Пионерская практика

Алексей Филиппов

Пионерская практика

Глава 1

Дождь, ливший весь день, к вечеру прекратился, но на улице промозгло и пасмурно. Я здорово иззяб и, сдержав очередной приступ дрожи, подумал, что этой ночью его не дождусь. В общем, собирался я пойти спать, хотя настроение у меня было – оторви да брось. Но тут куда не кинь, везде клин – не до утра же мне в сырых кустах сидеть.

“Не пойдёт он сегодня к ней, – решил я и врезал себе по ноге так, что чуть не взвыл от боли. – Затаился… Неужели всё? И он её… Опоздал я что ли?”

И тут дверь, за которой я неотрывно наблюдал не меньше часа, отворилась. Медленно и с еле слышным скрипом. Я замер… Серая тень метнулась в непроглядную темень кустов. Я чуть обождал и, низко пригнувшись, поспешил следом, прекрасно зная, куда он сейчас направился. К дыре в заборе. “Дыре свободы” – как прозвала её местная шантрапа. И я тоже нередко пользовался этой этой дыркой. С закрытыми глазами её мог найти… Впереди хрустнула ветка, я притаился. Тихо… Надо идти… Ещё с десяток шагов и я у дыры. Вернее, около двух досок, какие прибиты только на верхние гвозди. Нижние гвозди какой-то злостный, но весьма предусмотрительный нарушитель дисциплины, вытащил. Я раздвинул доски и выполз в густую траву. Сырость здесь страшная… Прислушиваюсь… Тихо… Сперва завыла, потом заплакала ночная птица… Меня от её плача аж передёрнуло. Но сейчас не до сантиментов. Не время пугаться, слушать надо… И еле слышный шум метрах в пяти слева. Опять прислушиваюсь… Пошёл… Ещё ветка хрустнула… Точно, пошёл он лесом… Я за ним…

Луна выползла из плотного кружева облаков на чистое место. Стало чуть посветлее. С одной стороны – хорошо, а с другой – засада… Если он меня заметит, то логова его я никогда не найду. Стоит этой сволочи догадаться, что я его раскусил, сразу затаится и все концы напрочь обрубит… А вдруг она ещё жива? Чуть больше суток прошло… А он сразу никогда не убивал, сначала куражился над жертвой несколько дней и только потом… Шилом в сердце…

Лес скоро закончился. Берег реки. А на берегу на фоне бледно-серого неба огромный чёрный силуэт полуразрушенного храма. Купол храма покосился, будто усталый от долгих битв старый богатырь впервые покорно склонил голову, не в силах отбить злого меча недруга. Печальная картина…

А этот гад, чуть пригнувшись, бежал к храму через густо поросшую травой низинку. Часто в ночной тишине чавкала болотная грязь под его ногами. Чах-чах-чах…

“На кладбище пошёл, гнида, – подумал я и осторожно двинулся следом. – Там он её спрятал… В подвале… Сейчас я его с поличным… В логове его…”

Гнилой забор, когда я стал перелезать, повалился и предательски затрещал. Я притаился… Впереди в серой тьме в лёгкой дымке ночного тумана виднелись покосившиеся в разные стороны кресты и корни с павшими ветками под крестами, словно выползающие из земли прогнившие руки покойников.

“И мёртвые с косами стоят, – совсем не к месту вспомнился мне эпизод из фильма, над которым только вчера весело смеялись пионеры”. А вот мне сейчас совсем не до смеха. Облака наползли на луну – и тьма вокруг непроглядная. Тишина такая, что в ушах звенит. И вдруг! Что-то огромное пронеслось над головой. У-у-ух! Я присел от неожиданности и пополз вперёд на карачках. И почти у самого носа моего что-то так страшно зашипело, что я вскочил на ноги и хотел бежать с этого страшного места. Не успел! Кто-то дёрнуло меня за штанину. Тут луна, нашедшая небольшой просвет меж облаков, опять чуть-чуть осветила кладбище. Я увидел, что в штанину моих брезентовых клешей вцепилась своими кривыми зубами гадюка. Хотелось восславить моду на широкий клёш брюк, но времени на эту блажь не было. Я с разворота выбросил вперёд ногу, словно форвард, узревший оплошность вратаря соперников, и змея, судорожно извиваясь, полетела вверх на серый косой крест. Ударилась о гнилую доску, потом соскользнула в траву и… И мне показалось, что она стремительно поползла в мою строну… Мстить!

Я побежал! Споткнулся! Упал! Опять кто-то шипит рядом! Вскакиваю! Разворачиваюсь! Бегу, сам не знаю куда и проваливаюсь!

Больно ударился спиной обо что-то твердое и опомнился. Сверху на меня сыпался песок и смотрела полная луна. Я лежал в свежевырытой могиле… Я попробовал подняться, но от резкой боли в груди свело скулы.

“Ребро сломал, – мысленно поставил я сам себе диагноз и закашлял”.

От кашля боль стала совсем нестерпимой. Я тихонечко заскулил. Я бы и завыл от боли, но сил и воли хватало только на еле слышный скулёж. Скоро я понял, что, если не двигаться и дышать потише, то ещё жить можно. И всё-таки не хотелось вот так неподвижно лежать в могиле… Луна снова спряталась… Страшно… И я решил – хотя бы сесть… После первой попытки в глазах замельтешили разноцветные круги, а в голове загудело, словно в кузнечном цехе на втором часу первой смены, когда начальство всех ступеней требует немедленного повышения производительности труда. И только неподвижное лежание какое-то время позволило чуть утихомирить боль. С второй попытки, превозмогая страшную боль, я почти сел, но тут что-то мерзкое ударило мне в лицо. Я упал и потерял сознание…

Когда я очнулся, то увидел выползшую из-за облака луну и его. Он стоял у края могилы, прижимая к груди увесистый булыжник и улыбался. Вернее, не улыбался, а скалился… Хотелось крикнуть ему какую-нибудь гадость и смачно плюнуть в гнусную физиономию. Хотелось, но сил ни на то, ни на другое не было. Не то, что крикнуть, я ничего даже прошептать не мог. Боль скрутила меня, будто толстая колючая проволока. А он стал медленно поднимать камень над головой, явно метя мне в голову. Ещё мгновение – и амба мне! А как хорошо всё начиналось…