Выучиться на Бога

– О чем думает солнцеликий, заставляя своих воинов… – горячился урмат, однако Гои пресек возмущения:

– Держите себя в руках, кимиты! Здесь не кричать, а размышлять пристало. Трезво размышлять.

– О чем? Что можно было испробовать, давно испробовано!

– Во-первых, есть кошель князя, – Гои сохранял бесстрастие с трудом, но куда успешнее товарищей.

– Четыреста монет серебром? Мало! – рявкнул Оминас. – Нам и тысячи вряд ли хватит.

– Во-вторых, лишний раз перетряхнем сундуки – вдруг что завалялось?

– Там продано все кроме мышиного помета!

– Ну, тогда… самые крайние меры. У каждого ведь отыщется сокровенное, тщательно сберегаемое? У тебя – шихонский перстень, у Айнара – конь и меч…

– Я скорее руку отдам, – буркнул мрачный Айнар.

– Это не спасет. Пойми, дружище: мы обязаны участвовать в походе, иначе запросто окажемся нищими бродягами. А в походе обязаны выжить, для чего надо снарядиться, как подобает. Заметь, я не говорю сейчас о позоре с насмешками – мы должны выжить! Естественно, не запятнав честь и стяжав славу.

– Понимаю не хуже тебя.

– В таком случае согласись: поменяв твоего Дикаря на другого и очень хорошего коня, мы многажды покроем…

– Нет.

– На перстень тоже не рассчитывай, – вставил Оминас. – Он будет при мне до последнего вздоха! Память…

Гои всплеснул руками, словно призывая Небеса повлиять на упрямцев, и смолк. Посидели в тишине. Лишь через минуту Оминас не утерпел, полюбопытствовал:

– Кстати, а у тебя-то что, дружище, припрятано? Вроде никакими диковинками не хвастал…

– Не важно, – отмахнулся Гои. – Если никто не желает пожертвовать личным сокровищем, предлагаю исключительное средство. Багран.

– Грязная затея, – моментально скривился Оминас.

– Зато надежная. Для кровопийцы пара тысяч монет – пустяк, даже не почувствует.

– Угу, почувствует только нож у горла, – хмыкнул Айнар.

– Великолепно, назовите другой выход.

Опять тишина. Отторо переглядывались, но свежие идеи породить не сумели.

– Когда? – вздохнул в конце концов Айнар.

– Несколько дней дела потерпят, – прикинул Гои, – и ты аккурат успеешь оправиться.

– Я здоров. Хоть немедля в бой.

– В бой – возможно, однако с Баграном ценнее силы, дружище, окажется грозный вид. Перестанешь бледным шататься, вот и пойдем.

Айнар поморщился.

– Ох, надо было у князя сразу вперед прощения вытребовать.

– И попутно у ростовщика, – добавил Оминас. – Эта тварь в состоянии злобу затаить.

– Полно, кимиты! – улыбнулся Гои приунывшим товарищам. – Сочиним план, продумаем детали, хорошенько подготовимся – кого нам тогда опасаться? Ну! Взбодритесь! Или между небом и землей существует уже нечто, способное устрашить человека с мечом?

За напряженной суетой минула без малого неделя. В столице окончательно стихли отголоски праздничных настроений, но сменились не будничной рутиной, а каким-то ожиданием, невнятным и лихорадочным. Хотя по-прежнему ничего вроде бы не объявлялось, в каждом шепотке, каждом взгляде на улицах чудилось таимое возбуждение. Капля за каплей из дворца просачивались слухи. А тут благородное сословие, зачастившее к оружейникам, в мастерские, где работа заметно оживилась. Да вдобавок торговцы, потянувшиеся с весьма характерным товаром – такой не встретишь на простой ярмарке. Кроме того, с караванами пожаловали еще гости.

Наемникам кипевший вечной войной Диадон дарил возможность жить очень недурно. Едва затихала одна распря, как где-то по соседству вспыхивала новая – только успевай шевелиться. Если везло, подобным промыслом всерьез обогащались, причем больше за счет военной добычи, нежели денег нанимателя. Если не везло… Примкнувшему к проигравшей стороне приходилось уповать лишь на быстроту ног – на поле боя наемников не жалели ни свои, ни чужие, ни товарищи вчерашние. Потому именно наемники нередко первыми срывались в бегство. И отношение к ним среди воинов сложилось соответствующее.

Нынче дороги княжеств топтала настоящая каста ратников по найму, опытных, искусных, знакомых друг с другом чуть ли не поголовно. Убыль их рядам особая не досаждала – наемники слишком берегли себя, прибыль тоже – крестьян, польстившихся на легкий хлеб, обычно выкашивало вскорости. Опять же использовалась немногочисленная каста по преимуществу для стрельбы. Хоть и владевшие отлично луком, дворяне предпочитали рукопашные схватки, а давать такое оружие пахарям смысла не имело вообще. Оставались наемники. Вероятно, передовые из этих молодцов в пропыленных добротных одеждах и взбудоражили город: вроде бы они лишь чинно беседовали у дверей трактиров и чайных, опираясь на древки длинных луков, но кто поверит, будто стервятники слетелись ненароком? Теперь Шораи жил предчувствием войны.

Даже без прямого повеления Ближние усердно взялись за подготовку. Пожалуй, только троих занимало иное. Не сказать, чтобы компания трудилась в поте лица – напряжение присутствовало главным образом нервное. И Гои, взваливший на себя планирование, и Оминас, занявшийся оружием с лошадьми, в действительности целыми днями просиживали в заведении Сорико. Поначалу это оправдывалось якобы заботой об Айнаре, который постепенно приходил в себя, затем… никак не оправдывалось. Денег не было ни на кутежи, ни на любовниц, встречаться же в мастерских с выбиравшими снаряжение соратниками не хотелось. Да и что делать в мастерских обладателям пустых кошелей? Изредка кто-то отлучался из-за стола, пропадал несколько часов, после чего возвращался с видом усталым и гордым. Естественно, возвращался обратно за стол – Сорико продолжала стоически кормить-поить всю компанию. А тут еще время от времени забегал Киенео. Молодой воин вроде бы излечился от турнирных обид, но был неразговорчив, ограничиваясь участием в дружеских ужинах. Попытавшийся успокоить хозяйку новыми обещаниями Айнар получил в ответ лишь очередной печальный взгляд.

Сигналом к исполнению задуманного послужила долгожданная весть из дворца: князь назначал поход через три недели.

– Семнадцать Ближних поедут с ним, – рассказывал Гои тем же вечером подробности. – Мы тоже, друзья. По старой дороге на Шихан, далее – к Резному перевалу.

– А тигоны? – спросил Айнар.

– Посыльный не желал откровенничать, но я пошептался с Дитоми: союзники войдут на земли Ямауты со своей стороны. Соединимся вблизи границы.

– Союзники, сожри их печень… – фыркнул Оминас, но Айнар прервал:

– Тогда что? Сегодня?

– К чему тянуть? – пожал плечами Гои. – Раньше сделаем – и на душе спокойнее, и с хлопотами успеем закончить.

– Может, все-таки не сегодня, кимиты? – предложил урмат. – Высоки стены дворца Сидзиро, а город, по-моему, что-то почуял. На улицах народу не в пример вчерашнему, шумит, глазеет. Не заметил бы кто случайно… А вот стихнет гам…

– Не стихнет. Скорее пуще любопытствующие зеваки столпятся, точно ничего не провернем. И помни, дружище: мы не воевать направляемся. Чтоб без драк, без грохота, без мертвецов… сверх неизбежного.

– Как Боги распорядятся, – ухмыльнулся Оминас.

Сборы вышли недолгими: меч с ножнами в руку, дорожный плащ – на плечи. Даже слуг не взяли, неугомонному Ориеме наказали охать и причитать в темной комнате.

Когда спустились во внутренний двор трактира, начали сгущаться сумерки. С небес сыпалось мелкое водяное крошево, то и дело взметаемое порывами холодного ветра – от недавней сумасшедшей жары не осталось и следа.

– М-да, – поежившись, Оминас плотнее запахнул плащ. – Лето кончается – самое время затевать поход. Тем более на север.

Товарищи не спорили, однако и поддерживать разговор не спешили. Молча пересекли пропахший влажной пылью двор, вывели из конюшни лошадей. Даже могучий Дикарь вздрогнул, очутившись под противными стылыми каплями.

– Побыстрее бы разобраться с этой гадостью, и домой, – вздохнул Оминас.

– Под крышу, в тепло, – подхватил Гои, – к кувшину доброго вина… Славно. Вот только немного обогатимся, кимиты, и сразу назад. А про погоду… Очень, скажу, замечательная погода – меньше шансов наткнуться на толпы зевак у дома Баграна.

– Лишнего врага себе наживаем…

– Чепуха, одолеем. С детства, почитай, сражаемся с целым миром, а уж несчастного карлика подавно одолеем… Кстати, Айнар, отныне можешь спать без тревог – во дворце болтали, дескать, посольство Гайафы не сегодня—завтра отбудет. И твой покалеченный недруг вместе с ним.

Устраивавшийся в седле Айнар лишь хмуро кивнул. О Ксуаме за неделю мало что было слышно. Как и полагается, наведывалась пара его воинов, замкнутых и надменных, приносила тот самый чудесный чешуйчатый доспех. Как велел князь, отторо от добычи отказался. Правда, предпочел не объясняться, не просить извинения – получилось довольно резко. Чуть ли не оскорбительно. Так, вероятно, его и поняли тигоны, поскольку откланялись с ледяной холодностью…

На улице особой тесноты не обнаружилось – хватало любопытных глаз, но расчищать дорогу не потребовалось. Цокающие подковами по наезженной в камень земле кони весь путь проделали легкой рысцой.

Остановились у высоких, крепко сбитых ворот. Ни огонька, ни голоса. Даже праздношатающихся горожан здесь, чудилось, было меньше.

– Какая незадача, не спать ли отправился наш гостеприимный хозяин? – ворча под нос, Гои поднялся на стременах и от души застучал по доскам рукоятью плети.

Эхо гулких ударов не успело раскатиться по улице, а в ответ уже лязгнул засов. Из распахнувшейся калитки высунулась крупная, плохо выбритая морда.

– Отворяй! – бросил привратнику Гои.

Морда, однако, выполнять приказание не торопилась, зато внимательно оглядела каждого всадника.

– Вот ведь набрал себе Багран тупиц, – обернулся тигон к спутникам, совершенно не понижая голоса. – Ни самим сообразить, ни команды послушаться не способны. Единственно прохожих обличьем пугать… Отворяй ворота, дурень!

Теперь щетинистая морда разинула-таки пасть:

– Э-э… Что нужно… господам?

– Не зли, сучий хвост, – навис над ним Гои. – Всякой черни дворян расспрашивать?! Язык отрежу и тебе же скормлю! Отворяй живо!

Для вящей грозности он схватился за рукоять меча, и страж дрогнул. Медленно отползла в темноту тяжелая створка ворот. Отторо двинулись внутрь, но коренастый, сутулый привратник переминался тут же, под ногами.

– Э-э… Как доложить хозяину?

Айнар огляделся. Обширный двор был пустынен: ни деревца, ни валуна, только извилистая тропинка бежала, растворяясь во мраке, к силуэту высокого здания.

– Давно не посещал? – усмехнулся Гои, проигнорировав слугу.

– С год, пожалуй. Обходился как-то.

– Ясно, с дармовым содержанием… А мы, считай, каждую неделю наведывались, просили, ругались – лишь бы выплаты отсрочить. Отольются теперь кошке…

– Э-э… Как доложить?.. – опять забубнили снизу.

– Поехали, – Гои тронул поводья и направил коня по дорожке.

Следом двинулись остальные воины; привратник, что-то воскликнув, промешкал – кинулся закрывать створку. Скрип засова за спинами настроения не улучшил, однако двор всадники пересекли без сопровождения. Действительно пусто, голый песок и редкие камешки, даже бурьяна или житейского мусора не отыскалось.

Зато едва темная, немая громада дома подползла ближе, на веранде засветились сразу два огонька. Гостей встречали с факелами угрюмые плечистые парни, чем-то неуловимо схожие со стражем ворот. Эти тоже постояли, всматриваясь, затем безмолвно расступились, освобождая лестницу. Когда согнулись в неуклюжем поклоне, стало заметно, что у каждого на поясе по короткому мечу.

Айнар покосился на Гои, но тот успел все оценить.

– Что-то нынче больно внушительную челядь Багран себе нанял, – произнес напрягшийся тигон. – Опасается кого?

– И двор вычистил, будто штурма ждет, – стражи не ответили, даже голов не подняли, пришлось откликаться Айнару.

– Проходите, кимиты, – подтолкнул сзади Оминас. – С кем здесь беседовать? Только время терять.

Воины миновали лестницу, широкие двери распахнул очередной охранник. Опять мощные плечи, оружие и хмурый взор, разве что речь послышалась более внятная:

– Как прикажете о вас доложить, господа?

Друзья переглянулись.

– Благородный Тием с товарищами, – объявил Гои. – Вернее, с товарищем – третий подождет снаружи.

Пока события текли сравнительно в русле сочиненных заранее планов, потому Оминас без возражений устроился рядом со стражами лестницы. Вполне беспечно обозрел обоих, похлопал ближайшего по плечу, а подоспевшему привратнику и вовсе скомандовал:

– Эй, любезный, придержи коней! Нет, не надо, сказал, никуда привязывать – мы долго не пробудем. Так постоишь.

Между тем охранник внутренних покоев места своего не бросил. Он лишь подманил какого-то мальчугана, похоже, слугу, который и ринулся сломя голову в темные коридоры. Последующие минуты прошли в гробовой тишине: дворяне старательно изображали беззаботность, но разговор не ладился, а стражи замерли точно каменные. Смотрели по-прежнему сурово, настороженно и молчали – только потрескивание пламени фонарей да стук капель.