Симфония тишины

– Что именно? – не удержался он.

Лика не отрываясь смотрела на волнистые линии спектрограммы, где таились нерасшифрованные пока секреты.

– Тишину между звуками, – прошептала она. – Именно там всегда прячется самое важное.

Глава четвёртая

Следственное управление встретило Лику оглушительным грохотом. Не метро, не стройки, грохотом человеческой деятельности. Лязг факсов, треск клавиатур, гул десятков одновременных разговоров, скрип кресел, звонки телефонов, приглушенная ругань из кабинета следователя. Для Лики это было похоже на вход в адскую кузницу, где вместо молотов били по ее барабанным перепонкам. Она шла за Артемом, вжав голову в плечи и закутавшись в свой шумоподавляющий шарф, как в кокон. Он вел ее по коридору, заставленным стеллажами с папками, к застекленному кабинету с табличкой «Волков К.И., Следственный отдел».

В кабинете пахло старым деревом стола, дешевым кофе и… кардамоном. Свежим, только что смолотым. За столом, развалившись в кресле, сидел мужчина лет сорока с пяти. Усталое, обвисшее лицо, мешки под глазами, говорящие о тысячах бессонных ночей, и острый, пронзительный взгляд, который, казалось, видел насквозь всю подноготную человеческой мерзости. На нем был помятый пиджак, а на столе перед ним лежала толстая папка с надписью «Орлова М.И. Похищение».

– Кирилл Игоревич, – без предисловий начал Артем. – Это Лика Соколова. Специалист, привлеченный господином Орловым.

Волков медленно, с явной неохотой поднял на нее глаза. Взгляд скользнул по ее лицу, по наушникам на шее, оценивающе и без особой симпатии.

– Специалист, – повторил он глухим, прокуренным голосом. – По какой части? По части ясновидения? Гадания на кофейной гуще? У нас тут, знаете ли, не эзотерический салон.

Он хлопнул ладонью по папке.

– Дело. Ноль свидетелей. Ноль записей с камер по маршруту следования. Машину нашли сгоревшей дотла в лесу, профессионально облитую горючкой. Идеальный план. А вы мне какого-то… – он жестом показал на Лику, – медиума привели. Орлов совсем с катушек слетел?

Лика чувствовала, как по спине бегут мурашки. Не от страха, а от раздражения. Его голос, его манера говорить, даже то, как он дышал – все било по ее нервам.

– Кирилл Игоревич, – голос Артема стал холодным. – Мисс Соколова обладает уникальным слухом. Она уже…

– Уникальным слухом? – Волков фыркнул и отхлебнул из кружки с темной жидкостью. – Я тоже обладаю уникальным слухом. Я слышу, как врут подозреваемые. Как скрипят нервы у свидетелей. И сейчас я слышу, как трещит по швам бюджет этого дела, потому что какой-то олигарх решил поиграть в Шерлока Холмса.

Лика сжала кулаки. Запах кардамона смешивался с его послевкусием во рту. Она слышала это. Слышала легкий хруст на зубах, когда он глотнул кофе. Крошечные, нерастворенные частички специи. Она сделала шаг вперед, перебивая Артема, который уже открыл рот для ответа.

– Вам не стоит пить кофе с кардамоном, если у вас начинается изжога, – тихо, но четко сказала она. – Кислотность только повысится. И ваш коллега в соседнем кабинете зря советовал вам этот рецепт от стресса. У него самого проблемы с желудком, он просто не обращает на них внимания. Слышно по дыханию.

В кабинете повисла мертвая тишина. Даже грохот из коридора куда-то отступил.

Волков замер с кружкой на полпути ко рту. Его усталые глаза сузились, в них промелькнуло сначала изумление, затем , жгучее недоверие.

– Что? – выдавил он.

– Вы только что пришли из кабинета через два офиса отсюда, – продолжила Лика, ее голос набирал силу, становясь холодным и точным, как скальпель. – Там пили тот же кофе. Вы обсуждали это дело. Вы сидели прямо напротив него, он за своим столом. И он постукивал ручкой по деревянной поверхности, когда говорил о отсутствии зацепок. Нервная привычка. Бумага в принтере у вас заканчивается, он зажевал. И да, – она кивнула на его руку, – вы порезали палец утром, когда вскрывали новую пачку. Пластырь плохо держится, вы его поправляли минуту назад.

Волков медленно, очень медленно поставил кружку на стол. Он перевел взгляд с Лики на Артема, потом снова на Лику. Надменность и скепсис с его лица испарились, сменившись чистым, неподдельным интересом охотника, учуявшего новый, незнакомый след.

– Хруст, – прошептал он. – Ты услышала хруст кардамона у меня во рту.

– И скрип его стула, и скрежет вашего принтера, и то, как он потер указательным пальцем переносицу, когда вы сказали, что дело пустышка, – парировала Лика. – Это признаки неуверенности. Он не так в этом уверен, как вы.

Волков откинулся на спинку кресла. Оно жалобно заскрипело.

– Ну что ж, – протянул он наконец, и в его голосе появились новые, уважительные нотки. -Похоже, Орлов все-таки не идиот.

Он открыл ящик стола, достал пачку сигарет, посмотрел на нее, потом на Лику, и сунул обратно.

– Ладно, медиум. Что твои мысли говорят тебе о нашем идеальном преступлении?

Он толкнул папку с делом через стол по направлению к ней. Лика не стала ее открывать.

– Они говорят, что идеальных преступлений не бывает, – ответила она, глядя ему прямо в глаза. – Бывают плохие слушатели. А я слушаю очень хорошо. Ваше дело лежит там. Она указала на свой висок.

– А мои выводы здесь.

Она достала из кармана смятый листок со своими звуковыми пометками и положила его поверх толстой папки. Волков взял листок, пробежался по нему глазами. «Гудок. Скрип дерева. Капанье. Рахманинов. Писк (батарея?)». Он поднял на нее взгляд. Теперь в нем не было насмешки. Был чистейший, незамутненный интерес.

– Объясняй, – коротко бросил он. – С самого начала.

Волков откинулся в кресле, и оно снова жалобно заскрипело. Этот звук, обычно раздражающий, сейчас казался Лике знакомым, почти уютным на фоне общего хаоса. Она развернула свой листок с пометками и положила его перед следователем.

– Начнем с того, что ваш «идеальный план» не такой уж идеальный, – начала она, и ее тихий голос заставил Волкова наклониться вперед, чтобы лучше слышать. – Они записывали сообщение в спешке. Слышите этот высокочастотный писк в паузе?

Она ткнула пальцем в соответствующую пометку.

– Скорее всего, предупреждение о низком заряде батареи на устройстве. Профессионалы такого не допускают. Значит, они нервничали. Или что-то пошло не по плану.

Волков хмыкнул, достал из ящика стола очки в металлической оправе и надел их, внимательно вглядываясь в каракули.

– Допустим, – произнес он, и в его голосе уже не было открытого скепсиса, а лишь осторожная проверка. – Продолжайте.

– Место, – Лика перевела палец на другие пункты. – Старое здание. Деревянные полы, они скрипят под ногами. Определенный, узнаваемый скрип. Влажно , значит где-то капает вода. И рядом источник мощного низкочастотного гула. Порт, промзона, крупный завод.

– В городе таких мест десятки, – заметил Волков, но уже не перебивая, а размышляя вслух.

– Но не в каждом из них кто-то слушает Рахманинова в тот самый момент, когда похититель диктует требования, – парировала Лика. – Это не радио. Музыка играла там, в помещении или прямо за стеной. Она была частью фона. Это сужает круг. Найдите мне заброшенный склад в промзоне, рядом с которым живут меломаны. Или…

Она запнулась, обдумывая мысль,

– Или где сами похитители слушают классику. Что это говорит о них?

Волков снял очки и потер переносицу, именно так, как, по словам Лики, делал его коллега.

– Говорит, что они не типичные громилы, – пробормотал он. – Или что там был еще кто-то. Тот, кто включил музыку, не участвуя в записи.

Он посмотрел на Лику.

– Ты это слышишь? На записи есть еще кто-то, кроме того, кто говорит?

Лика покачала головой.

– Прямых звуков нет. Только этот стук. И музыка. Но… – она снова углубилась в свои воспоминания о звуке, голос. Он искажен, но… в нем нет паники. Полный контроль. Это читается в тембре, в ритме дыхания перед фразами. Это не нервный любитель. Это кто-то холодный и расчетливый. Возможно, с опытом публичных выступлений или… дикторской работой.

Волков тяжело вздохнул и потянулся к папке. Он открыл ее и вытащил несколько фотографий, сгоревший остов автомобиля, карта города с помеченным маршрутом, фото симпатичной улыбающейся девушки с каштановыми волосами – Маши Орловой.

– Вот что мы имеем, – он отодвинул фотографии к Лике. – Маршрут от клуба до дома. Камеры отключены на трех ключевых перекрестках. Время меньше минуты. Машина блокирует ее, мужчины в балаклавах, никаких свидетелей. Как призраки.

Лика не стала смотреть на фото. Она смотрела на Волкова.

– Они не призраки. Они оставили голос. А голос – это отпечаток. У него есть возраст, привычки, акцент, эмоциональное состояние. И у него есть эхо. И это эхо привязано к месту.

Она взяла со стола Волкова ручку и на чистом уголке своего листа нарисовала два пересекающихся круга.

– Вот ваша промзона. Вот места, где могла играть такая музыка в такое время. Найдите пересечение. И проверьте все подобные здания на наличие старых деревянных построек рядом.

Волков смотрел на ее рисунок, потом на ее сосредоточенное лицо. В его усталых глазах зажегся огонек, который давно потух.

– Артем, – обернулся он к молчаливому охраннику. – Слышал?

– Так точно, – кивнул тот. – Я уже связался с людьми. Начинаем прочесывать указанный район.

– Хорошо, – Волков снова надел очки и взял листок Лики, как священную реликвию. – Ладно, Соколова. Допустим, ты не совсем шарлатанка.

Он ткнул пальцем в ее записи.

– Это хоть что-то. Мало, чертовски мало, но хоть что-то.

Он встал и подошел к карте города, висевшей на стене.

– Так… старые склады, порт, Рахманинов… – он бормотал себе под нос, уже полностью погрузившись в новый вектор мыслей.

Лика смотрела на его спину и понимала, что битва за доверие пока не выиграна, но первый, самый важный рубеж взят. Она заставила скептика усомниться в своей правоте. И теперь ее звуковой след стал и его следом тоже. Она тихо поправила наушники, глуша грохот участка, и приготовилась слушать дальше. Охота только начиналась. Телефон Артёма зазвонил. Поговорил несколько секунд и отключился.

– Орлов хочет вас увидеть майор

Следователь встал со стула и направился на выход.

Глава пятая

Особняк Орлова погрузился в тревожное молчание. Даже приглушенные шаги охраны по мягким коврам казались теперь назойливыми и зловещими. Лику снова провели в кабинет, где медиамагнат ожидал ее, нервно прохаживаясь от окна к бару и обратно. В воздухе витал запах дорогого виски, но бокал на столе был полным и нетронутым. Артем молча занял свой пост у двери, его лицо было каменной маской.

– Ну? – бросил Орлов, не сбавляя шага. Его взгляд, горящий лихорадочным огнем, впился в Лику. – Что вы нашли? Где моя дочь?

Лика остановилась посреди комнаты, чувствуя, как тяжесть его ожидания давит на нее физически. Она вынула свой блокнот.

– Я не знаю точного адреса, – начала она, и он уже готов был взорваться, но она подняла руку, останавливая его. – Но я знаю о них больше.

Она откашлялась, собираясь с мыслями.

– Человек, который записывал это сообщение… он не нервничал. Совсем.

Она посмотрела Орлову прямо в глаза.

– Вы слышали запись. Голос искажен, но под маской вокодера нет страха, нет злобы, нет эмоций. Есть только холодная, абсолютная уверенность. Контроль.

Орлов замедлил шаг, прислушиваясь.

– Его дыхание ровное перед каждой фразой. Он делает микроскопические паузы в нужных местах, чтобы акцентировать угрозу. Это не спонтанная речь. Это… исполнение. Как у актера на сцене. Или у диктора в кадре.

Она сделала паузу, позволяя словам достигнуть цели.

– Это не порыв, господин Орлов. Это не месть какого-то обиженного сотрудника или попытка быстрого обогащения. Это спланированная, выверенная до мелочей акция. Профессиональная работа.

Орлов замер на месте. Словно глыба, медленно и неотвратимо уходящая под воду. Его надменность, его ярость, его отчаяние , все разом испарилось, оставив лишь ледяную, пустую бледность. Он медленно опустился в кресло за своим массивным столом, и оно жалобно заскрипело под его весом.

– Профессионал, – прошептал он, и это было не вопросом, а констатацией страшного, давно подспудно знакомого факта. Его взгляд стал отсутствующим, он смотрел куда-то сквозь Лику, сквозь стены, в какое-то свое прошлое.

Лика видела, как его пальцы сжали подлокотники кресла так, что костяшки побелели.

– Актер… Диктор… – он повторил ее слова, и они, казалось, обожгли ему губы.

Он знал. Внезапно и с ужасающей ясностью Лика поняла, он знал, о ком она говорит. Не имя, не лицо. Но тип человека. Круг. Возможности. Орлов медленно поднял на нее взгляд. Теперь в его глазах был не просто страх за дочь. В них поселился другой, более глубокий и древний ужаст. Ужаст человека, который понял, что против него ополчилось нечто большее, чем банда похитителей. Что это что-то из его собственной жизни. Из его прошлого.

– Вы… вы уверены? – его голос сорвался на хрип.

– Настолько, насколько можно быть уверенной, слушая звук, – тихо ответила Лика. – Он профессионал. И он не один. И у них есть причина действовать именно так. Холодно и расчетливо.

Орлов откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. Его лицо было похоже на посмертную маску.

– Боже правый… – выдохнул он так тихо, что лишь чуткий слух Лики уловил это. – Так оно и есть…

В комнате повисло тяжелое, давящее молчание. Даже Артем у двери, казалось, замер, затаив дыхание. Лика понимала, что только что дала Орлову не зацепку, а ключ. Ключ к двери, к которой скрывалось нечто такое, о чем он и думать боялся. И теперь ему предстояло решить, повернуть этот ключ или сломать его, обрекая себя и свою дочь на неведение. Он открыл глаза. В них уже не было паники. Был холодный, отточенный стальной расчет, тот самый, что помог ему построить империю.

– Артем, – его голос снова обрел твердость, но теперь в ней слышалось нечто новое, смертельная опасность. – Немедленно достаньте мне список всех ведущих, дикторов, актеров озвучки и радиоведущих, которые так или иначе пересекались со мной или с моим холдингом за последние…

Он запнулся,

– За последние двадцать лет. Всех, кого увольняли, с кем расторгали контракты, кому я… перешел дорогу.

Артем кивнул, без лишних слов развернулся и вышел, щелкнув замком. Орлов перевел тяжелый взгляд на Лику.