Век четвертый неизвестной эры

– Веления и этот? Нет, не бывать! Я согласен…

– Вот теперь нам точно стоит осушить по кубку, закрепив договоренности.

– Путь идет вон, – это уже прозвучало в указание слуге по отношению к ожидавшему за дверью просителю.

Сойдя после продолжительного застолья с велийского корабля, Элон неустойчивыми шагами поплелся в офицерскую казарму. Его состояние отягощалось чувством крайней брезгливости к самому себе. Родившись и возмужав среди грязных интриг и алчных козней, он до настоящего дня оставался не впутан ни в одну из них, и гордился тем, что честно заработал свое место при дворе, невзирая на испорченную репутацию семьи после бесславной гибели отца. И вот, он стал таким же, как и все другие. Болото лжи и лицемерия начало медленно поглощать и его сохраняющую свет душу. Тоска, которой ни с кем не поделиться. Даже друг Катриих не сможет оправдать такое скользкое положение. Боязнь лишиться расположения честного мастера оказалась настолько значительна, что юноша смог опомнится только возле своей комнатенки и поздно спохватился о забытой секретной шкатулке, в которой для него, возможно, было оставлено послание. Сил вернуться к морю и проверить предположение не осталось.

Утро началось с тяжелого похмелья и не менее тяжелых мыслей…

– Что ты молодец не весел, буйную голову повесил?

– Тебе не понять, друг мой.

– Вчера служанки Велении тебя обыскались, даже в мою мастерскую заглянули.

– Искали? Меня? – Молодой офицер вмиг забыл, о чем хотел поговорить.

– Тебя, тебя. Ты по какой-то причине на назначенную тайную любовную встречу с прекраснейшей царевной не явился, заставил ее томиться от сомнений и раскаиваться в выборе тебя в качестве избранника. Если серьезно, где пропадал?

– У вельского посла… – многозначительно замолчал юноша.

– Причина уважительная. Но царевну все же стоит успокоить и утешить, пока другой кто не успел раньше тебя.

– Мне не приятны твои намеки.

– Как знаешь… Но имей ввиду, Веления последнее время что-то очень сблизилась с Мерезией. Не к хорошему это…

– Откуда знаешь?

– Устанавливал механизм подъемного балдахина над кроватью веселой царской невестки. Веления заглядывала к ней поболтать о женском.

Лицо Элона вмиг омрачилось еще больше, тонкие губы плотно сжались, ногти впились в ладони. Свойственница царевны по браку с дядей Мерезия не могла научить девушку ничему стоящему. О ее безнравственности и распущенности говорили далеко за пределами государства. Изгнать изменницу мог только муж, но он давно томится в неволе. Вот стареющая тетка, зная о своей безнаказанности, и пускается во все тяжкие. Липкий взгляд развратной женщины не редко останавливался и на красивом офицере, но читаемое на его лице явное отвращение, останавливало от посягательств на его постель. Зачем Веления встречалась с ней? Необходимо срочно выяснить. Но как?

Катя любила подолгу стоять на широкой крепостной стене и сверху наблюдать за качающейся на волнах флотилией. Каких только кораблей не наблюдалось впереди: рыбопромысловые, зверобойные, торговые, военные и конечно же прогулочные. Яркие расцветки парусов, переливаясь, соревновались между собой в причудливости узоров. Удивительно, как они не выгорают на таком ярком солнце. Умельцы из далекой Ландии создавали поистине волшебные ткани. Не меньшим мастерством отличались резчики по дереву из Древгена. Созданные ими фигуры мифических животных украшали не только нос, но и корму кораблей и даже борта прогулочной царской ладьи. Разумеется, ни одно судно не могло состязаться по роскоши отделки с вельским посольским кораблем, ослепляющим отражающимися солнечными лучами от золотых нитей парусов. Только как сейчас на закате можно спокойно рассмотреть судно, не боясь за свои глаза. Катя уже узнала, что эти паруса не используются в плавании и устанавливаются обычно при приближении к порту назначения для поддержания статуса и величия Вельса, иначе бы вся команда и посол страдали от потери зрения.

– Тебе нравиться мой корабль, Катриих? – посол Кхан подобрался совсем незаметно.

– Он восхитителен, – честно признался мастер.

– Ты можешь плыть на нем в Вельс вместе со мной, если захочешь.

Такое неожиданное предложение не могло не настораживать готового к любой западне собеседника.

– За что мне оказана такая высокая честь?

– Твои способности представляют для нас особую ценность. Мой повелитель велел доставить непревзойденного мастера живым, невредимым и здоровым. У него большие планы на тебя. Ты от морской болезни не страдаешь?

– Не понимаю. Время моего пребывания в вашей стране ограничено периодом необходимым для подготовки к свадьбе, дальше я возвращаюсь в Бальгелию.

– Разумеется. Подготовка свадебной церемонии дело не быстрое, достаточно сложное и свадьба такого влиятельного властителя может откладываться и откладываться…

– Вы намекаете на то, что срок нашего пребывания в Вельсе может затянуться на неопределенное время?

– Разве я намекаю? По-моему, говорю прямо. Дата свадьбы не назначена. И другие гости будут приглашены только тогда, когда царь Рамонд получит то, на что рассчитывает?

– И на что рассчитывает великий царь?

– Это он сам тебе поведает. Так ты принимаешь мое предложение о совместном плавании?

– Нет. Благодарю. Моя каюта на корабле Нижней Бальгелии уже готова.

– Как знаешь. Всегда можешь передумать.

Катриих с удовольствием бы прекратил этот разговор и удалился к себе, но не имея на это права по статусу, вынужден был ждать, когда хитрому послу наскучит играть с ним, словно с игрушкой.

– Как ты думаешь, у Велении есть возлюбленный? – не унимался Кхан.

– Я не интересуюсь сердечными делами госпожи.

– Да? А может быть это ты сам и есть?

Катриих даже поперхнулся.

– А что? Хотя усы настоящего мужчины еще не стали пробиваться на твоем лице, для девушек ты можешь быть привлекателен своей чистотой и умом.

– Уверяю вас, вы заблуждаетесь на мой счет. Я не достоин красоты нашей царевны.

– Красота Велении – вопрос спорный.

– Разве царевна не самая прекрасная девушка на много дней пути вокруг?

– У Рамонда все возлюбленные прекрасны и ни одна не похожа на другую. И они все покладисты, уравновешены и скромны, иначе им не ужиться вместе.

– Ваш повелитель содержит целый арсенал любовниц во дворце?

– Конечно. Он молод и силен.

– А Веления знает о них?

– Узнает, если сама не догадывается.

– То есть, ее пребывание в вашей столице начнется с неприятных открытий и разочарований?

– Время покажет. А пока не думай за других. Так и быть ступай. Но помни, я присматриваю за тобой.

Повторное позволение не потребовалось, юноша, мигом поклонившись, исчез за крутым поворотом каменной стены и свободно выдохнул.

Посланник Вельса долго смотрел вслед, раздумывая над нехарактерным поведением юного умельца. Для мальчишки, подобранного на улице и взлетевшего до небывалых высот за считанные дни, он слишком скромен и сдержан. Его не греют лучи славы и не привлекают даруемые знатными особами блага. А это очень странно. В умах подобных людей, не жаждущих славы и денег, может таиться крамола и угроза существующей власти. Не даром малец не раболепствует перед царскими персонами и держится на равных с любым вельможей. Стоит отнестись к нему повнимательнее и не привезти Рамонду ко двору молодого смутьяна.

Глава 5

Наконец настал торжественный день отплытия свадебного каравана в Великий Вельс. Время, проведенное в ожидании этой даты, превзошло все разумные сроки для подготовки приданого и снаряжения кораблей. Казалось, посол Кхан намеренно испытывал терпение царевны и всего царского двора, оценивая достойную ли невесту выбрал его повелитель. Некоторые соседние дома правителей даже стали посмеиваться и намекать на разрыв помолвки со стороны правителя Вельса. Дескать царевна не верна данному обещанию и имеет чуть-ли не целый штат возлюбленных.

Царь Элфаст не скрывая своей радости, с несвойственной его возрасту и величию подвижностью носился по пристани, и раздавал указания направо и налево, порою одно нелепее другого. Со стороны казалось, что ему не терпится избавиться от засидевшейся в башне дочери, что совсем не удивительно, учитывая сколько женских истерик, упреков и требований пришлось ему пережить за последние два месяца. Любимая доченька добавила седины в виски венценосного отца. Не отставали и ее мать с теткой, которым категорически запретили въезд в Вельс сопровождать невесту, из опасения негативного влияния с их стороны на ум будущей царицы цариц.

Пушки прощальным грохотом оповестили о готовности к отплытию, народ Нижней Бальгелии высыпал на пристань, не желая оставаться в стороне от такого судьбоносного для государства события. Элон поставил заслоны из стражи на пути движения царевны, образуя живой коридор. Царевна Веления не заставила себя долго ждать. Всего лишь каких-то часа два-три люди находились под палящими солнечными лучами прежде чем лицезреть красавицу. Правда увидеть им удалось только тоненькую фигурку, облаченную в тяжелое парчовое платье и увешанную небывалым количеством драгоценностей. Лицо и волосы девушки были закрыты тонким покрывалом. Складывалось впечатление, что царевне горестно оставлять родной дом и она скрывает следы слез и печали. Ах если бы кто-то мог заглянуть под ткань накидки, он стал бы поражен той самодовольной улыбкой и высокомерием на юном личике, укрытыми от посторонних глаз. Изящной походкой царевна прошествовала мимо свои подданных и поднялась на ладью. Элон последовал за нею и как только за его возлюбленной закрылась дверца каюты, офицер дал команду отчаливать. Стража расступилась перед нахлынувшей публикой, кричавшей напутственные слова и машущей зелеными ветвями оливы на прощание.

Первым отплыл златопарусный корабль Вельса, за ним царская ладья и потом последовали военные и грузовые корабли. Поданных Бальгелии, допущенных сопровождать невесту, оказалось так мало, что они уместились на одном паруснике со всем своим дорожным скарбом.

Мастер Катриих отказался и от места на резной ладье Велении и на корабле Кхана. Шумная компания придворных бальгельцев, предвкушающих развлечения, его совсем не тяготила. Погруженный в свои идеи он мог подолгу не замечать никого вокруг.

В пути находились неполных семь дней. Дорога особо не успела утомить, как звонкий сигнальный гул возвещавший о приближении к порту назначения донесся с корабля Вельса. Вскоре показались бирюзовые купола столицы. Как там у Пушкина: «Град на острове стоит, с златоглавыми церквами, с теремами и садами». Церквей конечно же не было. Православная вера еще не зародилась. А вот все остальное соответствовало описанию сказочного города, размещенного на неприступном полуострове. Как они смогли такое построить? – восхищался Катриих вслух, представляя сколько усилий понадобилось только на доставку строительных и отделочных материалов. Он слышал ранее о том, что город был возведен на пустынном полуострове дедом нынешнего правителя за двадцать лет, но не представлял масштаб проведенных работ. Когда корабль обогнув половину полуострова направился в закрытый от волн и ветра фьорд, юноша ахнул, рассмотрев висячие сады города, разбитые на нескольких уровнях по обеим сторонам от залива. Чудо-Чудное! Густые длинные лианы верхних садов нависали над нижними, создавая полутень и защищая от жары прогуливающихся по аллеям велийцев. Буйными красками цвели всевозможные кустарники и растения, перепрыгивая с ветки на ветку посвистывали разноцветные пташки, временами доносился недовольный и малоприятный крик павлинов. Прямо над пристанью одновременно в воздух взмыли сотни красно-желтых воздушных змеев и заиграла приветственная музыка.

К тому моменту, как все прибывшие сошли на берег, посол Кхан уже успел доложить правителю Вельса о результатах переговоров и так же о своих возникших опасениях. Стоящий на возвышенной террасе царь Рамонд спокойно вникал в речи своего преданного слуги и друга.

Царевна Веления в окружении девушек приблизилась к будущему супругу и замерла в ожидании. Взгляд великого повелителя лишь на миг задержался на личике нареченной и в поисках кого-то другого заскользил по толпе. «Где он?» – негромко, но требовательно вопросил мужчина. Кхан призывно махнул рукой в сторону мастера. Катрииху пришлось предстать перед пристальным царским взором. Немного растерявшийся от столь юного вида славного мастера, Рамонд быстро спохватился и с приветственной улыбкой спустился к юноше.

– Я рад видеть тебя в своем государстве, мастер Катриих. Надеюсь ты оправдаешь мои ожидания.

Юноша поднял глаза на царя и время остановилось. «Нет! Нет! Нет! Не может этого быть.» В душе что-то зашевелилось, словно спящий цветок медленно развернул лепестки восторга. «Нет! Он даже не в моем вкусе», – убеждала себя Катя, стараясь вернуть себе самообладание. «Громила здоровый, ни капли бальгельского изящества и утонченности!» И на самом деле, царь Рамонд был очень высок и широк в плечах. Его внешний вид совсем не соответствовал существовавшему стереотипу красоты, согласно которому ценились светлоглазые, светловолосые и стройные юноши и девушки. Но какой-то скрытый шарм и притяжение было скрыто в больших черных глазах повелителя, излучавших теплый свет и оживляющим строгое лицо с резко очерченными скулами. «Катя, прекрати пялиться! Это только первое впечатление. Вспомни, он жених Велении и имеет полный гарем любовниц!» Только внезапно настигшая первая влюбленность не хотела слушать и хрипотцой в голосе, чуть не выдала состояние гостя. Хвала богам, царь видел перед собой только крепкого, круглолицего, с нелепой короткой стрижкой очень растерянного мальчишку и списал замедленность и неуверенное ответное приветствие на сильное волнение. Кате же внезапно стало неловко за набранные во время изобильных трапез в царских палатах килограммы, за обкусанные до основания ногти, за грубую штопку на вороте любимой рубахи. Да, она совсем не царевна-лебедь, скорее уж неуклюжий пингвиненок.

– Даже не догадываюсь о каких надеждах говорите вы и ранее намекал уважаемый посол, – собравшись, ответил мастер.

– Все в свое время, мальчик. Сначала мы тебя испытаем на мастерство и умение.

– Не понимаю, откуда такое внимание к моей скромной персоне. Вам следует обратить ваш взор на царевну Велению – вашу невесту.

Рамонд слегка склонил голову к уху собеседника, все вокруг сразу посторонились и сделали вид, что не интересуются разговором, но в то же время напрягли слух изо всех сил.

– Мне был нужен мастер. Только с целью заполучить тебя, я согласился на этот нелепый брак. Элфаст хитер и ни за какие деньги не хотел отпустить тебя в Вельс. Вы с Веленией оба части одной сделки, – великий правитель оценил впечатление, произведенное его словами на юношу и довольный, продолжил, – странно, что Кхан счел тебя опасным. Ты действительно не признаешь власть царей над собой?

– Признаю, конечно, в разумных пределах, – нашелся Катриих.

– Ошибаешься. Власть царя Вельса абсолютна и безгранична над всеми, кто ступил на его землю.

– Но существует международное право…

– Пусть существует, – гневно ответил мужчина и уточнил, – для других, – и тут же резко отвернулся от дерзкого мальца.

Невеста дождалась внимания от своего жениха, сгорая от стыда перед толпой многочисленных вельских вельмож, стражей и знатных горожан.

– Вы вполне схожи с тем портретом, который прислали мне. Разве что немного бледнее.

– Это все от переживаний, – пролепетала в ответ Веления, потупив взор.

– В таком случае, вам стоит хорошенько отдохнуть. У меня на сегодня много дел и я не стану вас беспокоить своим чрезмерным вниманием. Доброго вечера вам.

Вот это поворот. Повелитель не удосужился даже сопроводить невесту ко дворцу.

– Мальчишку приведешь ко мне после ужина, – распорядился Рамонд своему послу и размашистой походкой удалился под нависшее всеобщее недоумение.

Элон вовремя подоспел к Велении и предложил свою поддержку госпоже. Ах, как горели щечки юной красавицы. Наверное, только Катриих смог уловить внутренним чутьем, что у друга больше нет шансов на прежнюю взаимность со стороны царевны. Рамонд своим мнимым безразличием вмиг покорил избалованную вниманием поклонников царскую дочь.

Глава 6

– Хорошо ли тебя устроили, нуждаешься ли в чем? – интересовался Рамонд, нависая над гостем.

– Лучше и не пожелать. И нет нужды ни в чем более, – Катриих старался не смотреть на мужчину, ощущая, как внутри вновь начинает бурлить молодая кровь. И почему она не влюбилась в Элона, например? Он более достойный, такой славный, добрый, светлый.

– В таком случае перейдем сразу к делу. На столе перед тобой несколько предметов с секретами, мне нужно, что бы ты раскрыл их, не повредив содержимого.

– Но это совсем не соответствует моему призванию. Я мастерю разные изделия, но не занимаюсь их вскрытием, – мгновенно возразил юноша.

– У тебя есть время до моего сна. Садись и делай, что приказано.

– А если я откажусь?

– Ты видел прекрасные сады Вельса, но не догадываешься на чем они так буйно растут… И лучше тебе и не знать, – многозначительно ответил повелитель.

«Тиран, деспот, бычара!» – возмущался про себя мастер, извлекая свои инструменты из сумки на рабочий стол в личных покоях царя, не сомневаясь, что своими лапищами воина Рамонду свернуть шею непокорному умельцу особого труда не составит. А кто сироту разыскивать станет? Только друг Элон, но его быстро смогут заставить замолчать…

Вот уже несколько часов Катриих крутил в руках замысловатые предметы, перекладывал, постукивал, взвешивал. Нет. Не может быть, чтобы там могло быть что-то спрятано. Ни каких следов механизма открывания. Ну если только магия какая-то существует. Хорошо еще, что заказчик не стал стоять над душой и даже покинул свои покои, оставив для надежности стража за дверью. Расправив затекшие плечи, мастер решил передохнуть и оглядеться. Мрамор, золото, резьба, гобелены, ковры – сплошная вычурная безвкусица. Казалось, все что было богатого и дорогостоящего во дворце притащили в одно помещение. Но нет. Точно такая же картина наблюдалась в коридорах, залах и комнатах гостей. Взгляду не за что было зацепиться, сконцентрировать мышление.

Царь Рамонд славился своей справедливостью. Интересно, что за наказание ждет не справившегося с его задачей? За распахнутым настежь окном мирно уплывали в закат розоватые облака.

– Ты только погляди каков мастер, – огорченно-ядовито произнес Рамонд, обнаружив спящего, сидя за его столом, Катрииха.

– Как успехи? – подхватил издевку Кхан, наблюдая за очумелым ото сна мальчишкой.

– Хм. Все цело, ничего не вскрыл, не сломал. Это как?

– Я не нашел ни одного секретного замка, – признался юный мастер.

– И что? Даже желания взломать не было? Не любопытно тебе было?

– А зачем вещи портить? Они, верно, для чего-то годны.

Царь Рамонд довольно улыбнулся.

– Ладно. С первым испытанием ты справился. Терпение и выдержку проявил. Иди спать. Не было тут ни в чем секретов.

Катриих даже не нашелся с ответом, таково было его удивление и осознание собственной глупости. Столько времени ломал голову над тем, что попросту не существует.

Медленно добредя до предоставленных покоев, мастер только и мечтал о мягкой постели. Но, обнаружив в комнате накрытый стол, не смог отказать себе в удовольствии и умял все содержимое большого подноса. А там были и жаркое, и свежие фрукты, и ароматные лепешки с ореховой посыпкой. Только кисломолочный продукт остался доквашиваться в узеньком кувшинчике. Никак не может организм привыкнуть к всевозможным сочетаниям молочной сыворотки с другими, казалось бы, несовместимыми продуктами. Уж лучше чистая ключевая вода.

Умывшись, мастер надежно запер дверь на засов и только тогда приступил к ежедневному ритуалу перед сном. А именно, к освобождению туго забинтованной и от того сильно ноющей начиная как правило с полудня груди. Пока Катя голодала и побиралась на улицах, таких тяжелых испытаний от перетяжки не было. А потом нахомячила себе чуть ли не третий размер. Поесть она любила с детства. Только все калории сгорали в очень активном и движущемся без остановки ребенке. Папка переживал даже: «Когда на тебе чуток мяса нарастет? Кожа да кости». Вот и наросло, когда не надо. Нырнув под мягкую и приятную ткань покрывала, она погрузилась в тревожный сон, без сновидений.

Утром следующего дня с позволения правителя мастер мог свободно передвигаться в пределах дворца. Ни царевна ни ее сопровождавшие бальгельцы не могли похвастаться таким вольным положением. До свадьбы им было наказано находиться в пределах выделенного южного крыла здания с башней в три этажа и прилегающим пышным садом. На верхней смотровой площадке Катриих разыскал Элона. Оба были искренне рады встрече.

– Ты видел их флот? – восхищенно вопрошал молодой офицер, указывая рукой на бесконечный лес корабельных мачт.

– Да, впечатление производит, – немного сдержаннее отреагировал мастер.

– Впечатление? Да у нас на все побережье одной десятой от такого числа кораблей не наберется.

– Нижняя Бальгелия войн не ведет. А такой флот содержать надо. И на какие средства, кроме добычи в военных походах?

– И что? – недоумевал молодой бальгелец.

– Да то, что вы горе не несете другим и сами не оплакиваете своих близких, не вернувшихся после сражений.

– Ты рассуждаешь, как старик. Разве слава и доблесть не в боях проявляются.

– Я не воин, Элон, ты же знаешь, – примирительно произнес мастер, – чужая кровь на руках противна моим убеждениям.

– Помню я: «Жизнь самое ценное, что нам дано и никто не вправе ее отнимать!» – процитировал юноша друга. Ему, жаждавшему славы и побед, был чужд образ мыслей этого мальчишки. Да и родителей тот, как понял Элон, лишился не на войне. Жаль, что о своем прошлом мастер говорит скудно и с неохотой.

За разговорами спустились к части дворца с традиционными постройками, сохранившимися от прежнего правителя. Стены из темных пород дерева покрывало бесчисленное количество резных орнаментов, отливающим свежим лаковым покрытием. Широкие оконные проемы выходили во все стороны помещений, создавая естественное освещение в светлое время суток. Не было нагромождения вычурности и вульгарной роскоши. Спокойные цвета внутреннего убранства создавали атмосферу уюта и умиротворения. Катриих с удовольствием бы перебрался в эту тихую часть дворца.

На террасе, выходящей к небольшому прудику, в окружении девушек восседала Веления. Ее мысли были далеки от происходящего, и никто не смел беспокоить царскую дочь в такие минуты. Только Элон.

– Моя госпожа сегодня особенно прекрасна! – без всякого лукавства произнес влюбленный молодой человек.

– Я вижу вы вновь вместе, – как бы между прочим намекнула царевна, что не только она одна занимает внимание и думы своего поклонника. Если честно, ее одновременно раздражала и удивляла такая преданная дружба между этими двумя.

– Мастер Катриих уверяет, что предоставленная нам часть дворца намного уютнее центральной части.

– Не может быть. Мастер просто учтив и жалеет нас, лишенных празднеств большого двора.

– Уверяю вас, вы ошибаетесь, моя госпожа, – вмешался темноволосый юноша, – от пестроты царских палат у меня за день развилась головная боль.

–Ты был в покоях повелителя? – воскликнула царевна, не скрывая своего волнения, – и чем занят царь?

Катриих поздно понял, что сболтнул лишнего.

– Я всего лишь выполнял поручения и не имел возможности общаться с Рамондом.

– Как жаль. Я думала ты нам хоть что-то поведаешь о подготовке к торжеству и дате свадьбы.

– Сожалею…

– Царь совсем не похож на бальгельцев, да и на свой народ тоже, – продолжила царевна.

– Это потому, что в его жилах течет кровь диких северных людей, – вмешался в разговор незаметно подошедший велийский вельможа, в обязанности которого входило следить за удобством и потребностями важных гостей. Веления сразу невзлюбила этого вежливого и спокойного человека за его непривлекательность, граничащую с уродливостью. И на самом деле, с первого взгляда лицо мужчины казалось отталкивающим за счет неестественно красного оттенка кожи из-за близко расположенных сосудов в сочетании с крупными чертами и абсолютно лысой головой. Впечатление сглаживал взгляд, умный, понимающий и как бы извиняющийся за свою врожденную особенность. Вельможа продолжил: – Вы, вероятно, слышали о царе, построившем этот город? Так вот он с раннего детства отличался острым умом и слабым здоровьем. К пятнадцати годам царевич едва дотягивал ростом до десятилеток, а к двадцати едва-едва возмужал. Поскольку, прямых наследников мужского пола в роду кроме-него не появилось, царевича женили на плененной дикарке, захваченной кем-то во время военного похода, дабы «исправить породу». А темные волосы и карие глаза Рамонд унаследовал от своей красавицы матери из страны пирамид.