Завещание

Темнота охватила половину зала, перекидываясь к единственному выходу. Позади Клавдии Семёновны всё исчезло, густая мгла и пустота на месте стоявшей ранее мебели и стен. Олеся побежала к выходу и споткнувшись с разгона плечом громко впечаталась во входную дверь. Кующая внутри паника, перековала последние остатки здравого смысла, вылившееся в серию беспорядочных ударов в дверь. Оборачиваться назад подобно смерти, продолжать стучаться – бесполезно. Занеся руку на мощный удар, Олеся со всей силы приложила кулаком, но он пролетел в пустоту.

Она снова переместилась, но теперь в самое начало кошмара. Девчонка, сидела на диване с вытянутой рукой. Кулак ещё дрожал в предвкушении столкновения с железной дверью. Олеся снова в квартире Кирилла, в зале на том месте, где собиралась заниматься продолжительным валянием. Она потрогала своё лицо, прежде всего губы и выпуская слёзы наружу бросилась бежать к двери. Если она всё же выберется из проклятого места, значит замкнутый круг бесконечного ада разорвался. Девушка оглядываясь назад, интуитивно нащупывает ручку и открывает с силой дверь. Босиком её ноги ступают на ледяную плитку подъезда, свежий воздух проникает в лёгкие, ещё мгновение до спасения. Столкновение. Из ночной пелены, на границу где свет соприкасался с тьмой вышел он. Безликий подобрался ближе чем когда-либо. «Нет». Промчалось в голове. Всматриваясь в бездну его бесформенной сущности, сознание проваливалось. «Нет» и всё исчезло.

Олеся стояла в темноте, час, два, четыре, она не знала. Счет времени в этом пространстве ничего не значил. Будто вакуум космоса на бесчисленное количество световых лет, единственное что имело материю – твердая поверхность под ногами. В остальном пусто. Наверно господь в этой части бытия ещё не успел обжиться. Впереди звонко зацокали каблуки, неторопливо отбивая ритм, сокращая дистанцию. Перед девушкой возник человек. Очередная встреча за сегодня, это уже начинало утомлять. Не высокого роста женщина, в костюме делового стиля на каблуках. Смотрелась солидно. Она протянула руку девушке.

– Ну здравствуй Олеся. – Задорно улыбаясь, произнесла женщина.

Олеся вежливо протянула руку человеку, от которого не исходило и грамма опасности. Напротив, прикоснувшись к ладони женщины в деловом костюме, её переполнило чувство спокойствия, теплоты и радости исходившей от новой знакомой. Аура нежного света источалась только от одного присутствия.

– Каждый раз, когда мы с тобой встречаемся, не могу удержатся от того что бы не сделать комплемент твоей красоте.

Олесю это изумило:

– Кто вы? Мы знакомы?

– О да, – выразительно стрельнула глазами женщина. – Правда ты меня не помнишь. Но мы знакомы очень давно.

Ангел не понимала ни слова из сказанного, но ей просто нравилось находится рядом с этой приятной особой.

– Меня зовут Ольга, – продолжила улыбаться женщина. – Меня сюда прислал один человек.

– Извините я вас перебью, но у вас потрясающая улыбка.

Женщина в деловом костюме звонко засмеялась, за ней под действием заразительного смеха, тоже самое сделала Олеся.

– Ты говоришь это уже не первый раз, но ты такая милая, что каждый раз я не могу сдержать искреннюю радость от такого комплимента. Олесь, у нас с тобой немного времени, скоро он тебя позовёт, потому слушай. Мы с тобой на этом самом месте видимся не впервой.

– Я не понимаю. – Мотала отрицательно головой Олеся.

– Я знаю. Каждый раз мы ведём почти один и тот же разговор. Правда иногда я позволяла себе вольности, в чём безмерно перед тобой каюсь. Я пыталась отвадить тебя от него, думая, что так будет лучше и всё наконец закончится. Но каждый раз оказывалась не права. Раз за разом он влюблялся в тебя и всё повторялось. В твоём взгляде читается непонимание, это нормально так и должно быть. Помни главное: он никогда тебя не придаст, никогда не оставит, не откажется от своих слов и всегда будет любить такой, какая ты есть. Уж я то знаю, о чем говорю. Скоро и ты поймёшь, о чём я. В этом он сильно похож на своего отца. Такой же упёртый. Козероги хреновы. – Женщина снова засмеялась.

Олеся всё ещё слабо понимала смысл разговора, но почему-то не могла сдержать счастливых слезинок и тоже рассмеялась.

– Я рада что у него есть ты.

Ольга подошла и крепко обняла Олесю, а та в ответ её.

– Слышишь? – Женщина указала в сторону.

– Нет.

– А теперь?

Ольга подмигнула и в этот момент в далеке раздалось:

– Очнись, это я!!!

Перед взором Олеси возник Кирилл. Так о нём всё это время она говорила.

– Кирилл, это ты? – Радость переполняла душу. – Это правда ты?

Она не могла поверить, и не надо, потому что могла чувствовать всем сердцем. Обхватив парня руками и уткнувшись в его тёплую шею, Олеся заплакала, без тени сомнения зная: он никогда от неё не откажется, никогда не оставит, никогда не покинет, а вечность тому свидетель.

ГЛАВА 9. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. ОКОНЧАНИЕ

Одиннадцатое ноября подходило к концу. Я накрыл одеялом Олесю, затем прикрыл дверь в спальню, оставив гореть свет в коридоре на всю будущую ночь. В этот раз мы дислоцировались по просьбе девушки во второй спальне. Обстановка здесь преобладала немного другая, нежели в зале. Более уютная, если это возможно, более спокойная, несопряжённая с событиями минувших дней. В этой комнате, по большей части жила бабушка, на том месте где ранее стояла её кровать, теперь громоздился большой угловой шкаф купе. Далее от него длинный диван, на нём мы и расположились, напротив стеночка с фоторамками, пара включенных светильников и телевизор. Дополняли обстановку навесные полки, с книгами и комиксами. В целом всё, ничего лишнего, но комфортно.

Бокалы с Олесеным остывшим чаем и моим недопитым кофе стояли на в монтированном в диван мини столике. Я поднял свой бокал, под ним осталось круглое едва заметное пятно от влаги, такое же и под другим. Два пятна на большой, новой, чистой поверхности. Лишь при просмотре с другого ракурса они становились значительно заметнее. Такие же пятна, метки стояли на нас с Олесей. С наскока неразличимые под игрой света, но при правильно выбранном углу обзора, хорошо видимые не вооруженным глазом. Кто их оставил и сможем ли мы их стереть до того, как въевшись в поверхность они окончательно статут частью нас самих. Я поставил бокал обратно, чайная ложка лязгнула, и Олеся дёрнулась, но не проснулась. Теперь даже во сне, её тело на изготовке, в ожидании нового удара, разум отравлен, а психика дала лопину. Откуда мне знать? Я сам пребывал в том же состоянии. Боязнь уснуть, страх перепутать грёзы с явью, неспособность отличить вымысел от реальности. Но можно считать вымыслом то, что может тебя убить? После того как я выпал из машины, мой ответ – нет.

Время стремилось к полуночи, пора на боковую. Нужно уснуть или попытаться это сделать. Я залез под одеяло, сегодня мы спали под одним по просьбе Ангела. Со слов Олеси – это нужно для того что бы быть как можно ближе друг к другу. Так спокойнее. Только я успел накрыться, как девушка заелозила и спиной придвинулась вплотную. Нащупала мою руку и положила к себе на грудь, прижав своей ладонью сверху. Вторую я сам просунул под шеей Олеси таким образом заключив её в замочек, крепко обняв. Оставалась одна весомая проблема. Вместо положенного сна, во мне как заевшая плёнка прокручивался остаток сегодняшнего вечера.

Я поднял девушку и перенёс из коридора в зал. Разжимая её руки, произнёс:

– Олесь я сейчас вернусь, только дверь закрою.

– Нет. Не уходи. – Всё ещё удерживая меня, сказала Ангел.

– Я быстро, просто дверь запру. Три шага туда, три шага обратно, ты сможешь видеть меня отсюда.

Девушка задумалась на пару секунд.

– Я пойду с тобой.

Олеся обеими руками сжала мою ладонь и проследовала за мной, оглядываясь по сторонам. Прежде чем закрыть дверь, я немного выглянул в подъезд. Никто из соседей не отреагировал на крик и грохот. Это если честно очень странно, но может оно и к лучшему, а то понагнали бы сюда любопытных глаз. Я запер дверь. Со спины донеслось:

– Я не хочу возвращаться в зал, – смотря в глубь комнаты, сказала девушка. – Может пойдём в другую спальню?

Мой взгляд невольно обратился к подоконнику, на то место, где предположительно стоял чёрный силуэт. Воспоминания о нём как камень брошенный в воду, порождающий волны на ровной глади, затронул отпечатки всего дня.

– Кирилл?

– А? – Отреагировал я, выдернутый из раздумий.

– Я говорю, может пойдём в другую спальню? – Повторила девушка.

– Да. Так и сделаем, – одобрительно кивнул я на предложение Ангела. – Но в любом случае нам надо зайти и выключить всю технику и свет. А прежде мне нужно снять куртку. Ну ка помоги.

Я вытянул левую руку.

– Тяни за рукав, только осторожно.

– Что у тебя с рукой? – Обеспокоенно высказалась Олеся.

– Сейчас увидишь. Готова?

– Да.

– Тяни.

Олеся помогла мне снять куртку и обомлела, когда увидела перемотанное бинтами предплечье.

– Что случилось?

– Сейчас зал запрём и всё расскажу. И почему у меня рука замотана и почему всё тело болит и почему…

– Я знаю, что с твоим лицом. – Перебила меня Олеся, только сейчас заметив ссадину на щеке.

После этой фразы, бросив ещё пару встречных вопросов, я шеметом залетел в зал, повыключал всё что можно, запер дверь, и мы оперативно перебазировались на кухню. Нам было что рассказать друг другу, и Олеся открыла двух часовой устный вечер клуба по интересам, разрезав чёрную ленточку фразой «В дверь позвонили». Её повествование начиналось с крутой фантастики о перемещении во времени, уйдя в итоге к полной вакханалии. Чем дальше она углублялась в историю, тем круче становились повороты, а моя фантазия генерировала происходящее чуть ли не перед глазами, заставляя потряхивается и вздрагивать от посторонних звуков, останавливать Олесю и по пять минут вслушиваться в тишину. Ангел вспоминая вечер, ходила из стороны в сторону по кухне, её голос звучал то громче, то тише, скатываясь в пучину или вздымаясь на волнах страха, будоража недавний кошмар. Она запиналась и по несколько раз начинала пересказывать отрывки заново, два раза прерываясь, чтобы налить себе стаканчик воды. Наконец девушка закончила.

– Это всё?

Этот вопрос прилетел не спроста, мне показалось, что Олеся что-то не договаривает по тем или иным причинам. Но она развеяла мои сомнения коротким.

– Да.

Что ж, значит мне всего лишь показалось. Как говорится: когда кажется – креститься надо, настало самое время.

– Значит мы оба были там. – Максимально серьёзно произнёс я.

Задав последней фразой тон, посадив Олесю на своё место, наступила моя очередь вещать. И мне было что рассказать, складывая во едино две стороны ржавой медали. Я соединил истории в целостную эпопею, о жизни и смерти за гранью нашей реальности. Мы зашли в этот сон, лимб, мираж, полуявь, кошмар в общем называй как угодно с разных ходов, но в итоге дошли до точки соприкосновения в машине скорой помощи, только по разные стороны баррикад. И травмы на моём теле свидетельствуют о масштабе происходящего, хотя на Олесе при этом не осталось и следа.

Делая разбор полётов, в итоге пришли к некоторым моментам и вопросам. С кем конкретно столкнулись? Как это возможно? Почему именно мы и каковы мотивы и цели всего этого? Не попугать же ради забавы. Это слишком просто. На кону стоит нечто большее, чем наше душевное равновесие, трещащее по швам под нажимом неизвестной, неотвратимой, сошедшей изначальной тьмы. Безликий – главный фигурант принимающий образы пустоты, бабы Клавы, а теперь ещё и «Неизвестного» из скорой. Да, я склоняюсь к тому что он единственный автор происходящего, всё в одном лице. Хотя Олеся склоняется к другому мнению, обосновывая разностью личных ощущений, между человеком из угла комнаты и «Неизвестным» из машины. Так или иначе, один он или их легион, Безликий лихо оперирует нашими страхами, базируя на привычных образах. Начиная от знакомого мне дверного звонка и заканчивая бабой Клавой и тягостными воспоминаниями о похоронах почившего дедушки. Всё это лишь инструменты, используемые мастером. Для чего? Не я не Олеся не можем дать ответ на этот вопрос. Большое видится на расстоянии. Значит ли это, что нужно отойти подальше, другими словами, чтобы получить ответы – углубиться, принять вызов? Перчатка брошена, а мы пересекли точку невозврата – вызов принят. Какова цена этого – время покажет. Но уже сейчас видение бытия, в коем я существовал доселе – разрушено. Я заглянул в бездну и как по классике, бездна ответила взаимностью. Чёткой границы между мирами больше нет. Безликий грамотно, с анатомической точностью провёл аутопсию над нашим мировоззрением, обесценил, вынул напоказ говоря, смотри – смерть для жизни не конец. А раз так, то все фигуры расставлены, дамы и господа бал у Князя Тьмы объявляю открытым.

Нет единого ответа, нет ничего конкретного. Всё что мы вынесли из обсуждения в конце концов, это то что нам нужно держатся вместе. Эту фразу произнёс я и Олеся восприняла её буквально.

– Ты же сам сказал нам нужно держаться вместе.

– Я не думал, что ты воспримешь эту фразу настолько буквально, и пойдёшь со мной купаться. – Открывая кран с горячей водой, произнёс я.

– Формально купаться я с тобой не буду, просто подожду здесь, пока ты помоешься.

– Это сути не меняет.

– Да брось, чего я там не видела. – Махнула Олеся.

– Я полагаю, ничего не видела, если только, пока я спал ты меня не рассматривала.

– Ну знаешь. – Отводя голову вверх, многозначно ответила Олеся.

– Как это понимать?

– Ну как. Я понимаю ты смущаешься, перед тобой красивая, умная девушка твоей мечты. Знаешь ли мне тоже не легко.

Я засмеялся во весь голос, Олеся классно свела ситуацию в шутку, с забавной мимикой, ненавязчивой, саркастичной, слегка самоуверенной подачей. Это то, чего сегодня особенно не хватало. Олеся засмеялась за мной.

– Чего ты ржёшь, снимай давай! – И начала стягивать с меня футболку.

После небольших манёвров, футболка лежала на полу. Я почувствовал, как меня коснулись кончики пальцев.

– Больно? – Поменяв смех на печаль и обеспокоенность, спросила Ангел.

– Ноет слегка. – В полтона успокоил я.

Олеся аккуратно приложила ладонь к расплывшейся гематоме. Сделала пол шага оказавшись ближе и прислонившись своей щекой к моей, медленно прошептала:

– Ты ведь не покинешь, не оставишь меня одну?

Моя рука тихонько скользнула по талии девушки, а другая обосновалась выше у спины.

– Как я могу, ты ведь мой смы…

На этом моменте, я осознал кто для меня Олеся. Всё это время, двадцать четыре года моей жизни, от самого рождения – это знание прозябало внутри. Оно не являлось новым и ранее я прекрасно знал о нём, но по какой-то причине запечатал на долгую память, что бы теперь вспомнить. Но я не успел озвучить свою мысль, Олесин телефон завибрировал на стиральной машинке, переполоша нас.

– Кто там?

– Уведомление о балансе, – вздохнула девчонка глядя в монитор. – Ладно раздевайся, я отвернусь.

Я скинул всё что было и оставшись в чём мать родила, залез в ванную. Ангел села на пол спиной ко мне и упулилась в смартфон. Оставшееся время в ванной мы не проронили ни слова и снова заговорили, только уже в спальне.

Олеся лежала отвернувшись к стене.

– Что с нами будет? – Глухо её вопрос разлетелся по углам комнаты, а слова наполнились печалью.

– Я думал, ты уже спишь.

– Мне страшно. Я боюсь уснуть, боюсь что завтра не настанет, а если настанет, то в нём не будет тебя.

– Эй я не куда не денусь. Ну же повернись.

Олеся развернулась ко мне лицом. Я лёг рядом, прижал девушку к себе, едва касаясь губами её лба.

– Я всегда буду рядом. Ты мне веришь? – Шёпотом проговорил я.

– Да.

– Давай я буду что-нибудь рассказывать, а ты попытаешься уснуть.

– Хорошо. Можно тогда спросить?

– Конечно.

– Как звали твою маму?

Это оказался весьма неожиданный вопрос и по началу я даже растерялся.

– Её звали Ольга.

Олеся немного подумав, задала второй вопрос:

– Какой она была?

Я немного застопорился, но затем продолжил:

– Она была счастливой и жизнерадостной. Мало унывала и много улыбалась. Я думаю это тот редкий случай, когда человек ценил то что у него есть. Она любила пошутить, особенно над отцом, была легка на подъём, и та ещё авантюристка.

Рассказывая о маме, я не мог не упомянуть обратную сторону её жизни, жизни после папы.

– Но потом отца не стало. В тот день когда он погиб, мама погибла вместе с ним, не физически конечно, она умерла внутри. Вместе с отцом она похоронила и полную жизни, счастливую и веселую женщину, которой когда-то являлась. Оставив лишь бледную тень самой себя на одинокой Земле.

– Ты любил её?

– Нет, – и выдержав паузу добавил. – До сих пор люблю.

После этих слов, Олеся сильнее прижалась ко мне.

– Если бы тебе представился шанс увидеть её сейчас что бы ей сказал?

– Я бы сказал…

«Я вспоминаю один случай, не знаю рассказывал тебе его отец или нет. Я тогда был ещё не большой, но кое что уже соображал. Мы гуляли в парке и остановились с папой в тенёчке под деревом, рядом с лавочками. А там сидели две дамочки и так рьяно, громко обсуждали каких-то мужиков, своих или чужих не знаю. Я хорошо запомнил тот случай. Одна говорит.

– И застукала его с любовницей. Развлекались прям на рабочем месте.

Вторая дама от этих слов эмоционально ахнула и ответила.

– А я говорила, все они кобели и козлы, – и добавила. – Все мужики одинаковые.

И тут встрял отец.

– Не все.

Женщины на лавочке обомлели от такого резкого выпада, а отец продолжил.

– Моя, самая лучшая и я никогда не на кого её не променяю, – Как бы намекая, что вот я тут стою, и я не такой.

Он когда это произносил даже не глядел на них, а всё время продолжал смотреть вперёд. В этот момент одна из дам, та что главный мужской обвинитель, вспылила и такая с гонором говорит.

– Посмотрела бы я на твою самую лучшую, когда она узнала, как ты десять минут стоишь и вон ту бабу глазами раздеваешь. – И указала пальцем на женщину.

Отец в этот момент ухмыльнулся, а я так жёстко угорать начал, когда понял на кого она показала. Ведь женщина не знала, что баба, которую отец по её словам десять минут раздевал глазами, была его жена. В общем всё это время мам, он смотрел на тебя. Ты стояла недалеко от нас, в очереди за мороженным. Вот такая вот забавная история. Но к чему я это. К тому что только сейчас понял слова отца. Только сейчас начал понимать тебя. Можешь больше за меня не волноваться, я обрёл свой смысл жизни, больше я не одинок на этой долбанной планете. А потому лучше ответь мне на вопрос. Ты нашла отца? Нашла ли ты то, ради чего так рано покинула этот мир? Если да, то тоска по вам что поедом съедала мою душу, была не напрасной».

Это то что я сказал бы маме и то чего на самом деле не произнёс вслух, а лишь подумал про себя. А на Олесин вопрос коротко ответил:

– Не знаю.

Одиннадцатое ноября подошло к концу. Воспоминания о вечере ушли с первой минутой нового дня, со второй я закрыл глаза, а на третьей забылся глубоким сном.

ГЛАВА 10. ДЕНЬ ПЯТЫЙ

Утро началось внезапно. Не так как у большинства нормальных людей в первый день отпуска. Размеренно, томно, когда разлепляешь по одному заплывшие веки, после продолжительного сонного марафона. Оглядываешься по сторонам в попытках выяснить сколько время и затем начинаешь шлёпать рукой по постели в поисках телефона. В итоге находишь его в районе подушки, а если точнее, то под ней. Как он туда попал? Не понятно. Особенно если учитывать, что перед тем как отправиться в страну деревянных брёвен, смартфон находился в собственных руках. И вот уже с мобилкой наперевес начинаешь проверять время, а затем первое что посещаешь, нет не туалет, а социальные сети в поисках дебилковатых постиков из ленты новостей. Тут тебе попадается картинка кота с недовольной мордой, закутанного в одеяло из которого торчат только голова и задние лапки с надписью: «Я, после второго будильника». Или довольная собачка с высунутым языком и рядом подписью: «Наконец то пятница». И тут ниже эта же дворняжка только уже понурая с гримасой грусти и печали и продолжение: «Бро, сегодня только понедельник». Вот только после этого, неохотно встаёшь и по зову природы волочишь ноги, дабы опорожнить мочевой пузырь.

Наше утро началось динамично с затяжной песни, раздавшейся на всю комнату. За нами естественно не заржавело, и мы отреагировали самым подобающим образом. Виртуозно десантировались с дивана, как по тревоге. Я отличился тем, что сделал перекат на полу, а Олеся зачем-то прихватила с собой подушку, на которой спала. Таким глупым началом охарактеризовало себя двенадцатое ноября. Ещё несколько секунд мы пялились на диван пока Олеся не бросила подушку и взяла трубку. Всё верно, нас разбудил внезапный телефонный звонок, как окажется тремя минутами позже от Анастасии Петровны. Но пока девушка говорила, мне довелось лицезреть окружающую обстановку, которая к слову свелась к одному конкретному объекту в комнате. Я сидел на полу и смотрел на стоящею спиной Олесю. Не взглядом человека, что видит перед собой изящную самку и пытается в поисках нового опыта и ощущений изучить объект возжелания и похоти. А взглядом человека, изучивший каждый рельеф, каждый уголок и даже изъян её тела, но так и не перестающий вновь и вновь восхищаться увиденному. Олеся повернулась.

– Мама звонила. Сказала к Балашову подъезжают.

Этот звонок, судя по интонации сказанного, не вызвал у девушки должного восхищения, напротив вызвал порцию огорчения. Олеся попыталась это скрыть за наигранной улыбкой, но я сразу срисовал неладное.

– Что-то не так?

Олеся замотала головой.

– Да брось Олесь, я же вижу что-то не так, выкладывай давай. – Встал я резко с пола, позабыв о вчерашних травмах и зря.

Боль дала о себе знать и если перекат спросонья организм мне простил, то дальше уж извините, попросим вас Кирилл Алексеевич без резких телодвижений. Моя забывчивость отлилась мне крайне неприятными, но не забываемыми ощущениями, волной промаршировавшими по всей левой стороне. Загудело всё, а глаза как мне думается, отправились на выкат. Я согнулся и открыл рот, предвещая стон или крик, но тут же выпрямился.

– Всё окей. – На позитиве выдал я.

Олеся смотрела на меня и её глаза казались на ещё большем выкате.

– Ты уверен? – С подозрением отреагировала девушка.

– Вполне. У меня всё чики брики, – и складывая пальцы в жест Окей, добавил. – Всё тип топ.

– Мне кажется или ты врёшь?

Я держал паузу, пока моя мимика дёргалась и решала скорчится от боли или тоже самое сделать от хохота.

– Ооооохххх, – выстонал я наконец, хохоча и хватаясь за бок, сдуваясь как проколотый шарик. – Ты права я вру. Всё-таки у меня не всё тип топ, но близко к этому, – я сел обратно на пол. – One minute, – и показал указательный палец. – Не, не, не, забудь, two minute, – и показал два пальца при этом щурясь с придурковатой улыбкой. – Ща я слеганца посижу и всё будет ровно.

Олеся всё это время молча смотрела на мою клоунаду, а затем чётко выдала.

– Я тебе поражаюсь, ты ещё и клоуничать успеваешь в такой момент. – Поставив руки в боки, буркнула Олеся, но смотря на мой необъяснимый позитив, начала менять гнев на милость и тоже хихикать.

А ведь если подумать, и правда, какой повод для приподнятого настроения, если разобраться с оглядкой назад, радоваться по факту не чему. Откуда эта радость без причины? Ответить: «Я не знаю» – ложь, причина есть. Она стоит напротив меня, окруженная солнцем сегодняшнего дня, противопоставляемая вчерашней мгле, как единственный противовес в нелёгкой борьбе света и тьмы.

– Кирилл, – прервалась Олеся. – Мне нужно собираться, родители скоро приедут. – И снова тень печали легла на её слова.

– Нет, – отбросил я сказанное Ангелом, она не успела ничего вставить, как тут же прибавил. – Нам нужно собираться.

Это всё что нужно было услышать Ангелу. Олеся заранее расстроилась из-за того, что я могу с ней не поехать. Отсюда и грустная мина под маской улыбки. На самом деле, я не ждал приглашения, а хотел навязаться сам. По уверениям Олеси, родители будут не то что не против, а только рады моему визиту. Поэтому остальное время до их приезда мы собирались, убирались, без опаски даже вошли в зал, и он нам показался вполне себе уютным местом, а не обителью зла, каким представлялся буквально вчера. Всё сошло как с белых яблонь дым и хоть ещё свежо преданье, но уже не настолько неотвратимое. Однозначно, эти ощущения мы подчерпнули оба и знатно воодушевились. Бонусом мне на карту прилетела кругленькая сумма в виде отпускных, отчего мы взялись за руки и прыгали на месте три минуты, как ненормальные дурачки. Трудно поверить, но всё шло как надо.

У Олеси снова завопил телефон, поспеть вовремя и ответить на звонок она не успевала. Ведь тут перед ней вставал серьёзный выбор. Покинуть ванную и остаться не докрашенной или закончить начатое, зато выглядеть неотразимо, но не брать трубку. И девушка поступила очень мудро. Она сделала выбор в пользу неотразимости, а на телефон попросила ответить меня.