потом… я просто хочу провести выходные с тобой.
Стасик отложил газету и включил телевизор.
– Ну и чем мы займемся в освободившийся выходной?
Его сдерживаемое раздражение стало почти осязаемым. Страх сковал Ларису.
– Мы могли бы наконец поехать в Ивановку…
– В Ивановку? Какую Ивановку?
То, что Стасик переспрашивал, задевало еще больнее. Она почувствовала, что готова к слезам.
– Ну, в деревню, к знахарке… Я тебе рассказывала, и ты согласился. Забыл? Туда Иличкины ездили, и уже через два месяца Татьяна забеременела. Неужели ты не помнишь?
– Как-то вылетело из головы.
Стасик щелкал каналами, а Лариса поедала глазами его спину. Не может быть, чтобы он забыл. Они говорили о знахарке два дня назад. Лариса увидела Татьяну Иличкину на улице с коляской. А ведь два года назад они вместе лечились грязями в профилактории и обе – безрезультатно. Иличкины ждали ребенка девять лет, Лариса со Стасиком – уже десять. Обе пары прошли аналогичные мытарства. Десятки методов лечения, тесты, анализы.
Никакого толку. И вдруг – Татьяна Иличкина родила! Мальчика! Съездила к знахарке, та поколдовала над ней и – все!
Такое невозможно пропустить мимо ушей, если ждешь ребенка десять лет!
Лариса подошла и выключила телевизор. Круглое лицо мужа возмущенно вытянулось.
– Стасик, ты хочешь меня бросить?
Стасик вскочил и начал двигаться по комнате. Его беспорядочные движения, пятна на лице и бегающий взгляд – все это Лариса увидела так ясно!
Внутри что-то лопнуло и рассыпалось. А Стасик бегал и орал: «Уже невозможно телевизор посмотреть в своем доме! Что за дурь лезет тебе в голову! И почему я должен в свой выходной тащиться в какую-то чувашскую деревню к какой-то чокнутой тетке?! Это все твои фантазии! Еще не хватало, чтобы меня дома донимали ревностью! Паразитство!»
Стасик взорвался так легко, что Лариса догадалась: все его спокойствие, добродушие последних дней – результат неимоверных усилий. Он притворялся.
Очередное открытие потрясло ее не меньше предыдущих. Устоявшаяся, казавшаяся незыблемой жизнь Ларисы на самом деле, набирая скорость, катится под откос.
А она цепляется за нее, не хочет отпустить, не может… Что она – без Стасика? Как она без него? Она не знала, как себя вести, что делать. Ей хотелось спрятаться. Она и спряталась.
В поход ушла, как в сон. А вдруг – проснется и все по-прежнему?
* * *
…А погода, нужно отдать ей должное, выдалась прекрасная. Июнь щедро дарил детям все приметы наступившего лета. В воздухе стоял одуряющий аромат цветов и свежей зелени. Место Прыткова выбрала удивительное – без каких бы то ни было признаков цивилизации, с дикой, немного даже киношной природой. Лариса начинала понимать коллегу, ежегодно таскавшую учеников в эту глухомань. Понимать-то понимала, а вот разбудить в душе необходимый первобытный кураж – не могла. И до беспричинной дикой радости было далеко. А вот Прытковой это удавалось без труда. То тут, то там раздавался ее звонкий смех. Неужели у Прытковой – никаких проблем? Да уж, наверное, таких, как у Ларисы, – точно нет. Не могла Лариса думать о муже. И о Крюковой. Сколько раз Ларисе приходилось бывать в их нотариальной конторе, болтать с этой Крюковой… Могла ли она подумать? У Крюковой был ребенок, дочь от первого брака. А у Ларисы детей не было. В тот вечер она спросила Стасика: «Это из-за ребенка?»
– При чем здесь ребенок? – проорал Стасик. – Что ты зациклилась на этом ребенке? Он тебе нужен? У тебя в классе тридцать гавриков. Тебе мало? Живут люди без детей, и прекрасно живут! Нет, надо с ума сходить! По больницам, по бабкам, по колдуньям! Дурдом на выезде! У тебя уже галлюцинации на этой почве!
– Стасик, ты ее любишь?
Неприятнее всего Ларисе было теперь вспоминать эту сцену. Именно поэтому она и лезла в голову непрестанно. Стасик плюхнулся в кресло и схватил пульт. Но на кнопку не нажал. Нервно крутил пульт в руке и пытался как-то справиться с лицом.
– Кого?
Но невинного удивления не получилось. Лицо, конечно же, что-то силилось изобразить, но плохо. На тройку с минусом.
– Крюкову.
Стасик подергал губами.
– Кто тебе сказал?
Надежды не осталось. Она сразу же пожалела о сказанном. Теперь, когда она все знает, он сразу бросит ее. Оставит одну. Совершенно одну!
Она почувствовала себя совсем маленькой. Будто она стоит у подножия горы и видит, как начинается сход лавины. Он неизбежен, неотвратим, она не в силах ни остановить стихию, ни убежать.
– Стасик, не бросай меня! Пожалуйста!
Невероятно быстро она оказалась возле кресла, в котором сидел Стасик, и вцепилась в подлокотники. Муж попытался вскочить и нечаянно толкнул ее в грудь коленями. Лариса схватила его за штаны, обняла колени. Он суетливо пытался поднять ее с пола, а она, напротив, как могла, перекрывала ему саму возможность движения. Стыдно вспоминать.
Особенно как она горячо говорила о ребенке, всхлипывая и заглядывая Стасику в глаза: «У нас обязательно будет ребенок! И он будет похож на тебя, как мы мечтали! Мы ведь десять лет вместе, Стасик! Мы ведь хорошо жили, правда? И квартиру эту мы только-только обустроили. Она нам нелегко далась. И куда же я пойду-то, если ты меня бросишь? Мне идти совсем некуда…»
И хоть потом Стасик стал утешать ее и уверять, что бросать не собирался, вечер был отравлен. Нет, не вечер – жизнь ее была отравлена. И вот с этим горьким ощущением предстояло теперь просыпаться и завтра, и послезавтра. Проводить уроки, родительские собрания, вести детей в поход… С этим ядом в крови предстояло как-то жить.
…Холмы, с четырех сторон окружавшие их импровизированный лагерь, ровно зеленели. Облака, лениво проплывавшие в сторону реки, задевали их пухлыми животами. На одном из холмов показалась пестрая россыпь бейсболок. Это Светлана Тимофеевна со своей гвардией возвращалась из «разведки».
– Лариса Николаевна! Они нам машут!
Лариса сделала ладонь козырьком и посмотрела в сторону холма. Теперь уже можно было ясно различить красно-желтую панаму Светланы Тимофеевны, ее красные шорты и оранжевую майку. Женщина взмахивала руками, подпрыгивала и в конце концов колобком стала скатываться с холма, оставив позади ватагу детей. Лариса не могла не улыбнуться. Вот кому можно позавидовать! Вот сгусток энергии, вечный двигатель и моторчик! Кого хочешь расшевелит. Не даст засохнуть. Хорошо, что из всего педколлектива в поход пошла именно Прыткова. Прыткова не из тех, кто лезет в душу. Она сосредоточена на собственной персоне и в данный момент явно чем-то взволнована. Маленькая и полная, в своих штанишках, Прыткова напоминала Карлсона.
Лариса двинулась навстречу и заметила, что Светлана Тимофеевна что-то держит в руке.
Воскобойников, увидев своих, стал бить в гонг – стучать ложкой в крышку от кастрюли.
– Не остается никаких сомнений, – начала Прыткова, когда до Ларисы осталось шагов пятнадцать, – мы остановились на месте древнего поселения! Вот полюбуйтесь!
Учительница протянула Ларисе глиняный обломок. Лариса покрутила его в руках. Кусок горшка либо тарелки. Такими могли пользоваться когда угодно.
– У моей бабушки в Елховке полно глиняной посуды! – вставил Воскобойников.
Лариса промолчала. Светлана Тимофеевна выхватила у Ларисы из рук черепок и перевернула его.
– Смотрите!
На выпуклой поверхности был выцарапан цветок. Царапины забились землей, но рисунок все равно просматривался.
– Ну и что? – не поняла Лариса.
– О Господи! – вскричала Светлана Тимофеевна. – Неужели вы ничего не слышали о племени Желтого Цветка?
Лариса пожала плечами. Ну да. Она слышала легенду о племени, жившем якобы по законам матриархата. Но воспринимать это всерьез? Между тем Светлана Тимофеевна почувствовала себя героем дня. Она носилась со своей черепушкой от палатки к палатке и всех призывала оценить трофей. Через полчаса в лагере царило всеобщее возбуждение. И та дисциплина, которую с самого начала пыталась установить Лариса, затрещала по швам. Каша, которую поручили сварить дежурным, пригорела, двое без спросу ушли купаться, а крайняя палатка ходила ходуном – семиклассники бесились.
– Ларочка Николаевна, вы чем-то расстроены?
У Светланы Тимофеевны было такое лицо, что Ларисе стало стыдно. Почему стыдно – сразу и не разберешь. Но она не нуждается в жалости и участии! И у нее полно причин, чтобы злиться.
– Светлана Тимофеевна, я, конечно, могу понять вашу профессиональную радость по поводу находки, – сдерживая раздражение, начала Лариса. – Но им нельзя такие вещи… без подготовки. Все должно быть по плану, иначе мы с ними не совладаем! Их двадцать, а нас двое!
– А разве не по плану? – заикнулась Прыткова, и Ларису снова кольнул стыд. Светлана Тимофеевна старше ее лет на пятнадцать. А она, Лариса, отчитывает ее как ребенка. Но ведь именно Ларису директор назначил ответственной за этот поход! Значит, она права.
– Сейчас главное – задать порядок, ритм, – не глядя на коллегу, вещала Лариса. – Чтобы дети поужинали, чтобы все собрались у костра и в деталях обсудили завтрашнее мероприятие.
– Но я хотела поделиться… – оправдывалась Прыткова, пыхтя и краснея. Она прижимала черепушку к груди пухлыми ручками и глядела на Ларису глазами ребенка.
Лариса наконец не выдержала этого взгляда – разревелась. Отошла за палатку, села на траву. Прыткова покатилась за ней следом. Лариса плакала не о дисциплине и не о ритме похода. Она плакала о своем треснувшем счастье, о том, что она никак не может забеременеть, тогда как другие устали от детей.
– Ларочка, у вас что-то случилось, – догадалась Светлана Тимофеевна. – Все пройдет. Все когда-нибудь проходит. Вы такая хорошая, красивая… Вас дети любят… И поход вы организовали прекрасно…
– Да. Прекрасно! – всхлипнула Лариса. – Никто из родителей не согласился сопровождать детей! Зато если что случится – с нас три шкуры сдерут! Родителям дети нужны только до третьего класса! А в седьмом будто за ними и смотреть уже не нужно!
– Ну-ну… А как же отец Петрова? Он обещал к вечеру подъехать. Я думаю – он не подведет.
– Вы уверены? – Ларисе хотелось спорить. – Петров у меня год учится, а я его родителей ни разу не видела. И согласие этого папы на поход через записку получила.
Ларисе вдруг показалось ужасным, что с ними нет никого из родителей, что с отцом Петрова не побеседовала лично. Все теперь казалось ей зыбким и ненадежным. Вот если бы с ней в поход отправился Стасик…
Зато Светлана Тимофеевна уже успела вернуться в свое всегдашнее состояние. Она уверенно заявила, что все будет хорошо. Подскочила как мячик, поймала пролетавшего мимо Воскобойникова и приказала собирать племя на вечерний костер.
К тому времени, когда дети собрались у костра, Ларисе удалось более-менее привести себя в порядок. Она мысленно отчитала себя за слабость и проявленную невежливость к коллеге. Окинула собравшихся взглядом. Некоторые уже успели раскрасить лица под индейцев. Оля и Юля Земчихины украсили себя венками.
– Друзья мои, – начала Лариса. Гомон постепенно стих. Лица обратились к ней. – Сегодня мы по традиции покинули шумный город, чтобы на время почувствовать себя частью природы…
– Воскобойников – тираннозавр! – хихикнули в темноте. Тут же началась возня.
– Тем, кто пришел сюда впервые, – добавила Светлана Тимофеевна, – хочу напомнить: все чудеса техники, включая мобильные телефоны, мы по традиции оставляем дома. Кто забыл это сделать, прошу сдать все на хранение Ларисе Николаевне.
– А плейер?
– И плейер тоже. Не забывайте: мы с вами – первобытное племя.
По кругу пробежал ропот. Кто-то громко шлепнул комара.
– А фонарик – можно?
– Думаю, фонарик нам сегодня не понадобится – смотри, какая луна.
Над левым холмом, не слишком высоко, висела оранжевая луна, прикрытая сиреневой вуалью. Костер рвался в небо, сыпал искрами. Лариса с трудом отогнала от себя мысли о муже.
– Утром мы начнем игру. Нам нужно распределить роли.
– Чур – я шаман! – заорал Воскобойников. – Мы с Генкой – охотники!
– Мы будем костер разводить!
– Я буду готовить ритуальный танец, если только они…
– А пусть у нас будет матриархат! – заявила Оля Земчихина. – Расскажите нам поподробнее! Говорят, тут жило настоящее женское племя! Это правда?
– У них мужчин совсем не было?
Вокруг костра стало шумно. Сумерки сгустились. Луна выглядела гигантской декорацией.
