Слезы Березы. Дневник Богдана Лебедева

Ребята кивнули. Они стояли рядом друг с другом, прижавшись плечами, и синхронно смотрели мне в след. Психи…

11.00

Солнечные лучи, с трудом пробиваясь сквозь густую крону вековых дубов, елей и лиственниц, создавали причудливые узоры на покрытом изумрудным мхом, лесном полу. Я пробирался сквозь этот чёртовый зеленый лабиринт, а пила, подвешенная на моем плече, монотонно терлась о грубую ткань походной сумки Ярослава, издавая противный скрип, который постепенно сводил меня с ума. Наконец, не выдержав, я сбросил тяжелый груз прямиком на траву под моими ногами. Пила глухо стукнулась о землю, вызвав небольшой, но ощутимый всплеск звука в тишине леса.

– Да пошло всё! – вырвалось у меня с раздраженным выдохом. Этот "клад", ради которого я тащился через весь этот непроходимый лес, был не более, чем бессмысленной затеей. Идея, казавшаяся столь заманчивой для Дарины, выглядела в моих глазах как плод ее больного воображения. Ещё и сон, который преследовал меня с самого утра, не давал покоя моим мыслям.

Я присел на мох, прижавшись спиной к шершавой коре случайного дерева, чьи корни, словно змеи, извивались по земле. Сейчас мне было необходимо отдохнуть, забыв про друзей и их дурацкий план разбогатеть. Закрыв глаза, я отчего-то вновь погрузился в пугающие образы ночного видения: темный, непроглядный лес, кстати – похожий на этот, только, более зловещий, и одинокая береза, белеющая в полумраке густого тумана. Береза, которая будто звала меня на помощь, шептала что-то неразборчивое, но, полное отчаяния в голосе. Удивительно, но я чувствовал, что знаю это место, это дерево… как будто видел его раньше, хотя это было совершенно невозможно. Моя память тщательно хранила этот образ с пугающей ясностью, но увы, не могла подсказать, откуда он взялся.

Я подставил лицо солнцу, задрав голову вверх. Редкие лучики, пробивающиеся через заслонившие небо ветки, заскользили по моему лицу, приятно щекоча ресницы. Прикрыв глаза, я устроился поудобнее, мельком обернувшись назад. В этот момент, все мое нутро, буквально сжалось в смятый комок, и я с ужасом осознал, что сидел прижавшись к той самой березе из моего сновидения. Это было практически невозможно оспорить. Её светлая кора, тонкие ветви, изящно изгибающиеся под весом листьев… все совпадало. Это, черт возьми, было то самое дерево.

Осторожно, словно боясь спровоцировать какую-то реакцию, я приподнялся и внимательно осмотрелся. До этого момента я был уверен, что вокруг растут в основном дубы и ели. Березы здесь были редкостью. Я точно заметил бы её, если бы она стояла здесь всегда. Но как же тогда, она тут оказалась? Может ли быть, что мои сновидения каким-то образом формируют реальность? Или это просто совпадение, игра моего воображения и утомленного сознания? Ведь я точно помню, что предпочитал садиться возле дуба, а не рядом с березой…

В моменте, мою шею буквально сковало цепями. Сердце, сразу же заколотилось, как бешеное. Холодный металл цепей, сдавливающий мое горло, вызывал нестерпимую боль. Я почувствовал, как кровь приливает к лицу, застилая глаза багровой пеленой. Инстинктивно, я схватился за цепи, пытаясь высвободиться из мертвой хватки, но мои силы и без того, были на исходе. За спиной я чувствовал тяжелое дыхание. Преступники…

Именно этого мне не хватало сегодня, на завершающемся этапе никчёмной экспедиции, в этом глухом, сибирском лесу. Предвкушение чего-то плохого и неопределенность будущего, охватили меня ледяным ужасом. Тем временем, тяжесть цепей на шее, становилось совсем невыносима. Каждый вдох давался мне, с мучительным усилием. В порыве отчаяния, я повалился на землю, и откатился в сторону к льняной сумке – той самой, которую настаивала взять Дарина. Казалось, она действительно чувствовала что-то неладное.

Резво распахнув ее, я провел рукой внутри, нащупывая что-нибудь, что могло бы помочь мне выжить. Мои пальцы наткнулись на нечто мелкое и колючее. Это была соль. Грубая, крупнокристаллическая, такая, какую обычно используют для засолки мяса. Без раздумий и мыслей зачем ребята взяли с собой соль, я сжал в кулаке хорошую горсть, и с рывком освободив руку от цепи на шее, бросил ее за свою спину, куда-то в направлении лица грабителя. Задержав дыхание, я молился о точности. Соль, разлетевшись в воздухе, скорее всего попала прямо в преступника, потому что, удавки на моей шее перестали давить на горло. Воспользовавшись моментом, я резко встал на ноги и повернулся в сторону разбойников, но мои глаза вновь округлились от ужаса.

Рядом со мной никого не было, как не было и цепей. Я по-прежнему стоял один посреди густого леса, и лишь одинокая берёза, выделяющаяся среди других деревьев, была свидетелем произошедшего. Мое сердце глухо забилось в грудной клетке, словно норовило выпрыгнуть, оставив меня задыхаться на этой пустынной поляне. В голове сразу же закрутились два безумных варианта, которые могли объяснить произошедшее. Первый означал, что я окончательно тронулся умом, перегревшись на солнце без кепки, а второй подсказывал, что всё это было не иначе как очередной сон. Да, это точно объяснило бы многое. Я снова оказался в лесу, который уже не раз посещал в своих сновидениях, только на этот раз, мне до кучи приснились Дарина с Ярославом, которые, похоже, недостаточно испортили мои нервы во время вчерашней смены в кофейне. Я выдохнул, стараясь успокоить бешеный ритм своего сердца, мысленно поблагодарив свою матушку за то, что она научила меня рационально мыслить.

Я нагнулся, аккуратно приподнимая сумку с нежно-зеленой травы. Её прохладная ткань приятно ощущалась в моих ладонях, хоть материал и казался необычным – плотным, и при этом невероятно лёгким, словно сплетенным из лунного света.

– Волшебный мешок, значит? – прошептал я, с любопытством рассматривая сумку. Ткань переливалась, отбрасывая едва уловимые солнечные блики, словно в её волокнах таились крошечные, светящиеся частицы. Я вывернул ее наизнанку, но, внутри было абсолютно пусто… Неужели Дарина отдала мне сумку с одной лишь горстью соли?

Ткань, казалось, еще больше заиграла сверкающими отблесками. Вернув сумке прежний вид, я погрузился в размышления. До этого дня, магия была для меня лишь историями из старых книг, фантазиями, но никак не прикосновением к реальности. А сейчас, благодаря этому сновидению, в моих руках, лежало осязаемое доказательство чего-то невероятного. По моему, подобное испытание судьбы пропускать было просто нельзя…

Внезапно, в моем животе резко заурчало, напоминая о голодном возмущении моего организма. И вот тут меня осенило! Идея всплыла в сознании с удивительной ясностью, словно подсвеченная внутренним светом. Я, сразу же ярко представил себе сочное, ароматное красное яблоко: его гладкую кожу, блестящий бочок, наполненный солнцем, и освежающий сладкий вкус. Запустив руку в сумку, я сразу же наткнулся на какой-то удлиненный предмет. Осторожно, будто боясь испугать свою волшебную находку, я вытащил его. Это оказался сырой баклажан. Тёмно-фиолетовый, блестящий, с легким налётом пурпурного. Он был прохладный на ощупь.

– На кой черт мне баклажан, скажи ка, мешок? – пробормотал я, разочарованно рассматривая овощ. У меня промелькнула мысль, будто мешок, мог вполне являться одушевлённым предметом, обладая специфическим чувством юмора. Внезапно, за моей спиной, раздался чей то резкий, надрывный кашель, и я замер на месте, приготовившись вновь атаковать преступников.

– Вот молодежь пошла, ни грамма уважения…

Осторожно, стараясь не привлекать лишнего внимания, я повернулся. Передо мной стоял невысокий старик, словно сошедший со страниц забытой сказки. Его одежда представляла собой причудливый микс времен и стилей: поношенная, выцветшая от солнца соломенная рубаха, грубо сшитые штаны из практически просвечивающейся ткани, явно увидели лучшие годы, но при этом на его ногах красовались совершенно современные, пушистые тапочки с изображением веселого кролика. Контраст был настолько ярким, что я на мгновение растерялся. Старик опирался на изящную, изогнутую трость из темного, полированного дерева, а резной узор на ней, напоминал сплетение виноградной лозы.

Его длинная, седая борода, достигавшая пояса, выглядела как миниатюрный, заросший сад. В ней запутались сухие листья – бурые дубовые, хрупкие кленовые, желтые березовые, и мелкие, яркие цветы: нежно-голубые незабудки, маки и нежные фиолетовые колокольчики. Создавалось впечатление, что старик провел немало времени на природе, среди лугов и лесов, что в конечном итоге, эта природа буквально стала частью его самого. Я невольно представил себе, какое количество насекомых могло бы найти себе убежище в этой густой растительности: маленькие жучки, паучки, а может быть даже какие-нибудь редкие виды бабочек, выбравшие богатую экосистему в качестве своего нового дома. В воздухе витал едва уловимый запах прелых листьев, цветов и земли, смешанный с нежным ароматом мыла с лавандой. Запах, что пришел вместе со стариком, был необычный, но приятный.

Седоволосый мужчина пристально смотрел на меня своими мудрыми глазами, словно пытался разгадать какую-то тайну, или предвидеть мои дальнейшие действия. В его взгляде читалось многолетнее знание жизни, перемешанное с доброй иронией и каким-то нескрываемым, детским любопытством.

– Чей будешь? – голос старика, хриплый от времени и, возможно, от выкуренных за всю жизнь папирос, прорезал тишину. Он обошёл меня широкой дугой, неспешно, как старая черепаха, направляясь к раскидистой берёзе, что стояла позади меня. Остановившись возле дерева, он опустил руку в свою потрепанную сумку, из которой торчали клочья ваты и рваные края ткани. Спустя мгновение, он извлек оттуда крошечный, белоснежный лоскуток ткани, удивительно чистый на фоне всего остального содержимого сумки. С необыкновенной тщательностью и почти религиозным почтением, он принялся вытирать пылинки и едва заметные пятнышки с листьев березы. Движения его были медленными, размеренными, словно он совершал древний ритуал, передаваемый из поколения в поколение. Береза, казалось, отвечала ему, слегка шелестя листвой на легком ветерке, словно в благодарность за заботу. Я нахмурился, задумавшись. Это не просто странно – это противоречило всему, что я знал. В моих снах, которые в последнее время часто посещали меня, подобного я ещё не встречал.

– Да… – я запнулся, подбирая слова, чувствуя себя совершенно неловко, перед этим странным, но каким-то образом умиротворяющим зрелищем, – ничейный я. Смоленский." Моя фраза прозвучала как-то неуместно в этой идиллической картинке. А слово – "ничейный" показалось слишком резким, и слишком холодным для этого момента, словно я был осколком льда посреди летнего дня. Старик, не прекращая своего занятия, лишь удивлённо хмыкнул, издав звук, похожий на скрип старой двери. Его лицо, испещрённое морщинами, словно карта древнего мира, не выражало ни осуждения, ни удивления, ни чего-либо ещё, кроме глубокого, почти бездонного спокойствия. Он продолжал с дотошностью, достойной ювелира, чистить листья берёзы. Мне показалось, что возможно, это дерево было для него чем-то большим, чем простая деревяшка.

– Хороша?

Закончив свою необычную работу, старик поравнялся рядом со мной, и посмотрел в сторону березы восхищенным взглядом. – Златой зовут. С золотым сердцем рождена, а сестрица ее, с дарующим.

Его взгляд, пронзительный и глубокий, как колодец с чистейшей водой, медленно переместился на меня, оценивая, и будто бы разгадывая.

– Думаешь наверно, что я чудной какой-то? – с лёгкой ироничной улыбкой спросил он. Я отрицательно мотнул головой, хотя в голове бушевал шторм мыслей. Конечно, я подумал, что он несколько эксцентричен. Ведь, абсолютно не каждый день встретишь человека, наделяющего деревья именами и приписывающего им мистические свойства. Но, в его глазах я увидел не безумие, а глубокую связь с природой, понимание её невидимых ритмов и тайных языков, и возможно, его чудачество – это остаток древних традиций, когда люди не просто сосуществовали с природой, а были её неотъемлемой частью. В любом случае, меня это совершенно не интересовало. Вспомнив о том, что это просто очередное нелогическое сновидение, я лишь молча кивнул и развернулся в противоположную сторону, чтобы убраться отсюда.

– Вот уж… не думал я, что доживу до этого дня, – произнес старик, и его голос зазвучал с нотками удивления и легкой грусти. Я невольно обернулся, чувствуя, как его слова словно притягивают меня к себе. Когда наши взгляды встретились, я поднял брови в вопросительном жесте.

Седовласый дед выглядел потерянным в своих мыслях. – Спаситель, Златы моей, – произнес он, подходя ближе к дереву. Его рука с нежностью скользнула по шершавой коре березы, словно он искал в ней утешение. Я отчего-то почувствовал, что в его словах скрыта глубокая история, полная любви и потерь. – Заступник… – продолжал он, и в его голосе зазвучала такая тоска, что мне стало интересно, кто же такая Злата. Я не мог удержаться от вопроса.

– Погодите, вы меня имеете ввиду? – произнес я, надеясь, что старик объяснит, о чем идёт речь.

Наконец, он отвлекся, полностью обратив свое внимание на меня.

– Тебя, тебя милок. Ты же спаситель здесь, – небрежно погладив свою седую бороду, он сделал пару шагов в мою сторону, остановившись напротив. – Не подведи молодой, да – до конца дело закончи.

Его слова заставили меня удивлённо хмыкнуть.

– Дело? Послушай, старик… – начал я, но не успел договорить, как земля под моими ногами начала неистово дрожать. Это ощущение было настолько сильным, что я едва удерживался на ногах. Где-то в недрах земли послышались громкие звуки взрывов, будто бы в самом сердце планеты разразилась буря. Складывалось впечатление, что прямо под нами располагался вулкан, который вот-вот готовился к извержению. Я оглянулся вокруг, и в этот момент старик закричал.

– … Где пила?

Его голос звучал не по-стариковски, полный энергии и решимости. Он вдруг резко прокатился по земле в противоположную от меня сторону, к тому месту, куда я бросил пилу, совершенно не нужную мне в тот момент.

– Помогай…! – крикнул он, и я, не раздумывая побежал, хватая пилу с другого конца, и пытаясь успеть за ним.

Взрывы и хлопки под нашими ногами усиливались, словно сама земля протестовала против нашего присутствия. Я чувствовал, как сердце колотится в груди, а адреналин наполняет каждую клетку моего тела. Лесная поляна, на которой мы находились, начинала покрываться густым, темным туманом, который стремительно поднимался, словно живое существо, готовое поглотить нас.

Старик уже поравнялся с берёзой, его руки уверенно сжимали пилу. Я заметил, как его лицо исказилось от напряжения, но в глазах горел огонь решимости. Он начал пилить, и звук, который издавал инструмент, сливался с глухими ударами в земле. Я понимал, что время играет против нас: туман становился всё гуще, а взрывы под ногами не утихали.

– Нам нужно убираться отсюда, – произнес я, пытаясь перекрыть шум, который нас окружал. – Если это вулкан, нам не поздоровится!

Старик не ответил, сосредоточенно работая над берёзой. Вокруг всё больше раздавались звуки, похожие на раскаты грома, и я почувствовал, как земля под нами начинает трещать. Ничего не понимая, абсолютно сбитый с толку, я зачем-то помогал ему пилить несчастное дерево.

– Быстрее! – нервно закричал я, и наконец, дерево с треском упало прямо в объятия лесовика. Мужчина не дрогнул, он обхватил дерево одной рукой, а затем выпрямился, потирая пот со лба, и посмотрел на меня.

– Ты прав, – произнес он, и в его голосе послышалась нотка тревоги. – Если это действительно вулкан, нам нужно найти безопасное место.

Времени думать над тем, кто стоял передо мной, не было. Мы быстро огляделись, и я заметил, что туман уже начал подступать ближе, как будто он стремился нас захватить. Он стремительно надвигался, окутывая всё вокруг пеленой. Его холодное дыхание уже коснулось наших лиц, а видимость сократилась до нескольких метров. Я почувствовал, как ледяные капли конденсата оседают на моей коже, и эта нарастающая влажность лишь усилила чувство тревоги. Но, не только туман предвещал опасность. Из-под земли, из самой её глубины, раздался низкий, нарастающий гул, подобный рыку пробуждающегося зверя. Звук вибрировал в костях, вызывая болезненное напряжение в ушах. Это был не просто звук – это совершенно точно, было обещание неминуемой катастрофы. Я знал, что у нас осталось считанные секунды. Старик кивнул в сторону волшебного мешка, висящего у меня на плече. Этот мешок, сшитый из неизвестной, переливающейся всеми цветами радуги ткани, был нашей последней надеждой. Я схватил его обеими руками, и мои пальцы впились в его гладкую поверхность. Ткань отчего-то показалась мне необычайно прохладной, даже ледяной на ощупь. Сделав глубокий вдох, чтобы преодолеть нарастающую панику, я закричал, стараясь, чтобы мой голос перекрыл нарастающий гул из-под земли.

– Мешок, спасай! Перемести нас отсюда! Живыми! Мы нуждаемся в твоей помощи! Выведи нас из этого кошмара!

Замок мешка тотчас содрогнулся в моих руках. Я дёрнул его с силой, представляя себе, как через мгновение, мы провалимся в некий портал, в другое измерение, в безопасное место. В этот момент гул достиг своего апогея, и поляна буквально задрожала. Из трещин в земле поползла густая, чёрная дымка, источающая едкий запах серы. Туман уже полностью нас окружил, лишая последних шансов на спасение. Я крепко сжал мешок, ожидая чуда, взглянув на старика, чьи глаза были полны ужаса и надежды одновременно. Воздух вокруг нас заискрился, а мешок начал вибрировать с нарастающей силой, и я почувствовал, как нас начинает куда-то неумолимо тянуть… но, куда же?

Глава 2.

11.30

Внезапно, мир вокруг меня превратился в безумный вихрь. Объекты, не поддающиеся определению – то ли звёзды, то ли фрагменты каких-то невероятных конструкций, – проносились мимо с невообразимой скоростью. Яркие, ослепительные вспышки света, сменялись абсолютной чернотой, поглощающей всё вокруг. Это было похоже на захватывающий дух аттракцион, но без радости, а лишь с нарастающим чувством паники и дезориентации. Я, словно оказался запертым в бесконечно вращающейся карусели, где границы реальности растворились, а самые фундаментальные законы физики, казались не более чем шуткой судьбы.

Поверхность, на которой я, казалось, стоял – хотя само понятие "стоять", сейчас явно утратило смысл – исчезла, превратившись в пустоту, в абсолютное ничто. Я парил, или скорее, был просто брошен в это безумие пространства, лишённый всякой точки отсчёта, и всяких ориентиров. Чувство собственного тела притупилось и осталась лишь мучительная неопределённость. Я не мог оценить скорость движения, расстояние до ближайших "объектов", даже время потеряло свой линейный характер. Вспышки света становились короче, а периоды темноты – длиннее, и я начинал чувствовать приближение какого-то критического момента. Это было не просто движение – это было смятение самой ткани, моей реальности.

Была ли эта невыносимая карусель сном? Или я стал свидетелем какой-то невероятной технологии, превышающей все возможности человеческого понимания? Возможно, это был пространственный туннель, портал в другую вселенную, где существуют иные законы физики? Или, что ещё более пугающе, это был эффект какой-то чуждой, недоступной моему восприятию энергии… Вопросы накатывали волнами, но ответов не было. Все что меня окружало, лишь – непрекращающееся движение, и пульсирующий в глазах неприятный, местами чересчур яркий свет. Даже мысль о том, что это сон, казалась неутешительной, поскольку он был невероятно реалистичен, я бы даже сказал – почти осязаем. Мои попытки сохранить хотя бы какую-то логику, структуру мыслей, рушились под натиском этого безумного турбулентного потока. Я был потерян не только в пространстве и времени, но и в самой сути своего бытия. Всё, что мне оставалось – это принять абсолютный, поглощающий страх и бессилие, перед неизведанной и бесконечно вращающейся бездной.

Полдень.

– …!

Сознание вернулось внезапным, резким рывком… – Я не умер?

Эта мысль пронзила меня, как электрический разряд, одновременно с едва уловимым звуком – тихим скрипом дерева, доносившимся, как мне показалось, за окном. Мои глаза распахнулись, и в них сразу же хлынул яркий солнечный свет, проникающий сквозь занавески моей крошечной спальни. Золотистый поток света, рассыпаясь по полу, буквально кричал о том, что утро уже вступило в свои права. Я осторожно приподнялся, удивляясь легкости собственных движений, словно тело обновилось, сбросив с себя груз какого-то небытия. Продолжая сидеть в кровати, я тряхнул головой, отгоняя невидимых мурашек, которые ползали по моей коже, вызывая легкий озноб. – Дела… – прошептал я, чувствуя, как нервный смех подступает к горлу. Последнее, что я осознавал – это глубокая, непроглядная тьма, за которой следовала… пустота.

Сейчас же, окруженный знакомыми предметами – потертой деревянной кроватью, старым книжным шкафом, заваленным томами классической русской литературы, обложки которых, казалось, хранят в себе столько же пыли, сколько и тайн, и окном, выходящим на заросший бурьяном забор, я чувствовал себя одновременно и дома, и совершенно потерянным. Воздух почему-то был полон запаха старой древесины и чего-то ещё – едва уловимого аромата, напоминающего лесные травы и высушенную ромашку. Я начинал чувствовать, как к горлу подкатывает истерический смех. Резко соскочив с кровати, я бросил случайный взгляд в сторону двери, и тут же замер, пораженный увиденным. В углу моей спальни, в маленьком, ржавом железном ведре – стояла береза. Не какая-нибудь карликовая разновидность, а настоящее, стройное дерево, под два метра высотой, с гибкими, почти невесомыми ветвями, касающимися потолка. Они грациозно изгибались по периметру потолка, словно шелковые нити, совершенно не ломаясь под собственным весом. Ее листва была нежно-зеленая, и такая свежая, будто бы само дерево появилось здесь буквально с минуту назад. Однако, ведро, в котором она стояла, было слишком мало для такого величественного растения… Его покрывала ржавчина, а местами просвечивался слой грязи. Капли воды, оставшиеся от полива, блестели на металлической поверхности, отражая слабый свет утреннего солнца, светящего из окна. Мозг отказывался воспринимать реальность. Как такое возможно? Я тщательно оглядел взглядом комнату, продолжая стоять возле кровати. Подходить ближе к березе, сейчас казалось мне опасной затеей. Все происходящее было странно, нереально, почти мистически. Возможно ли, что я по прежнему во сне?

Я провел рукой по лицу, чувствуя шершавость щетины. Нет, к сожалению я был бодрствующим. В воздухе витал тот самый тонкий березовый аромат, и я чувствовал легкий сквозняк, идущий от дерева. Это было действительно так – береза стояла в моей спальне. Тогда, какая часть из того, что я видел ранее, всё-таки являлась сном?

Осторожно, будто бы передо мной было нечто невероятно ядовитое, и настолько опасное, я обошёл дерево боком, словно минуя ядерный реактор и вынырнул в узкий коридор. Мое сердце колотилось как бешеное. Внезапно, с кухни донесся резкий, трескучий звук, словно что-то ломалось и скрежетало. Адреналин сразу же хлынул в мою кровь. В голове пронеслась целая галерея ужасов: от грабителей до внезапно оживших кухонных приборов. Сейчас, глядя на происходящее, ожидать можно было все что угодно…

Моя реакция была мгновенной – как истинный защитник своего домашнего очага и съемной квартиры, я схватил единственное доступное оружие – швабру. Да, обыкновенную швабру, одиноко стоящую в углу коридора. Она стала моим щитом и мечом в этой внезапно разразившейся домашней войне не пойми с чем. С криком "А – АА – А!", достойным героя боевика категории "Б", я ринулся на кухню, вздымая в воздухе свою импровизированную дубину. Картина, что через мгновение предстала передо мной, была… несколько иной, чем я ожидал. Две пары глаз уставились на меня с таким недоумением, что я чуть было не уронил своё оружие, но ловко удержав швабру, облокотил ее об стену, позади меня. Дарина, стоя возле одной из столешниц, спокойно помешивала ложечкой кофе, в моем любимом стакане с маленьким сколом на ручке. Аромат свежесваренного кофе витал в воздухе, резко контрастируя с моим внутренним коктейлем из страха и адреналина. Рядом, за столом сидел Ярослав, укутанный в мой старый халат. Его взгляд хаотично метался от Дарины ко мне и обратно, с явным выражением удивления и веселья. Дарина, как всегда, состроила свою фирменную строгую мину.

Ее голос прозвучал спокойно, но с определенной долей раздражения:

– Лебедев, ты время видел?

Округлив глаза, я указал трясущейся рукой в сторону спальни. Вечное спокойствие Дарины, раздражало меня до предела.

– Ты серьёзно? Что это, чёрт возьми, за приколы? – выпалил я.

– О чём ты? – она поднесла чашку к губам, невозмутимо сделав глоток. Кипяток её, видимо, не обжигал. В который раз я мысленно окрестил её бесчувственной ведьмой. – Злишься, что мы без спроса зашли к тебе на чай?