Операция Метаморфоза

Господин Сейвер подошел к полке и вынул из нее документ, который передал Церфалю и попросил его подписать для заключения договора. Тиль внимательно ознакомился с договором, который был написан на двух языках, включая немецкий – его родной язык, который, как и все другие языки, кроме английского, исчезли после злополучной операции. Архитектор оставил свою подпись на документах и одну из копий отдал обратно Господину Сейверу, а одну оставил себе. Сейвер перепроверил все документы и подписи, после чего убрал документы обратно в полку.

– Я так понимаю, вы не желаете модернизировать собор. Вы хотите, чтобы он был достроен все в тех же готических тонах? – уточнил Тиль.

– Да, вы все правильно понимаете. Полное техническое задание будет скоро вам отправлено. Кстати, меня немного удивил тот факт, что вы ни слова не спросили о выплате за проект. Но будьте уверены, сумма вас ожидает достойная. Также, я создам все условия для вашей работы. Вам будут выделены одни из лучших апартаментов в городе неподалеку от собора. Все дальнейшие детали мы с вами обговорим потом. – подтвердил Господин Сейвер.

Взглянув в глаза Церфаля, Господин Сейвер протянул руку в знак заключения договора. Мужчины пожали друг другу руки и Тиль Церфаль, накинув свой пиджак, направился к выходу. Сейвер отворил дверь и напоследок сказал: «Это будет самый великий архитектурный проект в истории человечества. По сравнению с ним, даже Вавилонская Башня будет казаться песочницей…».

– Лучше и не скажешь. – с ухмылкой добавил Церфаль, оглянувшись на своего заказчика. А между тем, уже представлял в своем сознании, как этот негодяй будет вопить от боли, умирая в разрушающемся соборе.

Текущее время

В тот, казалось бы, ничем непримечательный день, уходящее за горизонт солнце светило ярче обычного. Редкие лучи даже прорывались сквозь нависшую над городом пелену; и отражались алым оттенком на лике города, полного шума и светодиодов. За этим захватывающем пейзажем с террасы своих хором наблюдал Господин Сейвер. А между тем, реконструкция Кёльнского собора шла полным ходом. Властная гримаса никак не сходила с лица мужчины. Его пронзающий взгляд, то и дело, скользил: то на закат, то на собор, то на наручные часы. Но вдруг эта медитация была прервана уведомлением от бота.

Это был генеральный директор – Оливер. Он значительно отличался от других ботов в этом мире неживых людей и почти живых машин. Оливер был, пожалуй, самым живым ботом из всех, что когда-либо были созданы. Этот чудо-бот был собран специально под заказ Господина Сейвера в свое время. Ему были подконтрольны практически все процессы, происходящие где-либо. Если так можно выразиться, Оливер был правой рукой Господина Сейвера.

Сейвер некоторое время отходил от потока мыслей в его голове, а после позволил Оливеру зайти на террасу. Дверь отворилась и бот, одетый в строгий костюм, составил компанию Господину Сейверу.

– Что ж такого интересного произошло, что ты побеспокоил меня именно в этот момент? Собор достроен? Или быть может ты выяснил, как контролировать солнце? – высказывал свое недовольство владыка, даже не поворачиваясь лицом к Оливеру.

– Владыка Сейвер, извиняюсь, что отвлекаю вас. Дело в том, что на наших просторах совсем недавно произошел крайне неординарный случай… Нам необходимо поставить вас в известность и посоветоваться с вами об этом. Иначе это может влечь за собой весьма неприятные последствия. – выкладывал бот виноватым тоном.

Сейвер выдержал раздраженное мгновенье молчания, после чего выдал:

– То-то же, закат сегодня какой-то неординарный… Ну, выкладывай, что там стряслось. – ожидая услышать что-то весьма тривиальное, сказал Сейвер.

– Я думаю, Вы помните дело о Роберте Айнзидлере… Так вот, его родной сын – Шон Зидлер узнал про дневник отца. О дневнике, Шон узнал через своего дядю – Фрэнка Айнзидлера. Мало того, он также и убил его в больничной палате одного из отделений в Лондоне. – выкладывал генеральный директор, а между тем Сейвер заинтересовался этим инцидентом настолько, что даже повернулся лицом к нему.

– И как же, он собственно вышел на своего дядю? Вы ведь не смогли это проконтролировать, так? – упрекал своего подчиненного Господин Сейвер.

– Мне жаль произносить, но их встреча – абсолютная случайность…

Сейвер закрыл глаза и тяжело вздохнув, встал с кресла и возник пред ботом.

– Какая, к черту, случайность? Я построил мир, в котором люди растут в лабораториях; в мире, где каждое действие подконтрольно безошибочному аппарату. И ты мне сейчас говоришь, что встреча двух Айнзидлеров – случайность? Или быть может, вам проще свалить вину за невнимательность на «случайность» … В прочем, поведай мне лучше о том, как они встретились. – спокойным голосом давил владыка.

– Шон Зидлер вчера в обеденное время находился в реабилитационном центре. После процедур, он направился вдоль коридора, напевая песню «Bella ciao». В этот момент, Фрэнк Айнзидлер подловил знакомый мотив и продолжил песню. Любопытство Шона взяло верх, и он вошел в палату к своему ново знакомому дяде. Они решили сыграть партию в шахматы. На кону стояло спасение Фрэнка. Фрэнк одержал победу в партии и был убит своим племянником. Сам Шон воспринял убийство, как спасение… Стоит отметить, что за день до этого, Шон Зидлер познакомился с некой Беллой Фамилье на одном из мероприятий. Возможно от нее он и узнал старую песенку. – поведал Оливер.

Глаза Сейвера в этот миг загорелись так, будто пред ним предстал сам Наполеон. Эта история явно вызвала эмоции в душе непоколебимого владыки. Он был вдохновлен и лишь выдал краткое: «Парень – не промах…».

– Да, Владыка Сейвер. Эта ситуация явно выделяется на фоне предыдущих. Но вопрос остается открытым – что нам делать с этим парнем?

Сейвер, устремив свой вдохновенный взгляд в сторону алого заката, поделился своей безумной на первый взгляд идеей:

– Мы сделаем то, что сделал бы любой здравомыслящий человек и даже безошибочный интеллект… Мы оставим его в живых, и даже не будем мешать исполнению его замыслов… Ведь, лишь только сильнейший человек сможет выбраться из гниющего потока повсеместной слабости. Это будет для него испытание. Видишь ли, Я создал мир, в котором люди утопают в блаженных усладах любых потребностей и не знают горя. И это – самое ужасное проклятие, что я бы мог наслать на род людской. Предоставить человеку все, о чем он только может грезить, но отнять право трудиться – худшее что можно представить. Такова натура людская – человек должен всегда оставаться голодным. Вероятность того, что Шон сможет противостоять потоку, крайне мала, но никак не равна нулю. Если же, он справится – пожелаю лично повстречать героя. – воодушевленно приказал Сейвер, после чего вновь взглянул на своего собеседника и продолжил. – А для системы – грех упускать такую интересную возможность для анализа… В любом случае, искусственный интеллект сможет начерпать достаточное количество информации из этого юноши. Не вижу никакой пользы в его уничтожении.

После этого разговора, Владыка попросил Оливера отправить ему файлы с камер видеонаблюдения и оставить его наедине с собой. Бот лишь подчинился и покинул террасу.

Когда Сейвер остался один, он запустил голограмму, на которой принялся смотреть, как произошел инцидент. Всю запись, владыка пребывал в буре, смешанных эмоций; но при этом, со стороны выглядел абсолютно непоколебимым. Его выражение лица передавало единовременное отвращение и вдохновение поступком Шона. Сейвер находил в случившемся нечто до дрожи прекрасное.

Глава VI

Заходя в свои апартаменты, Шон был сам не свой. Он закрыл дверь на двойную кодировку, и отключил все устройства, которые мог. Он судорожно уселся в мягкую кровать, но тут же подскочил и принялся нарезать круги по небольшой темной комнатке. Его руки тряслись от страха, а лик был бледен, и демонстрировал неподдельный ужас. Он просто не мог осознать тот факт, что собственноручно убил человека. И не какого-то случайного, а своего родного дядю, который, можно сказать, взрастил его. Его сердце колотилось, как мотор; по телу текли капли пота, которые словно стая тараканов раздирали его тело и разум; парня бросало то в холод, то в жар; а голова безостановочно шла кругом. Зидлер пытался успокоиться, но покойный дядя Фрэнк никак не выходил у него из головы. И каждый раз, Зидлер будто бы снова и снова проживал тот самый момент убийства. Рыдая и трясясь, он понял, что не может вытерпеть всего этого наедине с самим собой. Ему было тошно от себя. Еще бы чуть-чуть, и эта стая тараканов разрывной волной вырвалась бы у него изо рта. Шона спасала только кромешная тьма, в которой он не видел ни себя, ничего вокруг.

Трясясь, умокший в слезах и холодном поту, Зидлер еле-еле смог доползти до холодильника. Он начал доставать оттуда мягкие пересахаренные кусочки искусственного хлеба, в котором не было ни грамма зерна. Затем, он вынул кейс с пузырьками гадкого приторного пойла. Положив эдакий «ужин на одного» на стол, он принялся метаться по всей квартире в поисках дозы азгиндола. Найдя ампулы и шприц, Шон вколол в дергающуюся вену непривычно большую дозу для него. Этот наркотик легализован и выдается всем независимо от возраста, поэтому Зидлер, как и многие члены общества был зависим от голубой дряни в небольших ампулах. Азгиндол употребляют практически все без исключения. Даже само правительство позиционирует его, как безвредное, а иногда даже полезное.

Даже такая большая доза азгиндола не смогла остановить тремор, потому Шон вколол еще три ампулы. И наконец это дало свой эффект. Худощавые и бледные скулы парня начало сводить, тряска сменилась непроизвольными импульсами в мышечных волокнах. Зрачки парня расширились, и он вернулся обратно на кухню. Его тело будто бы не слушалось его самого. Он начал запихивать кусочки хлеба в свою пасть и тут же запивать их пойлом. Крошки разлетались в разные стороны, а алкоголь растекался по подбородку Зидлера, оставляя бордовые следы. Всё это дело, он закуривал электронной сигаретой, выпуская изо рта и носа огромные клубы едкого пара.

Парень потреблял не из нужды, а лишь для того, чтобы убежать от суровой реальности… От реальности, в которой он является убийцей. Эскапизм в чистом его проявлении.

Всех этих «ритуалов» было недостаточно, чтобы хоть на миг облегчить ношу на душе Шона. Его голова шла кругом; он еле-еле контролировал свои движения; на протяжении всех этих моментов ужаса и первобытного страха, он слышал в голове голос убитого им Фрэнка. Он вспоминал разговор с дядей и обещание, которое он дал ему. В его разуме с определенной частотой мелькали мысли о самоубийстве. Но разве это выход? Да и тем более, чтобы совершить самоубийство, нужно обладать особой смелостью. Зачастую убить кратно легче, чем умереть самому.

В таком плачевном состоянии, Шон сумел доковылять до душевой кабинки. Зайдя в нее, Зидлер дрожащими руками включил сильный напор обжигающе ледяной воды. Ему хотелось лишь избежать реальности любой ценой. Он уселся под напор воды и принялся ногтями раздирать свою кожу до крови. Он вопил от боли и дергался от струи воды, попадающей на его тело. Его переполняла лишь боль и ненависть к самому себе. По его коже стекали капли воды, смешанные с густой бордовой кровью. Он пытался очистить себя таким странным образом. Эта идея пришла к нему интуитивно. Это не он решил ободрать себя в кровь в ледяной воде, а кто-то, кто сидел внутри него. Тот, кто решал за него, что делать в трудные моменты. Этот кто-то – его животное начало. То самое начало внутри каждого человека, которое пытается заблокировать движущая система. И Шон почувствовал свое животное начало в те секунды отчаяния. Он понял, что он живой. Лишь в такие моменты, когда разум покидает тело человека, он понимает ценность быть живым. Достигнув просветления, измерзший, раненный, абсолютно нетрезвый, но ясно мыслящий Зидлер упал без сознания; в кабинке, по стенам, которой текли капли его крови и жизненной энергии.

Шон оклемался уже не следующий день. Напор воды выключился автоматически, пока он был без сознания. Ему жутко хотелось пить и есть, а голова раскалывалась. Встав на ноги, он обнаружил на себе множество царапин, оставленных им самим же. Каждая рана страшно жгла его кожу и создавала дискомфорт при передвижении. Выйдя из ванной, он осмотрел свои апартаменты. Его жилище выглядело так, словно там прошелся дикий зверь, снося все вокруг на своем пути.

Первым делом, Шон решил проверить уведомления на своем портативном устройстве. Кроме мириад рекламных предложений, Шон заметил пропущенный вызов от Беллы. Его тело покрылось мурашками. К нему пришло осознание того, что за каждым преступлением следует свое наказание. Он вспомнил о том, что Белла работает в одном из департаментов. И информация о том, что Шон убил человека могла очень быстро распространиться. Зидлер начал метаться по квартире словно угорелый. Он пытался понять, было ли замечено его убийство. Он не понимал, почему он еще не был наказан, несмотря на то, что с момента убийства прошли почти целые сутки. При обычных обстоятельствах, он бы уже находился под следствием. Но почему сейчас ничего не происходит? Собрав всю волю в кулак, Шон осмелился позвонить Белле. Он ожидал услышать от нее все, что угодно. Белла вышла на связь и своим обычным звонким и милым голосом ответила:

– Шон, привет! Это Белла. Я заметила, что тебя очень давно не было в сети. Ты ведь, на осмотр исправности ходил, да? Всё в порядке?

– Д-д-да, Белла… Всё хорошо, у меня просто смартфон немного вышел из строя. – судорожно ответил Шон.

– Я хотела предложить тебе встретиться еще раз. Если ты не сильно занят конечно… Хотя кого я спрашиваю? Ты же не работаешь! – с усмешкой предложила девушка.

В этот момент, Шон не понимал, что происходит. Он ожидал чего угодно, но совсем не отвлеченного диалога. Он оцепенел и выдал лишь кроткое:

– Да, конечно! Почему бы и нет. А где и во сколько?

– Нужно будет еще подумать, я тебе все напишу текстовым сообщением.

Белла совсем не подозревала о том, что сотворил Шон. А Шон, тем временем, начал готовить себя к худшему раскладу событий. Его посещали мысли о том, что весь этот разговор простая приманка, созданная только для того, чтобы словить его и наказать. Но стоит отметить тот факт, что после разговора, парню стало кратно спокойнее. Он будто бы сбросил с себя какой-то груз, который тянул его вниз.

Окончательно придя в себя, Зидлер решил навести порядок в своих апартаментах. Параллельно этому, он слушал сводку новостей. К удивлению, ни о чем, кроме как скандальных новостей звёзд и брендов он там не услышал. Складывалось ощущение, что для всей общественности это был обычный день, но явно не для Шона.

После уборки, Зидлер понял, что перед ним стоит серьезный выбор: поделиться с Беллой произошедшим, и предложить ей вести это дело вместе; или просто отмолчаться словно ничего не произошло. Белла работала в департаменте контроля, это играло, как на руку Шону, так и против него. Если она все-таки согласится на такую авантюру, с помощью нее, он сможет раздобыть больше информации. Но при этом, если она узнает о его планах, и будет настроена негативно, то ему конец.

Собрав всю волю в кулак, Зидлер решил, что он должен узнать у Беллы про все это. Но он собирается делать это все осторожно и дозированно, дабы заразить ее идеей революции и мести человеческой. Но первое, что ему нужно было найти – дневник отца. С помощью него, многое станет ясным, или наоборот явиться абсолютной загадкой.

Поток мыслей Шона перебил входящий звонок от Беллы. Он уже уверенно принял звонок и внимательно слушал Беллу. Она хотела предложить ему посетить один из ресторанов в городе, но Зидлер ее резко перебил и назначил встречу за городом на северном берегу реки Темзы, около центра сбора отходов. Белла была сильно удивлена настойчивостью Шона, и даже не успела ничего добавить. Под конец телефонного разговора, Шон сообщил о времени встречи. Это было раннее утро.

Глава VII

В эти ранние часы был слышен поток загрязненной реки и гул центра сбора отходов. Шон стоял у порта в ожидании своей подруги. Ни один луч солнца не мог выглянуть из-за дыма и вечного смога. Зидлер едва успел привести себя в порядок после бурной ночи. Он стоял весь в запекающихся ранах, и выглядел совсем уж не свежим. Оно и ясно, трудно выглядеть свежо после дюжины ампул азгиндола.

А между тем, Белла подъезжала к месту встречи. У нее было много вопросов: почему Шон так давно не был в сети? Почему именно это место? Анализируя действия парня, его можно легко клеймить неадекватным.

И вот подходя к порту, Белла замечает худощавый силуэт. В нем она сразу же узнала Шона. Увидев то в каком состоянии он стоит, девушку охватил шок. Она прильнула к нему, и заботливо схватила его руки. Только она хотела спросить у Шона о том, что с ним произошло, парень ее опередил:

– Белла, за последние несколько дней произошло слишком много шокирующих событий. Я даже не знаю, как и с чего начать… – Белла принялась внимательно слушать его, – В общем, у тебя были родители Белла, и у меня когда-то были.

– А кто тебе сказал об этом? Или где ты об этом узнал? – с недоверием спросила Белла.

– «Bella ciao». Ты ведь ее пела! Так вот, эта песня очень старая. Она была придумана людьми прошлого! – словно одержимый твердил Шон.

– Подожди, что? Люди прошлого? Шон, с тобой все в порядке?

– Да, все именно так, Белла. Со мной не все в порядке… И с тобой не все в порядке… И со всем этим миром! Я хочу, чтобы все вновь было в порядке. – чуть ли не рыдая изливал свою душу Зидлер.

Белле стало очень жаль парня. Единственное, что она могла сделать – крепко обнять его и поддержать, несмотря на то, что Шон говорил о запретных темах.

– Слушай, может ты переборщил с азгиндолом? – предполагала девушка, – Слова, которые ты только что сказал, являются запретными.

– И что теперь? Сдашь меня? – равнодушно спросил Шон.

– Да нет же! Ни в коем случае, но просто старайся не упоминать эти вещи в чьем-либо присутствии. У тебя ведь могут возникнуть проблемы. – словно стараясь его защитить объясняла девушка.

– Именно поэтому я позвал тебя сюда, подальше от посторонних глаз… Знаю, то, что я сейчас тебе рассказываю, возможно, кажется тебе неадекватным. Но послушай, я тебе докажу, что мне можно верить. – уже в уверенном тоне, продолжал Шон.

– И как ты собираешься мне это доказать? – с особым интересом спросила Белла.

– Ты ведь работаешь в департаменте контроля, так? А это значит, что у тебя есть доступ к архиву. Следовательно, ты можешь найти любой файл, который был туда загружен. – говорил Шон, продолжая логическую цепочку, – Мне нужно, чтобы ты кое-что достала оттуда для меня. И тогда все встанет на свои места. Я в долгу не останусь.

– Ну и что же тебе там нужно? – уже с опасением спросила Белла.

– Дневник Роберта Айнзидлера.

Глава VIII

После ста двадцати килограммового жима штанги от груди, Тиль направился к стойке с принтерами, попутно вытирая со своего тела капли пота. Так как помещение было подвальным, ни что не могло побеспокоить Церфаля. Еще в начале проектировки собора, Тиль продумал это помещение. Оно не числится на начальных чертежах, и пока что, о нем знает только он сам. В этом никому неизвестном подвале, построенным под Кёльнским собором, мужчина чувствовал себя в безопасности. Да, у него были в распоряжении комфортные и большие апартаменты в центре Кёльна, но там он бывал довольно редко. Иногда он подумывал сдавать их в аренду, дабы настроить дополнительный источник немалого дохода. Тем более, центральные апартаменты, даже не были обустроены изнутри; что нельзя сказать про основную цитадель Тиля.

Да, этот подвал был не таким комфортным, но всё же, более родным для Церфаля. Здесь не стояли ароматы благовоний и лаванды, но запахи пота и пороха стабильно населяли это помещение. На стенах вместо картин постмодерна, висели разного рода обрывистые карты. Тиль отменно смыслил в инженерии, потому все электронные устройства, стоящие в подвале, были собраны им самим, и больше походили на громоздкие вычислительные аппараты, а не портативные устройства. Уж больно он не доверял нынешней системе цифровой безопасности.

После того, как Тиль установил еще одну горсть бумаги в принтер, на его компьютер пришло еще одно уведомление от администрации Кёльнского собора. Тиль должен был отчитываться о процессе планировки и постройки с определенной периодичностью. Подключив аудиоканал, Церфаль направился к крану, чтобы побриться. Пока он наносил пену для бритья на участки своего лица, Тиль выслушивал однотипные вопросы генерального директора Оливера, которые он задавал из раза в раз. Пока Церфаль брил свою обросшую щетину, он отчитывался:

– Да, Господин Оливер. Стройка идёт полным ходом. Мы уже закончили планировку комнат на семнадцатом этаже. Сейчас мы работаем над фасадом собора. Окончательный вариант будет готов в ближайшие полгода-год. Я буду вас держать в курсе событий. – монотонно проговаривал Тиль, смывая пену для бритья. Только Оливер хотел ему что-то ответить, Тиль резко оборвал аудиоканал, и вытирая лицо жестким полотенцем лишь бубнил про себя: «stumpfe Arschloch».

После этого, Тиль направился к рабочему верстаку, где располагались его инструменты и пара темных кирпичей. А вот и его новая разработка – детонирующий кирпич. Технология до жути проста, но при этом не менее гениальна. Изнутри кирпич забит приличным объемом твердого октогена, но при этом снаружи выглядел, как обыкновенный кирпич. Но была, всё же, одна примечательная деталь. В каждом кирпиче была сквозная щель, через которую проходила прочная проволока. При ее нагревании, октоген дает реакцию и происходит взрыв. А теперь умножьте этот взрыв на количество кирпичей у основания собора… Да, безусловно, провернуть такое на обычной среднестатистической стройке было бы затруднительно. Но не забывайте, что это – самое масштабное строительство из всех, что когда-либо видело человечество. Тиль не был обделен финансами и ресурсами. По его требованию, ему могли предоставить практически все на свете. Да и тем более, эти кирпичи по плану будут располагаться только на нижних этажах собора.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.