Последний рубеж

Теперь в полумраке ресторана, за большим столом уже ничто не напоминало о деловой встрече. Но результат был достигнут, крупная сумма списана с банковской карты, а довольные и пьяные заказчики грузились в такси.

– Рад был с тобой познакомиться, – нетрезвым голосом сказал директор, по-свойски хлопая Ярослава по плечу, – надеюсь, мы еще пообсуждаем что-нибудь интересное.

– Отличный он парень, Серега, – отталкивая своего босса, лез с рукопожатиями Борис Анатольевич, или дядя Боря, как его называл Макс в процессе застолья.

Финансист так и норовил заключить Ярослава в объятья, но директор направлял его в сторону такси и наконец затолкал внутрь.

– Макс, проводишь Ярослава до гостиницы! И без глупостей! – крикнул Сергей Федорович, усаживаясь в машину. Из-за стекла автомобиля взирала глуповато-пьяная физиономия Бориса Анатольевича. Он активно жестикулировал и неистово размахивал на прощание.

– Все сделаем в лучшем виде! – прокричал Макс вслед уезжающему такси.

Глава 6

Большая Невка, у ресторана. На противоположной стороне величественно сияют фасады зданий, на их фоне степенно катятся редеющие автомобили. Город готовится ко сну, только неугомонный ледяной ветер пробирает до костей и бодрит сознание.

– Ну что, Славик? Темнота – друг молодежи? – рассмеялся Макс и хлопнул Ярослава по спине. – Есть предложение поехать в одно приятное местечко. Эта вечеринка «Для тех, кому за 40», честно говоря, утомила.

– Почему бы и нет! Заодно воздам тебе персональные благодарности.

– За что?

– Как за что? За активность. Если б не ты, толкался бы я у порога вашего московского офиса.

– Будь по-твоему, убедил! К Новому году мне бутыль виски на качельках преподнесешь, – засмеялся Макс, – а сейчас буду угощать я, поехали!

В приятном местечке было мрачно. Источниками света служили лишь бар да небольшая сцена, где некий музыкальный коллектив исполнял что-то похожее на блюз. Посетители спокойно потягивали напитки, многие из них, по-видимому, были завсегдатаями заведения. Было около полуночи, когда Макс и Ярослав шумно расположились за дальним столиком.

– Бутылку текилы и все, что к ней нужно! – перекрикивая музыку, заказал у официантки Макс. – Ты ведь, Славик, не против?

Ярослав рассеянно кивнул и принялся выковыривать из кармана свой огромный смартфон:

– Черт бы меня побрал! Представляешь, с самого утра жене ни разу не звонил! Быть мне съеденным живьем.

Экран гаджета демонстрировал с десяток неотвеченных вызовов, и все до единого принадлежали супруге. Ярослав набрал номер и, собрав силы в кулак, попытался объяснить все перипетии деловой встречи. Ответ был предельно лаконичен.

– Ну вот! Завтра будет тяжелый вечер, – подытожил он.

– Шарик, ты и вправду балбес! Ночь на дворе, музыка, а ты о какой-то встрече истории рассказываешь. Ревнивая она у тебя?

– Я поводов для ревности не даю, – огрызнулся Ярослав.

– Даешь, не даешь, а картинку она себе нарисовала. Красивые дамы, шампанское, и ты в центре внимания. Так что все равно балбес, хоть и порядочный, – громко рассмеялся Макс. – Я вот, холостой циничный подонок, – и то бы за вечер раз пять позвонил. А твоя, не удивлюсь, даже и не знает, где ее озорной гуляка в делах закрутился! – снова расхохотался он и потрепал Ярослава по плечу.

– Ты что, притащил меня сюда жизни учить?

– Да ни в кое случае, Славик. Может, я просто завидую, – смягчил риторику Макс. – Завидую, что у тебя есть дом. И давай-ка мы за него выпьем! За твой дом, наполненный жизнью! И пускай он всегда таким остается!

Молодые люди шустро проглотили по стопке.

– А у меня, Славик, нет дома, – скривив от лимона лицо, продолжал Максим. – У меня есть ночлежка. Холодная сырая нора, где я коротаю время. Иногда, правда, кто-то приползает туда. Но потом снова уползает. И ничего не меняется…

– Вероятно, у тебя проблемы какие-то или комплексы? Может еще что-то, о чем ты рассказать хочешь? – иронично усмехнулся Ярослав.

– Не поверишь, ни проблем, ни комплексов. Я просто не созрел для того, чтобы кто-то влиял на мою жизнь и хозяйничал в моей ночлежке. Но при этом я все равно тебе завидую. По-доброму. Береги все это!

– Хорошо. Проект закончим, и стану беречь, – улыбнулся Ярослав и принялся разливать текилу. – А что с твоим боссом? Он мне слегка странным показался. Как будто раздвоение личности у него. Вроде живой, веселый, а потом резко в себя уходит, всякую околесицу начинает нести.

– Это вряд ли. Федорыч в свое время по политологии докторскую защитил, в 90-х с головой ушел в бизнес. Он очень интересный человек с непростой судьбой. А три года назад у него сын погиб, Андрюха. Только тридцатник исполнился. Руководил у нас отделом закупок. Хороший был парень, спокойный такой, уверенный. После работы все в тренажерке пропадал, – тихо сказал Макс и осушил очередную порцию алкоголя. – Мы всем филиалом на похоронах были. Его мать такую истерику устроила, даже вспоминать жутко. А Федорыч за весь день слова не произнес. Взгляд пустой, лицо как у покойника. Потом себя во всем винил. Мол, за что-то там в жизни его наказали.

– А что, если не секрет, стряслось с его сыном-то?

– Да секретов нет никаких. Ирония судьбы – авария! Он частенько в Москву мотался, бумаги какие-то отвозил. Выезжал в пятницу и по дороге к своей девчонке в Новгород заглядывал. С ночевкой, разумеется. А в субботу дальше в путь. Но тут он, говорят, поругался, что ли, с ней и сразу же ночью в Москву двинул. И вот где-то под Тверью на полном ходу Андрюха влетает в стоящий на обочине грузовик. Смерть мгновенная, алкоголя в крови не обнаружили. Так и вышло, как в песне: «Был пацан, и нет пацана». А ведь парень перспективный был, умный, здоровый. Но нет… Бац – и всё. А та мадам новгородская даже на похороны не приехала.

– Да что ж она, дура? На нее бы всех собак спустили, – прокомментировал Ярослав и снова наполнил стопки.

– Может, и так. А после смерти сына Федорыч сильно изменился. Постарел, осунулся, немного замкнулся в себе. Потом, правда, собрался. Дочка у него старшая, двое внуков. Теперь вот любит с молодежью возиться, жизни учить. Вот такие у нас дела, Славик!

Макс опрокинул стопку, поднялся и, не сказав ни слова, побрел в сторону сцены. Он долго о чем-то совещался с музыкантами и наконец подошел с важным видом к микрофону. Постучав со знанием дела по нему пальцем, объявил:

– Дамы и господа! Мои земляки! Прошу минуточку вашего внимания. В этом замечательном зале среди нас находится один человек. Наш московский гость, мой друг и просто хороший парень, всё в одном лице. И, пользуясь случаем, я хотел бы заказать одну песню. Но не просто заказать, а попытаться ее вместе с ним исполнить.

Макс, словно вождь пролетариата, вытянул руку в направлении столика.

– Слава, подойди, пожалуйста, сюда! – заорал он, привлекая внимание крепких секьюрити.

В зале послышались одобрительные возгласы. Ярослав лениво вылез из-за стола и с какой-то исключительной значимостью, будто это был его собственный бенефис, вальяжно направился к сцене. В зале, предвкушающем что-то необычное, раздались нестройные аплодисменты, Макс, словно дирижер оркестра, выдержал интригующую паузу и взмахнул рукой. Заиграла музыка. Изрядно фальшивя, он стал бубнить в микрофон:

Все наладится, переменится, Обустроится наяву.

По перрону поземка стелется, Я сажусь на скорый в Москву. Разольется за окнами голубой Привокзальный неяркий свет. Мы уже не в сегодня, мой друг, с тобой, Но и в завтра нас тоже нет. [4]

С трудом попадая в ритм, путая и коверкая текст, молодые люди исполняли свою партию, и, поймав волну настроения, которую принесли с собой эти двое кривляющихся нетрезвых парней, к их перфомансу один за другим подключались музыканты и посетители клуба. Звездный час достигал кульминации…

От Питера до Москвы вези меня, тепловоз, От Питера до Москвы бутылка да стук колес.

На будущем пелена,

На прошлом туман с Невы. Лишь восемь часов без сна От Питера до Москвы…

Тишина. В «обезьяннике» какой-то бродяга храпел как амурский тигр, источая зловоние. В окошке дежурки, где засел полноватый сотрудник, изредка трезвонили старые телефонные аппараты.

– Лет пятнадцать не был в подобных местах. И ведь ничего не поменялось, – после долгого молчания заговорил Макс, – все те же телефоны с этими идиотскими набиральниками. Прям музей какой-то!

– Как не поменялось? Поменялось. – проворчал Ярослав. – Теперь оно полицией зовется. Взяток не берет и чуть что в участок тащит. Культурная столица, черт бы побрал.

– Да нет, Славик. Нам просто повезло с тобой. Охрана – истерички, патруль вообще неправильный. Устроил я тебе экскурсию по ночному городу.

– Доброй ночи! Капитан Шевцов. Кто из вас первый?

Перед ними в светлых джинсах и свитере стоял человек спортивного телосложения. Он внимательно осматривал своих клиентов, вероятно, запуская в голове некую калькуляцию.

– Старший лейтенант Стрельников, – лениво взяв под козырек, сострил Ярослав.

– Шутим? Это хорошо. По одному за мной!

Макс, обозначив жестом свои намерения, решительно последовал за капитаном. В участке снова стало тихо. Текущая обстановка трезвила, клонило вздремнуть. Ярослав присел на откидное кресло и закрыл глаза, но сон прогнали мысли о том, что вмешавшиеся обстоятельства способны повлиять на стройные планы грядущего дня. Дела – прежде всего… К окну дежурки подошел человек в гражданском и, отвлекая блюстителя закона от безделья, еле слышно вел с ним беседу. Он оценивающе взглянул в сторону Ярослава и снова повернулся к дежурному. Пристрастный и слегка надменный взгляд выдавал в нем откровенно повидавшего виды сотрудника полиции. Ярослав решил воспользоваться ситуацией:

– Господа, доброй ночи, – подойдя ближе, начал он. – Позвольте разжиться мне парой стаканчиков. Я у вас там в коридоре кофемашину приметил.

– Могу предложить только пиво, – ехидно засмеялся дежурный, протискивая массивную голову в окошко.

– Да я не прошу чего-то невозможного. Всего лишь пару стаканчиков кофе, – разозлился Ярослав и подошел еще ближе. – Я все понимаю, вы управляете ситуацией, но будьте проще.

– Тебе бы тоже не мешало быть проще, все-таки в отделении находишься – отозвался человек в гражданке. – Да и такие, как ты, обычно не просят. Такие требуют. А потом, если что не так, бегут, как последние терпилы, в суды. Мажоры-белоленточники, вашу медь! У вас паспорт проверить – себе дороже. И если б ты как раз был попроще, то пил бы кофе дома. Задумайся об этом на досуге.

Человек протянул ему пластиковые стаканчики, и Ярослав, учтиво кивнув головой, побрел прочь. Ему нечем было возразить, и не было на это сил. Странный персонаж, вращающийся в порочной и ограниченной среде, не оставил шансов тому, чей телефонный справочник забит контактами далеко не последних людей общества. Тщеславие бито! Ночь была отвратительной, голова гудела, а организм требовал отдыха.

Прошло с четверть часа, как вновь появился Макс. Гораздо более энергичный, чем до встречи с капитаном, он хладнокровно, как герой, одолевший последнего противника, объявил:

– Скоро домой поедем! Вот только машина освободится, и начнут нас по домам развозить.

– Держи. Это твоя порция, – так же невозмутимо сказал Ярослав и протянул стаканчик с кофе. – О чем там беседовали?

– Обо всем понемногу. Как до такой жизни докатились и за сколько из нее можно выкарабкаться.

– Ну и?

– Да не забивай ты себе голову лишней информацией! Проблесковые маячки с сиреной заказывать не стал, все-таки город спит, – улыбнулся Макс, – ну а ты извини, если что не так. Вечеринка короткой вышла.

– Да ладно тебе, оба хороши. Давай-ка лучше, коллега, за приемлемое завершение встречи, – устало усмехнулся Ярослав и залпом выпил свой остывший кофе.

Патрульная машина катила по пустынным улочкам Санкт-Петербурга с его темными загадочными двориками и изрядно побитым асфальтом. Результаты переговоров рассеялись в бурной мимолетной ночи. Сегодня будет новый день, снова дорога и снова привычная жизнь. «Конец новогодней ночи, завтра наступит похмелье. Пустота», – как сказал один герой в культовой кинокартине. Кому-то – насыщенные встречи, вечеринки со спецэффектами, а кому-то – выполнение задач, поставленных на этих мероприятиях. И в этот момент Ярославу стало стыдно где-то глубоко внутри. Стыдно за то, что за этими бурными переговорами он элементарно забыл про Свету, за то, что в понедельник он будет с особым пафосом рассказывать об удачной презентации и непростых, но крайне плодотворных переговорах. Но все это было его новой ступенькой. Скорее игра, нежели серьезный бизнес, но игра, дарящая ощущение собственной значимости и удовлетворение. Войдя в номер, он небрежно бросил на пол пальто и портфель и в полном параде упал на кровать. Сон взял свое.

Глава 7

Невыносимо настойчивый телефонный аппарат взбудоражил гостиничный номер. Как выяснилось, еще ночью Ярослав звонил в отель с просьбой разбудить и заказать такси до вокзала. На часах было ровно десять. Женский голос с радостью отчитался об успешно выполненной задаче и напомнил о правилах выезда. Вот только выезжать совсем не хотелось. Не только выезжать, но и предпринимать любые усилия. Ярослав стал судорожно восстанавливать картинки минувшей ночи, бессмысленно глядя в высокий потолок и наконец пробормотал полусонным голосом:

– Черт возьми, как же башка трещит! Угораздило же меня!

Он лениво нащупал пульт дистанционного управления, неловкими движениями включил картинку телевизора. Вчерашний новостной канал уже вещал что-то с очередной пометкой «срочно». Начало крымской эпопеи дня минувшего имело весьма интересное продолжение. И пока Ярослав проводил захватывающие презентации и насыщенные встречи, события на полуострове менялись со стремительной скоростью. Там творилась история… Было не совсем ясно, чем же закончились переговоры с захватчиками зданий, но крымский парламент в итоге собрался. Собрался и проголосовал за отставку довольно осторожного правительства Анатолия Могилева. Ну а новым председателем Совета министров назначался радикальный лидер партии «Русское единство» Сергей Аксенов. В соответствии со всеми законодательными процедурами данное назначение якобы было согласовано с де-юре президентом Украины Виктором Януковичем. Таким образом, высшие эшелоны власти Крыма, по сути, отказались признавать фактическое руководство Украины. Ну а как же вопрос о статусе полуострова? Тот самый вопрос, о котором говорил пожилой железнодорожник? Верховный совет во главе со своим спикером и одним из главных идеологов местного сепаратизма Владимиром Константиновым практически единогласно поддержал проведение по этому вопросу референдума. Дата плебисцита как будто бы случайно совпадала с другой датой – датой досрочных президентских выборов 25 мая 2014 года. Да и формулировка выносимого на голосование вопроса была весьма неоднозначной: «Автономная республика Крым обладает государственной самостоятельностью и входит в состав Украины на основе договоров и соглашений». Каких договоров, каких соглашений? Так или иначе, жителям полуострова предлагалось или согласиться, или опровергнуть данное «утверждение».

Далее выпуск новостей освещал еще более интересные факты. То ли под впечатлением от данных судьбоносных решений, то ли по заранее спланированному сценарию все въезды на полуостров оказались заблокированы отрядами самообороны, казаками и бойцами крымского Беркута, а в ночь на 28 февраля, когда Ярослав с Максом достигали апогея деловой встречи, севастопольский аэропорт Бельбек вместе с воздушной гаванью Симферополя были заняты неизвестными вооруженными людьми. В Киеве начиналась истерика. «Русская вата» поднимала голову. Правда, в самой Украине не обошлось без перемоги [5], ибо днем ранее было сформировано новое правительство во главе с ярым русофобом и греко-католиком Арсением Яценюком, и в процессе этого формирования все будущие министры непременно проходили фееричную презентацию на переполненном и ликующем майдане. Украина медленно скатывалась к хаосу.

– Привет, коллега! Я тебе только что письмо отправил! – прозвучал в салоне такси оживший голос Ярослава. – Там вкратце то, что мы порешали на встрече. Все в силе, Олег, и проект наш будет, если на тестах не облажаемся. Заказчик согласен на все наши условия, включая сроки из твоего плана-графика. Поэтому давайте, дерзайте! Чем раньше мы завершим тесты, тем скорее подпишем договор.

– Ясно. Живы будем – всё сделаем, – невозмутимо ответил Олег.

– Будешь-будешь! У тебя другого выбора нет. Только, сам знаешь, без косяков у нас ничего не работает. Надо все предусмотреть, и главное, чтобы нас дистрибы с поставками не кинули.

– Хорошо, Славик. Еще что-нибудь будет?

– Конечно! В письме контакты Макса. По всем своим вопросам начинай общаться с ним напрямую, так правильней будет. И еще: в понедельник совещание в 11. Пусть Алинка создает встречу по проекту и пригласит всех, кто нам нужен.

Ярослав набрал номер Светы и бодрым голосом приветствовал супругу:

– Здравствуй, солнышко! Я уже на вокзал еду, а вы там как без меня поживаете?

– Мы в полном порядке, – показательно сухо ответила Света, – мне сейчас неудобно, приедешь – поговорим.

Вызов был сброшен, Ярослав с негодованием сверлил взглядом экран смартфона.

– Что, неурядицы? – неожиданно включился таксист и, не ожидая реакции, продолжил, – дай-ка я угадаю… Ты, значит, приехал в командировку, тут хорошенько почудил, и что-то из этого стало известно твоей подружке, так?

– Да ты просто Нострадамус, честное слово! – фыркнул Ярослав. – Такси – это точно не твое.

– Да не кипятись! У тебя на лице все написано, да и стекла потеют. Для меня ты книга открытая, таких постоянно вожу.

– Здорово. Повезло тебе, – проворчал Ярослав.

– Ты в дороге выспись хорошенько, а то на всех чертей похож, – продолжил извозчик, не обращая никакого внимания на недоброжелательность клиента. – Ну а приедешь когда, будь поласковей и купи, что ли, цветов каких-нибудь. Все-таки жена, судя по кольцу на пальце.

– Как скажешь, шеф. Будь по-твоему!

Засыпая, Ярослав прощался с прекрасным Петербургом – окном в Европу. Вернее, с приоткрытой форточкой, за которой под свинцовыми тучами русской Балтики веками плещется холодный Финский залив, что маленькой занозой впился в громадное тело государства. А здешний Кронштадт – форпост Большой Орды, попирающей основы прогрессивного человечества. И сегодня футуристичный «Сапсан» с немецкой точностью летит сквозь унылые пейзажи гаражных кооперативов, обшарпанных платформ и загадочных промышленных зон, где, казалось, никто никогда ничего не производил, а своим появлением они обязаны каким-то неведомым природным явлениям. И вот несется это удивительное создание по незыблемой тверди российского консерватизма, словно яркий луч солнца разрезает тучи Северной Пальмиры. Одно чуждо другому, взаимоисключаемо! Но посредине мечется некая сущность: снует между комфортом немецкого качества, мягким креслом, чашкой кофе – и тем размашистым абсурдом, что остается за окном электропоезда, изрядно побитым, но все еще весьма основательным фундаментом, внушающим чувство призрачной безопасности, вечности, непоколебимости, ставшим основой для грандиозных свершений грядущих поколений. И мысль парит над бескрайними просторами в бесконечных поисках смысла.

Ярослав позвонил в дверь квартиры. Света подчеркнуто неторопливо открыла дверь.

– Приветик, как вы тут? Как зубки у наследника престола? – как ни в чем не бывало сказал он и попытался обнять супругу.

Света отвернулась:

– Все нормально у нас. А ключами ты открыть не догадался? Может, здесь ребенок какой спит, или ты опять забыл? Правильно, ты же сам с ним возиться не будешь!

– Ну не дуйся на меня, солнышко. Я правда вчера занят был. Такой день напряженный. Прости меня, – прошептал Ярослав и снова попытался заключить Свету в свои объятия.

– Уйди от меня, не хочу я с тобой разговаривать. Я не знаю, где ты, что с тобой! С кем ты, наконец! – заводилась Света. – Я не сплю, переживаю! Сашка орет! Тебе наплевать на меня, тебе наплевать на нас!

– Ну не ругайся. Работа. Совсем закрутился.

– Я знаю твою работу! – зашумела Света. – Вы там гуляете ночи напролет, вот они, ваши встречи деловые. Так ведь? Ну скажи мне честно, в этом твоя работа заключается?

– Я скажу тебе честно. Расскажу все, как было, только успокойся, – улыбнулся Ярослав и взял за руку супругу. – Вчера часов в одиннадцать вечера мы достойно закончили встречу. Я правда был занят. Потом с Максом, это ответственный за проект человек, поехали продолжать в кабак с живой музыкой. Все, в принципе, как обычно. Там мы хорошо посидели и за неподобающее поведение загремели в полицию. А поведение это заключалось в том, что мы спели на сцене этого гадюшника. Из-за этого немного поругались с охраной, и те решили вызвать наряд. Вот она, вся правда, – спокойно ответил Ярослав. – Вскоре мы благополучно покинули отделение и разъехались по домам. Вот и всё!

Света одернула руку и отпрянула.

– Вот и всё?! Вот и всё, говоришь? – словно спичка, вспыхнула она. – Ты и в полиции успел побывать! Ничего себе у тебя работа! А завтра тебя во время этой работы побьют на улице или, не дай бог, убьют? И нас одних оставишь? Вот и всё, как ты говоришь! Ты зачем женился, зачем семью создавал, если тебе постоянно в жизни чего-то не хватает? – кричала Света, уже забыв, что в соседней комнате спал сын.

– Да. Ты права. Во многом права, но я не могу быть паинькой и тащить эти чертовы контракты! Вышло недоразумение, но это моя работа, солнце мое!

– Да меня достала твоя работа! Ты нам нужен! Такой, какой есть, или, вернее, какой ты был – чуткий и заботливый. Простой обычный парень, муж и отец, а не твоя дурацкая карьера. Я даже не могу сейчас понять, какой ты на самом деле. Вечерами все мысли у тебя в работе, в выходные постоянные звонки, переписки. Там твоя жизнь, а мы – как приложение к ней. Послушай себя, как ты стал с людьми разговаривать. Ты стал надменным, ты будто издеваешься надо всеми. И это всего за несколько месяцев твоей идиотской работы! Ты думаешь, я глупая домохозяйка и ничего не замечаю? Ты в этом сильно заблуждаешься.

Света завелась не на шутку. Бессонные ночи наложили свой отпечаток, а виновником последней, по-видимому, был Ярослав. Он все это понимал. Как понимал и то, что супруге необходимо выговориться. С шумом, слезами, как угодно. И готов был все это выслушать, чтобы потом, по мудрым заветам питерского таксиста, еще раз обнять и невзначай преподнести золотую цепочку с кулоном, что он купил по дороге домой.

Света тем временем выплескивала все накипевшее:

– Меня стал раздражать весь этот пафос! Он противен мне! – заплакала она. – И нашу машину, с которой было так много связано, ты променял на этот дурацкий катафалк. От него смертью тянет…

– Успокойся, – нежно прошептал Ярослав и наконец поймал в объятия супругу.

Света упала ему на плечо, тихо всхлипывая:

– Я боюсь. Только бы чего не случилось. Было тихо и спокойно, а сейчас как-то все поменялось. Не нравится мне это. Мне ты нужен, рядом.

– Не бойся, солнышко, я всегда буду рядом. Что бы ни случилось, до конца дней своих. Я тебе обещаю!

Глава 8

Ярослав агрессивно рулил в направлении офиса, объезжая дорожные затруднения. Размеренные выходные дали заряд энергии и прощение любимой супруги. Уже подходя к офису, на заднем дворе он заметил сверкающий темно-зеленый «Бентли». Этот автомобиль принадлежал хозяину и денежному мешку компании – Андрею Николаевичу. На этой мини-парковке за оградой своих железных коней оставляли или он, или его правая рука и по совместительству генеральный директор конторы – Геннадий Викторович. Если первый появлялся здесь по особым случаям, то второй со своим премиальным «Мерседесом» обозначался довольно часто и мог часами сидеть в своем прокуренном кабинете и решать одному ему известные проблемы. В этот день оба элитных авто красовались на стоянке.

– Привет, Алинка! Ты все цветешь?

– Стараемся. Тебя Андрей Николаевич и Геннадий Викторович ждут.

– Я так и понял, судя по тому, что они оба здесь. Кстати, если боссы планы не собьют, то у нас совещание в 11. Олег говорил тебе?

– Да, я в курсе. Приглашения отправила, и все, кроме тебя, подтвердили, – улыбнулась девушка, – Как командировка твоя? Вижу, посвежел немного.

– Командировка штатно, а свежесть – от семейных выходных. Хороший сон и прогулки в парке делают свое дело, – нехотя отчитался Ярослав и проследовал вверх по лестнице.

Через мгновение он уже восседал в кожаном кресле в просторном кабинете своего главного босса. Мебель из массива дерева, окрашенного в темные тона, и декор в ретро-стиле подчеркивали, что хозяин кабинета человек весьма основательный. Шторы на старомодном карнизе наполовину скрывали вид с третьего этажа особняка. В окне виднелся старый намоленный храм. Напротив Ярослава сидел Геннадий Викторович, рослый, немолодой, в черном костюме. Дополняя антураж, он курил трубку, из-под его густых усов вырывались клубы синего дыма. За большим дубовым столом на правах хозяина председательствовал Андрей Николаевич, короткостриженый седоватый мужчина за пятьдесят с огромным лбом и неестественно широкими скулами. Он был коренаст и напоминал постаревшего братка из лихих девяностых, успешно легализовавшего свой бизнес. Возможно, так и было, но, так или иначе, теперь он являлся довольно крупным инвестором в различных сферах экономики и небезуспешно вращался в околополитических кругах при одном из комитетов Государственной Думы.