Звено цепи

– Моя темнота, моё сокровище, моё спокойствие и тепло! Пошли все прочь! – ору что есть сил, я таким злым давненько не был, а ещё я ощутил ненависть… Ненавижу, когда ко мне вторгаются, ненавижу, когда трогают МОЁ! Это мой сон, твари!

Злость и ненависть разрывают оковы, они возвращают мне моё. Хорошо как…

– ДЯДЬ! – крик Сириф услышал, словно через вату, с ним пришли ощущения мокрой простыни, мокрого тела от пота и холода стен. Я открыл глаза, точнее еле разлепил их, веки будто смазали воском, пернатая надо мной парит, от порывов её крыльев по мокрому телу бегают мурашки.

– Брр, холодно. Чего разоралась? Я же сплю… – Сириф плюхнулась на мою грудь, дрожит вся. – Ты чего, пернатая? – сам не понял, но я её глажу, жалею, сев, к себе прижал, моё же…

– А ты чего–о–о? – разревелась что ли?

– Чего ты разревелась? Что случилось?

– Дядь, ты на себя в зеркало глянь и всё поймешь… – тихо ответила мне, соскользнула из моих рук и перелетела на тумбочку рядом с зеркалом. Пришлось вставать, зябко передернул плечами, подошел и офигел… Дорожки крови от глаз, с уголков губ, так это кровь моя была, а не воск… – Дядь, что с тобой произошло? Ты сначала застонал, как от боли, потом начал метаться, рычать, а после… – и чего замолчала? Терпеть не могу эти паузы…

– Ну? Что после было?

– Ты весь был объят черным огнем, слезы кровавые, губы в крови. Страшно… Я зову, бужу, а ты горишь…А ещё у меня предчувствие беды. Над тобой словно меч висит. Дядь, я не хочу снова одна быть… – сидит и молчит.

– Не боись, прорвемся, пернатая, – погладил её по голове. – Умирать я не собираюсь, только жить начинаем, впереди столько всего интересного!

– Да… Обещаешь, что не бросишь меня? – ещё жениться на тебе предложи!

– Куда ты от меня денешься? Улетишь, верну и крылья подрежу. Всё, успокойся, это был плохой сон, но я победил, – кстати, да… дуэль, может папенька решил от меня избавиться руками и хвостом змея? Случайности же никто не отменял, верно? Но курице лучше не говорить, о чем сейчас орет моя чуйка. Ещё дуреха влезет и пораниться, а я к ней привык. – Так, Сириф, соберись, почисти перышки, ты должна выглядеть на все сто! Через, – глянул на часы, сейчас ещё ранее утро или ромс на здешнем, до завтрака часа три, а значит… – полчаса идем на тренировку, поможешь мне с медитацией, может получиться загореться, а там и атакующие приемчики опробуем, – произнес задумчиво. Черное пламя… Я о таком чуде не слышал, не читал. Может я некромант или темный колдун, ну а что? Черный Властелин Эларс! Тот, кого не называют, сам приходит! Ха! Ха! Ха!

– Дядь, тебя опять заносит? Улыбаешься, как маньяк…

– Правильно, бойся меня! Сам себя боюсь…

Глава 2.

Медитация говно.

Ладно, это я не способен отрешиться от реальности, от всего, что меня окружает, заглянуть в глубины своего сознания, ощутить потоки силы, энергии в своём теле, в крови, а ещё не обращать внимания на вышагивающую перед собой черную курицу с важным видом. Прищемить бы ей хвост, чтобы не умничала.

Ничего у меня не получилось, как впрочем, и всегда. Помню, когда диагноз подтвердился, а врачи только стандартные процедуры и лекарства прописали, полетел в Китай. Народная медицина рулит! Нашёл одного мастера в деревушке Дайян, старичок в традиционной одежде и жиденькой седой бородкой до пупка тоже говорил мне медитировать, мол, все болячки – это нарушение внутренних каналов энергии, они пронизывают наше тело от кончиков волос до ногтей на ногах. Медитация поможет восстановить и излечить. Хороший он старик, терпеливый и размеренный, всё у него не спеша и потихоньку. Прожил у него почти месяц, только мне ещё хуже стало. Мастер Лао тогда сказал, что мое вместилище духа разрушается и это не остановить, на всё воля Будды, перерождение близко. Я тогда чуть на хер его не послал, а сейчас и не знаю, может он просвещенный…

– Дядь, опять задумался?

– На то мне и голова, чтобы… – надо же! Я так ушел в воспоминания, что и не заметил, как пришел на полигон, ещё и чуть не прошел мимо.

– Чтобы что? Чего замолчал?

– Задумываться. Мы же не опоздали? – на трибунах народу собралось, как на ежегодный турнир, а вон и вся моя родня. Аиркесс что–то пытался мне сказать, но почему–то молча смотрел, потом развернулся и ушел. А вот Аратс, это который четвертый принц, братец мой с розовыми волосами… подошел и сказал, что прощает мне всё. Чудила. Я ещё ничего ему не сделал, хотя планы уже строю.

– Ламия тоже уже здесь. Смотрит не хорошо, дядь… словно убить хочет.

– Скорее всего, так и есть. Моя семья в курсе, поэтому так странно вели себя на завтраке, тьфу! На ромсесе… мне до сих пор интересно, почему нельзя назвать утро утром?

– Здесь солнца нет, оно не встает и не садится…

– Значит, в Соуме утро есть утро. Здорово.

– Дядь! Как ты можешь о такой ерунде думать, когда нас убивать собрались! – сейчас разревется моя птица–говорун.

– Успокойся. Я не собираюсь умирать, а ты не вмешивайся. Поняла? Это пацанские дела и разборки.

– Я вмешаюсь, если совсем худо будет, – это что сейчас было? Бунт на корабле?

– Слышишь ты, женщина, не смей лезть, ты услышала меня? – смотрю на свою курицу, а она пятится от меня, испугалась? Пусть так, но чтобы не рыпалась. Я знаю, что у меня шансов нет, но и у змея есть слабости, пусть в себя я заглянуть не смог, там одна чернота, но я в подробностях вспомнил бои, где сражались ламии, вспомнил, как брат Фаут нашинковал одного. – Есть у меня план, так что не вмешивайся в дуэль. Если встрянешь, нас потом с говном сожрут те милые монстры, что моей родней зовутся, – ну и чтобы закрепить речь уверенного мужика, надо приласкать слабый пол, что я и сделал, погладив по голове и спинке. Вроде бы помогло.

– Хорошо, дядь. Давно хотела сказать… – достала! Опять эти драматические паузы и вздохи!

– Говори, а то опять забудешь, курица ты моя.

– Я не забывала! И память у меня не куриная! – надо же поняла! Растет…

– Так говори быстрее! – посмотрела на меня и легко приземлилась на мое плечо, хорошо, что она не обычная птица, а то был у меня попугай, который смачно мне спину метил к деньгам, падла…

– Дядь, этот мир, как и все другие – твои, а ты до сих пор, как в гостях. Это твой дом, понимаешь? Ты квартиру продал, а приобрел особняк с полем для гольфа или футбола… Но ты почему–то считаешь, что это не твой замок, не твой стадион, а в той квартире уже другие живут… понимаешь меня? – стою и пялюсь на пернатую, слов нет…

– Я понял… Спасибо, Сириф.

– Угу… – ещё и головой кивнула, взмахнула крыльями, испортила мою прическу, а я минут двадцать волосы укладывал, ну да ладно, на жердочке посидит, после устрою ей разнос, чтобы училась ценить и моё время, и мои труды.

– Принц Эларс! На арену, время!

*****

На арену вышел Шинсисс с еще одним полузмеем, я их имена не запоминаю, они все шипящие, можно просто пошипеть невнятно и угадать с именем, ни разу не попался на этом.

– Готов? – чуть не подскочил на месте! Подкрался незаметно и стоит мило улыбается!

– Готов. А ты чего здесь, Фаут?

– Как это чего? Я твой секундант. Если помрешь, я вызову их в ответ, – и улыбается… Так и знал, что он националист, змей частенько рубит.

– А если не помру, тоже вызовешь?

– Как знать… Может, мне покажется, что они что–то нарушили или оскорбили нашу семью… – улыбается чертяка, вон даже клыки увеличились. Кстати, хардассы как и вампиры ослепляют врагов игольчатыми клыками, можем пить кровь, глотки раздирать, но мы не зависимы от алой жидкости живых существ.

– Ладно, брат, постараюсь, чтобы не казалось, – вот это оскал! Радуется моей задумке!

– Как судья, ещё раз спрашиваю: «Возможно ли примирение сторон?» – ещё никто от дуэли не отказывался и не мирился, это считай позором на весь род, но он же судья, вот и спрашивает! Лицемеры! Фи!

– Нет.

– Нет.

– Тогда расходитесь на двадцать нтис* (нтис – 1 метр), по моему сигналу начинайте! – и никаких правил, если бы я не знал, не понимал, что это подстава на смерть, запаниковал бы, а так только усмехнулся, чем вызвал одобрительную улыбку Фаута и кривую ухмылку ламии. Тоже мне чемпион, сопляка в соперники записал. Куда катится мой мир?

Мы разошлись в стороны, я не стал сразу оголять клинки, решил посмотреть, чем орудует оппонент, чем владеет, какую магию использует, а после уже думать, куда бежать, куда податься.

Крик судьи «Начали» я чуть за думами не прозевал, но успел метнуться влево от серповидного лезвия воздуха. Значит воздушник, хреново. Эти маги способны перекрыть кислород противнику, упаковав в пузырь. Главное не прошляпить.

Шинсисс секунд тридцать упражнялся в метании серпов, а я как заяц прыгал, бегал, падал, кувыркался, чем сильно бесил свою родню и противника. Но у меня же есть план, так ведь? Я слабак, магии боевой не обучен, клинками не владею, но шустрый и бесячий, чем и пользуемся!

Уход в сторону, резкий кувырок вперед, воздух свистит над головой, всё тело болит от напряжения и выкрутасов, но я смог подобраться. С максимальной скоростью, на которую способен, выхватываю свой меч и, что есть силы, бью по змеиному телу. Ух! Вот это он заорал! Удар в грудь агонизирующей плоти я банально проглядел. Пролетел метра три, а после еще кубарем продолжил свой триумфальный полет. Когда с горем пополам сориентировался с землей и небом, кое–как встал и увидел противника без метра хвоста, черная кровь окропляет этот холодный белый песок, змей выпрямляется, а вот я нет. Даже толком вздох сделать не могу, похоже, в груди каша…

– Ты ссссдохнешшшь…

– Все мы когда–нибудь умрем… – а что ему ещё ответить? Ты, братец, шел убивать мальчишку, так умей и принимать удары от сопляка.

– Сссдохнешшшь ты и твоя птица… Буду есссть её медленно…

– …

*****

– Невероятно! – Аратс во все глаза смотрит на бой брата с опытным бойцом. Эларс уворачивается от воздушных лезвий, медленно, но верно подбираясь к телу ламии, а тот увлекся игрой, что навязал ему младший брат.

– Пф! Позорище. Убегает от боя! – словно выплюнула, а не сказала Этленна.

– Ты, похоже, себя забыла в четырнадцать лет или тебе напомнить, что ты и чефры* (чефра – минута) не могла продержаться против слабых атак, а он уворачивается, движется на сближение, при этом его ещё ни разу не зацепило. Ах, да… тебя же в твои четырнадцать учителя боялись даже поцарапать, а не убить по приказу отца, – Аиркесс смотрит на арену, ему почему–то плевать, как воспримет его слова отец, на него он вообще смотреть не желает, как и Фаут, который стоит и готов в любой момент вмешаться.

Этленна замолчала, она не знает, как реагировать и что говорить первому, ведь он прав. Над ней трусились все, она никогда не дралась насмерть. А младший брат уже полчефры скачет, уворачивается. Потрясающая реакция!

Дикий крик боли заставил вздрогнуть всех. Зрители, остолбенев, видят, как отлетел кончик тела Шинсисса. Эларс замешкался, видимо не ожидал сам, что его удар удастся, и как итог в его грудь ударило тело змея, от судороги и боли резкое сокращение мышц произошло, наверное. Эларс отлетел, и, кувыркаясь, отдалился на нтисов десять от Шинсисса. Вот он остановился, пару гаст* (гаста – секунда) лежит, а после медленно встает, одежда вся изорвана, с уголков губ стекает кровь, немного согнут, и сжимает рубашку в районе груди. Скорее всего, сломаны ребра, отбиты внутренности, но клинок не потерял, сжимает крепко и смотрит твердо на соперника. Так смотрит только воин…

– Змей угрожает его птице? – Атирна не разобрала слова змея, Аратс хотел ответить, но осекся…

На арене что–то не так, освещение затрепетало, когда это по факту невозможно, фонари никогда не гаснут, они впитывают свет Лун. Все на краю слуха услышали, словно где–то далеко что–то зашелестело.

– Что проис… – Этленна оборвалась на полуслове, прикипев взглядом к своему младшему брату, как и все.

*****

Эта мразь прошипела, что тронет мою птицу?

Ненавижу.

Уничтожу.

Разорву.

Тварь.

Меня откровенно накрыло. Я даже не заметил, как всё окрасилось в черный и ало – фиолетовый цвет, я видел только эту тварь перед собой. Только одна мысль в голове – твари не место в моём мире, в моём доме. Сжав крепче рукоять меча, я рванул к змею, не обратив внимания на резкую боль и звук рвущейся ткани за спиной, мне было всё равно, я хочу убить его.

Оказавшись на расстоянии удара от этой туши, я ударил мечом по диагонали, не заметив сопротивления плоти, подумал, что промахнулся, но фонтан горячей крови убедил в обратном. А теперь подшаг, и немного в сторону, как учил Аиркесс, взмах горизонтальный и брюхо вскрыто, увернуться в скользящем шаге от когтей, отлететь чуть вбок и вверх, а затем отсечь голову, тем более шея открыта, а корпус твари наклонен вперед.

Идеально!

Свист разрезаемого воздуха и лезвие клинка отсекает башку от туши. Какое же чудесное зрелище! Звук удара головы о песок арены, а следом тела твари и эти дерганья змеиной туши… Мммм… Прекрасно и умиротворяюще…

Я такой кайф словил, как в первый оргазм с одноклассницей, кстати, тогда мне тоже было четырнадцать. Парю над этим восхитительным зрелищем и улыбаюсь.

Хмм…

Что–то со мной не так… Цвета начинают возвращаться, слышу шуршание за своей спиной, тишину на полигоне, я парю над землей… Меня Сириф держит? Оглядываюсь назад с уже заготовленными претензиями, что она вмешалась, но все слова забылись.

Крылья.

Огромные черные крылья…

Я так охренел, растерялся, что потерялся и шлепнулся на песок. Крылья… Мать вашу, у меня крылья за спиной!

– Дядь! – радостный голос Сириф немного возвращает мне способность мыслить, но не могу оторвать взгляд от своих крыльев. – Дядь, ты смог!

– Что я смог? – непонимающе спрашиваю.

– Принять свой мир! – с такой гордостью и пафосом заявляет. – Вставай и сделай лицо победителя, ты утер их всех! – даже говорить ничего этой гордячке не хочу. Встаю и с наслаждением расправляю крылья… Луны, какой же кайф… Такая легкость, словно мешок стокилограммовый скинул с плеч. Выдыхаю и поднимаю взгляд на своих родственников.

– Чего–то они не рады…

– Ещё бы они радовались! Ты вернулся домой, дядь!

*****

Ромсес – это традиционный семейный завтрак. На нем должны присутствовать все, даже если ты болен или ранен, будь добр доковылять до этого огромного стола, который рассчитан на персон тридцать, присядь на своё место, а если не знаешь где оно, слуга учтиво проводит, даже стул отодвинет и подтолкнет под твой зад, нальет горячий шоколад в чашечку из тончайшего фарфора, а ты должен отпить сей напиток, и смело можешь приступать к трапезе, но молча. Разговоры может начать только глава рода, так что сиди, пей, ешь, пока не зададут вопрос конкретно тебе.

Бред какой–то. Мне не нравится это подобие на традицию, это демонстрация власти главы рода, а не дань обычаям народа, это не семейное собрание. Чувства единения, уюта, атмосферы семьи нет.

– Тебя что–то угнетает, Эларс? – задал вопрос не отец, который после дуэли со мной не говорил уже неделю, как и я, старался не отсвечивать, вопрос задал Фаут! Он продолжает меня удивлять… Именно он первый подошел ко мне и обнял, как родного, потрепал по волосам, всё молча, но с улыбкой до ушей. Честно сказать, я его и не знаю, за эти четырнадцать лет видел его раз пять. Он вечно в каких–то боях, войнах, что–то завоёвывает, строит базы, слышал от Аиркесса, что Фаут ещё и в экспедициях пропадает.

– Атмосфера за столом не семейная, брат, словно враги с конкурентами собрались и, жуя, планируют нагадить соседу.

– Хе – хе – хе… Есть такое… Тоже эти посиделки с ромса пораньше не понимаю, говорить нельзя, дуть на кипяток тоже… – это он четко подметил, я опять обжёгся, ещё и не выспался, увлекся чтением и очередным допросом своей пернатой. До сих пор не пойму, к чему она сказала, что я «вернулся», ведь возвращаются туда, где когда–то был. Сириф в своём репертуаре задирала клюв и ничего прямо не говорила, но я её добью, допроситься, что начну пёрышки выдергивать.

–Фаут, а ты где был? – мне очень интересно, где он пропадает, может меня с собой возьмет. – Откуда ты вернулся? – уточнил, по лицу увидел, что не понял, вроде неделю дома слоняется.

– А ты об этом, – он отпил горячий глинтвейн. Эх, а мне еще нельзя, не вырос… – Вместе с латшами работал над порталом, – «латшамы»?! Он серьезно? Это же раса Света, трех Солнц, мы же должны враждовать и глотки друг другу рвать, а он с ними порталы мастерит?

– А куда портал ведет?

– На восьмую планету, – так… я чего–то не понимаю, по книгам там царство трех Солнц… – Вижу, не понимаешь. Что ж, расскажу тебе.

– Я вот он весь, я весь слух, – заинтриговал братец, ещё и улыбается, улыбчивый какой.

– Фаут, – козёл старый, не обламывай, а! Сидел же, жевал, так вон, сколько ещё еды в рот можно запихнуть!

– Отец, мне скучно. Если тебе не о чем поговорить со своими детьми, то дай им пообщаться, для этого же эти традиции и существуют, – так его брат! Даже смотреть на перекошенную физиономию не хочу. Я ещё очень зол на него. Отец называется, заказал родную кровиночку мразоте, а после даже поленился сделать мину лица радостной, не порадовался победе сына, не восхитился моей крутизной и великолепием! Смотрел на меня, на мои черные прекрасные крылья, как на проказу, а когда я мысленно пожелал убрать крылья, и они с легким шорохом исчезли, так вообще сорвался и скрылся в своём кабинете думы думать. Мои крылья… мне стоило огромных усилий скрыть боль в спине, когда они влились обратно, а когда пожелал их расправить уже на следующий день, от боли чуть сознание не потерял. Кожа рвалась и рвется, но всё приходит с практикой, уже сегодня такого прихода я не ощущал, так покалывание. Но всё это меркнет на фоне полета и той эйфории свободы…

– Так что там с восьмым миром? – не томи душу, поведай тайны Вселенной!

– Хмм… Знаешь, я не согласен с этими громкими названиями. Я считаю, что у нас один мир, состоящий из восьми планет, трех Лун и Солнц. Планеты вращаются вокруг оси и по своим орбитам, к сожалению, мы еще не способны построить такие корабли, на которых смогли бы со стороны взглянуть на систему нашего мира. Более того астрологи говорят о еще двух планетах, как и о нескольких спутниках, что кружат вокруг них. Я так же считаю, что Луны – спутники, а Солнца – звезды, приближенные к нашим планетам, – а на вопрос так и не ответил, ладно, я тоже умничать умею.

– Я тоже так думаю… – я реально так думаю, скептически отношусь ко всем этим пляскам и обожествлениям Лун и Солнц. Может за это меня терпеть не может Верховный Жрец Храма Трех.

– Ты серьезно!? – Фаут аж подскочил на месте, чуть винцо своё не пролил, глазища горят, как у безумного. Чего это он так завелся?

– Да, серьезно. Вообще мне кажется, что наши планеты это осколки некогда одной огромной планеты, словно взрывом разнесло, сбив траекторию… Но эти обломки всё же как–то удалось удержать, создать движение, не знаю, как правильно сформулировать…

– Да! Всё верно, Эларс! – чего ты так возбудился, братец? – Мы находим подтверждения этой теории, братишка! И пусть нас отринули эти святоши, но мы хотя бы ищем ответы!

– Фаут, а можно с тобой на такую экспедицию…? – скромно спрашиваю, а у самого всё зудеть начинает, черти полосатые, как же интересно, какие тайны хранит мой дом, мой мир!

– Да, я хотел тебе предложить, так что через четыре дня отправляемся, Эларс, – сказать, что я расплылся в счастливой улыбке, ничего не сказать о том восторге и предвкушении, что захватил меня! – Не радуйся раньше времени.

– А? – чего ещё?

– Твой наставник Аиркесс, брат, если он согласен, то ты в деле.

– Аиркесс? – делаю самое няшное лицо, на которое способен, смотрю на брата глазами кота из Шрека, и он не выдерживает. Тяжкий выдох и кивок. Да! Я Великий …

– Я с вами, – и почему Фаут поперхнулся, ещё и ошарашенно уставился на брата? – Это не обсуждается. Кстати, через два дня праздник Трех, Великий Хандалак. Он празднуется раз в семьдесят пять лет, три Луны устраивают парад. После ромсеса объясню тебе все, Эларс. В церемонии участвуют все члены королевского рода, и не дай Луны, ты что–то не так сделаешь… – а вот это уже не смешно и не до приколов, старшой умеет границы обозначить… Я с серьёзным лицом кивнул, всем своим видом показывая, что не подведу и тупить не буду. Аиркесс улыбнулся и кивнул.

Но у меня как всегда…

Резкий грохот падающих тел в доспехах и клокочущий крик Сириф рушит всю идиллию ромсеса.

Эта курица проспала, и на всем лету врезалась в гвардейцев, а сейчас орет и обвиняет во всех грехах святого меня.

Глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть…

Повторять, как мантру, фразу: «Я спокоен, у меня всё хорошо» несколько раз. Медленно открыть глаза и с улыбкой встретить это чудо в перьях.

– Выспалась, родная?

– …

*****

– Хандалак… Это же Новый год! – стою перед панорамными окнами с ящиком хрустальных игрушек, здесь даже шишки есть, как у бабули моей, она их очень берегла, наследство из советского счастливого детства. А вот в моем детстве и дальше по жизни такой красоты не было, всё из пластика.

Красиво всё же. Парад Лун над замком, ещё и звезды видны, даже Солнце какое–то видно, небо сияет, Леар нависает глыбой, Эндериз славно в огне, а Фауган месяцем алым отливает. Стою и любуюсь этим волшебством, идти куда–то совершенно не хочется.

Аиркесс до позднего вечера, то есть томса, объяснял мне правила проведения этого праздника, я его сразу понял, но он со скепсисом поглядывал и по очередному кругу спрашивал, как я должен себя вести, что делать, как делать, говорить, даже как широко улыбаться гостям! В общем, достал он меня. Что я не русский что ли? Не знаю, как Новый год отмечают? Как гостей встречать? Как украшать ветки дерева, пусть не сосна и без иголок и листвы, но знаю же!

– Дядь, идти надо. Аиркесс же ждет.

– Да… И почему я не помню, что здесь жил..? – печально вздыхаю, а сам кошусь на пернатую, всё же я выведу тебя, курица, на истину! Но она молчит, нахохлилась, как воробей и молчит, паразитка.

(Хандалак в Ардакиссе)

*****

Я не буду описывать, как мы всей семьей стояли четыре часа на морозе в минус сорок и встречали дорогих гостей из четырех миров или планет по нашей с Фаутом теории. Только скажу, что до содержимого кишок промерз, а к утру этого форменного безобразия я слег с температурой, сопли по колено, кашель удушающий…Ссуукаа… Ну как так?! Если не вычухаюсь, то Фаут без меня умчится навстречу открытиям! Лекаря прям, умолял, чтобы за сутки на ноги меня поставил, а он бурчит, что не в его это силах, он больше по ранам открытым и переломам спец, а простудой здесь редко кто страдает. Ну и что за лекарь такой, что насморк вылечить не способен?

– Эларс, – в комнату зашли Аиркесс и Фаут, за ними маячит Атирна, а я лежу укутанный по самую макушку, меня морозит, горло болит, губы высохли и потрескались, нос не дышит – полный комплект, а они завтра уже уходят! Как же обидно… – Эй, братишка, ты чего?

– А сами как думаете? – еле слышно хриплю, Сириф рядом и переживает за меня.

– Успокойся. Мы тут подумали, и я решил, что завтра пакуем тебя и забираем. Там климат теплее, быстро выздоровеешь, к тому же есть у меня знакомые лекари, которые быстро тебя в норму приведут, – я сейчас разревусь… Вот серьезно…

– Спасибо… – улыбаюсь и счастливым засыпаю. Приятно.

Просыпаюсь от того что меня кто–то лапает, не, я не против так то, но что за нафиг? Открываю глаза и вижу перед собой девушку с большими золотыми глазами немного раскосыми, волосы у нее зеленые, а уши длинные и острые. Эльфийка..?

– Как ты себя чувствуешь, крылатый? – вот это голос, я такого красивого и глубокого голоса еще не слышал.

– Не знаю… – лежу в светлой комнате, мебель деревянная, всё в светлых зелено–бежевых тонах, цветы, зелень живая… – Где я? И кто вы?

– Я Тресари, друид, ты в мире Рифтог. Тебя четыре дня назад принесли Фаут и Аиркесс. Я тебя лечила, ты сейчас в доме Фаута. Твои братья тоже здесь. Не волнуйся, они не оставили тебя, – сидит и смотрит в мои глаза, а у меня перед глазами всё начинает плыть, ещё и мерзкое ощущение в голове, не передать словами.

– Я тебе сейчас глаза выколю! – Сириф… от её крика эта муть прошла, а друидка усмехнулась и встала. – Не смей лезть в его голову! Не по твою честь! – эк, как умеет!

– Не распаляйся, Сириф. Просто не удержалась, мне тоже бывает любопытно… – она так странно смотрит на меня, а потом взмахнула своей зеленой копной и, виляя идеальной филейной частью своего тела, скрылась за шторами из бусинок.

– Сириф…

– Что, дядь?

– Тресари очень сексуальна…