Анатомия господства: запад, капитализм и конструирование реальности

Попытки диверсифицировать экономику и отойти от навязанной сырьевой специализации также являются частью борьбы за экономический суверенитет. Это предполагает развитие обрабатывающей промышленности, инвестиции в науку, технологии и образование, создание собственных инновационных кластеров и импортозамещение в критически важных секторах. Такие стратегии часто сталкиваются с сильным противодействием со стороны внешних сил, заинтересованных в сохранении существующего международного разделения труда.

Интеллектуальные и политические движения, разрабатывающие и продвигающие альтернативные теории развития, отличные от неолиберальной ортодоксии, также играют важную роль. Это могут быть концепции "опоры на собственные силы", "юг-юг сотрудничества", различные формы социалистического или экосоциалистического развития, а также переосмысление традиционных экономических моделей и практик, существовавших до колониального периода.

Кроме того, движения за экономический суверенитет часто включают борьбу за демократизацию принятия экономических решений внутри страны, усиление роли профсоюзов, кооперативов и других народных организаций, а также противодействие коррупции и компрадорским элитам, которые выступают проводниками внешних интересов.

Эта борьба редко бывает легкой и успешной. Движения за экономический суверенитет сталкиваются с огромным давлением со стороны международных финансовых институтов, ТНК, могущественных государств, а иногда и с внутренним саботажем. Истории известны случаи свержения правительств, пытавшихся проводить независимую экономическую политику, введения экономических санкций и других форм наказания "непокорных". Однако, несмотря на все трудности, стремление к подлинной экономической независимости остается мощной движущей силой для многих народов мира, поскольку без нее политический суверенитет и социальная справедливость остаются недостижимыми идеалами. Эти движения представляют собой важный очаг сопротивления неоколониальной системе и надежду на построение более справедливого глобального экономического порядка.

Глава 5: Политические инструменты контроля

Если экономические рычаги являются фундаментом неоколониальной системы, то политические инструменты служат для ее легитимации, стабилизации и обеспечения бесперебойного функционирования. Под прикрытием универсальных ценностей и демократических процедур выстраиваются сложные механизмы, которые на деле ограничивают реальное народное волеизъявление, консервируют власть элит, лояльных глобальным центрам, и направляют политическое развитие стран "периферии" в русло, выгодное этим центрам. В этой главе мы рассмотрим, как ключевые политические концепции и институты могут трансформироваться из идеалов свободы и самоуправления в инструменты скрытого контроля и манипуляции.

1 Демократия: ритуал вместо участия.

Демократия, как политическая система, основанная на принципах народного суверенитета, равенства, свободы и участия граждан в управлении, провозглашается западной идеологией в качестве универсальной ценности и конечной цели политического развития для всех стран мира. Продвижение демократии стало одним из главных лозунгов внешней политики ведущих западных держав, оправдывающим как программы "помощи", так и прямое вмешательство во внутренние дела других государств. Однако на практике модель "демократии", экспортируемая и насаждаемая Западом, часто оказывается формальной, процедурной и выхолощенной, превращаясь из инструмента реального народного волеизъявления в ритуал, легитимирующий существующие отношения власти и выгодный определенным элитам.

Центральное место в этой формальной демократии отводится регулярному проведению выборов. Сам факт наличия многопартийности, избирательных кампаний и голосования представляется как достаточное доказательство демократичности системы. Однако часто эти выборы являются не столько выражением свободной воли народа, сколько тщательно срежиссированным спектаклем, где реальный выбор ограничен несколькими кандидатами или партиями, представляющими, по сути, одни и те же элитные группы или обслуживающие схожие внешние интересы. Доступ к СМИ, финансовые ресурсы, административный ресурс и технологии политического пиара распределяются неравномерно, создавая заведомо невыгодные условия для подлинно оппозиционных или альтернативных сил.

Институты представительной демократии, такие как парламенты, часто оказываются оторванными от реальных нужд и интересов большинства населения. Депутаты, избранные по партийным спискам или в результате дорогостоящих кампаний, становятся частью политического истеблишмента, больше озабоченного сохранением своих привилегий и лоббированием интересов определенных групп (включая транснациональные корпорации и внешних спонсоров), чем реальным представительством своих избирателей. Процесс принятия решений становится непрозрачным, а механизмы общественного контроля – неэффективными.

Важнейшие политические и экономические решения зачастую принимаются кулуарно, узким кругом лиц или под давлением внешних акторов (международных финансовых институтов, посольств влиятельных государств), в то время как формальные демократические процедуры служат лишь для их последующей легитимации. Референдумы по ключевым вопросам проводятся редко или их результаты игнорируются, если они не соответствуют планам элит.

Свобода слова и собраний, формально гарантированная конституциями, на практике может существенно ограничиваться через контроль над СМИ, преследование независимых журналистов и активистов, применение репрессивного законодательства под предлогом борьбы с экстремизмом или защиты национальной безопасности. Гражданское общество, хотя и может существовать, часто фрагментировано, зависимо от иностранных грантов или кооптировано властью, что снижает его способность оказывать реальное влияние на политику.

Таким образом, "демократия" в ее неоколониальном изводе превращается в фасад, за которым скрываются механизмы сохранения власти компрадорских элит и обеспечения стабильности для эксплуатации ресурсов и рынков страны глобальным капиталом. Вместо реального участия граждан в принятии решений им предлагается периодически участвовать в ритуале голосования, выбирая из заранее одобренных вариантов, что создает иллюзию демократического контроля, но не меняет сути системы. Подлинная демократия, подразумевающая широкое народное участие, экономическое равенство и реальный суверенитет, остается недостижимой целью, подменяемой ее процедурной имитацией.

2 Лоббизм: власть корпораций над законами.

В то время как фасадная демократия предлагает гражданам ритуальное участие в политике через выборы, за кулисами реальное влияние на процесс принятия решений и формирование законодательства все чаще оказывают мощные корпоративные структуры через институт лоббизма. Формально лоббизм представляет собой легальную деятельность по продвижению интересов различных групп (включая бизнес, профессиональные ассоциации, общественные организации) в органах государственной власти. Однако в условиях капиталистической системы, где экономическая мощь легко конвертируется в политическое влияние, лоббизм крупных корпораций, особенно транснациональных, превращается в механизм прямого подкупа или изощренного давления на законодателей и чиновников, обеспечивающий принятие законов и регуляций, выгодных узкому кругу лиц, часто в ущерб общественным интересам и экологической безопасности.

Крупные корпорации тратят огромные суммы на лоббистскую деятельность, нанимая целые армии профессиональных лоббистов, бывших чиновников и политиков, обладающих необходимыми связями и доступом в "коридоры власти". Эти специалисты готовят законопроекты, "обрабатывают" парламентариев, организуют встречи с ключевыми фигурами, финансируют избирательные кампании лояльных кандидатов и даже создают целые "фабрики мысли" , которые производят "независимые" исследования и экспертные заключения, подтверждающие целесообразность нужных корпорациям решений.

Влияние корпоративного лоббизма пронизывает все сферы государственной политики. В экономике это проявляется в принятии налоговых льгот для корпораций, ослаблении антимонопольного законодательства, дерегуляции финансовых рынков, заключении выгодных государственных контрактов и приватизации государственных активов по заниженным ценам. Фармацевтические компании лоббируют продление патентной защиты на лекарства и выгодные условия ценообразования. Энергетические гиганты борются против ужесточения экологических стандартов и мер по борьбе с изменением климата. Агробизнес добивается субсидий и ослабления контроля за использованием пестицидов и ГМО. Военно-промышленный комплекс лоббирует увеличение военных расходов и заключение новых контрактов на поставку вооружений.

Эта система создает порочный круг, где экономическая власть порождает политическое влияние, которое, в свою очередь, используется для дальнейшего увеличения экономической власти и подавления конкурентов. "Вращающаяся дверь" – практика, когда чиновники после ухода с государственной службы переходят на высокооплачиемые должности в те корпорации, деятельность которых они ранее регулировали, или наоборот, представители крупного бизнеса назначаются на ключевые посты в правительстве, – еще больше усиливает сращивание государства и корпоративного сектора.

Для стран глобального Юга корпоративный лоббизм часто принимает еще более грубые формы, включая прямой подкуп чиновников, финансирование политических партий, лояльных интересам ТНК, и даже участие в организации государственных переворотов для смены неугодных правительств. Международные юридические и консалтинговые фирмы, обслуживающие интересы ТНК, помогают им разрабатывать законодательство для развивающихся стран, которое максимально благоприятствует иностранным инвестициям и минимизирует их обязательства.

Последствия такого доминирования корпоративного лоббизма разрушительны для демократии и общественного блага. Законы и регуляции принимаются не в интересах большинства населения, а в интересах узкой группы сверхбогатых и их корпораций. Голос рядовых граждан, общественных организаций и мелкого бизнеса оказывается заглушен мощным финансовым и политическим влиянием гигантов. Это приводит к росту социального неравенства, ухудшению экологической ситуации, подрыву системы здравоохранения и образования, а также к цинизму и недоверию населения к политическим институтам, которые воспринимаются как обслуживающие интересы капитала, а не народа. Лоббизм, таким образом, из легитимного инструмента представительства интересов превращается в механизм захвата государства корпорациями и утверждения их власти над законами и политикой.

3 СМИ: конструирование "общественного мнения".

Средства массовой информации (СМИ) – газеты, журналы, телевидение, радио, а в современную эпоху и крупные интернет-порталы и новостные агрегаторы – часто представляются как "четвертая власть", независимый наблюдатель и блюститель общественных интересов, призванный информировать граждан, обеспечивать плюрализм мнений и осуществлять контроль за действиями властей. Однако в реальности, особенно в условиях высокой концентрации медиасобственности и тесной связи медиабизнеса с политическими и экономическими элитами, СМИ во многом превращаются в мощнейший инструмент конструирования "общественного мнения", формирования определенных идеологических установок и манипулирования массовым сознанием в интересах правящих кругов и доминирующих корпораций.

Одним из ключевых факторов, определяющих редакционную политику большинства крупных СМИ, является их принадлежность. Медиаимперии, контролируемые несколькими магнатами или корпорациями (часто с интересами в других секторах экономики), имеют явную или неявную повестку, которую они продвигают через свои каналы. Эта повестка может включать поддержку определенных политических партий или лидеров, лоббирование экономических интересов владельцев, дискредитацию оппонентов или формирование определенного взгляда на те или иные социальные и международные проблемы. Независимость журналистов в таких условиях часто оказывается иллюзорной, поскольку они вынуждены работать в рамках, заданных собственниками и главным редактором.

Реклама, являющаяся основным источником дохода для многих СМИ, также оказывает существенное влияние на их содержание. Чтобы не потерять крупных рекламодателей (часто это те же транснациональные корпорации), СМИ могут избегать острых тем, критики своих спонсоров или публикации материалов, которые могут повредить их имиджу. Это приводит к самоцензуре и созданию "благоприятного" информационного фона для крупного бизнеса.

Техники манипуляции общественным мнением, используемые в СМИ, многообразны и изощренны.

Редакции решают,какие новости заслуживают освещения,а какие следует проигнорировать.

Таким образом,определенные проблемы или точки зрения могут быть полностью исключены из публичного дискурса или, наоборот,искусственно раздуты.СМИ не столько говорят людям,чтодумать, сколько о чем думать ,определяя круг актуальных тем и их важность.

Навязывание определенной повестки отвлекает внимание от других, возможно, более значимых проблем.

Одна и та же новость может быть подана под разным углом, с использованием определенных слов, образов и оценок,что формирует у аудитории заранее заданное отношение к событию или персоне.Приглашение "правильных" экспертов,которые высказывают нужную точку зрения, и игнорирование или дискредитация тех, кто придерживается иного мнения .

Использование ярких образов,музыки,драматических сюжетов для воздействия на эмоции аудитории и снижения ее критического восприятия.

Многократное повторение определенных тезисов или идей приводит к их закреплению в массовом сознании как "самоочевидных истин".

Упрощенное и негативное изображение определенных социальных групп,стран или идеологий для мобилизации общественного мнения против них.

В глобальном контексте доминирование западных(прежде всего англо–американских) информационных агентств и медиакорпораций приводит к тому, что информационная картина мира для большинства населения планеты формируется через призму их интересов и идеологических установок.События в других странах освещаются избирательно,часто с искажениями и предубеждениями,что способствует поддержанию неоколониальных нарративов и демонизации тех,кто оспаривает западную гегемонию.

Таким образом,СМИ,вместо того чтобы быть инструментом объективного информирования и демократического диалога,во многих случаях превращаются в фабрику по производству согласия и конструированию "общественного мнения",необходимого для поддержания существующего порядка.Критическое отношение к информации,поиск альтернативных источников и медиаграмотность становятся жизненно важными навыками для тех,кто стремится прорваться через пелену манипуляций и сформировать собственное независимое суждение о происходящем в мире.

4 Надзор: безопасность и свобода.

В современном мире, характеризующемся стремительным развитием цифровых технологий и ростом глобальных угроз, таких как терроризм, киберпреступность и пандемии, государства все активнее прибегают к различным формам надзора и контроля над своими гражданами и над международными коммуникациями. Эта деятельность, как правило, оправдывается необходимостью обеспечения национальной безопасности, общественного порядка и защиты жизни и здоровья населения. Однако под прикрытием этих благовидных предлогов часто происходит непропорциональное расширение полномочий спецслужб, ограничение фундаментальных прав и свобод граждан, и создание всепроникающей системы слежки, которая служит не столько заявленным целям, сколько укреплению власти государства и корпораций над личностью. Дилемма "безопасность или свобода" во многих случаях оказывается ложной, поскольку размывание границ частной жизни и усиление надзора не всегда приводят к реальному повышению безопасности, но неизбежно сужают пространство свободы.

Технологические достижения последних десятилетий предоставили государствам и корпорациям беспрецедентные возможности для сбора, хранения и анализа информации о гражданах. Камеры видеонаблюдения с функцией распознавания лиц, системы отслеживания местоположения по мобильным телефонам, анализ интернет-трафика, прослушивание телефонных разговоров, сбор биометрических данных, мониторинг социальных сетей – все это стало рутинной практикой во многих странах. Данные, собранные из различных источников, могут объединяться и анализироваться с помощью алгоритмов искусственного интеллекта для выявления "подозрительного" поведения, прогнозирования потенциальных угроз или составления подробных досье на каждого человека.

Оправданием для такого тотального надзора чаще всего служат угрозы терроризма. После крупных терактов, таких как 9/11 в США, многие страны приняли антитеррористические законы, значительно расширяющие полномочия спецслужб по сбору информации и ведению слежки, часто в обход судебного контроля и с нарушением права на неприкосновенность частной жизни. Однако эффективность этих мер в предотвращении терактов остается спорной, в то время как они создают атмосферу страха и подозрительности в обществе, а также могут использоваться для преследования политических оппонентов, активистов и журналистов под видом борьбы с экстремизмом.

Пандемия COVID-19 также стала катализатором для внедрения новых форм цифрового надзора под предлогом контроля за распространением вируса. Приложения для отслеживания контактов, системы цифровых пропусков, мониторинг соблюдения карантина – эти меры, введенные как временные, могут легко стать постоянными и использоваться для других целей после окончания эпидемии.

Важно отметить, что государственный надзор тесно переплетается с корпоративным. Крупные технологические компании собирают огромные массивы персональных данных о своих пользователях для коммерческих целей (таргетированная реклама, улучшение сервисов), но эти данные также могут быть доступны государственным органам по запросу или в результате утечек. Возникает симбиоз между государством и корпорациями в создании "капитализма слежки", где персональные данные становятся ценнейшим товаром и инструментом контроля.

Расширение надзора имеет серьезные последствия для демократии и прав человека. Оно подавляет свободу слова и самовыражения, поскольку люди начинают опасаться высказывать свое мнение или участвовать в общественной деятельности из-за страха преследования. Оно подрывает право на частную жизнь, которое является основой личной автономии и достоинства. Оно создает возможности для злоупотреблений и дискриминации, когда данные используются для профилирования и таргетирования определенных групп населения. Оно также приводит к усилению власти государства над обществом, превращая его из защитника прав в потенциального угнетателя.

Таким образом, лозунг "безопасность превыше всего" часто служит прикрытием для построения общества тотального контроля, где каждый шаг и каждое слово человека фиксируются и анализируются. Реальная безопасность не может быть достигнута за счет отказа от фундаментальных свобод. Напротив, она требует прозрачности, подотчетности государственных органов, защиты прав человека и активного участия гражданского общества в контроле за деятельностью спецслужб и использованием технологий надзора.

5 Правовая система: защита привилегий.

Правовая система, включающая в себя законодательство, суды, правоохранительные органы и пенитенциарные учреждения, в идеале должна служить обеспечению справедливости, равенства всех перед законом, защите прав и свобод граждан и поддержанию общественного порядка. В этом качестве она представляется как один из столпов демократического и цивилизованного общества. Однако, при более внимательном рассмотрении, становится очевидным, что правовая система, как и другие политические институты, не является нейтральной и часто функционирует таким образом, чтобы защищать интересы доминирующих классов и корпораций, легитимировать существующее социальное неравенство и воспроизводить властные иерархии, а не обеспечивать подлинную справедливость для всех.

Само содержание законов во многом отражает интересы тех, кто обладает властью их принимать или влиять на их принятие. Законодательство о собственности, налогах, корпоративном управлении, труде и финансах часто разрабатывается таким образом, чтобы максимально благоприятствовать крупному капиталу, предоставляя ему льготы, минимизируя его ответственность и ограничивая права работников или потребителей. Сложность и запутанность многих законов делают их недоступными для понимания и использования рядовыми гражданами, в то время как корпорации могут позволить себе нанимать дорогостоящих юристов для лоббирования своих интересов и использования правовых лазеек.

Доступ к правосудию также является неравным. Высокая стоимость юридических услуг, длительность судебных разбирательств и возможная предвзятость судей делают реальную защиту своих прав в суде затруднительной или невозможной для малоимущих слоев населения. В то же время, состоятельные индивиды и корпорации могут использовать судебную систему для преследования своих оппонентов, подавления критики (например, через иски о клевете) или затягивания дел до тех пор, пока противник не исчерпает свои ресурсы. "Правосудие для богатых" становится реальностью, подрывающей веру в справедливость системы.

Правоохранительные органы (полиция, прокуратура) также могут действовать избирательно, применяя закон с разной степенью строгости в зависимости от социального статуса, расовой или этнической принадлежности подозреваемых. Случаи полицейского произвола, чрезмерного применения силы и коррупции в правоохранительной системе подрывают доверие к ней и свидетельствуют о том, что она не всегда служит защите всех граждан в равной мере.

Уголовное правосудие часто непропорционально сурово наказывает за преступления, совершаемые представителями низших классов (кражи, мелкое хулиганство, наркоторговля), в то время как "беловоротничковая" преступность (финансовые махинации, уклонение от уплаты налогов, корпоративное мошенничество), наносящая гораздо больший ущерб обществу, может оставаться безнаказанной или наказываться гораздо мягче. Массовое заключение, особенно распространенное в некоторых странах, часто затрагивает преимущественно маргинализированные группы населения, превращая тюрьмы в инструмент социального контроля и подавления "излишнего" населения, а не его реабилитации.

В международном праве также проявляются двойные стандарты. Могущественные государства часто игнорируют или избирательно применяют нормы международного права, когда это противоречит их национальным интересам, в то время как более слабые страны подвергаются давлению и санкциям за их нарушение. Международные суды и трибуналы могут использоваться для преследования лидеров "неугодных" режимов, в то время как преступления, совершенные представителями сильных держав, остаются без расследования.

Таким образом, правовая система, несмотря на свои декларативные цели, во многом функционирует как инструмент защиты привилегий и существующего социального порядка. Она легитимирует неравенство, обеспечивает стабильность для накопления капитала и подавляет тех, кто бросает вызов системе. Достижение подлинной справедливости требует не только формального равенства перед законом, но и изменения самого содержания законов, обеспечения равного доступа к правосудию для всех и реформирования правоохранительных и судебных институтов таким образом, чтобы они действительно служили интересам всего общества, а не только его элитной части.

6 Национализм: разделение для управления.

Национализм, как идеология и политическое движение, основанное на идее единства нации, ее суверенитета и особых интересов, сыграл сложную и часто противоречивую роль в истории. С одной стороны, он мог быть мобилизующей силой в борьбе за освобождение от имперского гнета и создание независимых государств. С другой стороны, и это особенно актуально в контексте современных политических инструментов контроля, национализм часто используется правящими элитами, как внутренними, так и внешними, для манипулирования массами, разделения потенциальных союзников, отвлечения внимания от реальных социально-экономических проблем и укрепления собственной власти под лозунгами защиты "национальных интересов".

В неоколониальной системе национализм может использоваться несколькими способами. Во-первых, разжигание националистических настроений и межэтнических или межконфессиональных конфликтов внутри стран "периферии" является классическим приемом "разделяй и властвуй". Поддерживая определенные этнические группы или сепаратистские движения, внешние силы могут дестабилизировать целые регионы, ослаблять центральные правительства и создавать предлоги для вмешательства (гуманитарного или военного) с целью защиты своих "подопечных" или установления контроля над ресурсами. Произвольно проведенные колониальными державами границы, объединившие или разделившие различные народы, создали благодатную почву для таких конфликтов, которые умело подогреваются и используются в неоколониальных целях.