скачать книгу бесплатно
– Нет!
Врач нахмурился.
– Возвращаемся в машину, – приказал он своим спутникам и, взяв со
стула сумку, направился к стоящей у двери молодой женщине.
– Сами видите: больная отказывается от помощи. Значит, она в ней не
нуждается. Выведите нас из этого лабиринта.
Внезапно пациентка застонала и попросила:
– Постойте! Мне действительно очень плохо сейчас. Невероятно болит сердце, вот здесь… и жжет плечо. Простите великодушно!
10
Врач тут же вернулся, доставая на ходу стетоскоп. Поставив сумку на
прежнее место, он склонился над больной и привычно, словно передвигая дам-ки по шашечному полю, внимательно прослушал сердце и легкие.
– Что вы принимаете? Сколько прошло времени…
– Ириша, ответь, – прошептала пациентка.
– Вот нитроглицерин! Немедленно под язык! Если через 5 минут не
поможет, я сделаю укол.
– Вам нужен свежий воздух, – сказал доктор заканчивая осмотр, – а
здесь совершенно нечем дышать!
Он подошел к окну и одним движением раздвинул шторы, впуская поток дневного света. Тот, словно обрадовавшись возможности побывать там, куда ему ранее никогда не разрешали заходить, с любопытством мгновенно
заполнил всю комнату.
Провозившись несколько минут с рамами, доктор недовольно завор-чал:
– Господи! Ведь лето на дворе, а окна ещё заклеены.
Убедившись в нежелании рам подчиниться и полной бесперспектив-ности дальнейших попыток, он достал из кармана ключ, разорвал им бумагу на
огромной форточке и открыл её, толкнув наружу. Коктейль звуков жизни огром-ного города ворвался в помещение.
– Вот так-то лучше.
Поворачиваясь к пациентке, врач хотел добавить что-то нравоучитель-ное, но всмотревшись в лицо пациентки и незамеченные прежде в полумраке
фотографии, глядевшие на него теперь со всех стен, промолчал…
– Постойте! Вы… Не узнал без этих портретов.
– Я и сама себя иногда с трудом узнаю, – видимо, не первый раз отвечая так, усмехнулась женщина. – Мне уже явно лучше. Вы хороший доктор.
– Я ничего для вас ещё не сделал.
– Мне действительно лучше. Резкая боль ушла, а к тупой я привыкла.
Простите, что отняла так много времени.
Она посмотрела с укором на Ирину.
– Могли бы помочь кому-то, кто нуждался в этом больше.
– Не думаю, – отозвался врач. – Вы на грани инфаркта. Считаю, что
безопасней будет госпитализироваться.
Ирина сразу подбежала к постели.
– Нина Георгиевна! Вот видите! Не я одна так думаю. Давно ведь прошу, а вы не слушаетесь.
– Я говорила прежде, повторю ещё раз. В последний, – сказала она от-чужденно и твердо. – Я никуда отсюда не поеду. Ни сегодня, ни завтра! По соб-11
ственной воле, по крайней мере! Только в бесчувственной форме, готовой для
морга или с разумом капусты. . Последнее, что я хочу видеть – это дорогие моему
сердцу вещи, родные стены и потолок этой комнаты, а не больничную палату. В
конце концов я имею Jus vitae ac necis (Право распоряжаться жизнью и смертью)
– Id facere laus est, quod decet, non quod licet. Похвально делать то, что
подобает а не позволяется», —тут же отозвался доктор. —Дело ваше. Не могу
настаивать. Подпишите здесь, что вы отказываетесь от госпитализации, и я по-лечу дальше спасать человечество. Может, все же решитесь?
– Вы добрый! Загляните как-нибудь на огонек после службы. Я уже
всё сказала.
Она поставила подпись и закрыла глаза, показывая, что разговоры
окончены.
Ирина открыла дверь.
– Михаил! Как же я вам рада! Ей опять было плохо ночью. Сейчас
храбрится.
Молодой человек уверенно прошел по тёмному коридору. Вошел в
комнату.– Нина Георгиевна!
– Мишенька! Лучик света! Что привело вас сюда в этот чудесный суб-ботний вечер? Хотя подождите… Поругались, да? А она хорошенькая?
– Как Вы себя чувствуете?
– Замечательно. Вы же здесь!
– Я серьёзно.
– И я тоже.
Актриса с нескрываемым удовольствием разглядывала подошедшего
к ней мужчину.
– Ну зачем вам это надо, Мишель? Право, не понимаю. Вместо того, чтобы успешно кружить головы множеству достойных молодых и красивых женщин… Там где много света, шампанского и прелестных ножек… Вы проводите
столько вечеров здесь и лишаете себя…
– Мне уйти? К… ножкам? – с мнимой угрозой в голосе предложил
гость. – Если вы уйдете, вот тогда у меня действительно случится инфаркт!
Глупость сказала. Пощадите. Конечно я хочу видеть вас как можно чаще. Просто
боюсь отрывать такого замечательного молодого человека от радости общения
с людьми его возраста. Одну жизнь я, кажется, уже загубила, – совершенно
серьезно, с грустью сообщила актриса. – Она была моей самой молодой и пре-данной поклонницей. Когда много лет назад случился первый инсульт, Ирочка
осталась единственной из тех кто поначалу вызвался ухаживать за мной и… не
12
сбежал. Ни на шаг не отходила. Я была совершенно беспомощна и ничего не
могла делать. Это женщина редкостных добродетелей. И какая красивая, Вы
заметили?Михаил быстро перевёл разговор:
– Давайте, я послушаю ваше сердце.
– Нет! Лучше я ваше! Расскажите, наконец о себе. Вам обо мне известно достаточно много. О некоторых местах даже (О Господи!) больше, чем я
бы того желала. Мне же о вас ровным счётом ничего. Я умею слушать. Правда.
– Не так уж много интересного в моей жизни. Работал в художественной мастерской в Загорске. Отец оставил нас, когда мама тяжело заболела. Она
умерла внезапно, ночью, несколько лет спустя. Захотелось тогда всех спасать, чтобы не уходили люди вот так рано. Решил под старость лет стать врачом и
в 32 года приехал в Москву поступать в мед. Поступил, закончил. На жизнь и
учёбу зарабатывал, выполняя заказы за не очень трудолюбивых художников. Я
недурно рисую. Работы хватало. Теперь вот набираюсь опыта на вызовах и в
травме. Скоро куплю себе в центре комнату и будет совсем хорошо. Всё!
– Вы не рассказали о даме сердца.
– Оно слишком большое, чтобы вместить только одну, – отшутился
Михаил.– Слава Богу! Я уже начала беспокоиться…
– С детства обожаю искусство. Театр, кино.... Мне интересно вас слушать, – продолжил Миша. —Я вижу в вас…
– Стоп! Умоляю! Не говорите, что я напоминаю вам бабушку.
Михаил искренне рассмеялся.
– Ну, может быть, только красотой. Чудесного друга. Вот кого! И безумно интересную собеседницу.
– Ладно. Это я ещё могу принять, заулыбалась Нина Георгиевна. —
Готовьте глаза и уши. Не запросите пощады? Предупреждаю – её не будет!
Ирочка! Принеси нам ,пожалуйста, альбом. Мой любимый. Спасибо, дорогая!
Она начала бережно переворачивать страницы и рассказывать:
– Театральные роли… Женя Евстигнеев… А это киношные. Здесь мы
с Тихоновым снимались… А на съемках этого фильма (там внизу подписано, видите?) за мной ухаживал Бондарчук. Смешной случай тогда произошёл…
Ириша украдкой вытирала слезу, радуясь появившемуся интересу к
жизни у её самой, самой, самой любимой и лучшей актрисы на свете. И не было
ревности к этому мужчине, которого её любимица ждала, как цветок солнца.
Необычный он. Ирина личная жизнь, увы, не удалась. Да и когда? Даже учёбу
