скачать книгу бесплатно
Она лихорадочно соображала. Кажется, такие пещеры возникают там, где в земле трещины. Где проходят грунтовые воды, создавая порой целые подземные реки. Известковые породы образуют слои вместе с сыпучими… Но ведь до сих пор земля была довольно твердой? Почему же здесь порода посыпалась?
– Сейчас… Я сейчас, – приговаривала она, двигаясь по узкой каменной тропинке вдоль стены, стараясь не наступать на сыпучую песчаную поверхность.
Пока ей везло. Под ногами было твердо. Петров снизу что-то говорил ей, но она не могла разобрать его слов – она слушала лишь свои ноги. А ногам вторило бешено колотившееся сердце. Видел бы ее сейчас Стасик! Он привык созерцать ее домашнюю, в пушистых тапочках и велюровом халате. Он часто подтрунивал над ее «домашностью». Наверное, потому и увлекся деловой женщиной. Ту, другую, Стасик видел подтянутой, ухоженной. Они работают дверь в дверь. Он – нотариус, она – адвокат. Производственный роман… Нет, не думать об этом!
– Сейчас, мальчики. Я уже почти пришла, – сказала Лариса и с удивлением обнаружила, что действительно находится у самого края каменистого выступа. Здесь каменная тропинка превращалась в скользкие ступеньки, почти вертикально направленные вниз.
Стараясь не думать о том, как они станут подниматься, Лариса спустилась на пару ступенек и направила фонарь вниз. Теперь она могла рассмотреть днище «склепа». То, что она увидела, не вязалось ни с одним из ее ожиданий. Пол пещеры был засыпан, видимо, только недавно обрушившейся породой. И среди этих песчаных холмов торчали две головы – Саши Петрова и Димки Воскобойникова. Желудок Ларисы стянуло в узел.
«Не ныть!» – решила она и заставила себя не заохать и не закричать. Глаза Воскобойникова были закрыты. Зато Петров таращился на нее вовсю. Их засыпало песком по самые плечи. Лариса заставила свое стянутое маской страха лицо изобразить улыбку.
– Ну вот я и добралась до вас, негодники! – пробормотала она, нащупывая ногой следующую ступеньку. Ступеньки были разной высоты, скользкие, заросшие плесенью. «Только бы не свалиться!» – приказывала она себе, а вслух продолжала: – Ну и задам же я вам, братцы-кролики, как только откопаю! Можете приготовиться, я почти у цели.
Теперь ей хорошо было видно лицо Саши Петрова, его потрескавшиеся губы, перепуганные глаза. Ее тревожили закрытые глаза Воскобойникова. Но она не торопилась спрашивать.
– Вы не говорите громко, Лариса Николаевна, – зашептал Петров, не спуская с нее глаз. – Димка закричал, и вон тот край от крика осыпался.
– Я все поняла, – кивнула Лариса и мысленно похвалила себя за ловкость: она почти совсем спустилась вниз в абсолютной темноте. Ведь на последнем этапе пришлось убрать фонарик, чтобы освободить руки. Вот когда она пожалела, что не имеет снаряжения спелеологов с фонарем на каске!
Только ощутив песок под ногами, она позволила себе облегченно вздохнуть. Она спустилась! Преодолела еще одно препятствие!
Снова на ум пришла странная ассоциация. Она вспомнила горячо любимые в детстве игры с фишками и кубиком. Сама игра представляла собой карту какой-нибудь сказочной страны, а игроки были путешественниками. Кидаешь кубик и делаешь выпавшее количество ходов. И никогда не знаешь, куда попадешь. Тогда, в детстве, это казалось таким увлекательным! Со своими двоюродными сестрой и братом – Лизой и Андреем – Лариса могла часами блуждать по выдуманным лабиринтам игры…
Увязая в песке, Лариса добралась до ребят.
– Что с Димой?
– Кажется, он сознание потерял.
Петров хоть и выглядел перепуганным, но держал себя в руках. Молодец. Лариса положила фонарик на песок и принялась откапывать Петрова.
– Саша, сейчас мы откопаем тебя, потерпи. А потом ты мне поможешь вытянуть Диму. Ты ничего не сломал? Где болит?
– Я не знаю. У меня все тело как неживое.
– Ничего, сейчас, потерпи…
Лариса стала разгребать песок. Довольно быстро ей удалось освободить Сашины руки. Дальше пошло хуже – сказывалась усталость. Лариса торопилась. Сейчас в онемевшие Санькины руки начнет поступать кровь, а это больно, она знала. Нужно работать скорее, чтобы он не смог ей помешать. Выбиваясь из сил, она отгребала песок. Помогать ей Петров не мог – руки отказывались двигаться. Он только пытался ими шевелить, закусив губу от боли. Только когда она добралась до коленок, дело пошло быстрее. Петров пытался выдернуть ноги из песка. Как только ему это удалось, он с помощью учительницы выполз на поверхность и растянулся на песке. Сначала он заскулил от боли, потом заскрипел зубами и принялся кататься по песку.
– Сейчас пройдет, Саша, потерпи, – подала голос полумертвая Лариса. Она лежала, пытаясь выровнять дыхание и дать отдохнуть обессилевшим рукам. Предстояло откапывать Димку. А ей казалось, что на это у нее не хватит сил. Наконец Петров затих. Лариса взяла фонарик и подползла к мальчику. – Саша, ну как ты? Ты что, заснул?
Бледное лицо Петрова, покрытое слоем светлой пыли, не выражало никаких эмоций.
– Саша!
– Да, – совершенно не сонным голосом отозвался Петров.
– Ты можешь двигаться?
– Кажется, да.
Они подползли к Воскобойникову. Его бритая голова с закрытыми глазами клонилась влево. По ней ползали муравьи. Петров и Лариса, не сговариваясь, принялись за работу. Сколько времени прошло, пока они откопали Воскобойникова? Может, час, а может – два. Лариса не переставая ругала себя за то, что послушалась Прыткову и не взяла в поход часы. Та настаивала чтобы предметы цивилизации остались в городе. Доигрались… Краеведческий клуб «Возрождение», руководимый Прытковой, был своеобразной учебной игрой, которой ей удалось увлечь всех старшеклассников. Поскольку до сих пор их игрища проходили удачно, директор особо не вникал в систему правил и условностей «Возрождения». Ну, Прыткова! Лариса подбирала слова, которые скажет коллеге, как только выберется отсюда. Она невольно усмехнулась: дело за малым – выбраться…
Они вытащили Димку на ровную поверхность. Лариса ощупала руки и ноги Воскобойникова. На ощупь все нормально. Сашка Петров приложил ухо к Димкиной груди. Сердце стучит.
Как Лариса и рассчитывала, Воскобойников пришел в себя от боли. Он застонал и открыл глаза.
– Где я? – спросил ошарашенный Димка.
Лариса заплакала. Сколько раз Воскобойников доводил ее на уроке до белого каления! Он любил привлечь к себе внимание любым путем. А теперь, глядя в его изумленную физиономию, Лариса готова была расцеловать этого негодника только за то, что он живой!
Она заставила мальчишек шевелить руками и ногами, лишний раз желая убедиться, что они ничего себе не сломали. Предстоял нелегкий путь назад. Лариса принялась инструктировать мальчишек относительно обратного пути. Никуда не сворачивать. Путь один – по лабиринту, вперед и вперед. И никаких фокусов. Лариса посветила фонариком в лица учеников. Воскобойников молча кивал, а Петров… Он смотрел мимо Ларисы, куда-то вверх, и к чему-то прислушивался. Лариса молча проследила лучом фонарика его взгляд. Вверху, где оставался вход, откуда они все и пришли, как раз над тем местом, где Лариса впервые догадалась о случившемся, из разлома песчаного свода продолжала сыпаться порода. Свод разъезжался, выбрасывая новые порции песка. Медлить было нельзя.
– Мальчики, быстро наверх. Дорогу знаете. Никто никого не ждет. Ясно?
Мальчишки молча уставились на нее.
– Чего смотрите? Кто первый выберется из пещеры, сообщит спасателям обстановку. Поняли?
– Поняли.
Воскобойников, несмотря на пережитый страх, а может, как раз благодаря ему, довольно резво выкарабкался по скользким каменным ступенькам. Петрову пришлось труднее – он потерял много сил, откапывая товарища. Лариса стояла внизу и с тревогой следила за мальчишками. Она освещала им путь фонариком. Ей предстояло подниматься в кромешной тьме.
– Ну что же вы, Лариса Николаевна? Скорее, тут сыплется…
Она и сама видела. Как только Димка нырнул в черноту прохода, прямо у него за спиной с шумом обрушилась глыба породы. Песок повалил словно из гигантских песочных часов. Словно какой-то великан проковырял дырку в песочнице.
– Саша, скорее!
Петров, прижимаясь спиной к стене, с трудом пробирался к выходу. Луч фонаря плясал в руке Ларисы.
– А вы?
– Скорее! Ныряй в проход! Иди не оглядываясь!
Только когда мальчишки скрылись в коридоре пещеры, Лариса позволила себе начать путь. Она положила фонарик в карман – теперь он был бесполезен. У Воскобойникова есть фонарь. Как ей хотелось верить, что мальчишки благополучно минуют узкий коридор! Ибо это самый трудный участок пути.
Лариса взбиралась по скользкой каменной лестнице и слышала, как вверху все усиливается звук обвала. Она торопилась – карабкалась, цеплялась ногтями за мягкий влажный мох, уговаривала камни помочь ей, преодолевала ступень за ступенью. Но пыль, забивающая глаза, песок, который скрипел на зубах, известь, которую приходилось то и дело сплевывать, и нарастающий грохот отнимали у нее надежду. Начался настоящий обвал. И если вход все еще не засыпало, то пока она доберется, его засыплет наверняка. Замурует намертво.
«Это наказание! – сквозь слезы и песок заявила себе Лариса. – Ты не хотела жить из-за Стасика? Разве можно не хотеть жить? Только не в ту минуту, когда ты стоишь лицом к лицу со смертью». Она хочет жить! Со Стасиком, без Стасика – все равно! Она хочет видеть небо, траву, людей! Она хочет видеть учеников, она хочет видеть Прыткову! Она не позволит этой прожорливой пещере торжествовать победу. Она не даст поглотить себя!
Лариса вцепилась в каменный выступ и попыталась подняться выше. Встать. Но нога, попав на что-то скользкое, поехала. Лариса не удержалась и полетела вниз, больно ударяясь о камни. За ней летели куски породы. Песчаный свод рушился, безнадежно упрятав проход, в котором исчезли ребята. Лариса отползла в сторону. Она преследовала одну цель – спастись от обвала. Не быть погребенной заживо в толстом слое песка и породы. Она забилась в какую-то щель, закрыла голову руками, а губы шептали слышанные где-то слова не то песни, не то молитвы: «Ангел мой, будь со мной, иди вперед, а я за тобой…»
Глава 5
…Перед тем как открыть глаза, Лариса увидела короткий остропахнущий сон. Запах сырой земли, разрытое поле, синий грузовик и Ларисины одноклассники с ведрами. Она поняла, что видит себя на уборке урожая в подшефном колхозе. Грузовик вдруг поехал, Лариса хотела крикнуть, что у нее ведро полное, чтобы подождали! Но грузовик уезжал, а Лариса не могла поднять ведро – оно было слишком тяжелым. От обиды и бессилия она проснулась и уставилась в темноту. И тут же со стремительностью мячика на резинке к ней стала возвращаться беспощадная действительность. Она одна, глубоко под землей, в этом чудовищном лабиринте. Проход засыпало, того свода, где она нашла мальчишек, больше нет. Он осыпался, а она успела забиться в какую-то щель и, вероятно, от ужаса и потрясений потеряла сознание. Сколько пролежала она в таком состоянии? Час? А может, сутки? А может, больше? Пыль успела осесть. Лариса облизала запекшиеся губы. Очень хочется пить. Так хочется, что даже чувство голода притупилось. Где-то она читала, что без еды человек может выдержать довольно долго. Больше месяца. Но не без воды.
Лариса попыталась пошевелить рукой. Затем – ногой. Кажется, все цело.
Лариса села и принялась ощупывать пространство рядом с собой. Голая каменная стена. Лариса стала перемещаться вдоль стены, сама не зная зачем. Она продвигалась, пока рука не попала в пустоту. Пространство в стене. Щель. Лариса остановилась напротив этой щели, вытянула руки, насколько это было возможно. Кажется – новый тоннель! Страстно желая поверить, Лариса вглядывалась в темноту. Где-то там, далеко, сочился мутный, неясный свет. Или ей это казалось?
Лариса вполне допускала, что у нее могут начаться галлюцинации. Она как следует потрясла головой и зажмурилась. Затем осторожно открыла поочередно оба глаза. Свет слабым матовым пятном дрожал в конце тоннеля. Определить расстояние до этого пятна на глаз не представлялось возможным. Лариса опустилась на четвереньки и вползла в тоннель. Она передвигалась по длинной каменной кишке, не упуская из виду матовое пятно впереди. Она чувствовала, что отчаяние отступило лишь на шаг. Оно близко, оно дышит ей в затылок. Отчаяние и безумие ползут за ней следом, и только колоссальным усилием воли ей удается контролировать свое сознание. Вскоре ладони были изранены о бесконечный ракушечник и камни. Колени болели. И когда Лариса была готова подумать, что проход становится все уже, грозя стиснуть ее – и от одной только мысли она чувствовала, что теряет возможность дышать, задыхается, – именно тогда она очутилась вдруг в просторном каменном кармане, где немедленно вытянулась во весь рост, раскинув руки и ноги. Все тело гудело и ныло. Ладони горели, пальцы затекли. Ларисин мозг отметил, что дальше продвигаться будет легче – тоннель расширялся. Она сможет выпрямиться в полный рост. Лариса пошевелила пальцами и немедленно нащупала под собой гладкий камешек. Лариса лежала, закрыв глаза, и перекатывала в руке камешек, отмечая его гладкость, плоскость формы. Она попыталась представить мысленно траву, солнечный свет, деревья.
О, если бы она могла стать невесомой, взлететь, пройти сквозь толщу породы и очутиться там, наверху! Вдохнуть свежего воздуха, услышать шелест листвы!
Лариса сосредоточилась на этой мысли. Она вся сконцентрировалась, и желание ее стало столь пронзительным, что на миг ей показалось, будто она и в самом деле парит в воздухе. Лариса резко села и открыла глаза. Темнота была не абсолютной. Она сразу заметила, что различает очертания стен, выступы. Темнота стала разжиженной, рельефной. Среди темной породы выделялось светлое пятно в углу. Оно немедленно завладело ее вниманием. Она поднялась, приблизилась… и – с криком отпрянула! В углу каменного кармана сидел человеческий скелет!
Лариса подпрыгнула как ужаленная и метнулась в тоннель, в ту сторону, где маячил свет. Проход был достаточно широким – она бежала, а за ней разбуженным диким эхом летело ее «а-а-а!».
Подгоняемая новым ужасом, Лариса пробкой вылетела в серый свет сумрачного грота. Где-то невдалеке равномерно журчала вода. Лариса огляделась. Отовсюду сочился нечеткий мерцающий свет. Вода лилась прямо по вертикальной стене, падая куда-то вниз, за каменный выступ. От стены Ларису отделяла гряда камней. Движимая жаждой, Лариса подошла к каменной баррикаде и заглянула за нее. Это был каменистый берег подземной реки. Прямо у ног Ларисы берег обрывался, и там, далеко внизу, сумрачным блеском отливала черная вода. Лариса судорожно сглотнула несуществующую слюну. Язык во рту горел, стал большим. В горле щипало. Пить! Любой ценой достать воды! Хотя бы глоток воды!
Лариса поползла меж камней, пытаясь подобраться к воде. Нигде она не видела выступов, по которым можно было подобраться к воде. Влага блестела внизу, журчала по противоположной стене, дразня, издеваясь: «Вот я, достань меня!» В ярости и бессилии Лариса ударила кулаками по каменной плите грота. Что-то острое вонзилось в ладонь. Лариса разжала пальцы и уставилась на предмет, лежащий в ладони. Оказывается, все это время она держала в руке тот самый камешек, что случайно нащупала, когда увидела скелет. Камешек напоминал по форме березовый листок. Круглый с одного конца и острый с другого, он имел в своем острие дырочку. Увидев эту дырочку, Лариса догадалась, что камень изготовлен руками человека и скорее всего служил кому-то украшением. Она перевернула камень другой стороной. Здесь отчетливо выступал знак. Знак был высечен острым предметом и представлял собой трилистник, увенчанный сверху маленьким подобием чалмы. Точно такой же рисунок Лариса видела на черепках, найденных Прытковой!
Значит ли это, что легенда о странном племени – не сказка? И племя обитало в этих краях, а от врагов пряталось в лабиринтах пещеры? Тогда должен существовать выход!
Мысли Ларисы метались, голова кружилась. Она вдруг явственно вспомнила, при каких обстоятельствах нашла амулет с изображением цветка. Камешек мог принадлежать скелету! То есть тому, кто волей обстоятельств оказался заточен в каменном кармане. Если это человек из племени, то почему не нашел дорогу? Он, точнее, она должна знать все ходы и выходы! Почему же…
Лариса обессиленно опустилась на каменный пол. Выхода нет. Если уж человек из племени не сумел выбраться отсюда, то у нее это и подавно не получится. Она обречена. Лариса почувствовала, как ее покидают силы, как все мысли и заботы куда-то уходят, как приходит тяжелый, будто анестезия, сон.
Она увидела свое тело сверху. Тело было грязным, перемазанным глиной. Оно лежало на каменном полу, никчемное здесь, бесполезное. Лариса вспомнила свое недавнее стремление пролететь сквозь толщу породы и… перевернулась в воздухе. Новое состояние забавляло. Лариса стремительно удалялась от своего грязного, безвольно раскинутого тела. Без особых затруднений она вылетела из каменного склепа. Солнце, зелень и щебет птиц были именно такими, какими она ожидала их увидеть и услышать. Лариса поднялась над лесом на высоту полета жаворонка. Она увидела реку, окруженную щеткой леса, каменистые гребни и холмы, кучки людей, божьими коровками суетящихся у холма. Что-то в этой кучке привлекло ее, и она приблизилась. Здесь была Прыткова. Учительница суетилась больше других, жестикулировала. От нее во все стороны летели искры. Здесь были все ученики Ларисы. Они тоже суетились и выглядели озабоченными. Невдалеке стояло несколько машин, среди которых Лариса узнала «скорую помощь». Люди в белом тащили носилки. На носилках лежал Димка Воскобойников. Выглядел он как обычно: таращил глаза и корчил рожи девочкам. У Димки сбоку, на ремешке, болталась металлическая фляжка. Лариса приклеилась взглядом к этой фляжке и некоторое время следовала точно за ней. Потом она увидела Олю Земчихину, которая тоже заинтересовалась фляжкой. Оля что-то сказала санитарам, те кивнули, и… фляжка оказалась в руках у девочки. Теперь Лариса пристально наблюдала за Олей. Та отбежала в сторону, и Лариса проследовала туда же, не сводя глаз со щербатого бока фляжки. Оля отвинтила крышку, и Лариса заволновалась. «Оставь глоточек!» – попросила она девочку и даже руку протянула к фляжке. От нетерпения Лариса внутренне дрожала. Но Земчихина побултыхала воду в фляжке и… вылила ее в траву! Даже не взглянув в Ларисину сторону, Земчихина повернулась и вприпрыжку побежала к ребятам. А Лариса взвилась от возмущения и собственной беспомощности. Она летела за девочкой, ругаясь и грозя. Она пыталась достучаться до Земчихиной до тех пор, пока не услышала обрывок разговора. Говорили какие-то незнакомые мужчины и Прыткова. Лариса догадалась, что речь о ней. И что собравшиеся строят предположения о том, какая участь постигла ее, Ларису.
Мужчина в синем форменном комбинезоне настаивал на следующей версии: учительницу скорее всего завалило песком именно в тех сводах, где засыпало учеников. И если ученикам удалось спастись, то надежды на спасение учительницы не остается. Проход завален породой. Лариса попыталась вклиниться в разговор, но ее не заметили. Мужчина в костюме и с галстуком предложил взорвать проход. Лариса затряслась от возмущения и почувствовала, что все ее существо концентрируется в маленькую емкую точку. Она попыталась закричать. Она дергала за рукав того, кто в костюме, и билась о грудь того, кто в комбинезоне. Нельзя взрывать! Если взорвать, в пещере начнется настоящая катастрофа, а ведь она, Лариса Захарова, лежит на каменном полу в одном из закоулков лабиринта! Возле подземной реки! Она не погибла, она выбралась, проползла, добралась…
…Ее никто не слышал. Они как сговорились не замечать ее! Лариса всю свою злость сосредоточила на Прытковой. «Толстая корова! – стала она ругать коллегу. – Неужели ты думаешь, что я так просто сдалась? Да ты же сама мне плешь проела, доказывая, что здесь целые лабиринты под землей! Что же ты молчишь теперь? Дурында!»
Прыткова что-то квакнула насчет древнего племени, но мужики взглянули на нее как на ненормальную. Ларису вдруг охватила страшная тоска. До нее докатилось смутное осознание ненормальности происходящего. Выходит, она раздвоилась? И половина ее находится здесь, на поверхности, а половина лежит там, в холодном подземелье? Уж не умерла ли она?
И тут Лариса услышала голос: «Лари-са…» Кто-то звал ее по имени незнакомо, протяжно. Лариса огляделась. Суета вокруг не имела ничего общего с идущим откуда-то издалека голосом. Она решила, что должна немедленно выяснить, откуда идет голос. А попутно подумала об оставленной под землей Ларисе и моментально очутилась в сумрачном гроте. Сразу увидела себя, безмолвным комком лежащей на полу. Руки, перепачканные глиной, лицо в грязи. И футболка задралась, обнажив пупок. А джинсы разорваны на обеих коленках, как у подростков. Ларисе стало стыдно за себя, ту, которая валяется раскинув руки. Захотелось поправить, одернуть футболку, убрать волосы с лица, как-то привести себя в порядок. Но и этого она сделать не могла. А голос звал откуда-то из глубин подземелья. Он то приближался, то отдалялся. Прямо перед собой Лариса увидела проход в стене. Голос раздавался оттуда, и там же в глубине мерцало свечение. Как зеленый огонек светлячка в ночи. Лариса подумала про ангелов, про то, что читала когда-то в книжке одного английского умника о жизни после жизни. И с интересом стала ждать, кто же появится из проема в стене, светясь одеждами. Ее отец? Дядька по маминой линии, умерший пять лет назад от рака? Дед Савелий?
Но появившийся не оправдал ее ожиданий. В проходе, освещенный брызгами света фонаря, обозначился четкий мужской силуэт. Мужчина чертыхнулся, задев ногой скользкий увесистый камень. Лариса никогда прежде не слышала и не читала, что ангелы умеют чертыхаться. Она заметалась вокруг своего тела, стремясь прикрыть его поприличнее. Мужчина положил фонарик на камень и огляделся. Он увидел тело на полу и присвистнул. Свист в этой ситуации показался Ларисе неуместным. И даже оскорбительным. Так обычно свистел Димка Воскобойников, узрев у себя в дневнике очередную двойку. Вспомнив Воскобойникова, Лариса догадалась, что мужчина испугался. Он увидел то, что искал, и теперь боялся подойти. Он испугался, что Лариса мертвая. «Ну подойди же! – толкала его та, что болталась между небом и землей. – Дай же ей воды, или она действительно отбросит копыта от жажды!»
Мужчина теперь совсем не напоминал Ларисе ангела. Клетчатая рубашка с рукавами, закатанными до локтей, была мокрой под мышками. Черные джинсы облеплены глиной и известью. Пришелец источал острый мужской запах, который резко выделялся на фоне запахов сырой земли и плесени.
Мужчина наклонился над безжизненным телом и стал производить над ним общепринятые манипуляции. Он искал пульс, слушал сердце, тормошил тело и звал ее по имени. Лариса металась у него за спиной, пытаясь дать дельный совет и как-то помочь. Мужчина попробовал было сделать искусственное дыхание, но, видимо, оказался не силен в этом. Он попытался равномерно давить ладонью Ларисе на грудь. Так делают массаж сердца. Лариса видела сверху, как мужчина тормошит ее, бьет по щекам, пытается устроить ей под головой возвышение из песка. То вдруг передумывает и устраивает то же самое в ногах. Спаситель вел себя как дилетант. Но почему-то Ларису не покидало чувство, что она знает его.
Через полчаса бесполезных усилий мужчина отступился от безжизненного тела и уселся на берегу водоема. Он отвернулся к черной воде водоема. Все. Он сейчас уйдет. Он решит, что сделал все, что мог. Учительницу не спасти.
Он заберет фонарь, исчезнет в черном бездонном проеме, и тогда уже точно за бесприютной душой явятся настоящие ангелы. Ну и пусть. Она устала. Что она видела в этой жизни? Была ли счастлива? Об этом ли мечтала в юности?
Лариса с сожалением смотрела на свое замотанное тело и силилась вспомнить, о чем мечтала в юности. Да как о чем? Она хотела писать диссертацию! Ее интересовали поселения времен неолита. Конечно! Но тогда они познакомились со Стасом и поженились. Ему нужно было делать карьеру, а ей – обеспечивать ему условия. Они оба много работали. Она работала в две смены. Ей дали столько часов, что те с трудом умещались в тарифной сетке. Тут уж не до диссертации. Да, и еще она мечтала об экспедиции, о раскопках и исторических находках. Но все время занималась не тем, о чем мечтала. Бесполезная, никчемная жизнь. Там, наверху, видать, решили, что с нее хватит. Диссертацию не написала, ребенка не родила. Мужа удержать не сумела. Пора на перевоспитание, на небеса. А уж в следующей жизни, «когда я стану кошкой»…
Потянуло дымком. Это мужчина у воды курил, зло дергая плечом, когда нужно было стряхнуть в воду столбик серого пепла. Сейчас докурит, возьмет фонарь и…
– Черта с два! – ответил кому-то мужчина и решительно поднялся. Он вернулся к безвольной куче, именуемой когда-то Ларисой Николаевной, и стащил с нее майку. Лариса безучастно наблюдала за действиями непрошеного спасителя. Он бесцеремонно расстегнул молнию на джинсах женщины и, чертыхаясь и матерясь, стащил их и бросил рядом. Лариса метнулась к своему телу, словно могла прикрыть его наготу. Ничто не могло помочь Ларисе Николаевне. Она валялась голая и безучастная и не слышала увещеваний своего бестелесного двойника. И не реагировала на действия спасителя. А тот не унимался. Он начал массировать пальцы ее ног. Он тер их каждый, все до одного. Затем перешел к ступням, щиколоткам и выше. Он разминал безучастное тело, приговаривая что-то себе под нос. Лариса со стороны видела, что труд этот вовсе не легок: рубашка на спине мужчины промокла от пота. Он сбросил рубашку раздраженным движением плеч и продолжил работу. Лариса металась вокруг со все возрастающим волнением. Мужчина тер ее руки и вновь возвращался к ногам. Он взмок. Даже волосы мокро прилипли ко лбу.
Вскоре на теле Ларисы не осталось ни сантиметра, где бы ни прошлись его руки. Лариса, та, что была невесомой, казалось, не могла ощущать прикосновений незнакомца. Но она была готова поклясться, что ощущает! Каждая клеточка ее тела горела под его руками. Руки были незнакомые, чужие, но негрубые. Они властно и вместе с тем бережно касались Ларисиной кожи. Он делал все, чтобы спасти ее, а она никак не могла слиться с телом воедино! Лариса видела на лбу мужчины бисеринки пота. И глаза его блестели влажно и сосредоточенно. Наконец он догадался – отвинтил колпачок фляжки. Капли влаги упали на Ларисины губы. Мужчина стоял на коленях и напряженно вглядывался в лицо Ларисы. Когда изо рта лежащей женщины раздалось первое подобие стона, спина спасателя замерла. Ресницы женщины дрогнули, но глаза не открылись. Губы прошептали что-то, он не разобрал что. Он наклонил голову к самому ее лицу.
– Поцелуй меня… – услышал он.
Бестелесная часть Ларисы тоже услышала это и изумилась собственному бесстыдству. А мужчина не удивился. Видимо, усомнившись, правильно ли он понял ее просьбу, наклонился еще ниже и осторожно поцеловал ее в запекшиеся губы.
– Еще…
Лариса – невесомая – с изумлением наблюдала за странной формой возвращения к жизни. Мужчина целовал уже ее шею, грудь. Наблюдать эти манипуляции с собственным телом было странно и беспокойно. Она уже догадалась, чем это скорее всего кончится. И не ошиблась. Мужчина оторвался от Ларисы только для того, чтобы освободиться от собственных джинсов. Лариса не могла больше безучастно наблюдать. Она метнулась к своему телу, стала тормошить его. Она попыталась пошевелить рукой, ногой и вдруг неожиданно крупно вздрогнула всеми частями. Но этот ее вздрыг был немедленно подавлен неслабым телом спасителя.
Глава 6
Оксана вынырнула из постели и завернулась в бежевый пеньюар.
– Ты куда?
– В душ.
Оксана мило улыбнулась Игорю и улизнула. Она нырнула в прохладу тесной ванной и зачем-то набросила крючок на дверь. Она сделала это машинально, не осознавая причин. И только когда включила душ и подставила себя под теплые струи, заметила этот крючок и задумалась. Она что, стала бояться собственного мужа? Раньше она никогда не запиралась в ванной. Ласки Игоря ей приятны. И бывало, она нарочно оставляла дверь открытой, чтобы он зашел и…
Выходит, нельзя утверждать, что все как прежде. А ведь полчаса назад они страстно уверяли друг друга, что у них нет тайн. И то, что случилось, – досадное недоразумение. И в минуты последней близости Оксана всей душой верила, что так и есть. Не было этих ужасных сцен, ссор, бессонных ночей и головной боли по утрам. А была только их счастливая жизнь, их любовь, минуты нежности. Вспоминалось все самое хорошее. Каким, например, приятным было ожидание ребенка! Оксане нравилось быть беременной. Она не стеснялась своего живота, как некоторые женщины. Она любила, когда в автобусе ей уступали место, когда знакомые интересовались самочувствием. И быть молодой мамой было приятно. Наглаживать вещи ребенка, покупать детское питание… А наряжать Юльку и отправляться с ней на прогулку? Это просто верх блаженства! Но и став мамой, Оксана не отняла своего внимания у мужа в пользу дочери. Ее нельзя в этом упрекнуть. И в постели она не была ленивой и никогда не ссылалась на головную боль или усталость, когда Игорь был расположен к близости. И вот на тебе – она закрылась! И если он сейчас заметит это, то все начнется сначала – вопросы, намеки, упреки. Оксана поспешила покинуть ванную и голову вытирала уже на кухне.
Игорь курил в постели, глядя прямо перед собой. Там, на стене, висела большая свадебная фотография. Оксана тоже не раз подолгу любовалась ею. Но сейчас невольно вползла мысль: «О чем он думает?» Но озвучивать свои мысли она не стала. Она вообще последнее время избегала разговоров по душам. Она не хотела копаться в душе у мужа. Она жаждала докопаться до истины, а истина таилась в другом месте.
– Посиди со мной, – попросил Игорь.
– Котик, ты же знаешь, мне нужно в больницу.
– Хочешь, я пойду с тобой?
Игорь выбрался из постели и пришел к ней на кухню. Оксана электрощипцами завивала челку.
– Зачем? – скосила она глаза на мужа.
– Навестить Ларису.
– Котик, я тебе уже говорила: Лариса никого не узнает. И врач не разрешает много народу. Только самые близкие.
– А ты – самая близкая?
Оксана вынула из локона щипцы. Старательно отобрала новую прядь.
– Не самая, но близкая. У нее еще имеется тетя, двоюродный брат…
– Муж.
Оксана скривилась от того, что обожглась, но, увидев свою скривленную физиономию в зеркале, поняла, что Игорь мог отнести это выражение на счет мужа Ларисы. И пусть. Муж у той оказался форменной сволочью. Оксана вчера собственными глазами видела, как он подвозил эту мымру из адвокатуры. Людей не стесняется!
Оксана мысленно влепила Ларисиному Стасику пару оплеух, но вслух согласилась:
– И муж, конечно.
– Нет. Сначала – муж, а уж потом – тетя, брат и подруга Ксюша, – поправил Игорь, снизу глядя Оксане в глаза. Оксана увидела его взгляд в зеркале. Игорь положил голову на кухонный стол и стал смотреть, как она завивается. Оксане под его взглядом стало неуютно. Она во всем ожидала подвоха.
