скачать книгу бесплатно
в Строгановке пришлось оставить. Ведь она ухаживала за дорогой ей Ниной
Георгиевной уже 11 лет. Наверно поэтому и не сложилось, но ни о чем, даже на
мгновение, Ира не жалела.
13
Во время просмотра альбома разгорелись нешуточные страсти.
– Да, именно! Почему полное равнодушие к судьбе такой великой актрисы?! Может быть, кому-то и все равно, а мне нет, – горячился Михаил.
Нина Георгиевна спокойно выслушала и сказала:
– Миша! Мне не нужна их жалость. Жалость тех, кому по сути безразлично, существовала я когда-либо или нет. Вы бы приняли помощь от таких
людей? Миша молчал, насупившись.
– Вот и я тоже думаю. Давайте к этой пустой теме больше не возвращаться. Опять принесли торт, Мишенька? Будем пить чай!
Однажды, поздно ночью, в трубке зазвучал взволнованный голос Ири-ны:
– Умоляю! Я знаю, что вы приедете быстрее скорой. Ей плохо. Очень
плохо. Актриса лежала в постели, слегка наклонившись на левую сторону.
– Я пыталась её усадить, но она все время падает, – расплакалась
Ирина. Михаил проверил зрачки.
– Нина Георгиевна! Вы меня слышите?
Слегка кивнула. Он взял её за пальцы.
– Сожмите мои руки так крепко, как только можете.
В ответ, правая кисть ощутимо сдавила Мишину ладонь. Левая… даже
не шевельнулась…
– Я сделала всё как вы велели, – взволнованно докладывала Ирина.
– Сразу раздавила аспирин в порошок и дала ей с водой проглотить.
– Вы умница, – похвалил Михаил и, взяв телефон в руки добавил: —
сейчас буду звонить в свою больницу и договариваться о транспортировке.
Актриса затрясла головой.
– О нет! Никуда не поеду, – еле слышно, одними губами сказала она.
– Вы забыли. Я ещё жива.
Нина Георгиевна восстанавливалась после инсульта на удивление
быстро. Пальцы на левой руке уже шевелились, и она старалась садиться в
постели без посторонней помощи.
– Доктор! Смотрите, что я могу.
– Подождите! Я вам подушку подложу.
– Не подушка мне нужна, Мишенька, а надгробный камень.
– Вы знаете, что я не люблю такие ваши шуточки, – с преувеличенной
строгостью сказал Михаил.
14
– Любите, любите! Вот и Иришка тоже ко мне пристает последнее время. «Давайте говорит, Нина Георгиевна, вставим вам керамику». А зачем? Чтобы у меня были самые красивые зубы на кладбище?
Все рассмеялись.
– Ну, вижу, дело пошло на поправку, – похвалил Михаил.
– Нина Георгиевна!
– Да, Ириша.
– Я давно хотела вас спросить… Не сердитесь на меня, ладно? Ваша
дочь… Вы не желаете… Вобщем, чтобы я позвонила ей и пригласила приехать…
– Считай, что я не слышала этого вопроса.
– Но вы же мучаетесь....
– Дорогая моя Ириша! Я давно простила её. За всё. Не в этом дело. Ты
эту… женщину не знаешь. Видишь во всех доброе… Я ещё не остыну, а она уже
метры квадратные да статуэтки считать начнет. Кстати. Ту, которую подарила
мне Уланова, оставь себе и никогда не продавай. Ценная вещица. А Наталье
позвонишь, если захочешь, только когда я уже буду на ладан дышать. Актриса
задумалась…
– Вообще-то хорошо, что ты спросила…
И совсем другим тоном добавила:
– Ирочка! Возьми ручку и бумагу. Вон там, в столе. О Господи! Кому я
это говорю. Ты лучше меня всё тут знаешь. Сейчас, я продиктую вам, голубушка, кое-что. Вы записывайте, не спорьте и не перебивайте. Сделайте в точности
как я скажу.
И актриса начала тихо диктовать, не обращая внимания на протестующие жесты и возгласы, прерывавшие иногда её монотонную речь. Закончив, она потребовала:
– А теперь дай мне ручку.
Спросила число. Поставила и размашисто расписалась.
– Мой последний автограф, – грустно сказала она и добавила с иро-нией – Самый дорогой… Во всех отношениях. Прочитай вслух.
Ирина начала читать, громко возмутившись в нескольких местах, но
актриса с любовью смотрела на неё и только улыбалась.
– Боюсь… Я не смогу… так, – сказала Ирина.
– Хорошо, – произнесла наконец Нина Георгиевна, дождавшись, когда её доверенная успокоится. – Мы заключим пари. Если я ошибаюсь в своей
дочери и она прольёт хоть одну слезу у моей постели, – поступишь по-совести.
Так, как подскажет сердце. Значит, ты выиграла, и я не научилась разбираться
в людях. Если же нет… То победа останется за мной. Согласна? А то… буду
являться тебе каждую ночь и включать свет. Пари?
15
– Пари, – улыбнулась Ирина, вытирая выступившие слёзы.
Через неделю у актрисы случился ещё один удар, и она лежала в постели совершенно без движения, не реагируя на звуки и прикосновения. Михаил приходил теперь каждый день обрабатывать страшные раны, которые появились на
её спине. Как доктор он знал, что улучшения не будет и ничто не может защитить
обезвоженные ткани от безжалостного разрушения, но. . он должен был что-то
делать для ставшего таким дорогим и близким ему человека. Хоть что-нибудь!
– Наталья Станиславовна! Не бросайте трубку. Ваша мама при смерти.
Если приедете завтра, то, возможно ещё сумеете её застать и попрощаться. Да, адрес тот же. Она дома. У нас ничего не изменилось. Всё как и 11 лет тому назад.
Дочь приехала с мужем в тот же вечер. Ирина открыла, поздоровалась
и, извинившись, ушла. Зайдя в квартиру, супруги брезгливо принюхались и первым делом начали придирчиво осматривать состояние стен и сантехники. Муж
недовольно морщился:
– До чего всё запущено. Стекло в ванной треснуто. Лепнина вон в центре осыпалась. Остатки сбивать придется. Я на такую высоту не полезу.
– Тебя никто и не заставляет. Наймем кого-нибудь.
Зайдя наконец в последнюю, дальнюю, комнату Наталья Станиславовна с неприязнью посмотрела на лежащую без движения и дышащую, словно
забыла, как это делается, мать.
– Ну вот и всё, – произнесла дочь, победоносно оглядывая обста-новку вокруг и удобно устраиваясь на стуле, с которого только что поднялась, уступая ей место, бледная Ирина.
– Всё! Дождалась!
Тут она заметила лежащий на тумбочке, прижатый настольной лампой, лист бумаги с аккуратно написанными строчками и знакомой размашистой за-корючкой в самом низу.
– Это ещё что?
Её глаза цепко и быстро пробежали по тексту. Брови несколько раз
поднялись и опустились.
– Хм… Даже так? Вот сука!
Дочь полезла в сумочку и достала пачку «Мальборо». Держа её как
солонку, она вытряхнула оттуда одну сигарету и, щелкнув зажигалкой, жадно
затянулась.
К ней в ужасе подбежала Ирина.
– Наталья Станиславовна! Что вы делаете! Тут нельзя курить, – изумленно запричитала она. —Вы…
Насмешливо глядя возмущенной Ирине в глаза, она картинно, как
фокусник на сцене, взяла документ и подожгла его снизу язычком пламени от
зажигалки. Оно почти мгновенно охватило весь лист. Наталья Станиславовна
16
подула на слегка прихваченные жаром от прогоревшей бумаги подушечки пальцев, демонстративно отряхнула ладони и громко крикнула вглубь квартиры:
