скачать книгу бесплатно
Зелёная зона
Владимир Михайлович Алеников
Авторская серия Владимира Аленикова
«Зелёная зона» продолжает серию хоррор/триллеров, начатую автором романом «Очень тихий городок». История ветеринара, одиноко живущего в доме на вершине холма, и неожиданно оказавшейся в этом доме девушки, несомненно захватит читателя напряжённым сюжетом и его неожиданными поворотами, а кинематографическое видение писателя сделает это чтение особенно зримым.
Владимир Алеников
Зелёная зона
Зло дается всем без труда, и оно многолико…
Блэз Паскаль
– Ты опять за свое? – удивился Папаня.
– А куда деваться, – усмехнулся Фил. – Такая жизнь.
Ф. Волкен «Умирающий город»
© Алеников В. М., 2020
© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2020
Еще несколько слов для читателя
Дорогой мой читатель!
Я хочу сказать тебе несколько слов прежде, чем ты углубишься в жизнь обитателей Зеленой зоны.
Во-первых, если ты следуешь за мной, вернее, за моими книгами, то наверняка узнаешь поселившегося в Зеленой зоне капитана милиции Владимира Эдуардовича Горлова. Правда, нынче он дослужился до майора и к тому же отправлен в отставку, но это, безусловно, все тот же Горлов, который знаком тебе по «Сумеркам в спальном районе». Предупреждая твой резонный вопрос, дорогой читатель, чем же мне так «полюбился» этот персонаж, я должен сказать, что его, безусловно, интересно наблюдать в развитии, поскольку с каждой новой книгой я вместе с тобой выясняю все больше интересных подробностей о малоизвестных сторонах его жизни.
Во-вторых, я пользуюсь случаем ответить на другой, вполне традиционный вопрос, который в последнее время мне задают довольно часто. А именно – как рождаются мои книги.
Я еще с юности завел себе привычку записывать сюжеты, которые приходили мне в голову и которые я намеревался впоследствии превратить в фильмы. С годами стало ясно, что количество фильмов, которые кинорежиссер может снять за свою жизнь, весьма ограничено. Зачастую от окончания одной картины и до начала следующей проходит два-три года, а порой и гораздо больше. Это время, которое необходимо для полного формирования следующего проекта.
В моей же голове новые фильмы возникают с куда большей частотой, причем процесс этот идет перманентно, и в какой-то момент я отчетливо понял, что подавляющее большинство моих историй в силу скоротечности нашего существования мне так и не суждено будет довести до экрана. Однако же многие из них представляются мне вполне достойными того, чтобы я рискнул ознакомить с ними широкую аудиторию.
Так постепенно я пришел к мысли о другой возможности реализации этих сюжетов, об ином способе максимально показать тебе, дорогой читатель, тот фильм, который прокручивается у меня в голове. Для начала несколько десятков историй включил в свою дилогию – романы «Поиски любви» (первая и вторая книги), затем стал воплощать их в других книгах.
Что же касается «Зеленой зоны», то этот замысел родился у меня довольно давно, лет тринадцать назад и, как ни странно, очень далеко от России. Я прекрасно помню день, когда он возник.
В 1990 году на Международном кинофестивале в Лос-Анджелесе мой фильм «Биндюжник и Король» неожиданно имел большой успех. Я говорю «неожиданно», потому что «Биндюжник» – это мюзикл, и ехать в Америку с мюзиклом было достаточно рискованно, все равно что в Тулу со своим самоваром. Тем не менее невероятное произошло, фильм получил большую прессу, различные награды, дипломы, в результате чего голливудская кинокомпания «Кодиак» пригласила меня на постановку. Так я, советский режиссер, доселе почти не выезжавший за границу, вдруг оказался в Голливуде, в этой кинематографической Мекке.
Делая свой первый американский фильм «Время тьмы» (в российском прокате «Феофания, рисующая смерть»), я никак не предполагал, что мое пребывание в Америке затянется на годы, что я буду работать там для разных кино- и телекомпаний и даже учить американцев кинорежиссуре в университете Лос-Анджелеса. Однако парадоксы и удивительные изгибы моей жизни влекли меня все дальше по неведомой дороге, и однажды я обнаружил себя в уютном домике прибрежного городка Санта-Моника, сидящим у окна и с интересом разглядывающим крысу, которая поселилась в кроне возвышавшейся напротив пальмы.
Стоял душный июльский день, в его летнем мареве очертания крысы были весьма расплывчаты, она скорее угадывалась, чем виделась, и от всего этого возникало ощущение чего-то призрачного, нереального. Мне остро захотелось сохранить это ощущение, запечатлеть его любым способом. Фантазия моя, невольно разбуженная ни о чем не подозревавшей крысой, уже обрывала узду и неслась во весь опор. Я представил своего героя одиноко живущим в маленьком доме на вершине холма, окруженного лесом. Впрочем, мне тут же стало жаль моего персонажа, и я подумал, как было бы славно, если бы однажды утром он проснулся и обнаружил рядом с собой невесть откуда взявшуюся прекрасную девушку…
Замыслу этому так и не суждено было реализоваться в ту пору. Спираль моей жизни совершила очередной виток, и я с головой окунулся в другие проекты. История же, возникшая в тот памятный (именно этим и запомнившийся!) день, как видишь, любезный читатель, дождалась своего часа, в определенный момент была извлечена из компьютера и превращена в книгу, которую ты сейчас держишь в руках.
Ну а теперь, мой дорогой читатель, после того, как в силу нашего давнишнего знакомства я провел тебя по закулисью своего творческого процесса, прошу пройти в зал и приступить к просмотру. Тебе предстоит провести несколько часов в обществе жителей Зеленой зоны, и я искренно надеюсь, что тебе не будет скучно.
Твой Владимир Алеников
Дорогая Арина
(Старая песенка)
Моя дорогая Арана,
Ты явилась ко мне словно чудо,
Я тебя никогда не забуду,
Дорогая Арина.
В эту темную ночь
Я был так одинок.
Дул западный ветер,
И шел мокрый снег.
Но во мраке души
Ты зажгла огонек.
Свет улыбки твоей
Не забыть мне вовек,
Дорогая Арина.
Моя дорогая Арина,
С каждым днем все тише и тише
Голосок твой нежный я слышу,
Дорогая Арина.
Вижу я как сейчас
Этот маленький бар,
Где ты поделилась
Своею мечтой.
Разве можно забыть
Тот безумный угар —
Ты задумала стать
Голливудской звездой,
Дорогая Арина.
Моя дорогая Арина,
Как монета в дырявом кармане,
Ты исчезла в белесом тумане,
Дорогая Арина.
Ты простилась со мной.
Ты избрала свой путь.
Унес тебя поезд
В туманную даль.
Ты ушла навсегда,
Мне тебя не вернуть,
И вовек не изжить
Мне из сердца печаль,
Дорогая Арина…
1. Пробуждение
Город постепенно заканчивался, сходил на нет. Последние многоэтажки уже не теснились друг к другу, а вольготно расположились на открытом пространстве, словно сторожевые башни, опасливо смотрели окнами в подступающую со всех сторон изумрудную чащу.
Эта широкая, в полтора десятка километров, лесная полоса, раскинувшаяся между городом и дачными поселками, которые возникали в последние годы в самых непредсказуемых местах, издавна называлась Зеленой зоной. Здесь строиться никому не разрешалось из-за близости к водохранилищу. Тем не менее, существовало несколько одиноких небольших домов, возникших в Зеленой зоне задолго до введения всех этих новых жестких правил и законов. Их поначалу думали сносить, людей выселять, а потом махнули рукой: у часто сменяющегося областного начальства других дел хватало.
К тому же в тех старых разрозненных домах и люди жили неслучайные, поселившиеся там давным-давно, согласно чьему-то распоряжению. Копаться во всем этом, отменять старые распоряжения было недосуг, да, в общем-то, и ни к чему. По сути, никому эти домишки не мешали. Так они и остались в Зеленой зоне.
Дом стоял на самой вершине холма, но при этом так был окружен надвигающимся со всех сторон лесом, что снизу его практически не было видно, и извилистая дорога к нему, казалось, уходила просто в никуда. Стоял жаркий июль. Незнамо откуда взявшийся и бушевавший уже вторые сутки душный ветер, учащающий сердцебиение и вызывающий приступы у астматиков, гнул молоденькие деревья и шевелил ветви старых елей, создавая ощущение, что лес вот-вот сорвется с места и ринется на дом, с тем чтобы окончательно поглотить его.
Эту мрачную картину словно по волшебству изменило резко брызнувшее из-за горизонта солнце. Зазолотившиеся верхушки деревьев вдруг обрели способность к сопротивлению, и лес, готовый к атаке, в последнюю секунду как бы остановился, отступил и затаился до следующего удобного момента. И, верно, для того, чтобы окончательно завершить этот внезапно ставший столь идиллическим пейзаж, из-за деревьев бесшумно вынырнул молодой лось и, раздувая влажные ноздри, замер как вкопанный, повернув гордую рогатую голову по направлению к дому.
Странные звуки доносились из дома этим ранним утром. Монотонно повторяющийся скрежещущий то ли хрип, то ли стон почему-то напугал лося, и он исчез так же внезапно и бесшумно, как и появился.
Солнце поднималось все выше. Лучи его, пробившиеся сквозь оконные жалюзи, поймали в теневую решетку на полу пустую бутылку из-под водки, небрежно брошенные джинсы, стоптанный тапок и, наконец, уткнулись в лицо спящего на кровати хозяина дома, худощавого белобрысого мужчины лет сорока.
Мужчина застонал, перевернулся на спину и открыл глаза, но тут же зажмурил их вновь и, поморщившись от раздирающей его головной боли, застонал опять, всем своим видом демонстрируя желание остаться в этом положении навеки. Однако странные скрежещущие звуки, наполнявшие комнату, те самые хриплые, монотонные, напугавшие лося, заставили его вновь оторвать от подушки чугунную голову и мутным взглядом обвести комнату.
Комната плыла и дрожала. Предметы были нерезкими, звуки ужасающими. Мужчина нашарил очки на тумбочке рядом с кроватью и, непрерывно морщась, нацепил их.
Серые близорукие глаза его обрели наконец более или менее осмысленное выражение. Сразу же стал понятен и источник странных звуков. Они доносились из стоящего на высокой этажерке старинного граммофона, иголка которого подпрыгивала на одном и том же месте пластинки.
Мужчина прислушался, пытаясь разобрать слова.
«До-ро-га-я А-ри-на!..» – хрипел граммофон низким, словно издевающимся голосом.
Мужчина собрал всю свою волю, откинул одеяло, сел.
В голове с удвоенной силой заработала наковальня.
– А-а-а-а! Чтоб вас всех! Вашу мать! – простонал мужчина.
Медленно, с трудом встал и, не переставая стонать, морщиться и ругаться, прошлепал к граммофону, после чего назойливый звук наконец прекратился, образовав в доме непривычную, еще более странную тишину.
Затем мужчина двинулся на кухню, где стал греметь ящиками и дверцами шкафчиков.
Обнаружил аспирин, высыпал на руку несколько таблеток и судорожно проглотил их, запив остатками извлеченной из холодильника минералки. Окружающий мир стал понемногу обретать знакомые очертания.
Мужчина посмотрел в окно.
Ветер чуть-чуть поутих, но деревья все еще угрожающе покачивались с шелестящим, скрипучим, задевающим нервы звуком.
Мужчине явно не понравилось то, что он увидел. Он покачал головой и поплелся в ванную.
Там он снял с себя очки, положил их рядом с умывальником и посмотрел в зеркало.
Опухшее лицо с темными кругами под глазами также не вызвало у него симпатии. Он снова покачал головой.
Да и в самом деле ничего особенного как будто в этом лице не было. Чуть курносый нос, веснушки, мягкий подбородок. Взгляд, как у всяких близоруких людей, кажется слегка наивным, растерянным. Только уж очень искушенный наблюдатель разглядел бы в глубине этих серых глаз благородство и доброту, а в мягких чертах лица, возможно, обнаружил бы и целеустремленность, и твердость характера.
Мужчина до отказа открыл кран душа, встал под колющие тело струйки. Некоторое время стоял неподвижно, запрокинув голову и закрыв глаза.
С каждой минутой жизнь и энергия возвращались в него, а когда, спустя десять минут, он выключил воду и растерся докрасна махровым полотенцем, из зеркала на него глянуло изрядно помолодевшее лицо.
Мужчина провел рукой по щетине на подбородке и взялся за бритву.
Вскоре он уже выходил из ванной гладко выбритый, причесанный, посвежевший. Проходя по кухне, остановился у плиты, чтобы поставить кофе, и в это время за его спиной послышался шорох.
Мужчина обернулся.
На полу сидел черный кролик с длинными висячими ушами и, с интересом уставившись на него, брезгливо и быстро шевелил носом.
– Здорово, Лёха! – улыбнулся мужчина. – Такие дела, брат!..
Лёха, никак не отреагировав на эту речь, неожиданно снялся с места, повернулся и запрыгал в комнату.
– Ты меня извини, старик! – говорил мужчина, провожая его взглядом. – Тебе неприятно, я понимаю. Да я…
Тут он неожиданно осекся, выражение лица его резко изменилось.
Сначала удивленно, а потом растерянно и даже испуганно он неотрывно смотрел туда, где внезапно остановился кролик.
На полу лежала женская туфля.
2. Любовь как любовь
– Это еще что?.. – прошептал мужчина, разглядывая столь неожиданно появившийся в его поле зрения предмет.
Туфелька была изящная, модная, золотистого цвета, из тонкой дорогой кожи. Мужчина нагнулся.
Неподалеку под креслом обнаружилась вторая, там же лежала женская сумочка, а на самом кресле валялись разные атрибуты женской одежды – черная кожаная юбка, расшитая джинсовая куртка, блузка, лифчик, колготки.
Мужчина выпрямился, перевел взгляд на кровать. Та часть ее, что упиралась в стенку, была полностью накрыта большим пуховым черным одеялом. Понять, что под ним лежит и лежит ли вообще что-то, было затруднительно.
Рядом с кроватью, однако, предательски белел кусочек материи, подозрительно напоминавший женские трусики.
Бесшумно ступая босыми ногами, мужчина медленно приблизился к постели и стал осторожно сдвигать в сторону одеяло. Неожиданно он замер. Растерянному взору его открылась покоившаяся на черной простыне маленькая женская ручка с длинными розовыми ноготками.
Мужчина оглянулся, словно ища поддержки. Кролик Лёха, с любопытством следивший за действиями хозяина, придвинулся поближе и еще энергичнее зашевелил носом.
Взгляд мужчины уткнулся в зеркальный шкаф напротив кровати. Тут только он осознал, что совершенно гол.
Бросившись к своей одежде, валявшейся на полу, мужчина начал судорожно натягивать на себя все подряд – трусы, майку, джинсы, запутался, потерял равновесие, чуть не упал и, выпрямившись, в том же зеркале увидел, как одеяло шевельнулось, и из-под него вынырнуло миловидное женское личико с зелеными глазами и каштановыми волосами. Глаза радостно уставились на него.
Мужчина застегнул до конца молнию на джинсах, повернулся. Некоторое время они молча разглядывали друг друга.
– Привет! – произнесла наконец обладательница зеленых глаз.
