Слезы Березы. Дневник Богдана Лебедева

– Дерево, Дарина! Гребанное дерево в моей спальне! В СЪЕМНОЙ квартире! – задыхаясь от гнева, я буквально сыпал словами, чувствуя, как внутри всё кипит от злости.

Её глаза, наконец, выразили нечто большее, чем равнодушие. Дарина закашлялась, быстро поставив кружку на стол. Ярослав, стоявший рядом, подскочил, как ужаленный. Его лицо выражало немое изумление, смешанное со страхом. Я, окинув их обоих взглядом, ожидал объяснений.

– Ты… – начала Дарина, замявшись, нервно покусывая губу. Такую растерянность я видел у неё впервые. Её обычно непроницаемое лицо было искажено беспокойством. – Ты, кажется бредишь…

Она обошла меня стороной, и схватив за плечи, подтолкнула к табурету. – У тебя жар! – проверила она мой лоб, хотя он, на самом деле, был прохладный. Её действия были суетливые, и довольно нервные. – Где у тебя аптечка?

– Дарина, что происходит?! – спросил я, устроившись на табурете, скрестив руки на груди. Её метания меня пугали. Ярослав наоборот, молчал словно каменная статуя. Его мозг, судя по всему, работал на пределе возможностей. Я тоже пытался понять, что происходит, анализируя сложившуюся ситуацию. Возможно, что это коллективная галлюцинация? Или шутка, зашедшая слишком далеко? Или… нечто другое? Ровное дыхание Дарины стало прерывистым, ее пальцы нервно теребили край своей рубашки. Она выглядела, мягко говоря, обеспокоенной, что было крайне необычно для нее.

– Ты видишь его, да? – она спросила шепотом, будто чего-то опасаясь. Я кивнул, также не желая отвечать вслух. Переведя взгляд на нашего друга, девушка опустилась на ближайший стул, потирая своей ладонью лоб.

– Ты помнишь что-нибудь? – голос Ярослава раздался за моей спиной, и я сразу же повернулся к нему в пол оборота.

Паника сжала горло своими ледяными пальцами. Ярослав, склонился надо мной, его лицо, было искажено тревогой.

– Клад, лес, старик… – слова, вырвавшиеся из моего рта, эхом отозвались в пустой голове. Обрывки, осколки памяти, словно разбитое зеркало, отражали лишь хаотичные образы: бушующий ветер, клонящиеся деревья, земля, уходящая из-под ног… А затем – темнота и поглотивший меня ураган.

Я ничего не помнил. Абсолютно ничего, кроме этого ужасного ощущения пустоты, зияющей дыры в моей собственной истории. Последнее, что я отчетливо осознавал, – это обычное начало дня, а затем… этот кошмар.

– Вы мне утром что-то в чай подмешали? – мой голос сорвался на крик. Слова вырвались наружу, словно пытались заполнить образовавшуюся в моей памяти пустоту. Я вскочил, громко хлопнув ладонью по столу. Деревянная поверхность провибрировала под ударом, отражая мою внутреннюю бурю.

Дарина, испуганно отшатнулась. Ее глаза были широко раскрыты от удивления и, возможно, страха. Ярослав мгновенно встал перед ней, словно защитная стена. Его поза говорила о готовности к защите, и отражению возможной агрессии. Я почувствовал себя чудовищем, неконтролируемым существом, готовым в любой момент наброситься на них с кулаками.

Разум отказывался принимать происходящее. Это был не сон! Внутри меня бурлила неуправляемая тревога. Что это было? Галлюцинации? Возможность вмешательства сверхъестественных сил промелькнула в голове, вызвав мурашки на коже.

– Остынь, Богдан! – Ярослав, с мягкой, но властной уверенностью, прижал меня обратно к стулу. Его ладонь, тёплая и сильная, ощущалась неожиданно успокаивающе на моей спине. – Мы тебе ничего не подсыпали, – он запнулся, борясь, казалось, не с желанием солгать, а с чем-то гораздо более сложным, чем простое враньё. Напряжение в воздухе стало настолько густым, что если бы я захотел, я мог почти его потрогать. Дарина, наконец, подняла на меня свой тяжёлый, пронизывающий, полный скрытой тревоги взгляд. Сейчас ее глаза казались тёмными, словно затянутыми туманом.

– Всё, что ты видел, не сон. Ровно как и то странное дерево в твоей спальне. – она бросила короткий, скептический взгляд на Ярослава, словно обвиняя его в неполной откровенности. В её молчании чувствовалась скрытая враждебность, направленная на парня, как будто он был источником всего произошедшего.

– Никакого клада не было, – продолжила Дарина, говоря тихо, почти шёпотом, – Никаких экскурсий в поисках древних артефактов тоже. Нам нужно было… отыскать и забрать из леса… берёзу.

Она опустила глаза, словно стыдясь этой нелепой, на первый взгляд, цели. Мои брови взлетели на лоб.

– Что? Простите?… Берёзу?! – переспросил я, не веря своим ушам. Все звучало настолько абсурдно, что я готов был посчитать это очередным фрагментом моего, как я думал, галлюцинаторного опыта.

Дарина медленно кивнула, словно боялась спугнуть какую-то хрупкую иллюзию. Она молча протянула руку к Ярославу, и тот, с нескрываемым почтением, передал ей потрепанную сумку. Ту самую, которую девушка отдала мне в лесу, прежде чем всё пошло наперекосяк. Я вскочил со стула. Мое сердце заколотилось в груди, как безумный барабан. Вид этой сумки вызывал у меня неконтролируемый ужас.

Искоса поглядывая в сторону девушки, я старался держаться от нее на расстоянии и практически не дышал. Дарина вымученно вздохнула и приоткрыв мешок, что-то прошептала прямо внутрь него, а затем, ловко запустила туда руку, вытаскивая какую-то потрепанную временем – книгу, переплет которой, давно рассыпался, а обложка выцвела и местами пожелтела от времени. Корешок еле держался, а сам переплет, судя по всему, когда-то был украшен вышивкой, от которой остались лишь разрозненные нитки.

– Это альманах, – пояснила она, как будто это давало объяснения на все мои вопросы. Ее голос звучал немного хрипловато, словно девушка долгое время не говорила. Она словно и не ожидала от меня вопроса, а просто констатировала факт.

Альманах… это слово почему-то заставило меня подумать о фэнтезийных фильмах, где упоминались средневековые рукописные книги, содержащие разнообразные записи, от астрономических наблюдений, до рецептов лечебных снадобий.

Дарина осторожно, как будто боясь повредить хрупкие страницы, раскрыла книгу почти посередине. Ее накрашенные ногти, ярко контрастирующие с пожелтевшей бумагой, указали на зарисовку, выполненную, по всей видимости, пером и тушью. Я приблизился, затаив дыхание.

Изображение, выполненное в стиле старинного наброска, сразу же поразило меня до глубины души. На рисунке была изображена одинокая береза с черно-белой корой, стоящая в густом дубовом лесу. Свет, падающий сверху, выделял ее листву на фоне темно-раскрашенных дубов. Листья березы были прорисованы детально, и каждая жилка была четко видна. Корни дерева, сцепленные с землей, казались могучими щупальцами, уходящими глубоко в почву. А под самой березой, прижавшись к ее тонкому стволу, сидел молодой человек.

Парень был изображен в полупрофиль, с соломинкой от травы, зажатой между губами. Он был одет в простую рубаху, которая слегка смялась на его плечах. На рисунке не было никаких деталей, кроме этих – но, я узнал себя. Это было точно я – тот же взгляд, тот же изгиб губ, и тот же неповторимый излом черных бровей. Это был точный рисунок из моего сна, того самого, который повторялся каждую ночь, за этот последний месяц. Сон, от которого, теперь меня бросало в холодный пот, и я не мог от него избавиться.

Дарина, заметив мое изумление, легко улыбнулась. Она знала больше, чем говорила, и это пугало меня не меньше, чем сами сновидения.

12.30

Закончив рассматривать рисунок, я оглядел взглядом ребят.

– Может быть, вы уже объясните мне, почему в моей комнате стоит берёза, а в какой-то старинной книжке изображён мой портрет в обнимку с деревом?

– Это пророчество, – Дарина не глядя на меня, пролистала несколько ветхих листов вперёд, и раскрыла передо мной страницу с непонятными для меня иероглифами. – Старославянская летопись, – пояснила она, посмотрев на Ярослава. Парень тут же подошёл ближе, и глядя в книгу, заговорил, без единой запинки:

– "Во имя земли и неба, свершится месть моя, обратив стихии к родным истокам. То, что с землёй связано, в ней и останется, а что воздухом движет – на небе появится. Пробьет час, и слезы Арка'йдия пройдут по земле, взрастив дерево хрупкое. Прольются слезы Виктории, и вторая стихия – воздух, породит светящееся небесное тело – звезду. И будут эти две сущности, дерево и звезда, связаны невидимой нитью, наблюдая друг за другом, сверху вниз, покуда их тайну не разгадает предвестник хаоса, и не вступит со мной в битву на смерть."

Ярослав закончил чтение, и тишина повисла в воздухе. Я внимательно разглядывал иероглифы, пытаясь уловить хоть какой-то смысл. Казалось, пророчество говорило о двух людях – Аркадии и Виктории, чьи слезы каким-то образом связаны с ростом берёзы и появлением звезды.

Неожиданно для самого себя, я вспомнил смутные рассказы бабушки о старинной легенде, связанной с загадочными мужчиной и женщиной, чьи имена, кажется звучали именно так. Бабушка говорила о каком-то "даре", о пророчестве, предвещающем как великую силу, так и смертельную опасность. Но, она никогда не раскрывала подробностей, лишь намекая на некую древнюю тайну, хранящуюся в старинных книгах в ее сундуках. Я же, совершенно не воспринимал ее слова всерьез, считая что бабушка таким образом пыталась меня развлекать.

Но, что значит "предвестник хаоса"? И что это за "месть", о которой говорится в пророчестве?…

Ярослав, заметив мой озадаченный вид, добавил:

– Легенда гласит, что Арка'йдий владел способностью управлять землей, выращивать растения с невероятной быстротой, а Виктория – контролировать воздушные потоки, вызывая необычные атмосферные явления. Их магические дары были тесно переплетены, и пророчество говорит о том, что их силы соединились, но это привлекло внимание того, кто всеми силами стремился разрушить этот баланс и погубил их творения.

– Хорошо, но… – я запнулся, пытаясь не сойти с ума окончательно. – Каким образом, все это относится к БЕРЕЗЕ в моей комнате?

Я вновь повысил голос, почувствовав себя в безысходности. Часы за спиной Дарины, то и дело привлекали мое внимание, оповещая о том, что оплата и осмотр квартиры ее владельцем – не за горами.

– Какой же ты глупый, Лебедев! – Дарина обиженно сузила брови. – Ты нашел дерево!

– Да, я. И что теперь? Может я за день сотню деревьев нахожу, не тащить же их в квартиру… о боги!

Устало выдохнув, я обхватил голову руками.

– Ты предвестник тьмы! – Ярослав положил тяжёлую руку на мое плечо, и я поднял на него выпученные глаза.

– Что прости? – выдохнул я, пытаясь сообразить, что происходит. – Предвестник тьмы – это мой арендодатель, тот самый, что сегодня вечером должен явиться за арендной платой, которую я не заработал, слоняясь по лесу в поисках вашего… вашего дерева! – продолжил я, изображая руками огромную, немыслимых размеров берёзу. – Как вы вообще её сюда затащили? – этот вопрос до сих пор мучил меня. Ярослав, проигнорировал мою реплику, и с видом хозяина распахнул дверцу моего холодильника. Его взгляд пробежался по скромному содержимому: остатками моего трёхдневного ужина, а именно – полкилограмма тухловатого сыра и бутылка кислого кваса.

– Мы уже заплатили ему. Гуляш или жаркое? – спросил он, словно это был самый обычный вечерний выбор. Мой желудок предал меня, проголодавшись, он издал громкий урчащий протест.

– В смысле заплатили? – я едва сдерживал слюни от голода. – Когда? – продолжил я, осознав, что не понимаю абсолютно ничего. Ярослав, уже доставал из холодильника банку тушенки.

– Неделю назад, когда мы принесли тебя сюда. В тот самый день, когда нашли Берёзу.

Мир вокруг меня начал буквально расплываться. Неделя?

– Неужели я проспал целую неделю…?

– Нет, не проспал, – спокойно сказал Ярослав, открывая банку. – Ты был в пространственном трансе. Лес… это не просто лес, Богдан. Это портал, и внутри него сложная экосистема с собственными законами. Берёза, которую мы нашли – это не просто дерево, а девушка, с силами неимоверной мощи. Она способна открывать ходы в другие измерения, а также влиять на пространство и время. Твой транс был защитным механизмом леса, чтобы ты не сошёл с ума от перегрузки информацией и энергетикой березы. Лес выбросил тебя, когда счёл, что ты готов вернуться в свой мир.

Он наполнил сковороду содержимым из банки с тушенкой, и поставил на плиту.

Дарина, до этого молчаливо наблюдавшая за нашим разговором, прервала тишину. Сейчас ее голос, был окрашен глубокой, не свойственной для девушки печалью.

– Прости нас, Богдан, за этот обман, – произнесла она, и в её глазах я увидел не только раскаяние, но и усталость, наполненную безнадежностью и отчаянием. – Без тебя мы никогда не нашли бы Злату.

– Кого…? – вырвалось у меня, и я невольно огляделся по сторонам, ожидая увидеть еще кого-то. Однако, на кухне, залитой мягким светом, нас было всего трое. Я почувствовал нарастающее напряжение, словно ощущение тайны, которая вот-вот раскроется.

– Злату, – повторила Дарина, и ее голос слегка дрогнул. – Девушку из пророчества. Ты, конечно же, не знаешь всей истории, но суть такова: она появилась на свет маленькой, прекрасной девочкой, и в момент неподдельной радости её отца, Аркадия, когда он пролил слезы счастья, малышка перетерпела невероятное превращение. Она стала деревом – той самой древней березой, которую, благодаря тебе и нашим знаниям древних легенд, мы наконец смогли отыскать. – Представь себе, многие годы, и десятилетия, были потрачены на бесплодные поиски. Мы изучали старинные летописи, путешествовали по забытым уголкам нашей страны, и даже за её пределами, искали какие-либо упоминания о Злате. Наша надежда таяла с каждым годом, усиливая чувство безысходности. Старые карты, криптограммы, да даже легенды о колдунах и волшебниках, – всё это стало нашей повседневностью. Вся наша жизнь превратилась в бесконечный поиск, в погоню за призраком надежды, и отчаяния одновременно.

Девушка вздохнула. Отвернувшись в сторону окна, она безэмоционально рассматривала деревья, растущие во дворе. – И вот, в один из дней, после многих лет безуспешных поисков, в Смоленском забытом, полу сгоревшем архиве, погруженном во тьму и пыль веков, мы обнаружили его – альманах, написанный на старинном, практически нечитаемом языке. В нем содержалось новое пророчество, гораздо более детальное, чем все предыдущие. Это пророчество, было про тебя, Богдан.

– Хорошо, – я замялся, подбирая правильные слова. – Но, у меня по прежнему осталось множество вопросов…

Оказывается прошла неделя… Понедельник. 8 июня. 13.30

Объяснения Дарины, хоть и были краткими, но они поразили меня до глубины души. За тот час, пока Ярослав молча, колдовал над обедом, я узнал больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. Мир, казавшийся до этого момента простым и понятным, перевернулся с ног на голову. Магия, которую я прежде воспринимал как вымысел, стала суровой реальностью, а слова моих друзей, ранее казавшиеся бредом, обрели ужасающую правдоподобность. Оставался лишь один, мучительный вопрос: почему я, обычный человек, оказался втянут в этот вихрь сверхъестественных событий?

– Получается… – пробормотал я, не в силах сформулировать свою мысль дальше. Кажется, Дарина и без слов поняла мой немой вопрос. Она сидела напротив, вяло ковыряя вилкой в тарелке с ароматным мясом. Её безмятежность резко контрастировала с бушующим штормом эмоций внутри меня.

– Злата, моя сестра, – тихо произнесла она, витая в воспоминаниях. – Мы обе – дети пророчества, но на меня оно не подействовало, потому что наша мать погибла, не успев увидеть мое лицо. Ужасное заклинание, требовало её слез, её материнской боли, чтобы обрести свою полную силу. Без этого ритуала, без завершения этого древнего магического акта, я осталась обычным человеком.

– То есть, – я с трудом переваривал эту информацию, – иначе ты была бы… звездой, вечно светящей над берёзой, как гласит легенда?

Это звучало невероятно, фантастично, но после всего, что я услышал, поверить в это стало гораздо проще, чем в то, что я живу в обычном мире.

История Дарины и Златы оказалась частью древнейшего семейного пророчества, корни которого уходили вглубь веков, к временам языческих культов и могущественных волхвов. Их предки, обладавшие исключительными магическими способностями, посвятили свою жизнь изучению тайн мироздания и сохранению древних знаний. Это знание передавалось из поколения в поколение, но с каждым новым рождением, его сила то ослабевала, то усиливалась, подчиняясь загадочным законам, понятным лишь посвященным.

Именно история Виктории, матери девушек – являлась ужасным пророчеством, трагедией, сплетённой из любви, предательства и проклятия, которое нависло над её судьбой, подобно густому туману над болотом…

Её жизнь, казалось бы, была предначертана с самого рождения и запрятана в рамки древнего договора, заключенного между двумя враждующими кланами – светлыми колдунами "Солнца" и темными заклинателями "Луны".

Виктория, выросла в сердце клана Солнца, окруженная светом и магией. Её отец, могущественный вождь клана, Виктор, ещё в её младенчестве заключил с вождем Луны, пакт о перемирии. Ценой мира, являлась – рука Виктории. Он обещал выдать дочь, замуж за наследника темного клана, когда девушке исполнится восемнадцать лет. Это был тяжкий груз, висевший над её судьбой, предвестник брака, заключенного не по любви, а по политической необходимости.

Но, судьба распорядилась иначе. Сердце Виктории покорил Аркадий, молодой, талантливый, но бедный колдун из ее клана. Их любовь пылала ярким, чистым пламенем, бросая вызов древнему соглашению и вековой вражде. Они тайно встречались, и их чувства были сильнее любых клятв и пророчеств. Виктория, потеряв голову от любви, решилась на отчаянный шаг, она разорвала помолвку с наследником Луны, предпочтя счастье с Аркадием.

Этот поступок стал роковой ошибкой. Известие о предательстве достигло ушей обманутого возлюбленного. В ярости и отчаянии, он использовал всю мощь своей темной магии, наложив на Викторию проклятие, ужасное в своей необратимости. Это было не просто заклятие, поддающееся ослаблению или разрушению с помощью противодействующих чар. Проклятие было уникальным, не подвластным ни одному известному заклинанию, и ни одной магической традиции. Его сущность осталась тайной, известной лишь проклявшему…

Однако, трагические обстоятельства смерти Виктории, все же прервали цепь магических событий, оставив одну из ее только рождённых дочерей Дарину – человеком.

Девушка предполагала, что я – ключ к разгадке пророчества, словно некий элемент, необходимый для предотвращения беды. Но, никто из них не понимал, как я вообще могу быть причастен к завесе, их магического мира.

15.00

– Подойди и дотронься до нее!

Я отпрыгнул от девушки как от черта, испуганно сторонясь двери в свою спальню. Сердце бешено колотилось в груди, отбивая неровный ритм на рёбрах. Дарина, стояла у порога моей спальни, с каменным лицом.

Это было нечто совершенно невообразимое, выходящее за рамки моего опыта и здравого смысла. Я отшатнулся, словно меня ужалила оса. В моей памяти, отчего-то, то и дело всплывали рассказы бабушки о леших и русалках, которые я частенько слышал в детстве. Но, будучи взрослым мужчиной, относился к этому скептически. Теперь же, вглядываясь в сурово-упрямые черты лица Дарины, я понимал: спор я уже проиграл.

Вздох, глубокий и тяжелый, словно я действительно готовился к казни, предшествовал моему движению. Моя рука, дрожащая, как лист на ветру, коснулась холодной, гладкой поверхности золотистой дверной ручки. Скрип петлей, казавшийся мне в тот момент громогласным, сопроводил медленное открывание двери. В тот миг, когда я переступил порог, я сразу же увидел березу. Но, она изменилась…

Когда я впервые заметил её, она занимала лишь угол комнаты, теперь же… Теперь она была повсюду. Её ствол, тонкий и изящный, казался невероятно высоким, а ветви, точно цепкие щупальца, распространились по всей комнате, задевая потолок своими длинными, гибкими побегами. Ярко-зелёные и блестящие листья с необычным металлическим отливом, словно были выкованы из тончайшего золота – спускались вниз, как каскады хрустальных струй. Они не просто свисали – они двигались, шелестели, издавая при этом нежный, почти не слышный звук, похожий на шёпот.

И в этот момент я увидел, как береза отреагировала на наше присутствие. Ветка, которая до этого спокойно лежала на потолке, вздрогнула, и вся крона пришла в движение. Абсолютно все ветви, как живые, начали скручиваться, изгибаться и сжиматься, будто старались вернуться до своих первоначальных размеров и спрятаться в углу. Это было поистине завораживающее зрелище, полное мистического очарования и нескрываемой тревоги. Было ощущение, что береза стесняется нашего присутствия и чувствует себя неуютно под моим взглядом. Но, в ней не было агрессии. Лишь неловкость, скрываемая за быстрыми, суетливыми движениями ветвей. Я вспомнил рассказ Дарины. Может быть, все это действительно было правдой?

15.05

Сердце колотилось в груди, словно бешеная птица, когда я приблизился к берёзе, стараясь не нарушить хрупкое равновесие момента. Дерево, словно живое существо, качнулось, прижимаясь к стене комнаты, словно опасаясь моего приближения. За моей спиной раздался тяжелый вздох Дарины, полный невыразимой печали. Она, словно преодолевая невидимый барьер между мной и деревом, протиснулась в узкий просвет, смело приблизившись к тонкому, почти хрупкому стволу. Присев на корточки, брюнетка обняла берёзу, прижимаясь к гладкой коре, словно к живому телу. В этот момент я увидел – две слезинки, медленно скатывающиеся по ее щекам, оставляя за собой блестящий след. Удивление перехлестнуло меня с головой. Обычно, эмоциональность девушки, была тщательно скрыта за непроницаемой стеной сдержанности, но сейчас, она плакала. Эта сцена казалась нереальной, словно выхваченный кадр из сюрреалистического сна.

– Я никогда не видела свою сестру вживую, – повернувшись, она бросила в мою сторону короткую фразу. – Но… – брюнетка запнулась, – за неделю проведенную вместе, она так и не обратилась обратно в девушку, какой ты мог видеть ее, в своих снах.

Ее глаза, в которых все ещё стояли слезинки, пристально смотрели в мою сторону.

– Десятилетия… столетия поисков – и вот, наконец, долгожданное воссоединение. Вот только, что же нам делать дальше?

Глава 3.

Вторник. 9 июня. 8.00

Густой, почти непроницаемый мрак окутывал меня. Только силуэты деревьев, ощетинившихся колючими ветвями, вырисовывались на фоне беззвёздного неба. Где-то позади, из глубины этой тьмы, донесся знакомый женский голос, низкий и немного хриплый, словно он пробирался сквозь густую листву.

– Ты чувствуешь меня? – фраза, сказанная ею, прозвучало тихо, почти как шепот ветра.

Я медленно обернулся, напрягая зрение, и пытаясь различить хоть что-то в этом сумраке. Листва, грубая и шершавая на ощупь, казалась живой, словно сама шептала тайны ночи. Мой взгляд скользил по стволам деревьев, я искал хоть малейший просвет, но тьма была абсолютной, поглощающей всё вокруг. Чувство неизвестности сжимало грудь, но это был не страх, а скорее интрига, завораживающего ожидания.

– Ты слышишь мое сердцебиение? – спросил голос снова, и на этот раз я уже сосредоточился на звуках. Сначала я слышал лишь шум ветра в кронах высоких деревьев, скрип сучьев, и собственное дыхание. Но, постепенно, из глубины ночи, начал пробиваться ещё один ритм, напоминающий глухой стук. Это было сердцебиение, медленное и ритмичное, то усиливающееся, то затихающее, словно отражение пульса самой земли. Этот ритм, будто бы наполнял ночь жизненной силой, создавая определённую атмосферу таинственности.

– Где ты…? – прошептал я, чуть тише, чем шёпот листьев. Я знал этот голос, и это знание словно успокаивало меня.

В следующую секунду, как по команде, прямо впереди меня, густая зелёная растительность на деревьях, начала расступаться, и мне на встречу вышел силуэт. Я не мог разобрать его детально, из-за лесной темноты, но мог с уверенностью сказать, что это была девушка. Длинные волнистые волосы обвивали ее плечи, плавно ниспадая на тонкую, словно вытаченную искусным мастером – талию. Она остановилась а паре шагах от меня, и замерла как статуя, совершенно не двигаясь. Мгновение – и она согнулась, сгорбившись, присела прямо на промерзлую землю, на корточках, спрятав лицо в коленях. Её плечи сотрясались от рыданий, а из-под спутанных, тёмных волос выбивались отдельные пряди, прилипшие к мокрым щекам. Я не мог разглядеть её лица, но знал, что это она – берёза из моих снов, только… Отчего-то израненная и сломленная. Я хотел подойти, утешить, но именно в этот момент меня сковал страх. Страх не перед тьмой, а перед той невыносимой болью, что исходила от неё. Это была боль не физическая, а душевная, глубокая, пронзительная, словно расколотая на части душа. Тогда я услышал шепот, тихий, едва различимый, но полный ужаса: – Оставь меня… Пожалуйста, оставь меня…