A morte aeterna a libera nos

– Чертова крыса! Перепугала до смерти! – крикнул я, немного успокаиваясь, но с оглушающим сердцебиением и дрожащими от адреналина руками. – Ты меня тут всю жизнь ждала, что ли?!

Пока я кричал и не мог успокоиться, крыса прошмыгнула мимо меня и юркнула в норку.

– Смотрите на нее! Напугала и убежала! Фу-у-ух. Хотя она сама струхнула, изметалась. Фу-у-ух, отлегло, полегче стало. Полку чинить придется. А чего ты убежала? Кто убираться будет? – возмущенно произношу я, нагнувшись к отверстию, куда улизнула крыса. – Видимо, я…

Немного приподнял и опустил оторванную от стены антресоль. Видно, что держаться больше не будет. Слегка успокоившись, сходил за веником, мешками для мусора и быстренько убрал последствия «веселья», царившего здесь несколько мгновений назад.

– Два мешка. Два мешка мусора, и почти все бутылки с вином и коньяком разбиты из-за одной мелкой мохнатой мыши. Собака!.. Погоди, а это что? – чуть-чуть отодвигая доску задней стенки, произнес я. – За ней явно что-то лежит, только плохо видно.

Доска легко поддалась после того, как я несколько раз ее дернул.

– Хм, очень похоже на старую шкатулку. Да, и правда шкатулка. Легко и аккуратно… да, вытаскивается.

Вытащив шкатулку из небольшой ниши в стене, я сдул толстый слой пыли с ее крышки.

– О, древняя, пыльная, с рубином и, конечно же, с замком, ключа от которого у меня нет. Видимо, секретная, раз спрятали за семью печатями. Надо подумать, как открыть.

Все убрав, закрыв погреб и оставив небольшой зацеп из проволоки, чтобы с утра была возможность открыть люк и починить кольцо, я поставил уцелевшую бутылку вина на стол. Какова ирония: вынося мешки с мусором, я услышал ту самую зловещую птицу, о которой вспоминал с утра. Я ничего лучше не придумал, как во весь голос крикнуть: «Кукушка, кукушка, сколько лет мне жить осталось?»

– Ку, – послышался одинокий звук, и наступила гробовая тишина.

Я разразился самым искренним и неподдельным хохотом.

– Ух… ух… Не могу остановиться, – уже от боли в животе бормотал я. – Прекрати, прекрати… у-у-у-ух. Это очень смешно, правда.

С улыбкой на лице я вынес мусор, вернулся в дом и сел за стол, изредка подхихикивая под нос.

– Бутылка вина сохранилась. Пачку сигарет рядышком положу. Из закусок, хм, сырок же был, давнишний, правда, заветренный, но ничего, сойдет. Открою вино, пусть подышит.

Вино откупорено с благородным хлопком, и приятный земляной аромат расходится по всей комнате.

– Придумал, у меня же есть нечто наподобие отмычки! – радостно заметался я возле чемоданчика с инструментами. – Слышал, что это легко, вот и проверим. На крайний случай есть топорик, он никогда не подводил.

Через несколько часов замок шкатулки наконец поддался, что стало следствием моих неумелых манипуляций, сопровождавшихся целым букетом самых отборных матов, в которых упоминались как создатели ларца, так и их матери в седьмом поколении.

Я медленно стал приподнимать крышку загадочной коробки, как вдруг, неожиданно для меня, она сама резко открылась, выпустив клуб черной как смоль пыли. За окном в этот момент несколько раз сверкнула молния.

– Молния? Зимой?! Что за бред? Видимо, свет блеснул. Что это у нас? Остроконечный медальон, и посередине прозрачный и сверкающий алмаз. Хм… тридцать два луча, исходящих от центра.

Закурив сигарету, я делаю глоток восхитительного вина и начинаю в полумраке рассматривать медальон.

– Так, а на обороте написано: A morte aeterna a libera nos.

Центр украшения моргнул ярким синим светом, а по краям лучей начал переливаться красным. Я положил медальон на стол, и он потух, мигнув последний раз.

– Чертовщина какая-то творится. Что сегодня происходит? Светящийся медальон с надписями на латыни, молнии зимой. Точно, не меньше чем за миллион его надо продавать.

В миг за окном небо очистилось от облаков, яркая полная луна заползла своим светом с улицы в дом. Неподалеку, будто все в один голос, завыли волки, предупреждая о надвигающейся опасности. Спустя минуту все живое вокруг затихло, замерло в ожидании.

– Свет от луны моргал, понятно. Но если меня кто-то хотел напугать до смерти, то у него это получилось, – смотря в окно и делая большой глоток вина, произнес я. Конечно, человек я не суеверный, но после цепочки подобных совпадений явно им станешь и поверишь во всякого рода рассказы про злых духов. Начинаю подозревать, именно в такие моменты крестьяне на Руси придумывали страшилки про лешего, Бабу-ягу и домовых.

Я по жизни никогда не боялся всякого рода нечисти, но иногда приходилось испытывать первобытный страх, снимая квартиру, в которой до этого умирали люди. Не знаю, откуда он появлялся, – то ли от разных случайностей, когда вещь могла упасть или дверь сама открыться, то ли из-за сонного паралича, когда смотришь на тень, которая глядит в ответ, и ничего сделать не можешь, то ли когда сквозь сон слышишь или видишь, как дергается ручка двери, но потом не можешь разобраться, где реальность, а где иллюзия. В такие моменты, встречаясь в первый раз с чем-то новым, невиданным доселе, разрывающим шаблон представления о мире, ты начинаешь испытывать страх. Те, кто не сталкивался ни с чем подобным, могут понять, на что это похоже, если представят, как просыпаются ночью, а их домашний питомец стоит спиной к ним на задних лапах, в руках держит нож, поворачивается обезображенной мордой и говорит: «Ты сейчас умрешь». Неужели ни капельки не страшно в такой момент будет?

Фух, надо ложиться спать, а то я себя сейчас такими рассуждениями и гробовой тишиной за окном, когда даже ветерочек не шелестит, до паники доведу. Полночи не спать и пить вполне достаточно, на мой взгляд. Завтра приедет на снегоходе Анатолий, привезет припасы, поговорим, и повеселее будет.

Как только вижу его, вспоминается рассказ дедушки, который участвовал в Великой Отечественной, про наступление на аэросанях. Примечательно, что он всегда молчал о событиях тех лет. И, по правде говоря, это единственное, что я слышал от него о войне. В середине января 1944 года предстояло полное снятие блокады Ленинграда. Мой дедушка участвовал в Новгородско-Лужской наступательной операции, в ходе которой предполагалось нанести удары по армии противника с севера и юга. В бой их повел генерал Свиклин Теодор-Вернер Андреевич. Он предложил предпринять наступление по озеру Ильмень для освобождения Новгорода, для этого предстояло преодолеть более пятнадцати километров открытого ландшафта на аэросанях, чтобы не создавать лишнего шума.

Немцы не ожидали атаки со стороны озера, считая тонкий лед неподходящим для наступления. В ночь на 14 января 1944 года пехота перешла озеро по льду при помощи аэросаней без какой-либо поддержки с воздуха и артиллерии. Из-за просчетов немецкого командования и стремительного наступления им удалось захватить плацдарм на западном берегу озера. Буквально за несколько дней они смогли отрезать пути, ведущие из Новгорода. Дедушка рассказывал, что для немцев эта операция стала большой неожиданностью, которая сопровождалась паникой, бегством и сдачей в плен приличного числа солдат. Немцы предприняли контратаку, но наши солдаты летели на аэросанях с пулеметами, сметая все на своем пути. И вскоре совместно с войсками Ленинградского фронта где-то в районе Луги они окружили силы 18-й немецкой армии. Им в плен сдался очень смешной солдат Wolfbanb, который пытался съесть страницы из рукописной книги в кожаном переплете без названия. Когда его спросили, почему он попросту не сжег их, тот с набитым бумагой ртом лег на пол и расхохотался.

Я ненадолго залип взглядом на окне, задумавшись и пробежавшись по своей жизни.

– Люди не боялись под пули в морозы бежать, а я крысы испугался в темноте, – я попытался взять себя в руки и быть посмелее. Кто бы что ни говорил, но когда ты слышишь о подвигах из первых уст, то немного смелости и воодушевления передается и слушателю.

Оставив пустую бутылку и закуску на столе, я, немного шатаясь и пошаркивая, направился к кровати, а по пути решил немного побормотать себе под нос.

– Ой, чего-то я сильно пригубил, – опираясь на стену, я продолжил движение к комнате. – Хотя сегодня можно… и-ик… вытащил счастливый билет, погреб… и-ик…разобрал, вино нашел, медальон и шкатулку… ик… На продажу, и-ик… ой… да, буду богат… и-ик… богат… и-ик… утром, – падая с этими словами на кровать, не раздеваясь, я вырубился от большой дозы алкоголя в крови.

Комната наполнена лунным светом, это помогает расшевелить фантазию.

Что происходит? Что там на улице? Меня нашли? Но как?

Медленное и бесшумное подкрадывание к окну должно помочь прояснить ситуацию. Луна своим бледным светом растягивает силуэты предметов в комнате. Сердцебиение учащается пропорционально пройденному расстоянию. С каждым шажком ощущается, что вокруг становится все тише, и слышно только твой топот на всю деревню, хотя за окном с грохотом переворачиваются дровник, шуршат кусты и трещит ломаемый забор.

Отголоски шагов, тихих и уверенных, приближались к замерзшему окну.

– Так, Олег, посмелее. Хорош, – переборов страх, я отдернул занавеску – мне открылся вид на задний двор. И в этот момент время словно остановилось. В бледном свете луны появился призрак – тень, убежавшая в лес, неприметная и бесшумная.

– Дурацкий волк. Теперь покоя не дадут. Вроде все стихло. Утром гляну, что там, а сейчас спать.

Глава 2. Незваные гости

Каждое мое утро в деревне начиналось без забот и тревог, но только не сегодня. Проснувшись, я перво-наперво мельком выглянул во все окна дома. Скорее всего, со стороны это смотрелось очень смешно, но только так я мог почувствовать себя в безопасности. Растопив печь и забыв про ритуал с кофе, я отправился оценить последствия ночного шума.

Накинув полушубок и запрыгнув в валенки, я медленно распахнул входную дверь и сразу заметил поваленный забор, разбросанные поленья, расколотые мной вчера, и сломанные кусты. Убедившись, что в округе все так же мертво, выскочил из дома на крыльцо. От дома в сторону леса шли большие, глубоко втоптанные в снег следы, очень похожие на отпечатки лап громадного зверя.

Кто это мог сотворить? Волк, медведь, лось? Вероятно, это был медведь, никто другой не повалит забор и не станет разбрасывать поленья. Но откуда ему взяться зимой?

Я судорожно начал перебирать в голове возможные варианты событий, пока заново укладывал поленья в дровник.

И надо же, появился именно в момент обнаружения медальона. Мистика. Да, конечно, никто до меня его не видел, а я сразу взял и нашел. Так я и поверил. Эх, сколько теперь собирать и ремонтировать.

Вот уже несколько часов, как я исправляю последствия гулянья неизвестного гостя. Осталось подлатать забор, и можно идти за водой.

– Би-ип, би-и-ип, – послышалось из-за горизонта бескрайнего поля.

Точно, я и забыл, сегодня должен приехать Анатолий с продуктами и припасами.

– Би-ип, би-ип, – бодро сигналя, к дому подъехал пожилой человек на снегоходе.

– Доброго денька, Олег! – глубоким голосом радостно поприветствовал меня Анатолий.

Старику на вид было лет семьдесят, он был маленького роста – от силы метр шестьдесят. Одет он был в огромную, немного обветшалую от времени шубу, варежки, заштопанные ватные штаны и большие не по размеру валенки. Седая борода, обледенелая от мороза, в совокупности с заснеженной шапкой-ушанкой, выглядела забавно. Глаза были полны доброты и желания поговорить.

– И вам доброго, Анатолий! – посмотрев на бороду и улыбнувшись, произнес я, забыв на мгновенье о своих проблемах.

Анатолий – житель соседней деревни в сорока километрах отсюда. Он знает все извилистые тропинки в округе, будь то леса или поля. Своего рода Леший этих мест. Ему не страшны ни снежные заносы, ни трескучие морозы, ни проливные дожди. Это не только легенда среди местных жителей, но и пример того, что возраст не может стать помехой для активной жизни и увлечений. Все соседние деревни благодарны здешнему Лешему, доставляющему припасы и хорошее настроение.

В его глазах можно было прочитать истории о множестве испытаний и побед, о любви и потерях. Пережив много трудностей, он не утратил оптимизма и веры в лучшее будущее.

– Я тебе припасов привез, как обычно, – слезая со снегохода, произнес Анатолий. – Единственное, немного продукты подорожали за последний месяц. Проявил инициативу, свои добавил, кровные. Подумал, ты можешь себе позволить. Надеюсь, ты не серчаешь за это?

«Ах, если бы он только знал, насколько мне сейчас безразличны траты на подобные мелочи», – подумал я, доставая пачку сигарет из нагрудного кармана полушубка.

– Сколько вышло в итоге, Анатолий? – протягивая ему открытую пачку, произнес я.

– Спасибо за папироски, – взяв пару сигарет и положив по одной за каждое ухо, произнес старик и засуетился, доставая маленькую коробочку из сумки на боковой стороне снегохода. – Так, давай-ка посмотрим. Э-э-э-э, чет я не вижу без очков, посмотри, там ты подписан на чеке как Олег.

Я начал перебирать стопку отпечатанных магазинных листочков с именами: Влад, Петр, Савелий, Никитична. Анатолий облокотился на снегоход и медленно достал старинный портсигар с двумя сигаретами, крепкий и сделанный на первый взгляд из чистого серебра. Положив еще одну в антикварный ларчик, вторую прикурил и медленно начал поднимать голову:

– Сегодня такое яркое солнце, морозно и слепит. А ты знал, Олег, чем ярче солнце зимой, тем холоднее? Да, давно погоды не было.

– Вот, Олег написано, нашел, – пробурчал я в ответ. – Посмотрим. Колбаса, сыр, пиво, хлеб. Ага, вот, подорожало, получается, на семьсот восемьдесят рублей и семнадцать копеек. Сейчас принесу, а вы угощайтесь сигаретками, не стесняйтесь, – положив пачку на сиденье снегохода, я пошел в дом с тяжелыми сумками.

Дошел до чемодана и достал две пятитысячные купюры, утопающие в общей массе. Когда я выходил из дома, солнце резко било в глаза, покрывая невидимой пеленой Анатолия, стоящего за забором возле своего снегохода.

– Я тут похозяйничал, набил с твоего позволения себе портсигар, – смущенно улыбаясь, произнес старик.

– Да ничего страшного, сколько взяли – столько взяли, – забирая пачку и прикуривая последнюю оставшуюся в ней сигарету, сказал я. – Держите, десять тысяч, – затягиваясь сигаретой, я без особого сожаления протянул купюры.

– Ты чего, внучок? Где же мне сдачу искать? – удивленно вопрошал Анатолий.

– Не надо сдачи, в следующий раз купите не на свои кровные, а на мои, и сигаретки себе, какие захотите, порадуете себя.

– Ой, да ты чего, мне чужого не надо, – немного растерявшись, пробурчал Анатолий. – Это же я по доброте душевной, только за благодарность.

Я понял, что старику, видимо, стало неловко за взятые сигареты и он подумал, что я так намекнул, чтобы покупал свои.

– А чем сигаретки не благодарность? Как же, хорошее слово да подарочек вдвойне приятнее и благодарнее, – с широкой и насколько возможно доброй улыбкой произнес я в ответ.

Анатолий сразу взбодрился и повеселел:

– Ну коли так, тогда приму. Чего ж не принять, если от чистого сердца?

– Кстати, хотел спросить, а вы не могли бы помочь распознать зверя по следам? – воодушевленно поинтересовался я у старика.

– А чего ж не помочь? Показывай следы, – дед оттолкнулся от снегохода и приготовился идти.

– Здесь недалеко. Возле забора, видите, в лес уходят, – отодвигаясь и показывая пальцем, произнес я.

Анатолий начал пристально вглядываться в следы, и в его глазах появилась пугающая неизвестность. У меня холодок пробежал по темечку. Повисла минутная устрашающая пауза, которую я был не в силах прервать.

– Подумал – это медведь. Он мне дрова разбросал, кусты сломал и забор повалил, – невнятно, проглатывая слюну и поперхнувшись, нарушил я повисшее безмолвие.

– Хм, – закуривая вторую сигарету, пробурчал старик. – Не похоже на медведя. Да, шатун опасен зимой и делов натворить может, но следы не его. На волчьи очень похожи, но они в разы больше, не видывал столь огромных. Дела… Задал ты мне загадку, конечно, Олег. Че-че, сколько живу, а ничего подобного не видывал. Интересно стало взглянуть на этого зверя. А ты его видел? – с любопытством и, как мне показалось, ноткой страха в голосе обронил Анатолий.

– Нет, только тень, убегающую в лес, – с некоторым напряжением ответил я.

– Что ж. На твоем месте я бы поостерегся. Покрепче дверь на ночь закрывай да с наступлением темноты лучше не выходи. Звери, они ж такие, погуляют, поищут, а если пропитание не найдут, то в другое место уходят. Надо с собой ружье возить, мало ли что, оно-то всяко бывает. И ты себя береги. Если хочешь, могу заскочить пораньше, когда в город поеду, проведать? – запрыгивая на снегоход, произнес старик.

– Да не, спасибо, Анатолий. Навряд ли оно сунется в дом. Да у меня и ружье есть. Спугну как-нибудь, – смотря на лес, продолжил я.

– Ты, это, если что, звони мне, номер 890-007. Телефонная связь не всегда хорошая, но всяко спросить, узнать можно.

– Спасибо, буду иметь в виду, – я вздохнул, немного успокоившись.

– Могу и в дом пустить на недельку-другую, пока зверь не утихомирится, и капканы могу поставить.

Анатолий завел снегоход не с первого раза.

– Эх, аккумулятор барахлит. Да-а-авай, не подведи.

Железный конь старика заурчал после двух резких рывков на ручку газа.

– Пока, Олег, береги себя! Через неделю увидимся! – прокричал старик, и его голос звучал все тише. «Би-и-ип, би-и-ип, би-и-ип» тоже уходило вдаль.

– Всего доброго! – махая руками и шапкой, кричал я вслед уезжающему Анатолию.

Хватило буквально пары минут, чтобы снегоход скрылся из вида, оставляя после себя след урчания мотора и пустоту в душе.

– Э-э-эх. Надо сумки разобрать да за водой сходить, – с грустью в голосе произнес я. Сегодня будет пир: бутерброды, пара баночек пива, сыр. Возьму с собой охотничьи колбаски, полакомлюсь, пока воду набирать буду.

С тоскливой улыбкой на лице побрел, неся в руках ведра, к колодцу. Сейчас воды наберу, домой вернусь, и солнце спрячется. Надо закрыться понадежнее да шторы поплотнее придумать, всяко спокойнее будет.

Я медленно, не торопясь, начал набирать холодную колодезную воду, прозрачную и чистую, при взгляде на которую всегда хочется сделать глоток этой освежающей влаги.

Когда я возвращался от колодца, звезды уже начинали понемногу сверкать на небе. Пробираясь вдоль забора к дому, я увидел открытую входную дверь. Тысяча мыслей пронеслась в голове, их сопровождала легкая дрожь по всему телу. За домом послышался тихий шорох, словно кто-то пытался спрятаться, и сердце мое замерло от страха, предвкушая нечто ужасное. Я медленно поставил ведра на землю и спрятался за полуобвалившимся забором.

Почему я не взял ружье?!

Сердце начинает биться сильнее, чуть ли не выскакивая из груди. Все вокруг словно замерло в ожидании следующего хода с любой стороны. Тело и душа переполняются страхом, перерастающим в ужас… Я успел заметить только тень, стремительно выбегающую из входных дверей и улетающую на задний двор.

Мне надо действовать максимально тихо и быстро. Незаметно прошмыгнуть в дом. Другого шанса у меня не будет.

Под нарастающий шум за домом начинаю медленно пробираться к входной двери. Пригнувшись и поглядывая в сторону заднего двора, я аккуратно двинулся к своему спасению. Шаг за шагом, изредка замирая на месте, когда повисала тишина.

– Еще пара шагов, и можно сделать рывок, – моментально поворачивая голову, произнес я. Пара скрипучих шагов по снегу отделяет меня от дома. А тут еще ветер так некстати.

И в ту же секунду природа затихла, поглотив каждый звук вокруг, воздух стал неподвижным. Грохот доносился только из моей груди. Это бешено колотилось мое сердце, стучавшее как мотор, работающий на максимальных оборотах. Как же я был неправ, когда сразу не решился рвануть к двери. За спиной я ощутил чье-то учащенное дыхание.

– Это конец, конец моей жизни. Неужели она оборвется таким нелепым образом и так рано? Прожил в нищете и умру нищим миллионером. Может, у меня сейчас сердце остановится от страха раньше? Да нет, я слишком молод. Как быстро проносятся мысли, – обдумывая каждое предложение, произнес я, застыв на месте.

Я начал медленно поворачивать голову, чтобы напоследок убедиться в своей правоте.

Почему в такие моменты каждая секунда кажется вечностью?

Боковым зрением я увидел лапы и зубы. Замер в ожидании.

– Вот он, шанс. Бежим! – с криком нападающего варвара я резко подорвался с места, но у меня затекли ноги, я несколько раз поскользнулся и упал на землю.

Пытаясь подняться, я перебирал руками проскальзывающий подо мной снег, но все оказалось бесполезно, ибо ног не чувствовал. Сделав несколько тщетных попыток, я был вынужден сдаться и упал на живот.

– Жри, зверюга, меня, жри! – от безысходности прокричал я на всю деревню.

– Гав! – послышалось за моей спиной, и тут меня осенило. – Гав-гав!

– Твою мать, – поворачивая голову, произнес я. – Что значит «гав»?

Передо мной, высунув розовый язык и часто дыша, сидела собака и с интересом смотрела на меня, виляя хвостом. Небольшого размера, захудалая, как и все дворовые псины, черная с белым пятнышком на глазу. Мой ужас стал понемногу спадать, хотя уровень адреналина не снижался.

– То е-е-ест-ть, все эт-то в-врем-мя… – заикаясь, пытался я проговорить вслух мысли из головы. – Тьфу, блин, и правда так заикой можно стать. То есть все это время ты и был тем самым монстром, который разворошил мне дровник и повалил забор?

Я глубоко вдохнул, чтобы прийти в себя и привести мысли в порядок. Вспомнил об охотничьих колбасках в кармане, достал одну и протянул руку в сторону пса. Собака жадно накинулась на лакомство и съела его в мгновение ока. Не успел я опомниться, как она, облизнувшись, опустила ушки, подошла ко мне и начала слюнявить мне лицо.

– Прекрати, ха-хах, – пытаясь увернуться, смеясь и отодвигая руками пахнущую колбасками морду, прошептал я.

Собака тихонько заскулила и села рядом со мной.

– Да, согласен с тобой, гав, пора вставать, – поднимаясь на выдохе, произнес я. – Пойдешь со мной? В доме теплее, и у меня есть чем тебя угостить.

Пес рванул первее меня в дом и устроился возле печки.

***

Прекраснейший вечер, тихий как никогда. С появлением в доме еще одной живой души стало спокойнее. Приятный аромат ужина, вина, периодическое виляние хвостом новоиспеченного друга и легкое потрескивание дров в печке. Что может быть лучше?

Но только я начал засыпать в кресле, как пес залаял. Я сразу почувствовал прилив адреналина, и мои глаза округлились настолько широко, насколько это возможно.

– Опять собака разбуянилась? Второй день не могу поспать. Ну, сейчас я ей задам.

Я выбежал в коридор и увидел, что пес стоит перед входной дверью и не отрываясь смотрит на нее. Меня охватил ужас, который сравнялся с набравшим силу адреналином. Собака резко подскочила на месте и принялась лаять на входную дверь.

– Ты чего гавкаешь?

Я начал по очереди подходить к плотно зашторенным окнам, осторожно выглядывая в темноту. За ними никого не было видно, только лунная ночь и тишина. Я немного приоткрыл шторку на окне, выходящем на задний двор.

– Нет там никого, хватить лаять, – повернувшись к собаке, сказал я. На всякий случай еще раз выглянул в окно и убедился в отсутствии какого-либо движения.

– Гав, гав, гав!

– Прекрати немедленно, иначе пойдешь на улицу гулять, – уже громче прикрикнул я на неугомонного пса.

Он притих, повернул ко мне морду и застыл.

– Так-то лучше, – сказал я и снова посмотрел в окно. Из темноты на меня пялилась уродливая морда какого-то монстра с большими клыками, одной лапой оперевшегося на оконную раму. Максимальный уровень страха не позволил мне запомнить и разглядеть детали. Я смог лишь отпрыгнуть назад с криком.

– Это что еще за хрень?! – заикаясь от ужаса, прокричал я.

За окном послышался уверенный рев и скрежет когтей по стеклу.

– Что тебе надо, вали отсюда! – от бессилия кричал я на окно.

Собака забилась в угол и начала тихо скулить. На улице наступила тишина.

– Определенно, надо валить отсюда. Да, пес?

Я бросился к стоявшему на веранде старенькому дисковому аппарату и дрожащими руками стал набирать Анатолию, промахиваясь пальцем мимо отверстий с цифрами.

– Надеюсь, он не спит, – говорил я, прерываемый длинными гудками. – Анатолий, алло? Алло, меня слышно? – плотно прильнув ухом к трубке, почти в истерике кричал я.

– Да, кто это, ал…

– Это Олег. Вы мне номер давали. Алло, меня слышно?

– А-а, Олег, как ты? Все х…о? Зверь больше не пр…

– Анатолий! Связь прерывается постоянно! Монстр ходит вокруг моего дома, я видел морду в окне, не могу описать насколько уродливую.