скачать книгу бесплатно
– Тебя ищет твоя классная, не опоздай, – предупредила Марина Николь. – Брось, Ники, свою дверь – даже если вытащат всё, там нет ничего ценнее твоего теста, – и добавила для Николь, но глядя на Тома. – Ты уверял меня, что это хорошая школа, когда записывал Николь туда.
– Что, папа рвёт и мечет? – Уныло спросила Николь в трубке.
– Да, – сказала Марина.
– Пока, – шепнула Николь, отключаясь.
– Мне надоело то чувство ущербности, которое они пытаются мне привить, ещё в детстве надоело! Эти постоянные звонки и угрозы, что столь убогий ребёнок, как Николь, возможно, совсем не подходит для такой респектабельной школы. – Том неприятным голосом кого-то передразнил. – Может для неё найдется более подходящее место в другом районе, училась же она где-то раньше! И ещё вопрос, как это в такой приличной семье могла быть воспитана такая девочка. Может быть, семья не настолько положительная, как сначала показалось, если так велика разница между внутренним мировоззрением семьи и мировоззрением школы, воспитавшей, надо сказать, три поколения хороших граждан, которыми гордится. Я просто придушу эту девчонку, из-за которой мне приходится сидеть в луже!
Которая, которую… Как ей надоели его жалобы! Все вокруг хорошего Тома виноваты и ничего не понимают. Он один старается, а его усилий никто не ценит.
– Том? – Окликнула она.
Том только махнул рукой. "Ну же, посмотри на меня." – Подумала она. Привлеченный тишиной, он недовольно повернулся.
– Поставь себя на место Ники. – Предложила Марина. – Вы же начали так хорошо понимать друг друга весной. Ну что опять случилось?
– Зато всё лето она вела себя, как полная дура! Все эти её убегания из дому с утра и болтание на улицах. А её поведение в лагере?! У меня не хватает на неё терпения.
– В лагерь она ехать не хотела. Ты ведь не стал её слушать. Почему тебе так трудно согласиться с тем, что ей может быть плохо там, где ты считаешь, ей должно быть хорошо?
– У тебя такие туманные заявления, что мне трудно уловить их смысл, – он сердито огляделся.– Куда опять засунули мой файл с договором?
Ну, приехали. Том в плохом настроении просто невыносим.
– Не знаю, я не видела, – ровно сообщила Марина.
– Да ты же здесь копалась! Опять день начался неудачно! Ники со своими прогулами, эта Джонс со своими претензиями! Ты! Куда-то бумаги засунула. Вечно её защищаешь!
– Я её люблю, вот и защищаю. Как жить, если на тебя весь мир ополчился и ещё родители в придачу?
– Ты ей потворствуешь! Покрываешь её проделки.
– Неправда, – возразила, защищаясь, Марина. – Просто у Ники сложный возраст. Она выросла. Она состоявшийся человек, со своим собственным мнением, своими принципами, с собственными взглядами. А ты видишь в ней куклу, которую можно поставить в уголок: пусть не отвлекает. Придут гости – заведём, покажем наше чудо. Кончился завод и опять туда же. Ты лишаешь её права на обладание своей собственной личностью.
– Странные у тебя сравнения, – хмуро сказал Том. – Пока её личность оплачиваю я, она принадлежит мне и не толкуй тут о собственности.
– Характер формируется к пяти годам. Дальше мы занимаемся только тем, что перевоспитываем того, кого сами же выучили, как жить в этом мире.
Том смотрел на неё, явно уже думая о другом: некогда заниматься философией с утра. Он глубоко вздохнул.
– Ладно. Скажи мне лучше, Мери, как ты сегодня будешь проводить презентацию программы? Дай-ка мне её, кстати.
Марина с досадой передернула плечами. Как только спор переходит на зыбкую почву взаимной ответственности, Том сразу меняет тему. Иногда ей казалось, что он прекрасно понимает её, а иногда, напротив, она приходила к мысли, что он ничего в жизни не смыслит. Лучше оставить всё так, как есть. Не ссориться же с утра с ним?
Марина поднялась к себе за сумочкой. Вернувшись к Тому, подала ему диск. Стояла рядом, смотрела, как он делает себе какие-то заметки, уткнувшись в экран и думала про себя, что во всём этом недовольстве дочерью сквозит голый эгоизм Тома. Ему просто не нравится "сидеть в луже".
Ники не идеальна, она доставляет хлопоты, причиняет беспокойство, а именно этого Том и не любит.
4
В "башне" действительно оказалось напряжённо. Ни одной свободной минуты. Северный ветер нещадно трепал самолеты, заставляя лётчиков покрываться испариной от напряжения и нервничать диспетчеров у радаров.
Кучевая облачность на севере засвечивала локатор, усложняя определение сигнала. Стив только приглушённо чертыхался. Джеф прекрасно понимал его: сегодня Роберт не вышел на работу. Засветка сильно осложняет контроль. Группе приходилось туго, а у Стива на подмену остался всего один человек. Джеф видел – Баррель нервничает, разглядывая сброшенную на его монитор справочную информацию. Джефу самому пришлось прибегнуть к нескольким несложным дыхательным упражнениям, чтобы "прочистить расчетный центр" – освежить голову.
Это помогало, но всё дежурство так не продержишься. Когда, наконец, у него появилась возможность немного отдохнуть, он, удостоверившись, что Дик запомнил положение самолетов и связался с воздухом, хлопнул Стива по плечу, проходя мимо: надо же его развеселить.
– Что, опять пора оплачивать школьное окно? Рассчитываешь, как будешь делать кадушку в кабинете директора?
– Не каркай, – махнул рукой Стив, морщась.
Школьные окна с некоторых пор для него, как красная тряпка тореадора в воспитании наследников. Теперь Баррель точно встряхнулся. Джеф засмеялся. Стив покосился в его сторону.
– Ты своё получишь, Медведь: и у тебя дети будут, – зловеще пообещал он.
Ну и Баррель, вот весельчак. Нашёл, чем стращать. Такое ему не грозит. Джеф снова засмеялся и вышел: перерыв был слишком мал, что бы пикироваться со Стивом.
Он поднялся наверх, мельком осмотрел из окна взлётное поле. Вот чёрт, что это у них там, на РД три? Не видать отсюда. Забаррикадировал кто-то дорожку для быстрой посадки, что ли? Суетятся. Надо выяснить. Скоро начнется самая работа: на носу вечерний пик. Ещё час и приём бортов подскочит вдвое. Он постоял, глядя, как гладит ветер спины машин. Ветер для него был почти видимым, материальным. Джеф сам как этот ветер: в сознании одни винты и полупетли. Он встряхнулся, заставляя себя некоторое время выискивать глазами ближний привод, просто в виде маленького упражнения глазным мышцам и торопливо прошагал к раздевалке. Порылся в сумке в поисках термоса. Торопливо глотнул, чувствуя, как сдавливает горло огромный глоток киселя. Какая всё же гадость. Пора вниз. Стоя за спиной Дика и запоминая изменения в картинке, Джеф снова незаметно настроился на работу. На локаторе обнаружился наконец сто седьмой борт BAW, о котором предупреждали соседи. Да и дорожка сидела гвоздём в голове. Ну не получается у него не встревать. Джеф, едва обретя микрофон, полюбопытствовал:
– Контроль, Посадка, Фред, кто там у тебя, на поле? – и сразу переключившись, добавил: – Аэропорт-Контроль, всем бортам, неисправна РД 3.
– Ты Джеф, что ли, наземниками интересуешься? – насмешливо сказал Фред, невидимо сидящий над ним и залитый пока ещё естественным светом, в отличие от Джефа.
Хорошо, что сегодня они совпали. Это в последнее время редко бывает. С Фредом дежурить приятнее: он иногда брякает такое, что вынуждает главного диспетчера призывать его к порядку и веселит весь вокзал. Если бы не это качество, может Фред давно был бы у них в команде, спустившись по лестнице вниз. И, соответственно, поднявшись по зарплате вверх: чего-чего, а профессионализма он уже набрал достаточно.
– Я, – согласился Джеф, хотя это было излишне, голоса друг у друга они знали на слух отлично. Услышав ответ, посоветовал: – А, Рон. Прекрасно. Пихни его. Я так понял, третью быструю посадку вам заткнули? Скоро понадобится.
– Сейчас почищу. – согласился Фред. – А время-то ещё есть?
– Чисти, – усмехнулся Джеф, и переключил микрофон, задавая другой эшелон сто седьмому. Потом опять вернулся на миг к Фреду: – Есть. Тридцать две минуты.
Слушая в открытом канале просто классические высказывания инженера по поводу сегодняшнего вечера, Джеф только хмыкнул, не отрывая глаз от экрана. Интересно, что бы он сказал, если бы ему пришлось всё дежурство пялиться в такой засвеченный монитор? Хоть словесными шедеврами насладиться.
– Не засорять эфир сленгом! – Одернул приказом в наушниках голос главного диспетчера, перекрывая все переговоры.
– Так. Рон схлопотал, – сказал сам себе Джеф.
Стив косо глянул на него, но промолчал.
– Джеф! – Окликнул Адам. – Примешь мой триста семнадцатый АА?
Джеф окинул взглядом свои дружно мигающие огоньки.
– Давай, – согласился он, быстро просчитывая еще одно положение. Сказал в микрофон: – триста семнадцатый, курс ноль-один-ноль. Контролируйте. Тони, прими шестнадцатый. Борт шестнадцатый AFR, работайте с подходом. Борт триста второй АА, даю поправку, эшелон ноль-один-шесть, повторяю эшелон один-ноль-шесть. Аэропорт-Контроль, кто вызывает?
Светящиеся точки начали двигаться чуть в ином направлении и Джеф ещё миг присматривался к их скорости, проверяя свои расчёты и слушая ответ с появившегося на локаторе воздушного судна. После короткого отдыха, потраченного им на порцию овсянки, что, надо отметить, совсем не улучшило его настроение, хоть и нравилось его желудку, стало словно тяжелее. Разогнуться было некогда: количество самолетов прибавилось. Огоньки сигналов с бортов, проходящих в дальней зоне, сплетались на экране в причудливую вязь. Джеф, поглощенный контролем за локатором, не замечал, как затихли комментарии и реплики на втором этаже: теперь каждые четыре минуты принимался борт. Вечерняя возросшая плотность посадки, «час пик». Диспетчерам ближней зоны в это время просто некогда перебрасываться шуточками в эфире: остаются лишь секунды для сухих чётких коротких фраз.
Наконец погода устроила маленькую передышку: день заканчивался. Хоть здесь, внизу, и не было окон, вечер всё равно ощущался в серьёзных лицах, сгорбленных плечах, склонившихся над мониторами головах. Стала отчётливее проявляться напряжённая, гулкая тишина "башни". И дирижер этого оркестра мигающих огоньков на мониторах – Стив, главный диспетчер, важный атрибут управления воздушным движением. Его постоянно плавно скользящий по мониторам над головами диспетчеров взгляд и короткая остановка на собственном мониторе повторяются с точностью часового механизма. Виртуальный разум главного диспетчера в течении всей смены дрейфует над группой. Значимое молчание мониторов сильнее подчёркивает лёгкий шелест голосов во время переговоров. Голоса у диспетчеров приглушённые, чтобы не отвлекать других. Но во время обмена информацией с пилотами иногда проскакивают не очень-то информативные фразы, позволяющие сбросить напряжение. Стив, имеющий привычку обычно моментально пресекать словесную шелуху в своей группе, сейчас, прислушиваясь к диалогам ребят, не делал никаких замечаний. Нет шелухи, есть только Работа.
Напряжённость Контроля не создавала моментов для проявления эмоций, не соответствующих этике радиообмена: увеличилось количество проходящих бортов – какая тут возможность пошутить. Конечно, обмен красочными эпитетами в эфире – весьма незатейливый способ встряхнуться, тянулся, как шлейф, за каждым из диспетчеров: ёмкое слово сленга может точнее обрисовать ситуацию. Вся проблема в том, что у каждого словесные обороты уникальны. А высокая плотность приёма бортов оставляет время только на стандартные определения, не требующие расшифровки или повторения и тем самым сберегающие время.
– Джеф, городской! – Неожиданно позвал Стив, вырвав его из состояния сосредоточенности.
Джеф, чертыхаясь про себя, рассчитывал эшелон двадцать чевёртого AA, оказавшегося в зоне шторма над Атлантикой. Ветер северо-западный, местами переходящий в шквал – это не помощь в преодолении расстояния. Они как раз были на границе засветки и Джеф, напряженно щурясь, только что снова подкорректировал их курс. Кроме того, у них обнаружились неполадки и команда выясняла величину проблем в оборудовании. Джеф не слышал ничего вокруг: весь мир был сосредоточен сейчас в доносящихся сквозь помехи голосах в наушниках и Джеф даже не понял, что имеет в виду руководитель дальней зоны, только бросил в его сторону короткий невидящий взгляд. Стиву пришлось дважды окликнуть его: для Джефа, поглощённого расчётами не существовало вокруг в этот момент ничего. Он не заметил и склонившегося над плечом Дика, которому махнул Стив, отправляя его для подмены. Джеф очнулся от легкого толчка Дика, поднял голову, разозлённый. Стив потряс трубкой, словно говоря: "Оглох, Медведь?"
Не глядя больше на Стива, но не отрывая взгляда от экрана, Джеф с досадой оттолкнулся от стола. Пока Дик не сообщил, что готов, вся ответственность лежит на нём.
– Кто там ещё? – Злобно процедил про себя он, сдвигаясь к аппарату.
На экране появился ещё один огонёк и Джеф на миг забыл о телефоне: потянулся назад к пульту, чтобы выяснить, что это за пришелец. Одновременно услышал запрос с этого борта. Картинка чуть изменилась, что не очень-то понравилось ему. Джеф сказал в микрофон, поднимая одновременно трубку телефона:
– Сто седьмой. У вас отклонение. Ваше место? – он выслушал доклад командира, прерываемый помехами, сказал: – Повторите от азимута… Понял. Даю поправку, эшелон три-два-ноль, – и добавил, отвечая на запрос, поступивший в этот момент с другого борта: – Аэопорт-Контроль, запрещаю.
– Готов, – чётко уронил над ним Дик в этот момент, и Джеф потянул к уху телефонную трубку. Раз Дик запомнил положение светящихся точек на экране, можно вставать, но Джеф не торопился. Развитие ситуации на экране притягивало его внимание. Телефонный провод, дрожа и растягиваясь, натянулся и Джеф, поднимаясь, что бы уступить место Дику, услышал, немея:
– Сколько нужно врать, что бы до тебя дозвониться?
Он словно на стену налетел. Задохнулся, не в силах поверить.
– Эй! – Позвала она.
– Ники! – Прошептал он.
Вся автоматичность работы полетела к чёрту.
– Джеф, гарнитурой поделись, – протянув руку за наушниками сердито сказал Дик.
– У нас все в порядке, приём, – отозвался наконец-то сто седьмой. Отклонение сто седьмого не увеличилось. Джеф тупо посмотрел на монитор локатора, на сосредоточенное лицо Дика, снимая наушники и микрофон. Дик не глядя на него, торопливо надел их на себя.
– Я хотела посмотреть на твою "башню". Можно? – Еле слышно раздалось в отставленной трубке.
– Можно! Конечно! Приезжай, – обрадовался он, сразу на мгновение забыв о шквале над Атлантикой и о РД 3, вынуждающей сейчас нервно ёрзать диспетчеров зоны вокзала.
– Сто седьмой, вы там над чем летите? – Сказал Дик. – Ваше место? Даю поправку, ваш курс три-три-ноль.
– За новичком присмотри. И двадцать четвёртый должен уже был выяснить, что у них случилось. Почему молчат. Нужен им консультант или нет, – посоветовал Джеф, зная, что Дик всё равно его слышит и учтёт его замечания.
– Я здесь, – так же тихо сказала Николь, сквозь телефонные пощелкивания. – На первом этаже, в зале ожидания.
– Ники, стой, где стоишь! – Заволновался Джеф, боясь, что это ошибка или шутка и её голос сейчас исчезнет. – Что вокруг тебя?
– Автоматы с колой и газетами, лестница, выход.
– Мы ещё над горами. У нас всё в порядке, приём,– уловил Джеф ответ командира сто седьмого борта, который раздался в его наушниках. Ну здорово: Дик успел добавить громкость.
– Стой и не шевелись, – приказал в телефонную трубку Джеф, неотрывно следя за картинкой: выйти из состояния потока иногда у него получалось не сразу, даже если Стив вышибает вот таким пинком. – Я сейчас приду.
Он бросил трубку.
– Стив!
Начальник группы диспетчеров быстро подошёл к нему, грозя пальцем. Чёрт. Вот она, непредвиденная ситуация.
– Ну-ну, Джеф.
– Да ладно тебе, Баррель. Минута. Сбегать на вокзал.
– Ну, Медведь,– сказал, с усмешкой. Стив, проверяя картинку у Дика и затратив на это минимум времени. – за пиво платишь ты.
Дик словно и не видел стоящего за спиной старшего группы, углубившись в переговоры с воздухом.
Джеф, не зная, как работает он сам, всегда изумлялся этому диспетчерскому умению быстро входить в рабочий режим и сразу ориентироваться в экранной проекции воздушного пространства зоны работы локатора.
– А то, – согласился он, оставляя Дика. Закончил уже на лестнице, хоть и негромко, чтобы не нарушать сосредоточенную тишину "башни". – Пиво так пиво. Смотри, не лопни.
– Джеф. Тебе семь минут времени, – уронил Стив, не глядя на него.
Джеф не сомневался, что Баррель его услышал. Семь минут, значит?
– Понял, – согласился он, уже почти поднявшись.
Он у Стива не один такой. Сейчас на подхват никого нет: Адам отдыхает свои законные полчаса, Гарри остался за диспетчера, Дик недавно подменял Александра. Теперь Стив обязан отвечать за Джефа и Гарри одновременно. Гарри стажёр, ему пульт доверить большой риск для ответственного за его стажировку, пока не закончится срок его подготовки. Поскольку Малыш висит на Адаме, в случае его ошибки отдуваться придётся Адаму, как за свой прокол. Адам у них лучше всех готовил диспетчеров, было в нём что-то преподавательское. Джеф прекрасно представлял, какие эмоции можно испытывать после предоставления на некоторое время пульта стажёру для практики сопровождения бортов в дальней зоне и по трассам, стоя рядом и глядя, как на экране сближаются мигающие сигналы самолётов, находящихся в воздухе и знать, что если случиться авария – отвечать будешь ты, а не обучаемый тобой стажёр. Несколько раз Джеф сам оказывался в такой шкуре и под конец дежурств едва не падал от того, что внутри всё дрожало. Потом, когда у него начались "семейные" проблемы, Стив перестал давать ему стажёров. Джеф понимал его: обучение подразумевает общение. Диспетчер и его подопечный находятся в постоянном сотрудничестве, а именно этого Джеф тогда предоставить не мог. Он просто не в состоянии был быстро переключаться с потока на объяснение своих действий. Да и стажеров стало поменьше: Гарри в их группе первый за последние полгода.
Смутно доносились голоса, размытые монотонным гудением аппаратуры: наверху, в лучах закатного солнца, Фред ругался с дежурным по вокзалу, доказывая, что в такой ветер кому-то обязательно понадобится полоса ноль – сорок. Старая привычка не особенно верить оптимистическим сводкам метеорологов явно нервировала его, выбивая из него определения, заставляющие морщиться главного. Джеф, проходя вдоль ограждения к столу охраны, только хмыкнул. Он иногда тоже, в процессе работы, мог уронить интересное словесное производное, которым потом обменивалась с восторгом группа на редких совместных вечеринках.
Ему стало ясно: один Рон справиться не мог, а подогнать тягач, видимо, ему никто не поспешил. Выглядывать в окно Джефу было некогда, да и не его это дело. В круге работает цепочка и диспетчеры, передавая самолет образно выражаясь из рук в руки, поддерживают друг друга в требованиях к условиям посадки. Джефу нет смысла тратить время на простое наблюдение, которое совершенно бесполезно, ему ещё в здание вокзала бежать.
– Ты что, Джеф, свои яблоки запил пинтой молока? – любезно поинтересовался Арнольд, подавая ему журнал для расписки.
– А то, – сказал Джеф, бросив взгляд на часы.
– Я и гляжу: у тебя сегодня никак расстройство желудка. Второй раз выскакиваешь.
Ш-шутничок. Джеф поёжился, вылетев из "башни": заходить в раздевалку – это время. Ники ждёт и Стив ждёт. До последнего момента он не верил в подобное случайное событие. Не бывает такого исполнения желаний. Прогремел подошвами по металлической лестнице, чтобы не обходить здание, хлопнула вслед ему дверь служебного выхода. Быстро шагая вдоль перил балкона, он действительно увидел Николь, у телефона-автомата с трубкой в руках. Свернул на лестницу. Николь повесила на рычаг трубку и растерянно огляделась.
– Джеф! – Крикнула она, увидев его и бросилась навстречу.
Они столкнулись у последней ступеньки. От неожиданности обнялись. Тут же смущённо отступили друг от друга. Миг помолчали и заговорили одновременно:
– Ники! – Сказал Джеф. – Хорошо, что ты пришла.
– Я хотела посмотреть, где ты работаешь! – Шепнула Николь.
Остановились. Рассмеялись. Джеф смотрел на неё с улыбкой, отмечая себе, что она изменилась.
– Здравствуй, Джеф! – Выдохнула, с явным облегчением, она.
– Привет, рад тебя видеть, – улыбка, кажется, к нему прилипла.
