Полная версия:
Автостоп по краю лета
Его глаза, серые, холодные, как будто отделённые от него остального, смотрели на меня в упор. Наконец я хоть что-то разглядел в этом человеке!
Он продолжал, его голос зазвучал властно и уверенно:
– Вас будут жестоко карать и мучить. Те, кто не следовал за мной, потом страдали и раскаивались. – Он прожигал меня взглядом. – Они терзались, горели и плакали… Поверьте, им было очень, очень больно!
На контрасте с зауряднейшим видом его глаза сверлили насквозь, а слова били по голове молотком. До горла добиралась горячая, с солёным привкусом, волна адреналина. Совсем не вовремя заколотилось сердце.
Как понять суть происходящего, кто явился предо мною?
– Кто вы? Дьявол, что ли? – с отчаянием попробовал я остановить затянувшийся фарс.
– Как вы догадались? – мгновенно, без какой-либо паузы, ответил мужчина.
Я понял: где-то на этом ответе, что бы далее ни последовало, нужно заканчивать, – и, не умея сдержать дрожь в голосе, сказал:
– Нам нечего больше обсуждать.
– Хорошо, – немного спокойнее отозвался он. – Может быть, даже отлично. Увидимся перед смертью.
Человек повернулся и тем же ровным шагом удалился по набережной. Руки мои тряслись, однако я сжал гитару и допел «Северный ветер» Фадеева и Линды.
* * *
За полгода до поступления в универ, белой морозной зимой я крестился в церкви на Вознесенской горке. Крестился осознанно, обретя веру в позднем подростковом возрасте.
На меня повлияло общение с семьёй друга детства, чтение и обсуждение с ним книг о православных святых и подвижниках. Мы с другом часами говорили о прочитанном, примеряя древние истины к нашему времени, полному суеты и неопределённости.
Так что этот человек с набережной смог произвести на меня впечатление!
Друзья же говорили мне, что в последнее время на улицах полно городских сумасшедших, а потому переживать не о чем.
Надеюсь, они были правы, ха.
Глава 6
Где-то к концу лета на вечерней сессии с гитарой в моей голове что-то щёлкнуло: а ведь я мог бы так играть не только здесь, рядом с домом… У меня получилось бы петь под гитару и в других городах! И вообще – я мог бы так путешествовать!
Набережные и бульвары, где играют уличные музыканты, есть везде, развивал я мысль; на ужин себе я бы заработал. Перемещаться можно автостопом: я знал, что в теории тебя бесплатно могут подбросить по трассам между городами. Ночёвки найдутся у новых друзей, с которыми придётся знакомиться на месте. В крайнем случае всегда можно переночевать на природе.
Звучит туманно и авантюрно, но, возможно, план осуществим?..
До сих пор я не бывал нигде, кроме родного города или, самое большее, области. Москва, Питер, другие известные города – все они были красивыми картинками в моей голове. Как круто было бы увидеть их вживую!
Заодно я бы узнал, чего я стою в этом мире без привычного оберегающего панциря: дома, старых друзей, стипендии. Смогу ли я так выжить – да ещё и перемещаться по стране?
Путешествовать без денег, с одной только гитарой. Реальная, полная в самом экзистенциальном смысле свобода.
Эта идея по-настоящему вдохновила меня!
Серебряный свет разбудил тебя,Невидимые открылись двери.Собирайся, тебя ждёт ветер —Поменять покой на шум моря.
* * *
Весь следующий учебный год, занимаясь параллельно кучей разных дел, я медленно вынашивал идею автономного путешествия.
Купив большую карту России, я периодически раскладывал её на полу и рисовал потенциальный маршрут. Вопросов набиралось много, карта позволяла визуализировать пути и сценарии, но пока моя задумка выглядела фантастически: примерно так же я мог чертить маршруты перелётов к другим звёздам.
Своими мыслями я делился с другом, потрясающим добряком Александром Куракиным.
С Александром я был знаком пару лет. Он учился в юридическом, носил очки в массивной классической оправе, говорил глубоким баритоном и зажигательно хохотал. Жил он недалеко от моего универа, так что я часто заходил к нему в гости, делясь аккордами недавно подобранных песен Бориса Гребенщикова – БГ, как все говорили. Мы оба по нему фанатели.
Планируемое мною путешествие тоже стало темой нашего общения.
– Логистически получается, что, выезжая из Еката, я должен проехать Пермь, Казань, Нижний Новгород и задержаться в Москве. Дальше двигаюсь в Питер – через Тверь, Валдай, Великий Новгород. Непонятно только, как возвращаться. Ехать из Питера тем же маршрутом обратно в Екатеринбург не очень интересно… – Так я включал фантазию и визуализировал предполагаемую траекторию движения по стране.
– Лёха, смотри, можно срезать и ехать обратно напрямую – через Череповец, Ярославль, а дальше снова через Нижний, Пермь, и так до Еката! – включался в обсуждение Александр.
* * *
Подковывая себя в теоретической части, я вооружился небольшой книжкой, где рассказывалось, что такое автостоп и как им заниматься. Оттуда я почерпнул несколько полезных советов.
К примеру, следовало думать об удобстве водителя больше, чем о себе: вставайте с голосованием там, где водителю удобно остановиться, а не там, где удобно стоять вам.
Также мне запомнилась фишка про ГАИ: да, в теории вы можете голосовать у поста и в самом крайнем случае даже попросить гаишника остановить для вас машину, но имейте в виду: обращение к «тёмным силам» когда-нибудь к вам вернётся.
Давались в книжке советы и про «вписки» – ночёвки у знакомых в новом городе. После вашего визита всё в квартире должно выглядеть лучше, чем было до вас. Если вам разрешили принять душ, вымойте за собой ванну так, чтобы она выглядела чище, чем до того, как вы туда залезли!
Делился я своей идеей и с другими друзьями. В ответ, случалось, слышал мнение: «Когда-то это было возможно, но в наше время это настоящий экстрим!» Однако те, кто хорошо знал меня, говорили иначе:
– Просто прыгай, Лёха, крылья вырастут в полёте!
* * *
Время шло, мне исполнилось восемнадцать, я заканчивал второй курс УГТУ. Приближалось лето, в начале которого я должен был сесть в свою первую попутку и двинуться к Москве!
Хорошо помню магазин на Гагарина, где я покупал для будущего похода рюкзак, выбирая между маленьким дорожным и большим альпинистским. Я выбрал вариант покрупнее. Ожидалось, что он обеспечит мне больше автономности, расширит возможности перемещения и позволит спать в любых местах. Да и в целом выглядел он внушительно.
С очередной стипендии я купил несколько банок консервов и пару пакетов крупы: тогда я думал, что буду варить себе кашу в котелке у дороги. Простой как три рубля спальник, лёгкая ветровка от дождя, бельё, походный нож, зажигалка, запасной набор струн, горсть медиаторов. Кажется, это было всё.
Мой габаритный рюкзак чувствовал себя полупустым с таким скромным набором, но всегда хорошо иметь пространство про запас, так что на эту тему я не переживал. Завершив подготовку, я поставил рюкзак на видное место на кухне. Он должен был напоминать мне о том, что выезд не за горами.
Апрель, май – и грянет лето.
Глава 7
Так, не спеша, но уверенно, я продвигался в своих планах, и вдруг в конце мая ко мне приехала мама – для важного, по её словам, разговора.
– Алёша, вот смотри… – Мама всегда звала меня уменьшительным именем, исключения составляли редкие поворотные моменты, когда я становился для неё Алексеем. – Подруга моя, Света… Помнишь, в киоске работала? Они с матерью заняли денег и выкупили этот киоск и второй рядом. Теперь работают на себя, наняли продавцов. Света говорит, что трудно, но она справляется. Обновила гардероб, купила шубу, выглядит хорошо.
Мы разговаривали на маленькой, давно не видевшей ремонта кухне; окно её выходило во двор.
Мать налила в кружку кипятку из старого алюминиевого чайника и поискала заварку. Её у меня в доме не нашлось: конец месяца, продукты к этому времени заканчивались. Мать села за стол и поставила кружку с кипятком перед собой.
– Так… Хорошо, и?.. – Я пока не очень понимал, к чему она ведёт.
– Нам реально нечего есть сейчас, очень тяжело в семье. Вадиму тоже нелегко.
(Вадим, мой младший брат, ещё ходил в школу и жил с родителями.)
Мать оторвалась от кружки и посмотрела на меня:
– Нам нужно что-то делать, понимаешь?
Я прекрасно её понимал.
Разговор перерастал Алёшу и начинал претендовать на Алексея. Я подошёл к окну посмотреть на знакомые молодые деревья во дворе, на их свежую листву: ветки тянулись к моему этажу; каждый год они становились ближе, но до моих рук пока не дотягивались.
– Мама, ты что, тоже хочешь купить киоск?
– Да Света сказала, что поможет, всё покажет. Я её давно знаю, могу доверять ей. Деньги можно взять под залог квартиры – она наша с тобой, мы можем решить это. – Мать заговорила быстрее, похоже, это была важная для неё тема, она видела открывшуюся возможность, которую не хотела упускать.
– Слушай, мам, ты помнишь, что я скоро выезжаю в путешествие? Вот, даже собрал всё к поездке. – Я показал на ждущий меня в кухонном углу рюкзак.
– В семье есть нечего, а ты в путешествие собираешься? Ну, нечего сказать…
Жизнь в ту пору была непростой, и мать точно можно было понять – действительность настоятельно требовала перемен. Мелкой торговлей в девяностые занимались люди с небольшими деньгами, и мы могли бы вступить в это новое для нас сословие. Мать была уверена, что лучшим кандидатом на организацию такого бизнеса буду я.
Что я мог ответить на материнские запросы? Это и вправду походило на сыновний долг, и мать, наверное, была права. Надо пробовать. Кругом к тому же просматривался прогресс: на смену киоскам – железным будкам понемногу приходили современные конструкции, всё начинало выглядеть цивилизованно. Да и вообще, меня, молодого, считающего копейки человека слово «бизнес» вдохновило – возможно, это шанс изменить нашу жизнь!
Таким образом, прямо на моих глазах вынашиваемая с прошлого года мечта о путешествии каким-то волшебным образом начала рассасываться в воздухе, и мои мысли и усилия на ближайший год погрузились в совершенно новую для меня коммерческую тематику.
* * *
Пролетел ещё год, мне стукнуло девятнадцать.
За это время я прошёл свою первую школу бизнеса, притом в самом практическом, земном её приложении. В годовую программу обучения входили следующие предметы: установление и поддержание контактов с бандитами, крышующими торговые площади в центре города; постройка там павильона в новом торговом комплексе у кинотеатра «Октябрь»; наём двух продавцов и управление ими; закупка товара на оптовых рынках и эксперименты с ассортиментом; сбор выручки; общение с городской администрацией и коллегами по соседним магазинам; и, наконец, отстёгивание бандитам и выплаты банку.
Остаток после всех выплат (а это было не так уж и много) доставался семье и мне самому.
Нужно признать, история с киоском стала для меня настоящей эпопеей!
Всё началось с того, что постройка нашего остановочного комплекса затянулась на полгода. В первую очередь задержка относилась к капитальному строительству, за которое отвечала контора, нанятая бандитами на деньги торговцев, а потом затронула и оформление интерьера в виде полок и другого торгового оборудования, за которое отвечал я сам.
Шли месяцы. Мы смотрели, как строители кладут бетонный фундамент, возводят стальной каркас, а затем закрывают всё огромными стеклянными блоками. Напоследок, зимой, я ещё несколько недель ходил со столяром выстругивать и подгонять полки и доводить помещение до ума. На улице было минус двадцать пять, и спасались мы только дымящимися корн-догами, которые покупали в будочке на углу у «Октября» и за которыми бегали каждые три часа, притопывая ногами от холода.
В итоге вместо запуска ранней осенью мы выходили на открытие в февральские морозы.
В зимнем тумане на Карла Либкнехта поднялись высокие стеклянные конструкции, смотрящие на оживлённую улицу прозрачными витринами четырёхметровой высоты. Зеркальными задниками в форме черепашьих панцирей они выходили на троллейбусную остановку. Да, это были наши павильоны!
Толпы народа в облаках пара вываливались из троллейбусов. Поднимая воротники, люди быстрым шагом направлялись к проспекту Ленина. По пути они заглядывали в витрины в привычном поиске сигарет и сникерсов, однако до запуска оставалась пара недель, и потенциальные покупатели спешили дальше, вызывая у нас, торговцев, физическую боль от ускользающей выручки.
* * *
Первые недели после открытия были сумасшедшими. Пока я не нанял продавцов, мне и матери приходилось спать, чередуясь, в холодном киоске, еле прогреваемом электрической печкой, просыпаясь для продажи пачки сигарет или бутылки пива в четыре часа утра.
Раза два в неделю около восьми утра я садился в нанятую потрёпанную «Газель» с фургоном и ехал по двум-трём оптовым рынкам на закупки. В одном месте покупались короба шоколадных батончиков по хорошим ценам, в другом приобретались блоки сигарет, в третьем я договаривался о доставке пива.
Всё оплачивалось наличными из кассы – их я таскал с собой в специальной сумке на поясе. Ох, как ловко я научился пересчитывать мятые, затёртые купюры!
Мы продавали классику уличной торговли: сигареты, газировку, шоколадные батончики, сладкие рулеты, пиво. В топе были крабовые чипсы; неплохо шёл джин-тоник в банках – даже зимой. Не обходилось без крепкого алкоголя. И ещё, из чувства прекрасного, на отдельном рынке я закупал массандровские вина и зелёные оливки из Италии: первый раз в жизни попробовал их на вкус, захватив банку на вечеринку с друзьями!
* * *
Среди историй того времени особняком стояли взаимоотношения с бандитами, державшими нашу территорию.
С нами работала одна из «центровых» бригад в четыре человека, все их знали в лицо. Не знаю, чем точно занимались эти молодые, до тридцати лет ребята в свободное от нас время… Бывало, кто-то из них исчезал на несколько месяцев, а кто-то, вдруг пропав, после паузы появлялся на костылях.
Отношения с ними складывались нормальные, но все знали расклад: нормальные, пока ты платишь, а дальше всё решают другие методы.
Однажды, подходя к нашему комплексу, я заметил белый дым, поднимающийся из дальней его части. Добежав до места, я обнаружил у павильона «Радиоэлектроника», соседнего с моим, пожарных. Они уже завершили своё дело и сворачивали шланги, протянутые от пожарной машины, поставленной на остановке за нашими киосками. За ней образовался целый затор из троллейбусов!
Залитый в процессе тушения павильон выгорел внутри почти полностью, несколько витрин растрескались и обвалились. Думаю, там сгорел весь товар, да и само строение нуждалось теперь в капитальном ремонте.
Как мне потом рассказали соседи, питерская компания, работавшая в этом месте и владеющая сетью магазинов радиоэлектроники, отказалась оплачивать «центровым» тариф на «крышу» по новым, повышенным расценкам. Питерские подключили свои каналы и людей – пошли на принцип. В результате им дали понять, что церемониться с их бизнесом никто не станет, откуда бы они ни были.
Ребята с электроникой съехали. После ремонта павильона в нём открыла магазинчик хозяйственных товаров совершенно другая компания.
* * *
Вся эта торговая история была нереально новой, местами жёсткой и отрезвляющей, но, должен признаться, увлекательной. Думаю, целый новый слой личности нарос на мне за тот год, и было ясно, что наработанный опыт точно не будет лишним в дальнейшем.
Глава 8
И вот наступило очередное лето! Киоск худо-бедно функционирует, основные процессы настроены, а я уже не занимаю на своём малом предприятии одновременно должности директора, закупщика, продавца и мальчика на подхвате.
У меня снова появилось время для музыки, и я выбираюсь на Плотинку с гитарой – теперь из чистой любви к искусству. Имея небольшой доход от бизнеса, я мог позволить себе играть на бульваре исключительно в своё удовольствие. Было приятно стоять на берегу, петь и видеть, как люди останавливаются, слушают, как-то реагируют.
Но чувствовалось во всём этом что-то не то, и легко догадаться, что именно.
Несмотря на ежедневную занятость – учёба, киоск, репетиции с группой, «Телефон доверия», на поверхность моего сознания вновь выплывали мысли о путешествии. И они по-прежнему пробуждали во мне настоящее вдохновение!
Кроме того, даже с появившимися деньгами от бизнеса я сохранил первоначальную идею: путешествовать без денег, с одной гитарой. Увидеть себя как есть, взобраться на уходящую в небо скалу без страховки – эта идея будоражила моё сознание.
Я вернулся к своей подготовке.
Рюкзак с прошлогодними консервами опять переехал из кладовки на видное место.
Кроме того, пора было собирать более продвинутый комплект инструментов уличного музыканта – и начать следовало с акустической гитары, подходящей для игры на улице.
Моя старая акустика точно отслужила своё. То была фанерная гитарка с тоненьким голоском, из которой что-то внятное можно было извлечь только в домашней записи, приставляя инструмент вплотную к микрофону. При игре вне дома её нежная конституция в пух и прах проигрывала уличным шумам: она давала скорее балалаечный звон, нежели гитарный тембр.
Новую гитару я выбирал с чувством, с толком, с расстановкой. У меня завелись деньги от бизнеса, так что я искал подругу посерьёзнее и для долгих отношений.
После двухмесячного хождения по музыкальным магазинам я встретил наконец экземпляр, который лёг в руки как родной! Тёмная акустическая гитара с крупным выпуклым корпусом, гравировкой на обечайке, чёрным матовым грифом и красивым орнаментом розетки. Качество звука гарантировали редкая ситхинская ель, из которой была сделана верхняя дека, и благородное красное дерево деки нижней. В комплекте с гитарой шёл непромокаемый мягкий чёрный чехол.
С первого же прогона на Плотинке я почувствовал разницу!
Кажется, и прохожие заметили чарующий звук этого инструмента: моя новая акустика не только чётко доносила мелодии, но и раскатывалась тембром на низах! С такой гитарой я гораздо увереннее представлял себя в долгом путешествии. Ведь моё выживание будет зависеть от неё – в самом прямом смысле!
Ещё мне в голову пришла идея обзавестись губной гармошкой с самодельным держателем. Купил я её за копейки в одном из магазинов, где присматривал гитару. Работала гармошка в связке с хомутом – проволочной конструкцией, надеваемой на шею. На хомуте закрепляется гармошка, и исполнитель может играть на гитаре и петь, а в вокальных паузах подыгрывать себе на дополнительном инструменте.
Когда выступаешь в такой амуниции, ощущаешь себя этаким человеком-оркестром, и у публики это вызывает особый интерес: ты уже не очередной «гитарист в переходе», а настоящий шоумен!
* * *
В один из июньских дней я взял свой новый чёрный джинсовый костюм и порезал его до дыр хозяйственными ножницами – и штаны, и куртку.
– Ты что, попал под комбайн?
Так надо мной ржали торговцы-коллеги в соседних павильончиках, когда я в изрезанных джинсах заявился по каким-то делам к себе. А мне нравилось! Светило летнее уральское солнце, мои отросшие волосы ловили лёгкий ветер, я шёл по улицам с гитарой в рваном костюме, и прохожие смотрели на меня и улыбались.
Вместе с ними улыбался и я.
Признаюсь, иногда меня посещало ощущение, что всё играет против моего плана, что мой микробизнес даже в теории не отпустит меня в какую-то непонятную поездку, что от меня ждёт надёжности семья, что я просто не знаю, когда и как начинать свой путь.
Но чаще мысли о запланированном путешествии грели мою душу и заряжали так, что я отбрасывал все сомнения.
Глава 9
Глядя сквозь годы на то, что я делал тогда, не перестаю удивляться основательности своей подготовки.
Думаю, это была исключительно интуитивная потребность, на грани инстинкта самосохранения – перед прыжком проверить манящую воду. Не хотелось свариться в кипятке, хотелось выйти молодцом.
Я начал ходить на тусовки неформалов нашего города – так, будто я был не местным, а проезжающим из другого города автостопщиком, который находится в поисках знакомств и места для ночёвки.
В центре любого города существует классическое арт-место. В нашем городе это была «Плита» у ЦУМа. Художники выставляли там свои картины, а волосатые парни вроде меня играли на гитарах. Люди знакомились, общались и просто тусили. Вечерами я стал приходить на «Плиту» и знакомиться с обитающими там неформалами под свою нехитрую легенду заезжего гостя. Конечно, всегда был риск наткнуться на кого-то знакомого, но пока удача была со мной.
Как-то вечером я набрался храбрости и заявил в кругу неформалов, что хотел бы найти вписку, потому что мне негде переночевать. Слабо прикрытая, но в целом невинная ложь.
Неожиданным образом на мою просьбу откликнулась миниатюрная зеленоглазая девушка. Ей было лет шестнадцать-семнадцать, звали её Аней, она была милой и даже симпатичной; лишь пирсинг в носу диссонировал с её невинным видом.
– Привет, народ, здесь где-то можно найти вписку на ночь?
– Привет! – Аня, похоже, присматривалась ко мне. – А ты откуда?
– Да проездом тут, на пару ночей, дальше в Питер еду. – Я врал и не краснел.
– Слушай, ну у меня можно переночевать, я только родителей предупрежу. Давай тогда в семь снова здесь?
«Родителей, – отметил я про себя. – Ну ладно, в конце-то концов, мне надо просто переночевать, остальное уже детали».
– Конечно, спасибо, обязательно буду!
Ребята в компании удивились столь быстрому контакту, я же был воодушевлён и благодарен этой незнакомой девушке; и больше всего я радовался тому, что удивительная концепция «нахожу вписку у незнакомых людей», похоже, работала.
Аня жила в Пионерском посёлке, одном из спальных районов Екатеринбурга. От «Плиты» мы поехали на трамвае, затем пешком добрались до новой многоэтажки, поднялись на лифте и вошли в квартиру.
Нас встретили её родители. Можно представить моё удивление, когда вместо ожидаемого скандала я увидел любящую и понимающую семью – вежливых маму и папу, которые, судя по всему, адекватно относились к закидонам юной дочери.
Аня познакомила нас и провела меня в свою комнату. Нам принесли перекусить, а потом и вообще позвали на кухню ужинать. Здесь я должен был подумать: что-то тут слишком не так! Однако всё было в порядке, мне просто нереально повезло с моей первой впиской!
К слову, таких мажорных ночёвок у меня больше не было во всей этой истории; наверное, это был подарок неба на пробу – чтобы я не боялся будущего.
Меня уложили в углу Аниной комнаты, постелили простое одеяло, дали подушку, плед, и я прекрасно выспался. Меня даже накормили завтраком! Короче, это оказалась самая нереальная вписка в моей жизни! Сама судьба словно шептала: вперёд, друг мой, впереди тебя ждут замечательные приключения!
После завтрака, в прекрасном настроении, я поблагодарил Аню и отправился домой со своей гитарой и гигантским, пока вхолостую катающимся на спине рюкзаком. Было о чём подумать с этой первой, такой вдохновляющей ночёвкой!
* * *
В настоящем путешествии чудес лучше не ждать. С такой установкой, и чтобы жизнь не казалась мёдом, я начал переносить себя в ситуации, противоположные первому опыту.
Поздним вечером или ночью, особенно если лил дождь, я брал рюкзак, укладывал гитару в непромокаемый чехол, надевал куртку с капюшоном, выходил на улицу и шёл куда глядят глаза – напролом между домами, под мостами, через дороги, дальше и дальше от дома. Это было то, что мне нужно: примерно таким мне виделся сценарий, когда я не нахожу вписку и вынужден скитаться по незнакомому городу в поисках угла на ночь.
В один из таких ночных заходов под холодным ливнем я подумал: пожалуй, пора протестировать полный пакет бомж-ночёвки. Если я застряну таким образом в каком-нибудь городе, что я буду делать, где спать? Вариант «на лавочке в парке», пусть и небезопасный, в теории сработал бы, но только в сухую погоду.
Прячась от ливня, я нырнул в одну из встретившихся пятиэтажек и подумал: «А ведь это неплохая идея! Может, попробовать поспать в подъезде?»
Найти укромное местечко в предбаннике, за дверью, – вот первое, что пришло мне в голову. Вроде не льёт, и выход близко.
Как ни странно, никакого уютного местечка при входе не обнаружилось. В этом старом доме дверь подъезда при открытии перекрывала всё входное пространство.
Поднявшись на один пролёт, я решил, что, в теории, могу прилечь на лестничной площадке между первым и вторым этажами. Одна проблема – в этом случае слишком велика вероятность того, что на меня наткнутся жильцы с верхних этажей. Нужно подниматься выше.
Кстати, может быть, открыт вход на чердак? В кино такие проходы всегда свободны – тут тебе и сюжетная линия, и красивая панорама!
